Вы весь дрожите, Поттер

Come on fallen star I refuse to let you die 'Cause it’s wrong And I’ve been waiting far too long For you to be mine «Centrefolds» by Placebo

Заставляя всех в ужасе расступиться, в зал вползает огромная зеленовато-коричневая змея и, самозабвенно обвивая кольцами своего повелителя, устраивается на его плечах. Тот, поглаживая ее по блестящей чешуе, вплотную приближается к Снейпу, и присутствующие замирают в томительном ожидании. А я тем временем с болью оглядываю бесстрастного зельевара, отказываясь верить, что любимые черты были просто маской злодея и мстителя. — Все это замечательно, Северус, — милостиво изрекает Волдеморт. — Есть лишь одно «но». У Беллатрисы отличная память на предателей, и она дословно запомнила, что тебе, мой друг, «наскучило служить тому, кто в страхе отсиживается в укрытии и ждет, когда ему принесут готовенькое». Как славно ты охарактеризовал мой план! И как неплохо он сработал, верно? Expelliarmus! Incarcerous! Палочка Снейпа мгновенно перекочевывает в ладонь Волдеморта, а самого профессора, накрепко связанного, хватают Крэбб и Гойл старшие. — Благодари Поттера за его душевные порывы, иначе я бы уже четвертовал тебя, — Риддл наконец переходит на серьезный тон. — Но ты еще можешь пригодиться. Давайте начинать. Теперь Волдеморт направляет все внимание на меня, и его интонации становятся почти учтивыми. — Палочка неспроста осталась при тебе, Гарри. Видишь ли, для проведения ритуала необходимо, чтобы ты добровольно отдал ее мне как символ порабощения воли и триумфа над противником. Итак, ты отдашь мне свое оружие по собственному желанию, Гарри Поттер? — Очевидно, ты примешься угрожать мне расправой, если я этого не сделаю? — усмехаюсь я, крепче сжимая дорогой сердцу предмет. — Боюсь, с твоей непостижимой самоотверженностью это не столь продуктивно, — Волдеморт обнажает по-змеиному острые зубы. — Так что расправой я буду угрожать не тебе. Он направляет волшебную палочку в лицо Гермионе, не способной вырваться из цепкой хватки Яксли. Та, зажмурившись, трясет головой. — Не отдавай, Гарри. Не отдавай! — Заткнись, паршивая дрянь! — Яксли отвешивает ей пощечину. — Тебе конец, — сквозь зубы цедит ему рассвирепевший Драко, удерживаемый другими Пожирателями. — Ты за это ответишь. Я вижу, как содрогается тело Гермионы, как подкашиваются ее ноги — дают о себе знать пыточные заклинания, которые моей несчастной подруге пришлось вытерпеть, прежде чем я явился. Разве могу я допустить, чтобы она снова испытала хотя бы крохи тех мук, что ей уже довелось вынести? Я протягиваю Волдеморту свою бесценную палочку из остролиста, провожая ее взглядом в последний путь. Когда в высшей степени довольный Риддл принимает ее из моей руки, я мысленно прощаюсь с ней навсегда. — Вот видишь, Гарри, — любезно изрекает мой враг. — Любую волю можно купить. Свою ты продал за безопасность подруги. Благородный простачок, коим легко вертеть так и сяк, поскольку его намерения написаны на лбу… Чего не скажешь о другом юноше, подававшем большие надежды, — теперь он обращается к Драко. — Стоит ли ласка магглорожденной гриффиндорки потери репутации всей семьи? А ведь в тебе течет кровь амбициозных Малфоев и влиятельных Блэков, ты мог добиться больших высот и во многом превзойти отца! Драко не отвечает, потупившись, и Риддл решает, что ему удалось до него достучаться. — Даю тебе еще один шанс, — великодушно заявляет он. — Ветхий кусок тряпки мог и ошибиться. Будущее относительно и зависит от наших решений. Докажи свою верность: всего-то нужно убедить меня, что преданность Темному Лорду для тебя превыше собственных чувств и желаний. Причини девчонке боль, заставь ее кричать и просить пощады. И ты будешь прощен, мой юный друг. — Сюда, грязнокровка, — Гермиону грубо притягивает за локоть Яксли. Но Драко доказывает, что всецело предан лишь своей возлюбленной. Резким движением он разбивает Яксли нос и злобно рявкает: — Не смей ее так называть! От неожиданности и боли Пожиратель выпускает дрожащую Гермиону и хватается за лицо, а Драко, улучив момент, придвигает ее к себе и берет под защиту. — Убей девчонку, Белла, — Риддл делает неопределенный взмах рукой. Его змеиные ноздри подрагивают от ярости. — Она больше не представляет для нас ценности. Беллатриса обнажает темные зубы в довольном оскале и надвигается на Гермиону, выставив вперед свою устрашающую крючковатую палочку. «Expelliarmus! Expelliarmus!!!» — мысленно надрываюсь я, чувствуя себя полным нулем в невербальной магии. Из-за нарастающей паники колотится сердце и перехватывает дыхание: обливаясь потом, я осознаю, что моя подруга вот-вот будет убита. — Не трогайте ее! — хором вопим мы с Драко, и тот мгновенно закрывает Гермиону собой. Беллатриса, оказавшись в сложном положении, грозно восклицает: — Прочь, мальчишка! Ты опозорил наши семьи! Сейчас же отойди, или я убью тебя вместе с ней! — Не вздумай! — Нарцисса Малфой срывается с места так стремительно, что Люциус не успевает ее остановить. — Если собралась прикончить моего сына, для начала убей меня! — Цисси! — Беллатриса буквально задыхается от возмущения и по-детски обиженно смотрит на сестру, не опуская палочку. — Ты обезумела? Наш долг — и долг Драко — служить Темному Лорду! Волдеморт разражается мерзким свистящим хохотом. — Как поступишь, милая Белла? Будешь умницей и проявишь непогрешимую покорность или предашь своего господина ради вероломной сестрицы? Сообразив, что свояченица не остановится ни перед чем, дабы угодить возлюбленному хозяину, и без промедления разделается с Нарциссой, Люциус проявляет небывалую прыть и обезоруживает Беллатрису. Как только ее палочка попадает ему в руки, он ломает ее пополам. Все присутствующие замирают от потрясения. Драко и Гермиона смотрят на Малфоя-старшего во все глаза, а у его супруги невольно открывается рот. Беллатриса со свирепой гримасой издает звериный рев и бросается к зятю, держащему обломки ее оружия, грозясь расцарапать тому лицо, но оказывается бессильна под прицелом его палочки. Едва я замечаю, что разгневанный Риддл поднимает свою палочку, дабы закончить балаган и убить всех неугодных, как зал вдруг погружается в настоящий хаос. Воспользовавшись моментом, когда внимание Волдеморта отвлечено, сюда врываются члены Ордена — я различаю фигуры Люпина, Грозного Глаза и Кингсли, как тотчас же пространство заполоняют разноцветные вспышки заклинаний. Наступает полный абзац, как сказал бы дядя Вернон. Хотя у меня на языке сейчас вертится совсем другое слово. — Как же вы все мне осточертели! — в ярости кричит Нарцисса, магией отбрасывая от себя Яксли, и я поражаюсь скрытой силе этой лишь на вид хрупкой женщины. — Убирайтесь из моего дома! Убирайтесь раз и навсегда! Переключаться было ошибкой — в меня рикошетит чье-то оглушающее заклятие, от которого я не успеваю защититься. Впервые в жизни я чувствую на себе всю его мощь и, сбитый с ног, отключаюсь. Но в благословенную темноту проваливаюсь только на пару мгновений. — Rennervate! — на меня насылают чары, приводящие в сознание. Кто-то близкий и бесконечно дорогой, прильнув ко мне, пытается привести меня в чувство. — Ты цел? Я издаю мычание, выражая положительный ответ, и слышу вздох облегчения. Его дыхание напрочь сбивается. Похоже, этот кто-то до смерти испугался. Он крепко сжимает меня и, глядя прямо в мои затуманенные глаза, произносит: — Я с тобой. Я умру за тебя. Верь мне и борись. И я верю. Даже появляются силы сражаться. Лежа на ледяном каменном полу и уставившись в обеспокоенное лицо, заслонившее собой весь остальной мир, я вижу столько боли и сожаления, что понимаю: и Драко, и Гермиона не лгали — будь его воля, он скорее принял бы на себя с десяток Круциатусов, лишь бы меня не трогали. — Давай же. Нужно подняться, — Северус берет меня за руку и помогает встать. В памяти всплывают слова Малфоя. «Он порвать за тебя готов. Думал, это я отравил тебя порошком, чуть не четвертовал меня. Будь уверен, ты самое ценное сокровище в его жизни». Голова дико раскалывается. Дезориентированный, я оглядываюсь в поисках своего главного врага. Мы стоим прямо посреди поля боя, и заклинания не долетают до нас только из-за прочного щита, выставленного Снейпом. А потом я вижу старца в алой мантии с золотыми звездами — его длинные серебристые волосы и борода развеваются от мощи чар, сотворяемых сухой морщинистой рукой. Он делает то, что никогда не было бы мне под силу, не окажись наши с Риддлом палочки сестрами, — заставляет Волдеморта покрыться испариной от прилагаемых в схватке усилий. В красных глазах, подсвеченных всполохами проклятий, видны досада, тревога, ненависть — а я, как тогда, в Министерстве, четко осознаю, что появление Дамблдора подарило нам огромные шансы на жизнь. Следом взгляд цепляется за другую удивительную картину: я наблюдаю за происходящим точно во сне. Люциус Малфой филигранно сбивает с ног Макнейра, который секунду назад выпустил в сторону Драко и Гермионы сноп зеленых искр. — Прочь! — властно бросает он, оглушает бывшего союзника, отнимает у него палочку и вручает ее Гермионе. — Ваше временное оружие, мисс Грейнджер. Как-то так Малфои и принимают в семью? Ошарашенная Гермиона берет палочку из рук Люциуса, что приходится весьма кстати, поскольку Макнейра сменяют старшие Нотт, Крэбб и Гойл. Дерущиеся бок о бок Малфои и Гермиона представляют собой невероятное зрелище для каждого, кто знает этих людей лично. В поле зрения опять появляется Пэнси Паркинсон, под шумок решившая бежать, но Гермиона быстро ее замечает. — Куда-то собралась, мерзавка? — обретя оружие, моя подруга вновь ощутила почву под ногами. Сейчас она полна решимости и крайне рассержена. — Забыла спросить у грязнокровки, — кривится Пэнси и кидает в нее проклятие, а затем торопливо пытается пробиться к выходу через град заклинаний. Гермиона отражает посланный в нее луч. — Это тебе за Гарри! — гневно восклицает она и насылает на Пэнси летучемышиный сглаз. Стая маленьких злобных существ тут же атакует слизеринку, норовя ослепить когтями. — А это — за то, что хотела подставить Драко! Визжащая Пэнси пускается в дикий пляс, продолжая отмахиваться от кровопийц, которые вьются вокруг ее головы. — Не подставить, а спасти, идиотина! — взмахом палочки взлохмаченная Паркинсон избавляется от летучих мышей, но утихомирить свои ноги ей не удается — Гермиона разоружает ее. Испугавшись, слизеринка обезьяньими прыжками ретируется из зала туда, куда ее увели в первый раз, мимоходом осыпая Гермиону ужасными ругательствами. Тем временем мы с Северусом, который обороняет нас, перемещаемся в сторону Волдеморта, куда стекаются остальные члены Ордена. В опасной близости Грюм сражается с Беллатрисой Лестрейндж, уже раздобывшей чью-то палочку. Перевес не в его пользу — чувствуя протекцию повелителя, Пожирательница словно подпитывается адским огнем и борется все азартнее и безумнее. Даже с чужим оружием она сейчас непомерно могуча. Нагайна чем-то напоминает Беллатрису — она яростно защищает хозяина, не подпуская к нему никого ближе чем на два метра. Мгновение назад змея лишила жизни Гестию Джонс: под бездыханным окровавленным телом волшебницы расползается темная лужа. Мне становится дурно, от запаха крови скручивает нутро. И я по-прежнему мучительно нуждаюсь в своей палочке, спрятанной где-то в складках мантии Волдеморта. — Avada Kedavra! — в просторных стенах очередной остервенелый крик Беллатрисы звучит объемнее и громче. Но на этот раз Грозный Глаз не успевает увернуться — получив магический удар в спину от Яксли, он открывает грудь для зеленой вспышки и грузно валится на пол, чтобы отныне никогда не встать. Рывок Драко, красный всполох — и Яксли тоже падает навзничь. Шок от смерти Грюма заполняет всего меня и заставляет действовать по наитию. — Я очень тебя люблю, — говорю я, обернувшись, и целую секунду наслаждаюсь родными чертами Северуса. Возможно, у меня больше не будет такого шанса. А затем бросаюсь на холодный камень, ползком добираюсь до мертвого тела Грюма и выхватываю из теплых пальцев сжатую в них палочку. Северус же, страхуя меня, оказывается вовлечен в схватку с Беллатрисой. — Снейп! — та, устранив со своего пути незнакомого мне аврора, переключает внимание на зельевара. — Я обещала, что ты ответишь за сорванное задание! Вот он, твой час расплаты, мерзкий урод! — Выбирайте выражения, мадам Лестрейндж, — Снейп отражает посланное в него испепеляющее заклинание. — Everte Statum! Они осыпают друг друга градом проклятий, мимоходом взрывая близлежащие предметы — фортепиано, вазы, стулья. — Помоги мне, пожалуйста, — бормочу я палочке Грюма. — Твой хозяин бы этого хотел. У меня есть единственный шанс добыть свою собственную палочку, пока Волдеморт погружен в изнурительную битву с Дамблдором и, кажется, забыл о ней. Выждав удобный момент, я восклицаю: — Accio, палочка Гарри Поттера! Мое драгоценное оружие тут же кочует ко мне в руки, и я готов на коленях возблагодарить всех богов, но вместо этого шепчу короткое «Спасибо» и прячу палочку Грозного Глаза в карман. — НЕТ! — в ярости взревев от моего маневра, Риддл посылает в Дамблдора огромный огненный шар и принимается за меня. — Avada Kedavra! — Expelliarmus! То, что происходит дальше, ожидаемо, но оттого не менее жутко: палочки-сестры по-прежнему не желают сражаться между собой. Два луча — красный и зеленый — сталкиваются, разбрасывая фейерверки искр. Моя ладонь трясется вместе с вибрирующим в ней оружием — рукоять нагрелась так, что коже вот-вот станет больно. — Ты не помешаешь мне завершить ритуал! — ощетинивается Волдеморт. — Удерживай связь, Гарри! — слышу я уверенные наставления Дамблдора. — Еще не время отпускать! И я держусь что есть сил. Нестерпимо хочется узнать, как там Северус, не пострадал ли он. До моих ушей доносится голос его противницы. — Сначала я убью тебя, а после целую вечность буду пытать твоего вонючего гриффиндорского недоноска, пока Темный Лорд не позволит перерезать ему глотку, — плотоядно изрекает Беллатриса. — Avada Kedavra! Кровь стынет в жилах, сердце пропускает удар, но не от страха перед чудовищными обещаниями. Эта гадина убила Сириуса, не моргнув глазом. Она может убить и Северуса. Миг, и его не станет. Он уворачивается. Но сейчас я как никогда отчетливо ощущаю — любого, кто смеет покушаться на его жизнь, я готов стереть с лица земли. Снейп меня опережает. Резкий взмах, вспышка невербальной магии, и на шее Беллатрисы появляется тонкая алая линия. Она быстро становится шире, и от нее начинают расползаться струйки крови. — И пальцем его не тронешь. Натужно хрипя, ведьма роняет палочку и падает на колени. Она пытается зажать кровоточащее горло, из которого доносятся скверные булькающие звуки, затем вновь хватает палочку, трясущейся рукой наводит ее в область шеи, но рана не поддается исцеляющим чарам. Подбежавшая к сестре Нарцисса бросается на пол рядом с ней и пытается оказать хоть какую-то помощь, но Беллатриса грубо отталкивает ее. Нарцисса заслоняла ей обзор: протянув ладони к своему повелителю, верная слуга Волдеморта жаждет напоследок поймать его взгляд, различить в нем проблеск одобрения и гордости, но все его внимание направлено исключительно на меня. А в моей голове тем временем бьется шальная мысль: Северус перерезал ей горло, потому что она обещала сделать то же самое со мной. Услышав плач Нарциссы, Риддл понимает — с Беллой покончено. Обезумев от гнева из-за потери своей преданной последовательницы, он отдает уверенный приказ: — Нагайна, убей. Я успеваю лишь встретиться с Северусом глазами: в одну секунду огромная змея совершает бросок, на лету раскрывает пасть и впивается зельевару в правую ключицу. Я кричу. Потом слышу хруст костей и цепенею от ужаса — лицо Снейпа искажается от адской боли. Если он переживет этот укус, то его добьет яд. — Спасите его! — ору я что есть мочи, даже не зная, к кому конкретно взываю. — Спасите его!!! Сжав зубы, Северус поднимает палочку и стремительным движением рассекает чешуйчатую броню. Но этого мало. Нагайна делает второй рывок и вонзает клыки в его шею. Злые слезы застилают мои глаза: я абсолютно зверею от увиденного. Будто издалека слышу свой испуганный, сумасшедший вскрик. Простая мысль пронзает сознание: Северус умрет. Я еще не понимаю этого до конца и не верю, что повернуть время вспять с недавних пор невозможно. Только испытываю ужасную усталость и дикую ненависть. Как же мне опостылело все происходящее. Раз для спокойной жизни нужно убить проклятого монстра, я сейчас же покончу с ним навсегда, сотру в порошок, порву на кусочки. Что это, состояние аффекта? Да наплевать — я уничтожу и его, и вообще всех, если потребуется. В случае смерти Северуса мне терять точно нечего. Весь мой гнев и вся моя боль сосредотачиваются в заклинании, которое я выкрикиваю, лихо направляя палочку в потолок и разрывая связь с ее близнецом. А уже в следующий миг целюсь Волдеморту в грудь. — Avada Kedavra! Зеленая вспышка попадает куда надо, но в первые мгновения я сомневаюсь, что все получилось — за прошедшие годы Том Риддл стал казаться мне неуязвимым и воистину бессмертным. Несколько секунд он ровно стоит на ногах, а я пребываю в уверенности, что у меня не вышло. Но вдруг осознаю все по его отсутствующему взгляду — змеиные зрачки, устремленные на меня, больше не шевелятся. Наконец его колени подкашиваются и он тяжело грохается оземь лицом вниз. Ненадолго вопли и раскатистые звуки заклятий затихают — по залу проносится ошеломленный ропот. А потом бой возобновляется — единственно потому, что Пожирателям некуда деваться: либо победа над Орденом, либо арест, а впоследствии — поцелуй дементора. Я ничего не чувствую, глядя на отвратительного мертвеца, бывшего когда-то могущественным темным волшебником. Он лишил меня семьи, причинил чудовищные мучения ни в чем не повинным людям, убивал, разрушал, держал в страхе, подчинял волю. Чуть не угробил меня. Но при виде его трупа я не ощущаю ни торжества, ни трепета, ни ужаса. Словно в замедленной съемке я наблюдаю за тем, как Дамблдор разрубает пополам Нагайну… И наваждение проходит. Северус. Она убила Северуса. Я срываюсь с места и подскакиваю к неподвижному профессору, лежащему на полу. — Пожалуйста, пожалуйста, не нужно за меня умирать, — ломающимся от рыданий голосом умоляю я. Но, теряя все больше крови и становясь все бледнее, Северус почти переступил грань. — Я хочу быть с тобой до самой смерти! До смерти в глубокой старости! Ты слышишь? Прошу, не оставляй меня! У нас же так много впереди!.. Я плачу, зажимая его страшные раны на шее и груди, и меня уже ни капли не волнует, что окружающие все поймут. Надо немедленно уносить его отсюда. — Гермиона! Гермиона! Очнись же, милая! До моих ушей доносится жалобное бормотание Драко. Встрепенувшись, я вижу, как слизеринец склонился над моей подругой, неподвижно лежащей на полу. Сердце падает. Под смущенными взглядами родителей Малфой, бережно придерживая голову возлюбленной, прижимается лбом к ее лбу и что-то нежно и отчаянно шепчет ей. Гермиона, тихо застонав, медленно оживает в его руках. Душа, едва не покинувшая мое тело от испуга, возвращается на свое место. — Боже! Ты здесь! — восклицает Малфой, по щекам которого катятся слезы счастья и облегчения. — Как же я тебя люблю, Грейнджер! Гермиона зарывается носом в его волосы и заключает в объятиях. — И я тебя очень люблю, — хрипло отвечает она, стараясь приподняться. — А что с Гарри? — Он в порядке. Самое жуткое позади. У них с Драко все будет хорошо, мелькает у меня утешающая мысль. А у нас с Северусом? Сможем ли мы так же обнять друг друга хоть однажды? К нам подлетает Дамблдор и на ходу принимается читать мощные исцеляющие заклинания. Они прибавляют Снейпу жизненных сил, чтобы он мог бороться, но от яда Нагайны и потери крови не спасают. Меня вдруг осеняет — зельевар всегда носит с собой безоар. Именно это спасло мне жизнь, когда Пэнси пыталась меня отравить. Перерыв внутренние карманы его сюртука в надежде нащупать конкремент, я ничего не нахожу и подавляю стон разочарования. — Северуса обыскивали в Министерстве, Гарри, — поясняет директор. — Счастье, что хотя бы палочка сохранилась при нем. — Нам срочно надо в Мунго, сэр! — Зови своего друга-эльфа, — говорит Дамблдор. — Он сможет аппарировать отсюда, куда скажешь. Какой же я дурак! Мы могли попробовать сбежать с его помощью, и все обернулось бы иначе! Но времени сокрушаться просто нет. — Добби! Эльф, для которого антиаппарационные барьеры не помеха, появляется практически сразу. Напоследок я оглядываю разоренную гостиную поместья Малфоев, ставшую настоящим полем боя. В критическом состоянии тут нет никого. Либо погибшие, либо раненые, но не опасно. — Останьтесь здесь, сэр, — говорю я. — Вы должны помочь пострадавшим. А моя задача — доставить Снейпа к целителям, пока не стало слишком поздно. — Я присоединюсь к вам через четверть часа, — отвечает Дамблдор, обеспокоенно глядя на мертвенно-серого зельевара. Я киваю, сжимаю холодную окровавленную кисть Северуса и впервые в жизни начинаю молиться.