Предай меня

Больше всего он любил смотреть на нее, пока она спит. Такая безмятежная, даже наивная... Уверенная в том, что сейчас ей ничего не грозит. Локи помнил, как судорожно она металась на подушках, нащупывая кинжал, как бормотала что-то непонятное в своих кошмарах, как вскакивала, распахивая покрасневшие глаза и тяжело вдыхая воздух искусанными губами. Но это было давно... Теперь она - сплошной кусок гордости и презрения к окружающему миру. Злая, лживая, отвратительная. И такая прекрасная. Локи коснулся кончиками пальцев упавших на ее лоб темных прядей, убрал их, чтобы в мелочах рассмотреть высокий лоб без единой морщинки: все они были разглажены сном. Это - его творение. Он создал ее, сделал из обычной нахалки опасное оружие... И сам о него порезался. Он не знал, кто из них хитрее, и не спешил проверять. Скоро первое дыхание сна коснулось разума Бога. Он лег на спину и наконец отвел взгляд от лица жены, разглядывая балдахин над собой. Первый день в роли короля прошел в радужных мечтах о завоеваниях. Конечно, будь его воля, трикстер предпочел бы решить все переговорами, в которых по праву считался мастером, однако ни ётуны, ни асгардцы такой политики не одобряли. Им подавай баталии, кровавые месива на бескрайних равнинах... Глупые, жалкие создания. Героизм и самопожертвование - не лучшие качества для умного правителя. Лафейсон снова перевернулся на бок и впился глазами в девушку рядом. Рассмотрел лежащие на подушке у подернутых румянцем щек руки, проследил путь бледно-голубой выступающей вены, что терялась в манжете ночной рубахи, в который раз отметил про себя, что родинка чуть ниже костяшки безымянного пальца все также похожа на мазок темной краски. Изучил тонкий ободок кольца на пальце. Он помнил тот день, когда она прятала его в свою маленькую шкатулку, помнил ту злость, что поднялась к самому горлу и жгла изнутри. Это кольцо должно было сверкать на ее пальце всегда. Каждую минуту ее жизни. Жизни, принадлежащей ему. Спи. Спи, милая, пока сон тебе еще позволен.

...

Сигюн смотрела на воинов перед собой с нескрываемым отвращением. Возможно, эта ненависть стала обратной стороной любви, которую к битвам и сражениям испытывала ее мать - Фрейя. - Ваше Величество, вам лучше укрыться в замке, - Бельторн остановился рядом с ней. Девушка придержала лошадь, которая дернулась, учуяв близость ётуна. - Я сама решу, что мне делать! Раздражение наполнило все внутри - и Сигюн пришпорила вороную кобылу, оставляя позади великана с его никому не нужными советами. Ётуны расступались перед ней. Теперь, сидя в седле, она сравнялась с ними ростом и избавилась от ощущения потерянности. Пропало дежавю, навеянное воспоминаниями о временах из далекого детства, когда она, коротышка среди взрослых, боялась быть раздавленной на пирушках в Ванахейме. Теперь никто ее не раздавит. Единственный, кому это под силу, сам отдал в ее руки корону, позволил стоять рядом, вооружил смертоносным оружием. Сигюн усмехнулась, и от этой усмешки покоробило даже бывалых воинов, что провожали свою королеву колючими взглядами красных глаз. Цокот копыт тонул в общем шуме, позвякивание кинжала на поясе неприятно резало слух. Ножны били по затянутому в штаны из плотной кожи бедру, отчего мышцы уже начинали нестерпимо ныть. Локи было видно издалека. Он стоял на возвышении, огражденный от остальной армии ледяными зубцами, что полукругом опоясывали помост, и слушал довольно низкорослого для своей породы ётуна в надетых на голое тело бурых доспехах, подернутых инеем. Колдунья поежилась: видно, только она одна не была приспособлена к здешнему климату. Поскольку заклинание, спасающее от холода, отнимало непозволительно много энергии, поддерживать его всегда не получалось. Особенно, сейчас, когда каждая крупица магии на счету. Ведь неизвестно, в какой момент все пойдет наперекосяк, не так ли? Ее появление не осталось незамеченным. Стоило меховой мантии мелькнуть за спинами воинов - и изумрудные глаза трикстера впились в стройную фигуру, что умело правила лошадью, чуть покачиваясь в седле. Вот она пустила скакуна легкой рысью, прикрикнула на слишком нерасторопного ётуна, что бросился под копыта, и наконец выехала на возвышение. Рука в изящной перчатке с силой сжала поводья, а глаза, по-прежнему лукаво-насмешливые, впились в Локи так, как клыки кровопийцы впиваются в свою жертву. О, милая, ты снова что-то перепутала! - Выполняйте, - брюнет слишком резко обернулся к стоящему рядом великану, видимо, подтверждая сказанные ранее распоряжения, а потом, когда его собеседник покинул возвышение, подал руку жене. Жест, небрежный и лишенный всяких манер, ее позабавил. - Какая честь, муж мой, - Сигюн спрыгнула на землю, подняв тучу снежной пыли носками сапог, и выдохнула облачко пара в лицо Бога. - Что, асгардцы уже атаковали? - Нет, милая. Он не отпустил ее руки, повел за собой на то место, откуда лучше всего открывалась панорама бескрайней равнины, кое-где разбавленной скалистыми утесами. Там, где-то за легионами ледяных великанов, пестрел огнями лагерь асов, что пришли сюда для усмирения восстания. Там, вероятно, был и Тор со своим могучим Мьельниром - единственным, чего стоило опасаться. - Что мы будем делать с твоим любезным братцем? - Сигюн прищурилась, вглядываясь вдаль, и Локи невольно задержал взгляд на складках в углу ее глаз, таких естественных и прекрасных без привычного слоя теней. - Если бы ты принесла мне Тессеракт, эта проблема решилась бы сама собой. Нотки злобы в его голосе вызвали внутри колдуньи ту же эмоцию. - Это слишком опасный артефакт, - девушка тряхнула головой, чтобы убрать с лица прядь, выбившуюся из-под шлема, который больше напоминал тиару и предназначался скорее для украшения, а не защиты. Рука Локи небрежно коснулась ее лица, а потом с неизвестно откуда появившейся осторожностью заправила за ухо длинный локон, такой мягкий на ощупь. Это знакомое ощущение тут же напомнило о предыдущей ночи, да и обо всех ночах, проведенных вместе. Пожалуй, только тогда эта коварная женщина и была искренней... - Я бы сумел его контролировать. - Самоуверенность - не лучшее качество для стратега, - Сигюн повторила его же слова, нагло растягивая губы в ухмылке. - Без могущественного артефакта нам не победить, - он на мгновение задумался, потом добавил, пресекая попытку колдуньи возразить: - Ларец вечных зим не сравнится с мощью Гунгнира и Мьельнира. Тем более, в прошлый раз он не обеспечил великанам победу. - Мне прекрасно известна история мира, - она презрительно отвернулась. Льдистые глаза, на удивление, совсем не вписывались в окружающий пейзаж. Слишком насыщенным был их цвет, слишком ярким, требующим солнца... Она не вписывалась сюда. Место Сигюн Ванадис - на троне такого цветущего мира, как Асгард или Ванахейм, а не в дыре вроде Свартальвхейма или Ётунхейма. Она должна блистать на балах, дарить лицемерные улыбки свои подданным, коротать дни в садах с журчащими повсюду фонтанами. Локи в который раз остановил на ней серьезный, задумчивый взгляд. Что эта жемчужина двух миров делает тут, рядом с ним? Когда ее судьба повернула не туда? Где ошиблась мудрая Фрейя, когда выпустила свою дочурку из когтей морали? - Я знаю, о чем ты думаешь, трикстер, - колдунья наклонила голову вбок, и льдистые глаза неожиданно сверкнули теплом, таким несвойственным всегда колючему взгляду. - Лучше не ищи ответов. - Философия - удел моралистов вроде Тора и его клоунской компании, - согласился Бог. - Кстати, о нем: моему братцу явно не терпится начать сражение. Сигюн вздернула подбородок вслед за мужем и окинула недовольным взглядом темно-синее небо, теперь испещренное сетью голубовато-белых молний. Где-то за горами сформировался, а потом раскатился по долине гром, всегда сопутствующий появлению старшего принца Асгарда. Ненужная шумиха! Колдунья поморщилась и плотнее прижалась к мужу. Локи, все еще завороженно глядящий на небо со своей обыкновенной, безумной улыбкой, обнял ее за талию. Холодные пальцы заскользили по защитным пластинам и наконец добрались до обтянутой тканью кожи где-то над тазовой костью, остановились там, заняв свое законное место. - Кажется, пришло время раскрыть наш маленький секрет, - Бог усмехнулся. Она подхватила эту усмешку, посылая вдогонку уже сформировавшемуся из сгустка зеленоватой энергии фантому свою, ослепительно-синюю иллюзию. Они переплелись в морозном воздухе, на мгновение слились в одно целое, храня в себе очертания обоих властителей ледяной пустыни, и наконец снова разделились. Точная копия Локи остановилась перед Тором, облаченным в свой парадный доспех, а вторая "Сигюн" затерялась между стоящими плотными рядами ётунами. Слишком рано. Ее выход еще не наступил. - Приветствую, брат, - Локи расплылся в ядовитой улыбке. - Что привело тебя сюда, в мои владения? - Прекрати это, Локи! - Тор, как всегда слишком серьезный и свято верующий в свою правоту и возможность мирного исхода, потряс рукой, что сжимала молот, и сделал шаг вперед. - Вели ётунам сложить оружие, вернись под стражу - и твоя неразумная выходка будет забыта! Трикстер усмехнулся так, будто услышал величайшую глупость в своей жизни. Впрочем, так оно и было. - Я не ослышался? Ты предлагаешь мне - мне, повелителю бесчисленной армии! - сдаться и добровольно сесть в клетку? - Бог презрительно фыркнул и сощурился по своему обыкновению. - Кажется, ты лишился последних остатков разума, брат. - Нет, это ты их лишился! - взревел Громовержец. - Посмотри, что ты натворил! - он широким жестом указал на армию ётунов позади трикстера. - Они сместят тебя с трона также быстро, как возвели на него, брат! Не ты ли хотел уничтожить Ётунхейм потому, что не верил его жителям? - Это не твоего ума дело, - Локи сжал губы в тонкую линию, едва удерживаясь от резкого выпада. Нет, стоит держать себя с достоинством. Он не опустится до того, чтобы с пеной у рта отстаивать свои принципы перед тем, кто к ним даже не прислушается. Тор, видимо, понял, что дальнейшие разумные доводы бесполезны, и устало потер переносицу. - Давай перейдем к следующему пункту твоих претензий, - с едкой любезностью предложил Бог Коварства. - Что ты сделал с Сигюн? Где она? - Тор, будто не заметив насмешки в словах собеседника, с новой горячностью принялся за упреки и вопросы. - Сигюн? - Локи в притворном удивлении раскрыл рот. Брови, до того чуть нахмуренные, поползли вверх. - Не припоминаю такой... - Локи! - уже не в силах сдерживать свою ярость, Тор сделал еще один шаг вперед, так что Мьельнир почти уперся в грудь трикстера. Ётуны зашевелились, готовые в любую секунду защитить своего короля от опасности. - Тише, - брюнет отступил на шаг и поправил пряжку доспехов на груди. Потом не удержался и усмехнулся, опустив голову. - Не думал, что моя жена произвела на тебя такое неизгладимое впечатление, что ты ищешь ее по всем мирам, - добавил он, будто невзначай, и поднял на брата глаза с пляшущими внутри изумрудной радужки насмешливыми огоньками. - Твоя кто? - Моя. Жена. Эти слова, произнесенные с долгими, устрашающими паузами, несли в себе жгучую угрозу, ясно говорящую о том, что девушка, о которой шла речь, не могла принадлежать никому другому. Даже самой себе. - Не может быть! - Громовержец в ужасе потряс головой. Локи не удержался и закатил глаза: он ненавидел слабоумие своего брата и то, как медленно до него доходили очевидные вещи. - Ты... Ты не посмел бы! Ваш брак не может считаться законным, если он был заключен против ее воли и без благословения Всеотца! Кажется, эти аргументы были нужны скорее самому Тору, потому что, выпалив их, он вмиг стал увереннее и воззрился на брата с твердой решимостью уверовать в свои слова целиком и полностью. Локи только усмехнулся наивности будущего царя. Интересно, сколько эта гора мышц просидит на троне? День? Два? Самое большее - неделю... - О, не думал что ты обо мне такого ужасного мнения, - наигранная обида в голосе трикстера немедленно взбесила Тора. А то, что его нельзя было отшвырнуть молотом на другой конец равнины только подлило масла в огонь. - Принуждать женщину... - Локи скривился и помотал головой. - Тем более, такую прекрасную, как Сигюн... - тут он с удовольствием отметил, что градус ярости внутри Громовержца повысился до критического уровня. - Это низко даже для меня. "Но тебя это никогда не останавливало". Он отмахнулся от голоса колдуньи в своей голове, как от назойливой мухи. Она умела испортить момент триумфа как никто другой, особенно, если этот триумф пока ее не касался. - Милая, не выйдешь к нам? - Локи лениво обернулся туда, где между рядами воинов трепетала на ветру иллюзия, что являлась точной копией его жены. Для любого другого было бы странно стоять рядом с ее осязаемой оболочкой где-то там, вдалеке, и наблюдать за действиями своего фантома с легкой полуулыбкой, но только не для Бога Обмана. Он мастерски управлял своей магией, как, впрочем, и Сигюн. - Что это еще за спектакль? - Тор, уже поддавшийся чистому бешенству, снова потряс молотом так, будто это еще имело хоть какой-то эффект. - Спектакль? - брови трикстера удивленно поползи вверх. Ему всегда нравилось выводить брата из себя и наблюдать за тем, как он, невероятно глупый в своем несдержанном гневе, рушит все вокруг себя. - Я всего лишь хочу доказать тебе, что Сигюн жива и здорова. Милая, не заставляй гостя ждать, - он снова застыл в полуобороте с протянутой рукой. Мгновение - и в нее легли тонкие пальчики, унизанные одним-единственным кольцом. Обручальным. - Добро пожаловать в Ётунхейм, Тор, сын Одина, - ее губы расплылись в улыбке. Казалось, еще мгновение - и эти уста будут источать жгучий яд, приятный и медленно убивающий изнутри. О, Локи уже успел испробовать его сполна... - Си... Сигюн? - блондин отступил на шаг, будто не веря своим глазам. Вначале в его глазах мелькнуло подозрение, что сменилось страхом, отчаянием и наконец горьким осознанием правды... - Неужели ты... ты... - Предала вас? - подсказала колдунья и рассмеялась. Громко, заливисто и так прекрасно... Трикстер не удержался от гордого и, что греха таить, победоносного взгляда на старшего брата. Когда-то, много лет назад, эта темноволосая сирена сидела в его покоях, спокойно зашнуровывая корсет своего платья, и спокойно рассказывала о том, что прибыла в Асгард, чтобы охмурить наследника престола. Локи помнил, что бушевало внутри него тогда - ярость, подлинная и чистая, такая, что ее невозможно было обуздать или приручить. Он не мог допустить, чтобы Тор заполучил и ее. И не допустил. - Вышла замуж за убийцу и злодея? - продолжала Сигюн с той насмешливой улыбкой, которую часто видела на устах Локи в первые дни знакомства. Пожалуй, ей удалось усовершенствовать эту гримасу. - Помогла ему сбежать? Привела свою армию, чтобы помочь ему утвердить свои права на трон? Да, дорогой, я это сделала. "Дорогой". Как бы едко и иронично это ни звучало, слово прожгло дыру в легких и, ломая ребра, вырвалось наружу новым потоком злобы. Локи стиснул пальцы в кулак и сжал губы в тонкую линию, однако его фантом по-прежнему насмешливо улыбался. Она знал такую Сигюн. Неизменно очаровательную в своем коварстве, привлекательную своей тьмой и грязью. Видел, как голубые глаза Тора блуждали по лицу колдуньи и, несмотря на бушующую в них боль, все равно загорались восхищением. - Все еще надеешься, что твои чары подействуют на моего бедного братца? Как хорошо, что они могли поговорить здесь, вдали от чужих ушей, пока иллюзии выполняли черную работу. - Твоя ревность ни к чему, муж мой, - она плотнее прижалась к его руке. Когда острая скула, плавно переходящая в висок, коснулась руки Бога, он не удержался от торжествующей улыбки. Как она сказала тогда, давно? "Ты упускаешь маленькую деталь, трикстер. Я сейчас не в покоях твоего брата. Я здесь. С тобой. " Она здесь. Все еще здесь. - Возвращаясь к нашему предыдущему разговору, - Локи наклонился и оставил на ее волосах легкий поцелуй. Она его, кажется, и не заметила - все также впивалась взглядом льдистых глаз в ледяную равнину. - Митгардцы присвоили себе то, что им не принадлежит. Пора напомнить им, что воровать нехорошо. А тебе - что предательство наказуемо.