Пошлое прошлое

Поживешь у меня несколько дней. Ну уж нет. Агата была готова на все, что угодно, но не жить у Алекса. Не просто жить, а валяться безжизненной тефтелей и смотреть, как он готовит ей супчики и заботится, несмотря на всё, что происходит между ними. Они не могут элементарно быть рядом хоть какое-то не особо длительное время, но жить в одной квартире... Даже три дня — это много, учитывая их отношения. — Н-нет, — сказала Агата неуверенно, качая головой. — Жить у тебя? Нет. Это совершенно неудобно, неловко, да и у тебя наверняка есть дела, кроме тех, чтобы ухаживать за своей глупой... студенткой. Да. Алекс закатил глаза и поставил стул рядом с больничной койкой, пытаясь поймать взгляд зелёных глаз, который Харрис намеренно прятала. Хотелось сесть и всё спокойно обсудить, донести до нее, что это единственное верное и, самое важное, безопасное решение, и что ничего особенного в том, что они несколько дней поживут вместе, нет. Ну да, конечно. Одновременно с тем хотелось закинуть её на плечо и просто отнести к себе в квартиру, потому что, зная упертость и вредность Харрис, Алекс был уверен, что это самый быстрый вариант развития событий. Но нужно быть терпеливее. Да и вряд ли Агата оценит, если он так нагло поступит с ней. Она выросла, но детские обиды в ней все ещё остались. Отношения только-только стали понемногу налаживаться, поэтому действовать нужно было крайне осторожно, хотя Алекс не до конца отдавал себе отчёт в том, зачем ему это нужно. Позвонил бы Адаму, пусть бы тот забирал свою девушку и заботился о ней, как рекомендовали врачи. Хьюз должен был сидеть рядом с больничной койкой и сжимать дрожащие пальцы своей рукой. Хьюз должен был вбегать в больницу на руках с бледной Агатой и с замиранием сердца ждать вердикта от врача, но... — Агата, — Алекс посмотрел на нее исподлобья и шумно выдохнул, — пойми, здоровье — это не шутки. Я просто предлагаю помощь, потому что ты не чужой мне человек. — Я сама могу о себе позаботиться, — прошептала, прикусив нижнюю губу. Такая глупая ложь. — Позаботилась уже, — он фыркнул, поднимая взгляд в потолок. — Чем ты вообще думала, когда не спала и не ела? Что тебя беспокоит, Агата? Ты. Ты, черт возьми, меня беспокоишь ты. То, что спустя три года после разрыва отношений снова влетаешь в мою жизнь. То, что я понимаю, что до сих пор люблю тебя, как дура последняя. То, что тебя слишком много, ты везде, а в груди от этого все больнее и больнее. Меня беспокоит то, что я не могу убить в себе эти чувства, хотя помню, как страдала, когда мы расстались. Я в отчаянии от этого всего, понимаешь? В отчаянии... В мыслях, надрывным криком раздирающим горло, от которого в уголках глаз скапливаются слёзы. А вслух только тихое: — Со мной всё в порядке. Он покачал головой, грустно улыбаясь. Конечно, когда она говорила правду? Никогда не рассказывала, если что-то беспокоило её. Маленькая глупышка. — Я могу позвонить Адаму, если хочешь, — сказал Алекс, когда понял, что она не готова жить у него. В конце концов, у нее есть парень, и вряд ли он оценит проживание у своего... преподавателя. — Нет, — она испуганно качнула головой. Оставаться на несколько дней у Адама... Они толком почти незнакомы, и те «отношения», которые есть между ними, похожи на спектакль. Максимально хреновый спектакль. Она не знает Хьюза, поэтому оставаться у него было бы крайне безрассудно. Даже немного страшно. Всё-таки он взрослый мужчина, а она молодая и красивая девушка, к которой у него явно есть интерес. — Тогда без вариантов, — Александр пожал плечами, и поднялся, протягивая Агате руку. — Идём.

***

Он помог выйти ей из больницы, придерживая за талию. Голова все ещё очень сильно кружилась, сил не было ни на что, поэтому Агата даже не стала отталкивать Алекса, позволяя ему помочь. До квартиры они ехали в гнетущей тишине, но мысли Агаты не давали ей никакого покоя. Зачем согласилась? Почему не придумала, как отказать? К чему это всё приведёт? А что теперь будет? Агата отдавала себе отчёт в том, что ей отчаянно не хватает Александра, хоть она и обещала себе вообще забыть о его существовании. Но судьба никогда не была к ней благосклонна и постоянно подбрасывала всё новые испытания. Может, внезапно ворвавшийся в жизнь Агаты Алекс — тоже испытание? — Приехали, — оповестил Нильсен, заглушая мотор. Какое-то странное предчувствие появилось внутри обоих, но каждый из них постарался не обращать внимания на этот трепет. — Осторожнее, — он открыл дверь, подавая Агате руку, и она нежно улыбнулась на этот заботливый жест. — Я живу на третьем, — он продолжал вести ее, придерживая за талию, тихонько наслаждаясь прикосновениями. В глубине души Агате очень хотелось, чтобы чёртов лифт не приехал и Алекс донес ее до квартиры на руках, но... Но когда створки открылись, она поняла, что это к лучшему. Они и так слишком сблизились за последние сутки. А их сближение никогда не приводило к добру. — Тебя не уволят? — Агата прервала гнетущую тишину, когда они ехали в лифте. — Не знаю, — он пожал плечами, чуть улыбнувшись. — Будешь скучать, если выгонят? — Буду. Она ответила, не подумав, но корить себя за эту реплику не стала. В конце концов, растерянность на лице Александра стоила этого неловкого момента и донельзя пылающих от смущения щёк Агаты. — Тогда я сделаю всё, чтобы остаться на этой должности, — он прошептал, а потом замер, понимая, что находятся они слишком близко друг к другу. Его рука на талии, губы так близко, глаза в глаза, горячее дыхание, сплетающееся в одно невидимое облачко... Это было так неловко, но в то же время так просто и нужно, что отстраниться банально не хватало сил. Алекс понимал, что не имеет права вторгаться в личное пространство Агаты, а она понимала, что давно должна была его оттолкнуть. Но даже приехавший на нужный этаж лифт не вырвал их из оцепенения и игры в гляделки. Только громкий звонок мобильника спустил Алекса и Агату с небес на землю, и мужчина опустил голову, грустно улыбаясь. Знак, что ещё рано переходить в наступление? Игнорируя телефон, Алекс помог Агате выйти из лифта и открыл дверь, впуская девушку внутрь. Она застыла на пороге, словно не решаясь войти. Это было странно: вот так снова впускать его в свою жизнь. Врываться в его пространство. Общаться с ним, принимать помощь и оставаться у него на ночь. — Если ты сейчас не войдёшь, я внесу тебя на руках, — насмешливый голос вывел девушку из собственных мыслей, и Агата вошла в квартиру, тут же присаживаясь на подставленный Александром пуфик. — Не смотри на меня так, ты слишком долго в вертикальном положении, это тебе противопоказано. — Спасибо, — она улыбнулась, глядя в его полные заботы голубые глаза. — Ответь на звонок, у тебя ужасная мелодия, — Агата выпустила лёгкий смешок, когда Алекс свёл брови к переносице, словно не соглашаясь с ней. — Это классика, женщина! — и, оставив её в прихожей, двинулся вглубь квартиры с трубкой у уха. Пока Александр надрывно объяснял декану, почему вдруг он не явился на пары без предупреждения и по какой причине не явится ещё несколько дней, Агата осматривала прихожую, медленно вертя головой, когда вдруг застала... Она сидела на пуфике прямо напротив огромного зеркала, и... Чёрт возьми, она выглядела такой счастливой, какой не видела себя уже несколько лет! Несмотря на черные круги под глазами, бледную кожу и синеватые губы, излишнюю худобу и общий болезненный вид, она была счастлива. Глаза блестели, на губах играла улыбка, а бабочки в душе, кажется, уже разлетались по квартире Алекса. — Ты чего? — довольный собой Нильсен вернулся в гостиную, удивившись тому, что Агата даже не сдвинулась с места. По его подсчётам она уже должна была лежать в кровати и ждать порцию свежего куриного супа. Но потом он опустил глаза на её ноги и как-то инстинктивно сел на корточки, осторожно расстегивая и снимая с девушки наверняка неудобные босоножки. — А ты чего? — его касания обжигали, кожа в тех местах горела огнём. — Я дурак. Тебе ведь нельзя наклоняться, а я не помог тебе снять обувь и ушёл. Прости. «Мне нельзя наклоняться?»

***

На комоде в его спальне стояло столько знакомых Агате вещей, что на долю секунды ей стало дурно. Она знала эту детскую фотку, видела этот подарочный набор карт для покера, сделанный из какого-то металла, и обожала постоянно переворачивать песочные часы и долго наблюдать, как сыплется внутри голубой песок. Эти вещи, которые Харрис помнила, которыми она пользовалась, которые она любила, словно отнесли её в прошлое. Вот ей снова семнадцать, она стоит в комнате Александра, переворачивает часы, завороженно глядя на песок, и вдруг входит Алекс... — Меня ждёшь, каттен? — усмехнулся Александр, закрывая за собой дверь. В долю секунды он приблизился к любимой, оставляя поцелуй на оголенном плече. Он обожал теплую погоду за открытые вещи. — Нет, твоего кота, — хохотнула она, тая от таких нужных прикосновений любимых губ. — Шурик мне не изменяет, прости, — он прошептал ей на ушко, вызывая новый поток мурашек. Его шепот всегда проникал в сознание, не давая нормально мыслить. Казалось, она превращалась в глупую куклу, хлопающую глазами, когда он делал это с ней. Такой засранец... Знал, что она плавится в его руках, и намеренно подливал масла в огонь. — А ты? — она шепнула, не подумав, но тут же испуганно прикрыла глаза, когда поцелуи на шее резко прекратились. Он замер, касаясь губами её кожи, переваривая услышанное. Страх Агаты быть преданной не давал ей покоя. Днями и ночами она буквально ждала, что он позвонит ей и скажет, что быть вместе им отныне не суждено. — Нет, — он ответил, продолжая вереницу поцелуев. — Ты ведь знаешь, что мне нужна только ты... И он не лгал. Но она почему-то не верила. Агата дёрнула головой, прогоняя настойчивые мысли. Продолжение того вечера было жарким, и вспоминать всё в красках было бы довольно опасно. Она снова взглянула на песочные часы, перевернула их, глядя на красивые песчинки, когда вдруг открылась дверь, впуская внутрь довольного Алекса. — Меня ждёшь, каттен? Какого?!