***
Позже в тот же день, по пути на отработку у Слизнорта, Ремус столкнулся с Лили Эванс. Он был бы рад просто проигнорировать её и пойти дальше, но она, улыбнувшись, зашагала рядом с ним. — Привет, Ремус. — Привет. — Ты в подземелья? Он кивнул. — И я. Нужно сказать Слизнорту, что Северус не сможет прийти на отработку. — А-а. — Слышал, что случилось со Слизеринцами? — Ага. О происшествии за завтраком не говорил только ленивый. Но, к счастью, никто даже не подозревал мальчишек. Они правильно сделали, что проучили целый факультет — теперь попробуй догадайся, кто из Слизеринцев был настоящей мишенью. — С ума сойти, да? — продолжала Лили. — Беднягу Снейпа всего раздуло. Мадам Помфри дала ему снотворное и оставила в лазарете до тех пор, пока не спадёт опухоль. Не сдержавшись, Ремус хихикнул. Он перевёл взгляд на Лили — та неодобрительно покачала головой, сверля его своими зелёными глазищами. — Слушай, я прекрасно понимаю, что он вёл себя отвратительно. На Зельях и тогда, в поезде. Он… он немного зазнаётся. Ремус презрительно фыркнул. — И я хочу извиниться, — продолжала настаивать Лили. — Я должна чаще одёргивать его и следить, чтобы его проказы не сходили ему с рук. На самом деле он хороший человек, если узнать его поближе. — Охотно верится, — Ремус остановился. Они наконец-то добрались до кабинета Слизнорта. Из-за закрытой двери доносились голоса. — Гораций, я уверена, что виноват сам Слизерин! — это была профессор МакГонаггал. — Больше никто не знает пароль! — И зачем же Слизеринцам вредить собственному факультету, Минерва?! — послышался недовольный голос Слизнорта. — Ты ведь сам сказал, что пострадали только мальчики — вероятно, девочки устроили весь этот бедлам. — Девочки! — А кто ещё это может быть? Пивз? Он слишком боится Кровавого Барона, чтобы спускаться в подземелья. Не говоря уже о спальнях. — Мы должны запретить все игрушки Зонко. — Если верить Поппи, то Зонко тут ни при чём. Это был обычный шиповник, из теплиц. У Люпина мороз пробежал по коже. Если им всё известно про шиповник, то как скоро они смогут вычислить виновных? — Шиповник, а? Умно, умно, — казалось, Слизнорт был под впечатлением. МакГонаггал только вздохнула. — Полагаю, теперь ты станешь обвинять Рейвенкло? — Я просто хочу понять, кто это сделал! — он тяжело вздохнул. — Правда рано или поздно всплывёт. Наверное, это действительно кто-то из моих девочек, или… — Или шайка мародёров, пробравшихся в подземелье под покровом ночи с желанием напакостить? Ремус услышал, как Слизнорт тихонько посмеялся. — Да, ты права. — Ну, мне пора, — сказала МакГонаггал, приближаясь к двери. — Дай мне знать, если поймаешь наших преступников, хорошо? Дверь широко распахнулась. Ремус и Лили отскочили с виноватым видом. МакГонагалл посмотрела на них сквозь очки. — И что же двое Гриффиндорцев делают так далеко от своей башни? — Профессор, мы с Ремусом просто… — О! — оборвал Слизнорт невнятные оправдания Лили. — Люпин, мальчик мой — и мисс Эванс! Пришли извиниться за вашего друга? Не надо, моя хорошая, забудем. Он достаточно настрадался сегодня — думаю, в этот раз обойдемся без отработок, — он отошёл к двери и сурово посмотрел на Ремуса сверху-вниз. — Обещаете, больше никаких драк на моих уроках? На любых уроках, если уж на то пошло? — Обещаю, профессор, — кивнул Ремус, стараясь не выглядеть слишком довольным. — Чудно, — просиял Слизнорт и повернулся, чтобы запереть свой кабинет. — А теперь прошу простить меня, расследование не ждёт. Ремус и Лили практически добрались до конца коридора, когда их внезапно окликнула МакГонагалл. — Мистер Люпин? Сердце Ремуса упало в пятки. — Да, профессор МакГонагалл? — Прощение профессора Слизнорта не отменяет отработку со мной. Пойдемте, раньше начнём, раньше закончим.***
Наказание МакГонагалл состояло в том, чтобы сотню раз вывести на пергаменте одну и ту же строчку — пустяки, по сравнению с розгами в Святом Эдмунде. Ремус ничего не имел против монотонной писанины; его это даже успокаивало. Я буду выполнять домашнее задание. Возможно, в следующий раз ему всё-таки стоит засунуть свою гордость куда подальше и списать у Джеймса. Или у Питера, чтобы не вызывать особых подозрений. Но Ремус знал, что в конце концов Джеймсу станет интересно, почему он никогда не читает. И если он ему расскажет, то Джеймс и Сириус посоветуют ему объясниться с МакГонагалл. Сам Ремус не разделял их слепую веру в преподавателей Хогвартса — он ещё никогда не встречал взрослого, которому можно было бы доверять. МакГонагалл отправит его обратно в Эдмунд на раз-два. Какой толк от безграмотного волшебника? Стоило отработке закончится, как Ремус пулей вылетел из кабинета и направился прямиком в гриффиндорскую гостиную, где дожидались его возвращения три его товарища. Питер играл в шахматы с Джеймсом, и партия казалась очень напряжённой (разумеется, шахматные фигурки двигались, подумал Ремус, всё в этом чёртовом замке просто обязано двигаться). Сириус в это время слушал одну из своих пластинок в новеньких наушниках, которые выглядели просто нереально. Ремусу тоже до смерти хотелось послушать, но он никак не мог набраться смелости, чтобы попросить. Он тихонько подсел к Сириусу. Длинноволосый мальчишка тут же снял наушники. — Быстро ты! — Был только у МакГонагалл, — объяснил Ремус. — Слизнорт отпустил — полагаю, он ещё долго не сможет думать о чём-то, кроме чесоточного порошка. Сириус широко улыбнулся, закидывая руки за голову и откидываясь на спинку дивана. — Этот пранк не перестаёт радовать. — А у Снейпа аллергия, — с ухмылкой добавил Ремус. — Та рыжая девчонка сказала мне, что он провалялся в больничном крыле целый день. Сириус рассмеялся ещё громче. Его глаза искрились, когда он смеялся. Ремус ещё никогда не видел кого-то, излучающего такой абсолютный восторг. Он не мог определиться, чего ему хотелось больше — врезать Сириусу или быть его другом до гроба. — Рыжая девчонка? — внезапно оживился Джеймс. — Шах и мат! — воскликнул Питер. — Да, та, бесячая. Эванс. — Она не бесячая. — Как скажешь, — пожал плечами Ремус. — Давайте не будем говорить о девчонках, — закатил глаза Сириус. — Этот день может быть самым важным в нашей жизни! День, когда мы стали легендами; день, когда наша дружба закалилась огнём чесоточного порошка! — Никто ведь не знает, что это мы? — взволнованно уточнил Питер, убирая шахматную доску. Ремус отрицательно покачал головой. — Слизнорт считает, что это кто-то из их девчонок. Или шайка мародёров. — Мародёры! — подскочил на месте Сириус. — Вот оно! Поднимем бокалы, господа! — У нас нет никаких бокалов, — подразнил Джеймс. — Сделай вид, что есть, — отмахнулся от него Сириус. — С этого самого дня я провозглашаю нас Мародёрами! Его драматичное заявление было встречено гробовой тишиной. Джеймс улыбался во весь рот, Питер потерянно оглядывался на него в поисках поддержки, не понимая, что происходит. Ремус захохотал во весь голос. — Что за петушиное название?!