All the young dudes

      К счастью, хватило одного взмаха палочки мадам Помфри, чтобы полностью избавить мальчиков от волос — больше времени заняла её лекция о последствиях применения опасных заклинаний.       — Как будто мы только и мечтали стать похожими на йети! — жаловался Джеймс на обратном пути, всё ещё машинально почёсываясь.       — Это всё Северус. Он и его проклятые зелья, я вам точно говорю, — кипятился Сириус.       — Больше некому, — ответил Джеймс. — Не переживай, приятель, он за это поплатится.       — Это всё я виноват! — в сотый раз запричитал Питер. — Клянусь, я думал, что конфеты от мамы!       — Всё нормально, Питер, — Джеймс ободряюще потрепал его по плечу. — Жаль только, что ты не угостил нас ещё утром — могли бы прогулять Трансфигурацию.       — Я требую возмездия! — воскликнул Сириус, драматично поднимая вверх палочку.       Ремус и Джеймс рассмеялись.       — И ты его получишь, — ответил Поттер, поправляя очки на переносице. — Терпение — это добродетель, Блэк. Месть таких масштабов требует времени. Никаких блестящих идей, Люпин?       — Пока нет, — Ремус виновато покачал головой. Его сердце всё ещё рвано колотилось от пережитого ужаса. Если бы в этот момент они столкнулись со Снейпом, он бы придушил его на месте.       — Джеймс, я помогу, — подал голос Питер. — Я что угодно сделаю, клянусь, на этот раз я не струшу, я…       Они уже заворачивали в коридор, ведущий к башне, когда кто-то окликнул:       — Сириус.       Все четверо обернулись. Сириус сдавленно пискнул. Беллатриса.       — Ч-чего тебе? — пробормотал Сириус, не поднимая глаз и нервно пиная плитку носком ботинка.       Самое не-Блэковское поведение, которое только можно представить, — подумал Ремус. Ещё он заметил, как Джеймс шагнул вперёд, вставая с Сириусом плечо к плечу.       — Подойди и ответь, как надо, — рявкнула в ответ семикурсница.       Сириус не шелохнулся. Беллатриса достала палочку. Ремус тоже замер — впервые за всё время в Хогвартсе ему стало по-настоящему страшно.       — Ты подойдешь, — понизила она голос. — Или я заставлю тебя подойти. И помяни моё слово, волосы на лице покажутся тебе детским лепетом.       Сириус двинулся вперёд — Джеймс попытался пойти следом за ним, но тот остановил его коротким кивком. Несколько мучительно долгих минут мальчишки стояли и смотрели, как Блэки тихо переговариваются в конце коридора. Сириус почти не отрывал глаз от пола. В конце концов, Беллатриса потрепала его по голове, повернулась на каблуках и ушла. Мальчишки облегчённо выдохнули. Сириус вернулся к ним с трясущимися руками.       В полной тишине они добрались до гостиной и сели на диван.       — Сириус? — наконец подал голос Джеймс.       — В порядке, — кивнул он, щёки бледнее обычного. — Она… эм, она пригласила меня на чай. На мой день рождения. Должно быть, это мать её заставила. Наверное, ради этого даже устроили семейный совет. Пытаются вернуть заблудшую овцу обратно в стадо.       — И всё потому, что ты не на Слизерине?       — И потому что вожусь с вами, — хмыкнул Сириус, обводя взглядом всю компанию.       — Так, когда твой день рождения?       — Через две недели. Третьего ноября. Мне придётся пойти — Белла действительно знает кучу страшных проклятий.       — Тогда отметим, когда ты вернёшься оттуда. По-настоящему отметим.       Питер и Ремус самозабвенно закивали, хотя в глубине души последний знал, что ничего не выйдет. Третьего было полнолуние.

***

      Сириусу исполнилось двенадцать, Ремус пропустил праздник — с полной уверенностью, что никто по нему особо не скучал. Лучшим другом Сириуса был Джеймс (как и лучшим другом Питера, по скромному мнению самого Питера). Так что, Ремус бы всё равно оказался лишним — даже если бы он не провёл эту ночь в запертой хижине, пытаясь разорвать себя в клочья, и попал на день рождения. Перед полнолунием мадам Помфри дала ему снотворное, надеясь усыпить волка, но, очевидно, трюк не удался. Хуже того, он умудрился разодрать себе спину, оставив глубокий шрам — самый глубокий из всех имеющихся.       По наказу мадам Помфри он провёл в палате целый день, что оказалось очень кстати — так он мог просто сказать друзьям, что неожиданно приболел. Мальчишки, конечно же, удивились тому, что он не предупредил их заранее, но в целом поверили. Вероятно, они и так уже считали его странноватым, поэтому без проблем верили всему, что он говорил.       День рождения вряд ли бы ему понравился. С разрешения мадам Хуч, Джеймс занял поле, и всё время после обеда мальчишки летали на мётлах. За ужином, прежде, чем отпустить Сириуса переодеваться к чаю, весь гриффиндорский стол под командованием Джеймса и Питера пропел «С днём рождения», а сразу после — «Наш славный малый». Со слов очевидцев, они снова и снова вопили «…это скажет любой из нас!», громче с каждым разом, пока терпение МакГонагалл не лопнуло, и она не пригрозила отправить всех чистить кубки, если они сию же секунду не притихнут.       Ноябрь подходил к концу, дни становились короче, вечера — длиннее. Мальчишки всё меньше времени проводили на улице и всё больше — тесной кучей у камина, играя в карты и планируя отомстить Снейпу. Семестр заканчивался, и учителя будто с цепи сорвались, заваливая ребят всё новой домашкой.       Всякий раз, когда Джеймс и Питер уходили в библиотеку, Сириус и Ремус читали. Они покончили с «Историей магии» всего за две недели, а затем взялись за «Руководство по трансфигурации для начинающих» и «Волшебные отвары и зелья». Более того, Сириус стал читать вслух, даже когда ребята собирались делать домашку все вместе. Якобы так ему лучше думалось. Джеймс, привыкший работать в тишине, просто сходил с ума.       Конечно же, они чисто физически не могли охватить всю учебную программу за столь короткое время, но оценки Ремуса, ко всеобщему изумлению (и его собственному), улучшались с поразительной скоростью. Сириус оказался прав; Ремус с лёгкостью запоминал новую информацию и, в конце концов, обнаружил, что впервые за всю жизнь ему не страшно поднимать руку на занятиях.       Зато успеваемость Сириуса стала хромать. Ремус подозревал, что он совсем перестал читать для себя — всё свободное время он отдавал их тайным занятиям. Как бы то ни было, работы Сириуса перестали ставить в пример, он редко получал что-то кроме «выше ожидаемого» и впервые за всё время отстал от Джеймса. Джеймс, конечно же, ничего не замечал — он просто решил, что сам стал учиться лучше.       — Ты же постоянно пропадаешь в библиотеке! — прошептал Ремус, когда Сириус получил «удовлетворительно» за эссе по Заклинаниям. — Я думал, ты занимаешься.       Сам Ремус так и не набрался смелости заглянуть в библиотеку. Одна только мысль обо всех этих книгах приводила его в ужас.       — Я занимаюсь, — весело отозвался Сириус. — Только не этой ерундой, — он отодвинул в сторону своё сочинение. — Я ищу заклинание вербального толкования, чтобы… ну, чтобы ты мог читать сам. Они все немного не нашего уровня — уровня СОВ, если быть точнее, — но я уже близко. Успокойся, Люпин, я же не хватаю «троллей». Тем более, это намного интереснее.       Ремус, конечно же, чувствовал себя ужасно виноватым, и ему было немного стыдно за то, что Сириус посвящает ему так много времени. Он честно не мог припомнить ни одного случая в своей жизни, когда кто-то так старался ради него. И он был готов отплатить Сириусу тем же, только тот, казалось, ни в чём не нуждался — какими бы жуткими ни были Блэки, они ни в чём не отказывали сыну.       Хотя… Это едва ли стоило упоминания, но… Было кое-что, чем мог поделиться только Ремус. Магловские знания, как называл это Сириус. Всё началось, когда Ремус наконец набрался смелости спросить о его коллекции пластинок. Сириус был только рад — не считая оставшейся дома метлы, пластинки были самым дорогим его сокровищем.       И понятно, почему: здесь были целых четыре песни Битлз; Роллинг Стоунз¹ («Мик Джаггер самый клевый магл, которого я когда-либо видел», — выпалил Сириус), два альбома Лед Зеппелин — их Ремус ещё не слышал, но старшие в Эдмунде трещали о них, не замолкая; и наконец, пластинка «Саймон и Гарфанкел», запрятанная позади всех остальных.       Волшебники, как оказалось, были не особо хорошего мнения о магловской музыке. Все пластинки Сириусу подарила двоюродная сестра Андромеда, которая, по-видимому, в семье считалась паршивой овцой — несколько лет назад она бросила школу и вышла за магла.       — Мы давно не виделись, — пояснил Сириус. — Наверное, с самой свадьбы. Но она продолжает писать мне. Отправляет письма и посылки магловской почтой, чтобы мама не прознала — она ни черта в этом не понимает.       Так что, пусть Сириус и владел внушительным, по меркам любого одиннадцатилетнего пацана, собранием пластинок, его знание музыки в целом было ничтожным. Он не слышал никаких других песен Биттлз кроме тех, что были у него на виниле. Он ничего не знал о хит-парадах по радио (и о самом радио) и не читал ни одного выпуска New Musical Express². Потому Ремус и стал для него настоящим кладезем информации о музыке и магловской культуре.       — Ты видел их вживую! — с благоговейным трепетом произнёс Сириус. — Ты видел выступление!       — Ну, не совсем вживую, — неловко поправил его Ремус.       — Да знаю, знаю, по телефону, — понимающе закивал Сириус.       Ремус подавил смешок.       — По телевизору, — сказал он, — Это чем-то похоже на ваши движущиеся фотографии, только чёрно-белые. Да и видел я только Битлз. Один раз, правда, по телику крутили концерт Стоунз, только Матушка тут же заставила нас выключить — ей не понравились их волосы.       — Волосы?       — Слишком длинные, — пожал плечами Ремус. — Она сказала, такие только у извращенцев.       — У меня волосы ещё длиннее, — нахмурился Сириус.       — Я знаю. Только маглы обычно не отращивают такие.       — Зачем ты ему рассказал?! — стал дразниться Питер. — Теперь он обреется налысо.       Он бросил камень на доску — в последнее время они то и дело играли в плюй-камни, пытаясь научить Ремуса правилам. Тот врезался в один из камней Сириуса и выбил его за пределы кольца, тут же брызнув отвратительно пахнущей жидкостью, от которой Сириус едва успел увернуться.       — Получай-ка, маглолюб! — усмехнулся Питер.       Сириус щедро выругался и ушёл переодеваться.