***
На следующий день, во время ужина, Джеймс лыбился как дурачок, изо всех пытаясь выглядеть так, словно он не прятал под столом пол сотни спящих пикси. Безуспешно. В это время Питер, который разбирался в Астрономии, проверял домашку всех Мародёров — им задали подписать все звёзды на карте. — Ради всех святых, — простонал Питер, черкая что-то на карте Сириуса. — Хотя бы свою собственную гребаную звезду мог бы и подписать… Сириус фыркнул. — Ну, что тут сказать, я безнадежён. — У тебя есть звезда? — Ремус нахмурился, в который раз попадая впросак. Он никогда не интересовался астрономией, его максимумом было помнить дни полнолуния. — Сириус, — ответил Питер. — Вспоминай, Люпин, мы это уже делали. Самая яркая звезда в небе? Альфа Большого Пса? — он вздохнул, взял в руки карту Ремуса и тут же обречённо застонал. — Ты тоже её пропустил. Ремус пожал плечами. — Я думал, что это просто его имя. — Благороднейшее и древнейшее семейство Блэков всегда было немного повернуто на именах, — вслух размышлял Сириус. — У большей половины астрономические имена — Беллатриса, например; моего отца зовут Орион, а брата — Регулус… Мама не звезда — думаю, она астероид, что очень подходит — видели бы вы её в плохом настроении. Потом есть старый добрый дядюшка Альфард, дядя Сигнус… Андромеду назвали в честь целой галактики. — Волшебники такие странные, — вздохнул Ремус. — Ремус, — хихикнул Джеймс. — Ты ведь знаешь, что Люпис — это тоже созвездие? Волк, в переводе с латыни. — Что?! — сердце Ремуса пропустило удар, и он чуть не подавился своим обедом. Сириус хлопнул его по спине и тут же ловко сменил тему разговора. — Если ты закончил доказывать, какие мы тупицы, Пит, может, уже выпустим сами-знаете-кого? Мои дорогие сестрицы как раз начали свою трапезу, сейчас самое время… Время действительно было самое что ни есть подходящее. Джеймс резко пнул клетку прежде, чем сдёрнуть с неё мантию-невидимку и прошептать отпирающее заклинание. За этим последовал взрыв шума, и цвета, и хаоса. Ремус не представлял, чего ожидать от пикси — они казались совершенно безобидными, пока целые сутки спали в клетке под кроватью Джеймса. Но теперь он наконец-то понял, чего так предвкушали Сириус и Джеймс. Стоило этим крошкам выскочить из-под стола, как они тут же разлетелись, пронзительно вереща какую-то тарабарщину и носясь туда и обратно по всему залу. Они скакали в тарелках с пюре, повизгивая от восторга, хватали вилки и ложки прямо из рук учеников и швыряли их во все стороны, дёргали за волосы и рвали пергамент. — Быстрее! — Джеймс нырнул под стол, где все четверо скрючились под мантией, наблюдая, как вокруг разворачивается настоящая анархия. — Гениально! — без умолку восклицал Сириус. — Гениально, гениально, гениально! — Двигаем, — сказал Ремус, подталкивая остальных. План был в том, чтобы понаблюдать и смотаться из главного зала как можно быстрее. И, желательно, не попасться. Все четверо неуклюже поползли под столами к выходу — их путь особо затрудняли некоторые ученики, пытающиеся найти укрытие. Хвала Мерлину, пикси не могли видеть сквозь мантию-невидимку, поэтому мальчишек не трогали. В суматохе их никто не заметил. Девчонки визжали, мальчишки орали, все либо прикрывали головы, пытаясь защититься от пикирующих сверху пикси, либо сражались с ними за украденные вещи. — ДА-А-А, — внезапно воскликнул Сириус и закатился переливчатым смехом. Ремус обернулся и увидел Беллатрису, орущую во всю глотку. Крошечные голубые паразиты дёргали её за растрепавшиеся космы, а один из них отобрал у неё палочку и теперь порхал над её головой, пуская во все стороны голубые вспышки. — Отвали! Ты грязное, мерзкое… Ты… А-а-а! — взвыла она. Нарцисса сидела под столом, крепко держа собственную палочку. События приняли крутой поворот, когда в зал ворвался полтергейст Пивз. Он радостно повизгивал и наводил ещё большую суматоху — казалось, он направляет пикси, вопя и срывая со столов скатерти. — Сюда, пикси! Смотрите, какие пресладенькие перьвокласьки! Сдерживая смех, Мародёры выбрались в коридор и уже оттуда услышали пронзительный голос МакГонагалл: — Петрификус Тоталус! — Она точно догадается, что это мы, — задыхаясь, проговорил Питер, когда все четверо добрались до башни, всё ещё под мантией. — Нет, — отмахнулся Джеймс. — Спорим, она повесит вину на Пруэттов? Они постоянно устраивают что-то в этом духе. Есть к чему стремиться.***
— Пожалуйста, — сказал Сириус. — Нет, — ответил Ремус. — Ну пожа-а-а-луйста! — Нет! — Ну почему? — Да потому что это будет… странно. Я не хочу, чтобы ты это делал. — Будет весело! Обещаю, тебе понравится. — Ну да. Разговор продолжался в подобном духе уже три коридора. В конце концов Ремус ускорился и услышал, как Джеймс стал отчитывать Сириуса. — Отстань от Люпина, а? — Не отстану! Это слишком важно! — Сириус был полон беспокойной энергии и от того — ещё более невыносим. Один лишь Джеймс мог терпеть его в таком настроении. Весь вечер они провели в библиотеке, заполняя натальные карты для Астрономии. До экзаменов было ещё далеко, но Джеймс настоял на том, что начинать готовиться нужно уже сейчас. Сириус, конечно же, не мог позволить себе отстать, а Питер просто повсюду следовал за Джеймсом. Ремус не захотел оставаться в стороне. Они лениво обсуждали знаки зодиака, когда выяснилось, что Ремус — Рыбы. Путём несложных умозаключений Сириус догадался, что скоро его день рождения. Тогда он и начал упрашивать. — Видимо, для Ремуса это не так уж и важно, — шикнул на Сириуса Джеймс. — Займись моим днём рождения, если тебе так неймется, он тоже скоро. — И до тебя очередь дойдет, — отмахнулся Сириус. — Но сначала — Люпин. — Мне правда всё равно, Сириус, — вздохнул Ремус, когда они добрались до портрета полной леди. — Не суетись. — Но это твой день рождения! — запротестовал Сириус. — Мы должны суетиться. Ремус его не понимал. Никто и никогда не беспокоился о его дне рождения. Естественно, ему доставался торт, но его приходилось делить с пятьюдесятью другими мальчишками. К тому же, вся мелкотня тоже просилась задуть свечи, и на это уходила целая вечность. Матушка паковала в подарочную бумагу подарки, но в них не было ничего праздничного — обычно, это была новая одежда, носки, бельё, ручки или тетрадки. На этом праздник заканчивался. Ремус был счастлив провести этот день рождения вне приюта, поскольку он надеялся, что Сириус, Джеймс и Питер были достаточно воспитаны, чтобы не знать об «именинных тычках» — особых щипках за руку, один за каждый прожитый год (плюс ещё один, самый сильный — на удачу). — Почему это так важно?!— пропыхтел Ремус, пролезая в отверстие за портретом. Он терпеть не мог, когда Сириус становился таким — твердолобым и прущим напролом. Но когда он обернулся, то с удивлением обнаружил, что Сириус потирает руку, выглядя при этом непривычно обиженным. — Вы столько всего сделали на мой день рождения и… это было очень мило с вашей стороны. Я никогда особо его не ждал, но… в этом году он был замечательным. Ремус тут же почувствовал себя виноватым. До него дошло, что Сириус не пытался снова оказаться в центре внимания — он пытался порадовать его, Ремуса. И каким-то образом, ему самому это доставляло удовольствие. У Ремуса никогда не было возможности подарить кому-то то, что они действительно хотели. Он сдался. — Хорошо… уговорил. Но только небольшая вечеринка, только Мародёры, договорились? — Договорились, — Сириус ухмыльнулся, его лицо тут же преобразилось, а глаза засияли, как звёзды.