Метал Гуру, мог бы ты Мне девочку мою привезти? Так дика, как рок-н-ролла дитя, о, да!
Ремус вцепился в ручки своего потрёпанного старого чемодана так крепко, что побелели костяшки. Всё внутри него замерло в предвкушении, пока он наблюдал за оживлённой толпой. На этот раз Матушка не стала спорить и позволила ему вбежать в стену, хоть сама и отвернулась в последнюю секунду. Ей было уже никак его не догнать, — она осталась на магловской стороне вокзала, а Ремуса ждали десять месяцев свободы. Накануне ему приснился кошмар. Он не смог пройти на платформу 9 ¾, и всё, — магия, волшебные палочки, волшебники, его друзья, — оказалось просто выдумкой. Оглядываясь по сторонам в поисках знакомых лиц, Ремус старался выбросить из головы воспоминания об этом сне. — Тебе всё-таки позволили вернуться? — раздался позади чей-то ледяной голос, отвлекая его от поисков. — Как же низкая нынче планочка. Плечи Ремуса напряглись. И почему первым человеком, с которым он столкнулся, оказался Снейп?! — Свали, Сопливус, — огрызнулся он, с грозным видом оборачиваясь на слизеринца. — Фу, чем так воняет? — протянул Снейп, морща свой огромный нос. Ремус покраснел, — он прекрасно знал, что от него несёт антисептиком; этим утром Матушка явно перестаралась. — Я сказал, свали! — пробормотал Ремус сквозь стиснутые зубы и сжал кулаки. Он заметил, как Северус чуть отшатнулся. Ремус догадывался, какое впечатление производит, — ещё бы, он два месяца провёл без магии, в окружении мальчишек, которые были в разы больше и опаснее Снейпа. Только дай повод, и он схлопнется, как медвежий капкан, и тогда Снейпу несдобровать. — Эй, бритоголовый! — раздался голос из толпы. Мальчишка в очках и с чёрными как смоль волосами, которые торчали во все стороны, высунулся из окна вагона и стал неистово махать Ремусу. Ремус улыбнулся, мгновенно позабыв про Снейпа, и помахал в ответ. Он смущённо потрогал свою голову. За время в Хогвартсе его волосы успели значительно отрасти, но стоило ему вернуться, как Матушка тут же обрила его налысо. Теперь он снова стал похожим на какого-то головореза. Наградив Снейпа презрительным взглядом, Ремус подхватил свой чемодан и бросился расталкивать толпу, чтобы поскорее добраться до вагона, где его ждали друзья. — Люпин! — радостно вскочил с места Питер. Что делать дальше, он не знал, — конечно же, они не собирались обниматься, как какие-то девчонки, да и рукопожатия у них не прижились. Поэтому Петтигрю неловко похлопал Ремуса по плечу, а тот сжал его локоть в ответ. — Привет, народ, — Ремус не мог перестать улыбаться, хотя скулы уже сводило от напряжения, — Ну, как вы? — Это мы у тебя должны спросить! — рассмеялся Джеймс, толкая его в плечо. — Ни одной совы за всё лето! Ремус украдкой взглянул на Сириуса. Значит, про письмо он ничего не рассказал. — Ты же знаешь, что я там почти как магл, — ответил Ремус. — Мне даже не позволили делать домашку, — заперли чемодан и всё. Это было полуправдой, — Ремус сам попросил Матушку спрятать его вещи, боясь, что до них доберутся другие мальчишки. А домашку он не делал потому, что просто не мог. Кто-то в углу презрительно фыркнул. Нахмурившись, Ремус поднял взгляд. Рядом с Сириусом сидел ещё один мальчик, помладше, но с такими же глубокими голубыми глазами и длинными тёмными волосами. Неповторимый набор чисто блэковских черт у него тоже имелся, — полные губы и скулы, которыми только стекло резать. — Это Рег, — небрежно кивнул Сириус. — Поздоровайся, Рэджи. — Регулус, — раздражённо поправил мальчик, его высокий аристократический голосок звенел от возмущения. — Мой дорогой братец, — поднял бровь Сириус, глядя на троих товарищей. — Привет, Регулус, — дружелюбно улыбнулся Джеймс, протягивая руку. — Я Джеймс. — Поттер, — Регулус с отвращением посмотрел на ладонь Джеймса. Сириус отвесил ему подзатыльник. — Ведёшь себя, как дебил, — рявкнул он. — Они мои друзья. — Я и не хотел тут сидеть, — ответил Регулус. — Ты меня заставил. — А, вот как. Ну и вали. Не знаю, чего я вообще с тобой вожусь. Регулус поднялся с каменным лицом и вышел из купе, громко хлопнув дверью. — Ого, сразу чувствуется шарм Блэков, — ухмыльнулся Джеймс. Сириус только покачал головой, закидывая ноги на противоположное сиденье и облокачиваясь на окно. Прозвенел звонок, и поезд тронулся. — Этого и следовало ожидать, — пробормотал Сириус. — Ему полностью промыли мозги. И он злится на меня. Не надо было мне уезжать на всё лето. — Думаешь, он попадёт на Слизерин? — спросил Джеймс с сочувствием. — Наверное, — Сириус нахмурился. — Он знает, что тогда я перестану с ним общаться. Лучше бы он попал на Хаффлпафф. Ремус подумал, что это как-то чересчур. Ему, разумеется, не нравились Снейп и Мальсибер, и они разыгрывали слизеринцев пару раз, — но Ремус никогда не ненавидел весь слизеринский факультет. В отличие от Сириуса. Ну, он же не станет отрекаться от собственного брата лишь из-за различия цвета их школьной формы, да? Конечно, почти все слизеринцы были снобами, этого Ремус не отрицал, — но Сириус, Джеймс и Питер были точно такими же, пусть сами они об этом не догадывались. Все эти мысли улетучились из его головы, как только поезд стал набирать ход, и Лондон остался позади. Только тогда Ремус в полной мере осознал, что он действительно возвращается в Хогвартс, и что он снова может колдовать. Он рывком распахнул свой чемодан и впервые за несколько месяцев ощутил в руке вес волшебной палочки. Всё лето Ремус не осмеливался даже касаться ничего магического, но теперь он вытащил одну из своих казённых книжек (их неделю назад прислал Дамблдор), открыл её и быстро произнёс Лектиункула Магна. Он пробормотал заклинание себе под нос, притворившись, что чешет палочкой за ухом. Сириус, должно быть, заметил, потому что тут же вскочил, чтобы достать свою метлу с багажной полки, тем самым отвлекая Джеймса и Питера. Ремус посмотрел в открытую книгу, его сердце бешено колотилось. Слова наполнили его разум подобно музыке. Он снова мог читать. Лето выдалось невероятно тоскливым. Он пытался взяться за книжки, которые были в приюте, но чтение без магии его только раздражало. С большим усилием он смог прочесть все те письма, что отправляли ему товарищи, но ему было слишком стыдно пытаться ответить кому-то, кроме Сириуса. Кроме того, ему частенько приходилось прятаться. Ремусу казалось, что порой он проводил целые дни, не перебросившись ни с кем ни единым словом; остальным приютским мальчишкам сообщили, что он обучается в частной школе-интернате, оплаченной деньгами из завещания его отца. Это, разумеется, сделало Ремуса ещё более привлекательной мишенью. Добавить ко всему полнолуния, которые из раза в раз становились всё хуже, — синяки не сходили с его тела целое лето. Полнолуния были ещё одной причиной, почему Ремус так жаждал вернуться в Хогвартс. Мадам Помфри, школьная медсестра, была не только в разы сострадательнее Матушки, но и более подкованной в вопросах его особенного состояния. Жестокие увечья, которые Люпин наносил сам себе, повергли Матушку в ужас, и она то и дело срывалась на Ремуса, уверенная, что он делает это ей назло. С прошлого лета, когда Ремус отделывался парой лёгких синяков и царапин, ситуация только ухудшилась. Под своей магловской одеждой он был весь стянут бинтами, которые пережимали кожу и натирали при любом движении. Ремус надеялся, что сможет ускользнуть в больничное крыло сразу же по прибытии. Сириус и Джеймс с энтузиазмом доложили Ремусу о том, как провели лето, в то время как Питер то и дело встревал в их рассказ, дабы напомнить, что, вообще-то, они почти всё делали втроём. Судя по их словам, лето прошло замечательно (если не брать в расчёт колоссальное количество квиддича). Помимо их «обычного» дома, как величал его Джеймс, в окрестностях Лондона, у Поттеров был домик на берегу моря. Трое мальчишек разбивали палатки прямо на пляже, рыбачили, пускали воздушных змеев и планировали розыгрыши на ближайший год. Они болтали о каникулах так долго, что под конец Ремус уже едва сдерживался, чтобы не попросить их заткнуться. Ему стало лучше, когда приехала тележка со сладостями, — Джеймс и Сириус тут же вывернули карманы и накупили столько всякой всячины, что хватило бы половине Гриффиндора. Впрочем, Ремус не жаловался, — он, как обычно, был ужасно голоден.***
Ремус был безмерно рад, что успел перекусить в поезде, поскольку он совсем позабыл, как долго тянется церемония распределения, особенно если ты в ней не участвуешь. Регулус попал на Слизерин, — это никого не удивило, кроме Сириуса, который шумно выдохнул, не веря своим ушам. Младший Блэк поспешил присоединиться к своим товарищам и Нарциссе, которая теперь гордо щеголяла с серебряным значком старосты на груди и такими же блестящими серебристыми волосами. Северус потрепал Регулуса по спине, бросив насмешливый взгляд в сторону Гриффиндорцев. — Ну, что ещё ему надо?! — вздохнул Питер, когда на столе наконец появилась еда. — Можно подумать, что так сложно забыть о парочке глупых шуточек. — Ему скорее нужно забыть об Эванс, — протянул Джеймс, выглядя при этом непривычно задумчиво. Все уставились на него в замешательстве. — Ой, да ладно вам, как будто вы не заметили! — хмыкнул Джеймс, — Старина Сопливус по уши втрескался в одну нашу небезызвестную морковку, — он подмигнул Лили, которая сморщилась и демонстративно повернулась к нему спиной, продолжая болтать с Марлин. — Получается, он будет трепать нам нервы следующие шесть лет, только потому что в нашей клетке полюбившаяся ему птичка? — недоверчиво произнёс Сириус. Ремус моргнул, глядя на него. Птичка?! Сириус был не из тех, кто зовёт девчонок «птичками», он был выше этого. Где он вообще набрался таких слов? — Получается так, — подтвердил Джеймс, явно довольный собой. — Да не, — покачал головой Сириус. — Невозможно так сильно переживать из-за девчонки. Ремус мысленно с ним согласился. Поттер, тем не менее, даже не расстроился из-за того, что его теории подвергают сомнению. Он пожал плечами и налёг на жареную картошку. — Как скажешь. Может, он всё ещё злится, что Ремус ему вмазал. Это воспоминание заставило Сириуса рассмеяться и наконец-то немного воспрянуть духом.