All the young dudes

      Пятница, 3-е ноября, 1972       В этом году день рождения Сириуса не совпадал с полнолунием. Ремус мог поклясться, что Сириус никому не рассказал о полученной взбучке, но его отношение к друзьям всё же немного изменилось. Прежний Сириус порой смотрел на Люпина, как на какой-то школьный проект, удивляясь любой его самостоятельной мысли; теперь же он вёл себя деликатнее по отношению к второстепенным товарищам-мародёрам.       Тема квиддича всё ещё была больным нарывом, поэтому Джеймсу хватило ума не упоминать полёты на утро тринадцатого дня рождения Сириуса.       Завтрак, по уже устоявшейся среди мародёров традиции, начался с громогласного хора поздравлений. Поттеры прислали Сириусу огромную корзинку шоколада, в то время как Джеймс заказал для него чуть ли не половину каталога Зонко. Ремусу было немного неловко за свой подарок, — он дарил несколько старых выпусков Melody Maker и NME¹, — но Сириус пришёл в восторг, найдя в одном из журналов интервью с Марком Боланом². Почти весь завтрак они рассматривали страницы и смеялись над неподвижными магловскими фотографиями.       Ремус то и дело поглядывал на Сириуса, пытаясь найти в нём видимые изменения. Тринадцать казались ему очень величественным, уже недетским возрастом. Он всё не мог дождаться дня, когда и ему стукнет тринадцать. Конечно, мысль о том, что всего за одну ночь можно преисполниться какой-то невиданной мудростью, казалась ему глупой. Но как ни смотри, это был переходный рубеж. Сириус однозначно вёл себя немного по-другому, в этом Ремус был уверен.       К несчастью, на этом их беззаботное утро закончилось. Не успели они доесть и подняться, чтобы пойти на Историю Магии, как кто-то преградил им дорогу.       — Сириус, — произнёс грубый голос.       Перед ними стояла Нарцисса Блэк. В свои пятнадцать они была выше любого из них. Ремус заметил, что она была довольно таки привлекательной, если не считать заострённого подбородка. Её осветлённые и выпрямленные волосы ниспадали великолепной, сверкающей на солнце, платиновой завесой. И ко всему прочему, в отличие от сестрицы Беллатрисы, чокнутой она не выглядела.       Она стояла перед ними, скрестив руки. Рядом с ней притаился Регулус.       — Цисси, — кивнул Сириус. Девушка поморщилась, но ругаться не стала.       — Сегодня твой день рождения, — сказала она.       — Я в курсе.       Она закатила глаза. Ремус был рад, что весь характер тоже ушёл Беллатрисе.       — Сегодня вечером ты ужинаешь с нами.       — Если так надо, то садись за наш стол.       — Нет, — она сощурила свои серые глаза. — Твоя мать дала чёткие инструкции. Как и в прошлом году, мы ужинаем уединенно, в гостиной Слизерина.       — Нет! — с Сириуса сразу слетела его новообретенная зрелость, и он в одночасье превратился в топающего ногами ребёнка. — Я хочу есть со своими друзьями!       — Ты можешь поесть с ними в любое другое время, — отрезала Нарцисса, уперев руки в бёдра. — День рождения — это семейный праздник.       Регулус рассматривал свои ноги, всё так же стоя позади Нарциссы. Нехотя, Сириус кивнул. Джеймс положил руку ему на плечо. Это был невинный жест, но Регулус поднял голову и уставился на них, будто они занимались чем-то непристойным.       Условившись о времени ужина, двое ушли, оставив мародёров смотреть им в спины. Джеймс взглянул на Сириуса.       — Вот зараза, — сочувственно вздохнул он. — Хочешь прогулять уроки?       — Неа, — Сириус потряс головой. — Просто возьму на ужин парочку навозных бомб.       — О, как раз посмотрим, работает ли заклинание отложенного взрыва!       — Звучит восхитительно.

***

      После ужина Сириуса долго не было. Джеймс мерил шагами гостиную, то и дело глядя на время, и вслух размышлял, стоит ли ему пойти встать у входа в подземелья и покричать.       — Нам нужно продолжить работать над картой, Люпин, — сказал он, пропуская сквозь пальцы свои и так донельзя взъерошенные волосы. — Отметим всех, чтобы всегда быть в курсе, кто и где есть.       — До этого нам ещё далеко, — отозвался Ремус с кровати, на которой читал книжку. — Мы ещё даже восточное крыло не до конца зарисовали. Я займусь этим на рождественских.       — Нет, — Джеймс остановился посреди комнаты. — На Рождество ты и Блэк едете ко мне.       Ремус посмотрел на него, нервно сглатывая.       — Джеймс, я не могу, ты же знаешь, что не могу.       — Мы с папой всё решим, не переживай, — отмахнулся Джеймс, продолжая нарезать круги по комнате. — Я проверил, полнолуние будет двадцатого. Мы все можем переждать тут и уехать двадцать первого.       Ремус не нашёл, что сказать, но ответа от него и не ждали. Мгновение спустя Джеймс уже взял мантию и засобирался искать Сириуса. Питер, конечно же, пошёл вместе с ним, а Ремус остался упиваться своей книжкой. С наслаждением растянувшись на кровати, он подумал, что было бы славно включить проигрыватель. Джеймс и Питер наложили на Боуи табу до конца года, но раз уж их в комнате не было…       В начале года Ремус был настолько очарован восторгом Сириуса, что так и не осмелился сказать ему правду, — он знал о Зигги Стардасте абсолютно всё. Да и какой маггл не знал? О нём говорили всё лето.       В середине июля бывали вечера, когда Ремус садился в общей комнате вместе с ещё парой мальчишек постарше, и они вместе смотрели Top of the Pops³. Телевизор был чёрно-белым, но Ремусу казалось, что все выступления он видит в цвете. Дэвид Боуи не был похож ни на кого, кого бы он знал раньше. Все они сидели и с раскрытыми ртами наблюдали, как этот тоненький, неземного вида мужчина скачет по сцене в лоскутном трико. Он был бел как снег, с длинными, торчащими на макушке волосами и пленительным взглядом, — одни глаз больше другого. Он был накрашен. Ремус одновременно хотел знать его и быть им. Желудок Ремуса сделал странное сальто, когда Дэвид обнял высокого светловолосого гитариста, и пока они пели в один микрофон, прижавшись щеками друг к другу, один из работников Святого Эдмунда подошёл и выключил телевизор. Сранные педики, — сказал он, — крутят детям такую дрянь по телевизору.       Ремус вспоминал об этом чаще, чем хотелось бы.       Когда мальчишки наконец вернулись, на Сириусе не было лица. Он выглядел хуже, чем после обычных стычек с семьёй, казался отрешённым и лишённым всякой радости. Даже его глаза потухли и казались больше серыми, нежели голубыми.       — Что такое? — Ремус встревоженно поднялся с места.       — Это ужасно, — ответил Сириус. — Это ужаснейше. Омерзительнейше. Это самое худшее, самое невообразимое, что могло… Чудовищнейшее, — он упал на кровать, лицом вперёд.       — И так с самого момента, как мы нашли его в подземельях, — объяснил Джеймс. — Ничего, кроме прилагательных.       — В превосходной степени, — пробубнил Сириус в подушку.       — Да-да, всё тлен, — вздохнул Джеймс, запуская пальцы в волосы. Ремус подумал, что таким темпом к тридцати он облысеет. — Ты только расскажи, почему?       Сириус перевернулся на спину и уставился на балдахин.       — Я женюсь.       — Чего!? — Джеймс и Питер выглядели такими же потрясёнными, как и Ремус, дав ему понять, что, по крайней мере, у волшебников это тоже не нормально.       — Нарцисса сказала, — подтвердил Сириус, глядя в пустоту перед собой. — Обычно пару подбирают ближе к совершеннолетию, как было с Беллатрисой, но Цисси сказала, что в моём случае они решили закрутить гайки.       — Что, подбирают пару? — Джеймс не верил своим ушам. — Не говори, что Блэки до сих пор устраивают браки по расчёту.       — Устраивают, — тяжело вздохнул Сириус. — Благородный и старейший род, бла-бла-бла… Помолвка планируется этим летом. К этому времени я должен «взяться за голову». Сама свадьба будет, как только я закончу Хогвартс. Сомневаюсь, что вас пригласят.       — Это дико! Это же средневековье! Это…       — Моя мать, — договорил Сириус.       — Эм, — Ремус не хотел так грубо их прерывать, но любопытство взяло вверх. — А на каком ты должен жениться?       Сириус сел.       — О, этот поворот будет покруче драконьего хвоста, — сказал он злобно. — Вишенка на торте, мамин pièce de résistance, — повторил он на восхитительном чистом французском. Даже в самый тёмный час своей жизни Сириус Блэк не забывал держать марку.       — Так кто!?       — Цисси.       — Что!?       — Нарцисса!?       — Твоя двоюродная сестра!?       — Нарцисса Блэк!?       Сириус кивнул. Его плечи печально осели. Он снова лёг на спину и уставился в пространство.       — Очевидно, её тоже хотят приструнить. Цисси сказала, что Андромеда, её сестра, — единственная нормальная, скажу я вам, — беременна. Вот они и сжимают тиски, чтобы больше никакой беспородной крови.       — Но есть же и другие чистокровные девчонки, — стал рассуждать Джеймс. — И я думал, что она встречается с этим олухом Малфоем?       — Встречается, — кивнул Сириус. — Она от всего этого тоже не в восторге, поверь мне. Радости замужества, ага.       — А Регулус? — спросил Джеймс. Он выглядел так, будто бежал марафон наперегонки со своими мыслями, и те выигрывали.       — А что он? — с горечью в голосе отозвался Сириус. — Думаешь, ему она нравится?       — Она вполне себе симпатичная, — скромно заметил Питер.       Сириус бросил на него убийственный взгляд.       — Она моя сестра, дурень.       — Так, ладно, — Джеймс властно поднял руку. — Давай-ка без обзывательств, мы просто пытаемся помочь.       Ремус хотел сказать, что не особо понимает, чем пытался помочь Питер, но вовремя прикусил язык и дал Джеймсу продолжить.       — Я имел в виду, а что сказал Регулус? Он же тоже был с вами, да?       — Ни. Единого. Слова, — отрезал Сириус, и больше никто не рискнул упомянуть его брата повторно.       — Итак, — сказал Джеймс, поправляя очки. — У нас есть время до лета. И хотите верьте, хотите нет, но Нарцисса на нашей стороне. Надежда есть.       — Не говори о надежде, не встретив мою мать, — заметил Сириус.       — Которая ничего не знает о мародёрах, — твёрдо произнёс Джеймс.       Он по очереди оглядел каждого из них. Ремус знал, что будет дальше.       — Джентльмены. У нас новая миссия.