All the young dudes

      После знакового матча Гриффиндор-Слизерин время словно ускорилось. Частично это произошло благодаря воцарившейся в спальне мальчишек гармонии. Джеймс снова стал местным героем, к Сириусу вернулся его бунтарский дух, Питер перестал трястись над ними обоими, а Ремуса снова лишили тишины и покоя, — но теперь он едва ли видел в этом что-то дурное.       В последние недели зимы, словно пытаясь наверстать упущенное, Джеймс и Сириус перевернули замок с ног на голову. Большую часть времени они проводили, облачившись в мантию-невидимку: в коридорах они пуляли проклятьями в ничего не подозревающих учеников, вызывали смуту в Большом Зале и совершали варварские набеги на кухню. По крайней мере три или четыре раза в неделю они исчезали в ночи, чтобы обследовать замок с помощью карты Ремуса, — правда, почти каждый свой забег они возвращались с пригоршней конфет из «Сладкого королевства». Питер частенько увязывался с ними, но не Ремус, — ему был жизненно необходим сон.       Ни январское, ни февральское полнолуние его не пощадили. Ни одно из них, правда, не оставило на нём новых шрамов, но и назвать их приятными не поворачивался язык. Мадам Помфри изо всех сил старалась облегчить его страдания, — в январе она предприняла попытку полностью убрать ему ногти («всего лишь временно, дорогой, утром всё верну»), но когти всё равно выросли во время превращения. Ремус даже вздохнул с облегчением, — в случае успеха медсестра планировала удалить ему ещё и зубы.       В феврале мадам Помфри придумала связать его руки и ноги магическими оковами, чтобы он перестал ранить себя. Она очень долго за это извинялась, — и ещё больше утром, когда обнаружила его с двумя вывихнутыми в попытках освободиться плечами. Ремус тогда слишком вымотался, чтобы переживать.       В этом году вместо всевозможных подстав и розыгрышей, Ремус решил посвятить время учёбе. В тайне он надеялся обогнать Джеймса и Сириуса, пока те были заняты делами насущными и толком не открывали домашку. Он рассчитывал снова стать первым в Истории Магии, и, быть честным, у него были все шансы, причём, не только в Истории, — его оценки в Травологии, Трансфигурации и Астрологии тоже стремительно улучшались, и он уверенно метил в тройку лучших учеников.       Чары и Зелья всё ещё принадлежали Лили Эванс, но Ремусу хотелось и здесь хотя бы сравняться с ней. Поэтому ему пришлось, в конце концов, преодолеть свой страх библиотеки, и теперь он стал проводить там всё свободное время, строча сочинения и повторяя пройденное. Его чтение тоже стало лучше, — всё ещё медленно, но он мог читать без заклинания, и постоянная практика помогала ему быстрее узнавать буквы.       Лили тоже часто бывала в библиотеке, и спустя пару дней вежливых кивков она собрала свои вещи и насовсем пересела за стол к Ремусу. Они неплохо сдружились, то и дело устраивая друг другу опросы по пройденному, либо же читая в тишине.       Было вопросом времени, когда Лили догадается и станет вторым человеком после Сириуса, знающим секрет Ремуса.       — Зачем ты так делаешь? — спросила она с любопытством.       — Что?       — Каждый раз, когда ты открываешь новую книгу, ты берёшь палочку и чешешь ей затылок.       — Неправда, — Ремус виновато отложил палочку.       — Правда, — спокойно стояла на своём Лили, в уголках её рта пряталась улыбка. — И ты бормочешь что-то. Заклинание?       — Э-э…       — Да Мерлин, скажи уже, — это что-то с книжками, да? Ты поэтому до всего догадываешься быстрее меня?!       Ремус был сражён наповал этим комплиментом и в кои-то веки сдался.       — Обещаешь, что никому не скажешь?       — Обещаю.       — Оно помогает мне читать. Я не… Я не могу… ну, в общем, мне сложнее, чем остальным. Читать.       — Ого! А как оно работает?! — её глаза стали размером с блюдца, как всегда бывало, когда Лили что-то заинтересовывало. Ремус удивился тому, что ей, казалось, было совершенно наплевать на тот факт, что он не мог нормально читать.       — Вот так, — он показал.       Лили повторила движение, но ничего не вышло.       — Не работает, — она разочарованно вздохнула.       — Это очень сложно, — объяснил Ремус. — Я сто лет не мог научиться.       — Ты где его нашёл? Это же ого-го какая магия!       — Это не я, а Сириус. По-моему, его не существует в чистом виде, Сириус слепил вместе несколько разных заклинаний. Наверное, поэтому оно немного сыровато.       — Не врёшь?! — глаза Лили были готовы вот-вот выскочить из орбит. — Я знала, что он умнее, чем притворяется на занятиях! Вот же мерзавец! Покажи ещё раз!       Вместе с Лили к Ремусу частенько присоединялись и её подружки, Мэри и Марлин. Поначалу, такой расклад его напрягал, — он привык избегать других однокурсниц чисто из инстинкта. К тому же, парочка «М», казалось, только и делали, что хихикали на задних партах во время занятий и вздыхали по какому-нибудь знаменитому волшебнику, сидя в гостиной. Однако, к приятному удивлению Ремуса, обе девочки та же, как и он, всерьёз занимались учёбой, а их интерес в поп-звёздам магического мира был схож с помешательством Джеймса и Сириуса на их любимых сборных по квиддичу.       Говорить с Мэри было особенно здорово, — она была маглорождённой и жила на юге Лондона; её акцент дарил Ремусу странное ощущение дома. В ней не было заковырок, а её заливистый смех и широкая улыбка всегда заражали окружающих. Марлин была спокойнее, но её шутки и умение пародировать кого-угодно, — даже учителей, — делали дело. Над её МакГонагалл Ремус хохотал до слёз.       Все три девочки относились к Ремусу с невероятной теплотой, и он догадывался, что делали они это, потому что считали его нездоровым. Но его это не волновало, — от них он узнавал кучу всего интересного. Например, Мэри показала ему заклинания для снятия покраснений, которое не полностью, но смогло замаскировать большую часть его шрамов. Сам бы он никогда не догадался искать советы в глянцевых журналах.       Его посвятили и в другие девчачьи секреты, — Мэри сохла по Сириусу, а Марлин вздыхала по Джеймсу. Ремус считал их обеих чокнутыми и гадал, остались бы они при своём мнении, если бы хоть раз зашли в ванную после Поттера и Блэка.       В ответ, Ремус помогал им с Историей Магии. Он, кажется, был единственным, кто не умирал со скуки на уроках профессора Бинса. Марлин хорошо давалась Астрономия, и она научила Ремуса выстраивать созвездия с помощью умных мнемонических схем.       — Ты очень славный, Ремус, — сказала Мэри как обычно в лоб, когда однажды вечером они вместе возвращались в гостиную. — Марлин и Лили до чёртиков боялись тебя на первом курсе.       — Боялись?! — от неожиданности Ремус чуть не выронил из рук учебники.       — Мэри, следи за языком! — прошипела Марлин.       — Ты вёл себя довольно агрессивно, — объяснила Лили, — и Джеймс начал всем рассказывать, что ты состоишь в банде.       Ремус подавился смешком.       Когда они вошли в гостиную, Ремус сразу заприметил Сириуса, Джеймса и Питера, забившихся в угол с какой-то огромной толстой книгой. Увидев их, Мэри и Марлин захихикали и тут же убежали наверх. Лили обменялась с Ремусом понимающим взглядом, прежде чем пойти вслед за ними.       Мародёры подняли головы, и стоило их товарищу приблизиться, как Питер тут же демонстративно прикрыл листами пергамента то, что они читали.       — Всё хорошо? — спросил Ремус, вытягивая шею. — Что делаете?       — Ничего! — весело ответил Джеймс. — А ты где был?       — В библиотеке, — встрял Сириус, не дав Ремусу открыть рот. — Со своим фан-клубом.       — Отвянь, Блэк, — фыркнул Ремус. — Завидуй молча.       Он решил не рассказывать своим товарищам о маленьким влюблённостях девчонок. Их огромное эго могло этого просто не выдержать.       — Серьёзно, что вы там прячете?       Все трое виновато переглянулись, заставив сердце Ремуса сжаться от обиды. Они затевали что-то без него, — следовало бы догадаться. Наверное, это было честно, — он так долго сливался с участия в общих затеях, что теперь его просто не хотели звать.       — Твой день рождения! — вдруг выдал Питер. — Уже скоро.       — Ну да, — растерянно почесал голову Ремус. — На следующей неделе.       — Мы готовим сюрприз! — сказал Питер, довольный собой. Судя по раздражённому взгляду Джеймса, который не ускользнул от внимания Ремуса, Питер нагло врал.       Ладно. Не хотите — не говорите.       — Ого, — сглотнул он, надевая фальшивую улыбку. — Ну, тогда надеюсь, что вы не планируете позорить меня так же, как в прошлом году.       — О, что ты, никогда! — расплылся в улыбке Сириус, сгребая книжку так, чтобы Ремус не смог разглядеть название. — Разве мы похожи на тех, кто станет позорить тебя, Люпин?       — Похожи, похожи, — кивнул Ремус, подозрительно оглядывая каждого. — Никакого пения. Никаких больших вечеринок. Ничего, что…       — Доставит тебе проблем, мы помним, — закончил за него Джеймс, поднимаясь с места. — Кстати, почему бы нам не пригласить твоих новых друзей? Вам не кажется, что общение с прекрасным полом пойдёт вам на пользу?       — Ага, — Сириус откинул с лица прядь волос. — Уточняй, что под «прекрасным полом» ты особенно имеешь в виду Эванс.       — Бесстыдник, — бросил Джеймс, с щеками розовее обычного.

***

      — Так если ты не в банде, — снова завела разговор Мэри несколько дней спустя. Они проверяли друг у друга эссе по Травологии, и Мэри, как обычно закончив читать быстрее остальных, сидела без дела. — Откуда у тебя тогда все эти синяки и порезы?       — Ручной кролик, — ответил Ремус, не поднимая головы от сочинения Марлин. — Кровожадное создание.       Лили бросила на него весёлый взгляд.       — Да ну? Я думала, ты живёшь в приюте.       — Живу, — спокойно ответил Ремус. — Нам можно животных.       Он почти не врал, — однажды у них жила золотая рыбка, пока один из старших не опрокинул аквариум в порыве гнева.       — В приюте? — подняла голову Мэри. — Так ты тоже маглорождённый?       — Нет, — с умным видом ответила Марлин. — Люпин — это фамилия волшебников. Твой папа? — она посмотрела на Ремуса с вопросом. Тот неловко кивнул.       — Да, как ты узнала?       — Я видела это имя на кубке.       — На кубке..?       — Ага. Не помню, за что, но он где-то недалеко от гостиной Рейвенкло.       — А, хорошо.       Он никогда раньше не разглядывал школьные трофеи, только Кубок квиддича, возле которого Джеймс тормозил по меньшей мере раз в неделю, чтобы отдать дань уважения. Внезапно его охватило неудержимое желание рвануть до коридора Рейвенкло, и он уронил эссе.       Лили наблюдала за ним всё это время.       — Иди, Ремус, — сказала она, нежно забирая у него пергамент. Двое других тоже смотрели на него, почти с жалостью. Обе кивнули. Ремус практически подпрыгнул с места.       Он не знал, чего ожидать. Поначалу он так запыхался, разом махнув три лестничных пролёта, что едва ли мог читать. Витрина была из красного дерева и стекла, бережно отполированных Филчем, — или же эльфами. За стеклом теснились сотни трофеев и наград за всевозможные дисциплины. Чемпионат по волшебным шахматам, Победителю турнира Трёх Волшебников, Лучший надуватель взрывачки Друбблс.       И вот она. Огромная, золотистая фигурка волшебника, держащего палочку в странной стойке, словно он собирался играть ей в теннис.       Лайалл Люпин, Чемпион Дуэлей Хогвартса, 1946.       Ремус смотрел на статуэтку какое-то время, читая и перечитывая надпись. Он пытался думать логически. Всё это только подтверждало то, что он уже знал. Его отец был с Рейвенкло, — об этом МакГонагалл сказала ему ещё на первом курсе. Он был хорошим дуэлянтом, — исключительно хорошим, судя по награде. И Слизнорт, и подвыпивший старик Дариус это подтверждали. На самом деле, всё это говорило только об одном, — это отец был в Хогвартсе. Он принадлежал этому месту. Скорее всего, трогал этот самый трофей. Ремус прижал руку к стеклу, будто бы мог пройти сквозь него и коснуться.