All the young dudes

      Пятница, 29-е июня, 1973       Ремус ничего не успевал, а успеть нужно было много. Он, как обычно, проспал гораздо дольше своих товарищей, и к моменту его пробуждения, в комнате оставался только Питер, да и тот уже держался за дверную ручку. Утречко, Люпин! Удачи! — бросил он и тоже смылся.       Ремус посмотрел на часы, вскочил с постели и пулей бросился в душ, находясь на грани истерики. Пока он расчёсывался перед зеркалом, — с грустью думая, что это последний раз, поскольку завтра Матушка снова обреет его сразу по приезде в Святой Эдмунд, — он мысленно пробежался по списку дел.       Сначала, разумеется, завтрак, — его нельзя было пропускать. Если он поторопится, то, возможно, ещё застанет Джеймса и Питера перед тем, как те умчатся по своим делам. Скорее всего, это был его последний шанс увидеться с ними, поскольку сегодня, в последний день семестра, им неминуемо предстояло разделиться до самого пиршества.       После завтрака нужно было сразу бежать в спальню и собирать вещи, — Ремус был уверен, что вечером их ждёт отработка, а утром перед поездом вряд ли будет достаточно времени на сборы. Как только он упакует чемоданы, нужно будет вернуть библиотечные книги. Эта мысль больно его уколола, — он так и не смог найти ничего, чтобы помочь Сириусу, несмотря на недели поисков. Последней надеждой было то, что Блэки смогут сами найти лазейку, чтобы аннулировать помолвку сразу после церемонии.       На обратном пути он сможет заскочить в кабинет Макгонагалл и оставить анкетный лист, — он и так слишком отложил это дело. После, вернув книги и сдав лист, он должен был успеть встретиться с Питером возле теплицы в одиннадцать часов, чтобы забрать мантию-невидимку.       Если всё пойдёт, как задумано, Ремус успеет стащить из домика лесничего зонты и тайком пронести их в спальню. К тому моменту уже будет время обеда, и Ремус надеялся использовать его, чтобы дочитать одолженную у Сириуса книжку, — ему оставалась всего глава, и он рассчитывал успеть закончить с ней до отъезда. И тем более, он был совершенно уверен, что Макгонагалл не позволит ему читать во время их неизбежной вечерней отработки.       Затем, сразу после обеда, начиналась первая фаза их грандиозного прощального представления. В это время он тихонечко смоется, чтобы ещё раз проверить чемоданы, — и, возможно, немного помочь уложиться Сириусу, потому что тот ещё даже не начинал, и Ремус подозревал, что он решил тянуть до последнего.       После этого начнутся приготовления к пиршеству, и ему требовалось просто появиться, чтобы помочь Джеймсу и Сириусу с последними заклинаниями. Это, разумеется, при условии, что никого из них не поймают ещё до этого.       Когда Ремус натягивал джинсы, в дверь ванной комнаты вдруг постучали.       — Доставка тостов, Муни, — послышался голос Сириуса. — Решил сэкономить тебе немного времени.       — О, супер, спасибо! — крикнул Ремус, поскорее надевая майку, словно Сириус мог разглядеть его через дверь.       — Удачи! До вечера!       — И тебе!       Ремус слышал, как шаги Сириуса затихли на лестнице. Что ж. Минус один пункт из списка. Он вышел из душной ванной и увидел стоящую на его чемодане тарелку с тостами. Четыре кусочка, — Сириус не поскупился, — и каждый щедро намазан разными видами варенья. Ремус улыбнулся и ещё раз пообещал себе помочь Сириусу со сборами.       Он провёл целый час, лениво жуя тосты и собирая свои разбросанные по комнате вещи: с кровати, с полок товарищей и даже из гостиной. Он воспользовался случаем в последний раз послушать Красавчика Дори, прежде чем расстаться с проигрывателем на два долгих месяца.       Подаренный Сириусом плакат Боуи больше не двигался, — что к лучшему, поскольку теперь он мог взять его в Эдди, не вызывая подозрений. По сравнению с началом года, его чемодан, казалось, уменьшился в размерах, — Ремусу пришлось несколько раз переложить вещи, чтобы тот, с трудом, но закрылся.       Ремус почистил зубы и принялся собирать библиотечные книги, запихивая их в свою поношенную сумку. Он задавался вопросом, разрешит ли Матушка купить ему новую, — в прошлый раз эта же просьба вылилась в урок шитья. Пригодится в жизни, — сказала она. Он не потрудился сообщить ей, что восстанавливающие чары сработали бы куда лучше, — но теперь и от них было мало толку.       С листом выбранных предметом в руке, он направился вниз по лестнице в гостиную, где другие Гриффиндорцы тоже были заняты поспешными сборами. Обычно уютная комната теперь напоминала бедлам. Отовсюду доносились вопли и мольбы вернуть пропавшие книжки и игры, студенты на карачках заползали под столы и поднимали диваны, охотясь за давным-давно утерянными вещами, группа зарёванных семикурсниц обнимались на прощание, а совы сновали туда и сюда во всём этом хаосе.       — Ремус! — окликнула его Мэри. — Ты что, один?       — Ага, — кивнул он, нацепив на лицо загадочную ухмылку. Мэри ухмыльнулась в ответ.       — У-у-у, что ты замышляешь? Мы с Марлин только недавно обсуждали, что вы что-то притихли в последнее время…       — Не задавай вопросов, не услышишь лжи, — ответил он. — Извини, мне нужно вернуть книги—       — Тебя Лили искала, — прервала его она.       — О… скажи ей, что я буду в холле на обеде, но до тех пор, извини!       И он поспешил к портрету, а оттуда — в коридор, который тоже был забит студентами, бегущими во всех направлениях. Заражённый общим безумием Пивз отыскал где-то припрятанные Филчем рулоны туалетной бумаги и теперь швырялся мокрыми клочками в каждого, кто подходил достаточно близко.       Прикрывшись руками, Ремус поспешил к кабинету Макгонагалл, и в тот же момент Пивз пустил снарядом в дверь. Ремус пригнулся как раз вовремя, а Пивз улетел, истерично хохоча, как только Макгонагалл открыла дверь, — очевидно, услышав громкий шлепок. Она посмотрела на Ремуса, всё ещё сидящего на корточках и прикрывающего голову.       — Мистер Люпин.       — Это всё Пивз! — тут же вскочил он. — Честное слово, профессор!       — Я вам верю, — она чуть улыбнулась. — В последний день настроение у всех приподнято. Вы мне что-то принесли? — старушка посмотрела на пергамент, который он стиснул в кулаке.       — А, да! — он протянул лист.       — Превосходно, проходите, мистер Люпин.       — Э-э…       Но отказать Макгонагалл, а ещё лучше — попросить подождать, — было невозможно.       И чего ей от меня надо? — гадал Ремус. Неужели Джеймса и Сириуса поймали? Если первая фаза уже в действии, то догадаться было несложно, но Ремус вроде ничего не слышал…       — Присядьте, мистер Люпин. Чаю?       — Э-э… Да, давайте, — он неловко сел. Макгонагалл взмахнула палочкой, и маленький заварочный чайничек стал разливать своё содержимое в две одинаковые чашки.       — Берите молоко, — рассеяно предложила профессор, читая лист пергамента, который он ей отдал. — Прорицания, — сказала она, — Магловедение и Арифмантика.       Он ничего не ответил. Она наконец подняла глаза, с интересом рассматривая его поверх стёклышек квадратных очков.       — Те же предметы, что выбрали мистер Поттер и мистер Блэк, если я не ошибаюсь? И мистер Петтигрю, а?       Ремус только кивнул. Питер, вообще-то, выбрал только Прорицания и Магловедение, после того, как обнаружил, что ему необязательно брать больше двух предметов, и решив тем самым не нагружать себя сверх нормы. А Ремус скорее бы умер, чем уступил Джеймсу или Сириусу в количестве дисциплин.       — Мне интересно, что именно сподвигло вас выбрать Магловедение? Возможно, рассматриваете в дальнейшем работу в офисе Управления по связи с маглами?       — Эм… — замялся Ремус. Он понятия не имел, что это за офис, но звучало не очень.       — Я бы предположила, что у вас достаточно знаний о мире маглов, учитывая, что вы провели там большую часть жизни.       — Да, но… ну…       — Вам необязательно выбирать какие-то предметы, только потому что ваши друзья их выбрали, мистер Люпин, — сказала Макгонагалл, гораздо добрее, чем он ожидал. — Вы всё также будете вместе на основных уроках.       Ремус пожал плечами. А что ещё ему оставалось делать? Ему было интересно всё, — ну, не считая Магловедения, — но он ненавидел саму идею разделиться с мародёрами.       — Одна из самых прекрасных вещей, что может случиться с вами в школе, мистер Люпин, — аккуратно начала Макгонагалл, — это друзья. Это связи и отношения на всю жизнь. Я слышала, вы завели несколько хороших друзей здесь, в Хогвартсе.       Ремус изо всех подавил гримасу. Вот ей обязательно было формулировать это так по-девчоночьи?! Она прочистила горло, явно наслаждаясь его реакцией.       — Очень хороших друзей. Но школа — это ещё и место, где мы бросаем самим себе вызов, проверяем границы своих способностей. Понимаете?       Он безучастно кивнул. Она со вздохом отпила чай.       — Результаты твоих экзаменов в этом году были превосходными, Ремус.       Услышав это, он сел прямее. Он и сам был очень доволен своими результатами. Ему не удалось обогнать Джеймса в Трансфигурации, или Снейпа и Лили в Зельях, но по остальным предметам он получил высшие баллы.       — Так вот, — продолжила Макгонагалл. — Я не собираюсь запрещать вам изучать Арифмантику, — которая, с слову, является одной из самых сложных дисциплин, обучаемых в Хогвартсе. Но я сомневаюсь, что Магловедение станет для вас полезным времяпрепровождением. Боюсь, вам оно покажется скучным. Вы не думали о Древних рунах, к примеру?       Ремус сложил руки на коленях. Звучало интересно. Но он столько времени силился просто научиться читать и нагнать других студентов, что перспектива изучения другого языка его пугала. Макгонагалл, казалось, понимала его смятение. По крайней мере, частично.       — Это не так сложно, как вам кажется. Вы чрезвычайно одарённый и трудолюбивый студент. К тому же, ваши приятельницы мисс МакДоналд и мисс МакКиннон будут с вами.       Ну, не так уж и плохо это звучало. Ему очень нравились обе «М», и было бы здорово проводить с ними больше времени. И как здорово было бы иметь хотя бы один урок без выпендриваний Сириуса, без Питера, сующего нос в его конспекты, — и без Джеймса, отчаянно пытающегося привлечь внимание Лили.       — Ладно, — сказал он. — Я попробую.       — Замечательно! — широко улыбнулась Макгонагалл, выглядя очень довольной. Она взмахнула палочкой над его листом, чтобы внести нужные изменения.       — Эм, профессор? — сказал он, вдруг опять начиная нервничать.       — Да, Люпин?       — Я… Я тут подумал про ещё один предмет. Может… может, что-то вместо Прорицания?       Макгонагалл скривилась.       — Что ж, не стану притворяться, что сама когда-то видела толк в Прорицания… смысл есть, только если волшебник или волшебница имеют к этому природный талант.       Ремус кивнул, полагая, что вряд ли имел таковой.       — Я думал, может быть… Ну, это глупо, наверное… — Джеймс сказал ему, что это глупо. Девчоночий предмет. — Э-э, Уход за магическими существами, — быстро проговорил он.       — Тебе правда это интересно? — искренне удивилась Макгонагалл.       — Ну… я думаю, да. Не только, потому что я сам… Но. Но, да, по большей части из-за этого.       — Что ж, достаточно увлекательный предмет, — Макгонагалл снова отхлебнула чай. — И если вам это интереснее, чем Прорицания, то милости прошу.       — Хорошо, тогда поменяйте, — кивнул он, всё ещё немного стыдясь, но в общем чувствуя себя гораздо лучше. Макгонагалл снова махнула палочкой.       — Ваш отец всегда хорошо разбирался в магических созданиях, — сказала она.       — Я не знал, — Ремус удивлённо вскинул брови.       — Да-да, — кивнула она, словно они вдвоём вели светскую беседу. — Настоящий профессионал в своём деле.       — Своём деле?       — Явления нечеловеческих духов. Боггарты и призраки, и дементоры тоже. По большей части, к сожалению, — тёмные духи. Специализация по уходу за магическими существами уделяет больше внимания телесным созданиям, — смертным, так сказать, но ты вполне можешь быть так же одарён, как и отец.       — Спасибо, профессор, — Ремус быстро поднялся. Сейчас у него не было времени думать об отце. Дела не ждали. — Мне нужно в библиотеку, — он жестом указал на свою трещавшую по швам сумку.       — Да, да, разумеется, — кивнула Макгонагалл. — Спасибо вам, Ремус. Увидимся на пиршестве вечером.       — Да, до свидания!       Выйдя наконец-то из кабинета Макгонагалл, Ремус взглянул на часы. Без десяти одиннадцать. Чтоб его. Времени на библиотеку не оставалось, ему нужно было встретиться с Питером на улице, и на то, чтобы только выбраться из замка, обычно уходило пятнадцать минут, и это при условии, что ни одна лестница не решит повыделываться. Поправив тянувшую его к земле сумку, Ремус вздохнул и отправился в путь.       Когда он добрался до теплиц, весь потный и едва дыша, Питер был на месте и уже заламывал руки, очевидно, дожидаясь его какое-то время.       — Вот ты где! — воскликнул он. — Я уже подумал, что-то случилось.       — Извини, — просипел Ремус, вытирая пот со лба рукавом. — Макгонагалл хотела поболтать. Всё в норме?       — Ага, — кивнул Питер, оглядываясь по сторонам. — Всё, как говорил Джеймс. Ты их видел?       — Нет.       — Тогда всё в порядке. На, — Питер передал ему мантию.       — Спасибо. О, погоди, ты сейчас в спальню?       — Ага, я так и не собрался…       — Супер, возьмёшь мои книжки? Я хотел занести их в библиотеку, но Макгонагалл…       — Давай, — Питер взял его сумку. — Да чтоб тебя, Муни! — простонал он, прогинаясь под весом знаний.       — Увидимся на обеде?       — Скорее всего. Удачи! — Питер двинулся обратно в замок, оставляя Ремуса одного.       Оглядевшись по сторонам, дабы убедиться, что горизонт чист, Ремус без промедлений пошёл в сторону сарайчика. Он бывал там однажды на отработке, ещё на первом курсе, — внутри помещение казалось гораздо больше, чем снаружи, и было забито различными инструментами для ухода за обширной территорией Хогвартса. Замок не поддался Алохоморе, но перед шпилькой не устоял. Её Ремус накануне одолжил у Лили, которая удивилась, но не стала задавать лишних вопросов.       Оказавшись внутри, Ремус быстро нашёл большой чёрный ящик с зонтами. Он мог только гадать, на кой чёрт они сдались волшебникам, — явно же существовали какие-то защищающие от дождя чары? Но, в любом случае, мародёры не хотели, чтобы кто-то случайно призвал один и разрушил всё веселье. Прежде, чем левитировать ящик из сарая, Ремус наложил на него чары невесомости и накрыл мантией-невидимкой.       После этого он направился обратно в школу, старясь шагать как можно непринуждённее и в то же время палочкой, спрятанной в складках его мантии, управлять невидимым ящиком. У него ушло добрых полчаса, чтобы незаметно доставить ящик в замок, не наткнувшись при этом на других студентов. Пару раз ему всё-таки пришлось левитировать ящик над собственной головой, что потребовало от него огромных усилий и концентрации.       Но, в конце концов, миссия была выполнена, и Ремус с гордостью оставил ящик в спальне, предварительно заколдовав замок на нём так, чтобы тот нельзя было открыть. Если кто-то и попытается призвать зонтик, у них ничего не выйдет. Ремус аккуратно сложил мантию-невидимку и оставил её на подушке Джеймса.       Увидев у своей кровати брошенные Питером книжки, Ремус глубоко вздохнул, осознавая, что ему всё-таки придётся сходить в библиотеку перед обедом. Закинув сумку на плечо, он в который раз спустился в гостиную.       И снова выбраться в коридор ему не удалось, — на этот раз внизу его поджидала Лили. Увидев его, она тут же просияла.       — Вот ты где! — радостно взвизгнула она, хватая его за плечи. — Я тебя обыскалась!       — Привет, Лили, — вежливо улыбнулся Ремус. — Извини, а это может подождать? Мне надо…       — Ни в коем случае! — она решительно покачала головой. — Мы можем подняться к вам? Там же никого?       — Нет, — вздохнул Ремус. Возможно, ему удастся дойти до библиотеки позже, если он не будет дочитывать книжку Сириуса, или если визит к мадам Помфри не затянется надолго. Вместе с Лили он вернулся в спальню.       — Мне следует спросить, что это? — сказала она, увидев большой чёрный ящик.       — Ящик с зонтами, — честно ответил Ремус. Она вскинула бровь, но снова воздержалась от расспросов.       — Я кое-что тебе принесла, — она поставила сумку на ящик и, после недолгих поисков, извлекла на свет очень странный предмет. Он выглядел как кусок прозрачного пластика. Ремус непонимающе нахмурился, когда Лили передала ему предмет.       — Эм… Лили? — он повертел его в руках.       — Я так долго копалась с этим, прости, пожалуйста, — пришлось кучу времени ждать, пока придёт ацетатный лист¹. Мамина подруга достала, она работает в магловской школе, и они используют их в графопроекторах². Ну, ты это и без меня знаешь.       Ремус тупо кивнул. В Эдмунде был когда-то такой проектор, но лампочки в нём перегорели ещё года три назад, и с тех пор его так и не починили.       — Книга есть? — Лили кивнула на его сумку. — Дай любую, я сейчас покажу.       Он подчинился, желая поскорее узнать, что же будет. Она открыла книгу на случайной странице, положила её на ящик и прижала сверху листом ацетата.       — Смотри, — сказала она.       Ремус нагнулся над книгой, держа наготове палочку, на случай, если Лили попросит его что-то прочитать. Девочка покачала головой и опустила его руку.       — Просто посмотри.       Он снова заглянул в книгу, потирая шею.       — «Чтобы успешно наложить непреложный обет, нужно следовать трём главным правилам. Во-первых…» погоди, ЧТО?! — воскликнул Ремус, хватая книгу и с удивлением глядя на страницу.       — Работает?! — с нетерпением воскликнула Лили. — Ты прочитал?       — Да… Я… Чтоб тебя, Эванс! — он перевернул страницу и снова положил на неё ацетат. Он мог читать! И это было гораздо проще, чем заклинание Сириуса.       — За пределами Хогвартса он тоже должен работать, — сказала Лили, её зелёные глаза сияли. — Я немного переделала заклинание, и добавила кое-какое зелье, но в итоге он должен послужить хорошую и долгую службу.       — Ты невероятная! — сказала Ремус, всё ещё читая. — Спасибо огромное!       Вдруг Лили подалась вперёд и обняла его за шею. Пойманный врасплох, Ремус почувствовал, что краснеет. Его нечасто обнимали, — а ещё реже обнимали девчонки. Объятие было мягким, а волосы Лили пахли чем-то приятным, будто бы яблоками.       — Я хотела доделать его ещё к твоему дню рождения, — сказала она с улыбкой, отступая. — Но у меня до последнего ничего не выходило! Господи, я так рада, что всё работает, а то ты бы решил, что я просто тронулась умом!       — Точно, — неловко рассмеялся Ремус, всё ещё пытаясь прийти в себя. — Лили, спасибо, ты… ты даже не представляешь, как это здорово.       — Ты заслужил, Ремус, — с нажимом сказала она. — Честное слово, ты учишься до потери пульса и не отстаёшь от Поттера и Блэка.       Ремус пожал плечами. Повисла неловкая пауза.       — Ладно, иди давай, — сказала наконец Лили. — Прости, что выцепила тебя вот так неожиданно. Увидимся на пиршестве?       — Да, конечно, — Ремус снова бросил взгляд на книгу. — Ой, блин, погоди — Эванс, у тебя зонт есть?       — Ну… Да, вроде бы? Только я его уже, наверное, упаковала.       — Распаковывай, — приказал он. — И возьми с собой на ужин, хорошо?       — … хорошо?       Когда она ушла, Ремус дал себе ещё пару мгновений, чтобы переварить произошедшее. Он не верил своим глазам, — она, блин, реально это сделала. И как только он до этого не догадался! Так просто и, в тоже время, удобно. Он сможет читать всё лето! Он перевернул очередную страницу.       — «Необходимо отметить, что, принятый однажды, непреложный обет нельзя заменить никаким другим видом клятвы, присяги или обещания, независимо от каких-либо моральных или юридических соображений, касаемых данного обета. Поэтому важно…»       Ремус вдруг запнулся. В голове что-то щёлкнуло, и паззл сложился.       — Оно! — выдохнул он, вскакивая с места.       Библиотеке придётся ещё немного подождать.

***

      Расхаживая взад и вперёд по тёмному коридору, Ремус думал, что именно в такие моменты ему действительно не помешала бы законченная карта мародёров. К несчастью, пока им удалось отрисовать лишь три четверти замка, а о том, чтобы отметить каждого студента, ещё даже речи не шло.       Ремус уже двадцать минут ошивался возле слизеринской гостиной, но безуспешно. Студенты в зелёных мантиях, проходящие мимо, упорно игнорировали его мольбы о помощи, и даже Кровавый Барон удостоил его лишь презрительного «хм». Его шансы таяли на глазах. Такими темпами он пропустит обед. Ремус взглянул на ближайшие часы, — они показывали половину первого. Первая фаза их плана вот-вот должна была начаться.       Когда стена слизеринской гостиной отъехала вновь, выпуская очередного студента, сердце Ремуса упало ещё ниже.       — Так, так, так, — хмыкнул Снейп. — До меня дошли разговоры, что тут отирается какой-то спятивший Гриффиндорец, но я и подумать не мог, что это сам Полоумный Люпин.       Ремус вздохнул.       — Отвали, Сопливус.       — Не груби, — Снейп поднял палочку, — или мне придётся вымыть тебе рот с мылом.       — Удивлён, что ты вообще слышал о мыле, — сухо ответил Ремус.       — Ты…       — Давай не будем? — раздражённо бросил Ремус. — Сегодня последний день школы, и я мог бы сейчас быть где угодно, но не тут. Так что, может… ну, не знаю, пустишь меня внутрь или типа того?       — Пустить тебя? — глаза Снейпа весело блеснули. — И с какой стати я должен тебя пускать?!       — Мне нужно поговорить с…       — Прочь с дороги, ты, слизь, — обратился к Снейпу голос. Из гостиной вышел Барти Крауч Младший, вслед за ним — Регулус.       — Регулус! — окликнул его Ремус, чувствуя прилив облегчения. — Ты можешь позвать Нарцис—       — Мордео! — без предупреждения достал палочку Крауч, посылая в Ремуса проклятье, от которого он еле-еле успел уклониться.       — Экспелли— начал он, но было слишком поздно, Крауч тут же выкрикнул проклятье ещё раз, и боль пронзила его черепную коробку, в ушах зазвенело. Ощущение было ужасным, но Ремус даже не поморщился. Поболело и прошло, с болью они были на короткой ноге. Если эти идиоты думали, что столь банальное проклятье могло его остановить, они сильно заблуждались.       — Чего тебе, полукровка? — спросил Крауч, дико скалясь. — Или ты просто настолько тупой, что слоняешься тут совсем один?       — Тупой-тупой, — подхватил Северус, — как пробка.       — А ты заткнись, Снейп, — сказал Крауч, тыкая в него палочкой. Ремус прищурился, внимательно слушая. Очевидно, умением заводить друзей Снейп не блистал даже здесь.       — Оба заткнитесь, — заговорил Регулус, в его голосе сквозила скука. Всё это время он пристально наблюдал за Ремусом. — Чего тебе, Люпин? И давай побыстрее, пока Барти не решил потренировать на тебе какое-нибудь непростительное.       — Мне нужно поговорить с Нарциссой, — сказал Ремус, так чётко и спокойно, насколько позволяла ситуация. — Это срочно. Это кое-что… насчёт дел Блэков.       Регулус молча рассматривал его ещё пару мгновений. Вылитый Сириус, — только слишком серьёзный и скучный. Глядя со стороны, казалось, что старшим братом был Регулус.       — Снейп, сходи-ка за моей сестрой, — отрывисто бросил он, не поворачивая головы.       Снейп весь полыхал от ярости, но подчинился. Блэки что, любого могли заставить плясать под свою дудку? Джеймс частенько подшучивал над Сириусом, когда тот вёл себя, словно принц, но возможно, он просто играл роль, для которой его растили.       Краучу быстро наскучило происходящее, и он ушёл, оставив Регулуса и Ремуса смотреть друг на друга в ледяном молчании. Поэтому Ремус был даже рад в конце концов увидеть кислое лицо Нарциссы.       — Ох, Мерлин, — вздохнула она, оглядывая Ремуса. — Что опять?       — Я понял! — быстро сказал он. — Насчёт проблемы. Я всё придумал.       — Да ты что? — она скрестила руки на груди, не впечатлённая услышанным.       — Непреложный обет, — продолжал Ремус, спеша выложить всё и поскорее уйти. — Его нельзя нарушать, никогда.       — Ага, в этом смысл, — фыркнула Нарцисса.       Ремус нетерпеливо закатил глаза.       — Я говорю, — набравшись храбрости, медленно попробовал он объяснить ещё раз, — что приняв непреложный обет, ты не можешь давать никакие другие обещания, противоречащие ему. И никто не может заставить тебя дать такое обещание. Или клятву, — многозначительно выделил он последнее слово.       Глаза Нарциссы тут же просияли. На секунду её прелестные розовые губки сложились буквой «о» — то же всего час назад сделал и Ремус, когда до него наконец дошло. Однако у неё не было времени заговорить, потому что в этот момент откуда-то из коридора послышался пронзительный вопль, заставив их всех обернуться. Из женского туалета, истошно вопя, выбежала Слизеринка.       — Они все просто… взорвались! — выпалила она, находясь на грани обморока.       И правда, сквозь распахнутую дверь туалета они увидели, как из всех раковин и унитазов ползла густая розовая пена. Зрелище было поистине завораживающее, — красивые струйки мыльных пузырей вырывались из каждого крана и сливного отверстия.       — Ой, я… Мне пора! — Ремус ухмыльнулся, подмигнул Нарциссе, а затем бросился бежать.