Потерянная аристократка

Гермиону активно игнорировали сокурсники, что было вовсе не удивительно. Всё лето её имя не сходило со страниц Пророка, впрочем, как и имя Блейза. «Героиня войны Гермиона Грейнджер чистокровная?!» «Измены Витторио Забини!» «Все тайны рода Забини!» «Гермиона Грейнджер Забини расправилась с пожирателем смерти!» «Покушение на Забини!» «Суд над мисс Забини!» Никто не решался спросить у неё, как складывались нынешние обстоятельства, а уж тем более у Блейза. Но зато люди неутомимо шушукались, строили козни и боялись подойти ближе даже на шаг к новой Гермионе. Постоянная суета стала обычаем для Хогвартса. Люди пытались выискивать для себя новые слухи и наслаждались, как те не спеша разгуливали по школе. Гул стоял не только в коридорах, но и почти во всех кабинетах, гостиных и даже на улице. Благо завтрак в большом зале прошёл спокойно. Макгонагалл объявила, что сегодня у них будет первый урок самообороны. Теперь темой обсуждения для учеников стал новый предмет. Все с интересом беседовали насчёт нового занятия и его преподавателя, которого, кстати, никто ещё не видел. Закончив с едой, Гермиона отправилась в класс. Первым уроком была трансфигурация со Слизерином. Кто бы мог подумать, что однажды я буду этому радоваться, — улыбаясь своим мыслям, Забини побрела в кабинет, как услышала в коридоре звуки ругани.

***

Драко проснулся в неважном настроении. И так было понятно, что утро не задастся, ещё с самого вечера. Вчера Малфой так и не поговорил с Блейзом, просто не смог. Хотя ему совсем не нравилось быть в ссоре со своим лучшим другом, подойти и обговорить всё он так и не решился. Малфой так же не мог не издеваться над всеми известной, на данный момент, мисс Забини. Смотреть на неё или говорить с ней как с равной, забывая о всех своих принципах. Годы ненависти и презрения не могли просто так бесследно исчезнуть. Её было слишком много. Слишком много ненависти. Она разъедала его изнутри. А Гермиона… была объектом его нападок. В гостиной ему удалось застать Забини и он всё-таки отважился. — Блейз… — продолжение так и застряло в горле, язык не поворачивался произнести, казалось бы, самые простые слова. Забини какое-то время пристально изучал Драко взглядом, а затем, словно что-то прочёл в его чертах и кивнул. Слава Салазару, что ему никогда ничего не нужно объяснять — всегда понимает без слов. Спасибо, друг. Драко так не хватало этих непринуждённых разговоров и посиделок рядом с Блейзом. Он рад, что им всё-таки удалось найти ту самую точку понимания друг друга. Немного поболтав, друзья в итоге оправились на завтрак, где также не смогли оторваться от обсуждений, а затем и на урок. — Спорим, Уизли или Поттер что-то устроят? — высказался Малфой. — Пфф. Конечно! Они не упустят возможности. Ученики потихоньку занимали свои места, то и дело бросая косые взгляды друг на друга. Вероятнее всего, лето оставило за собой не самые приятные моменты для многих. Кто-то теперь в ссоре, у кого-то жизнь идёт наперекосяк. Обстановка накалялась с каждой секундой. Протяни руку — убьёт, как оголенным проводом. Каждый замер и неподвижно изучал помещение, а то и вовсе лица других учащихся. Но гробовое молчание слишком затянулось. Первым не выдержал Нотт: — Что, Поттер? Соскучился? — пропел Теодор. — Что ты, скорее не понимаю, как тебя вообще допустили в школу, — выплюнул брюнет, переводя взгляд на Драко. — Не говоря уже о твоих дружках. — Что ты там вякнул, шрамоголовый? А то я что-то не расслышал, — Малфой медленно, словно хищник, приближался к своей добыче. — Тебе здесь не место! Как и твоим прихвостням, Малфой. Вы ничего не сделали, чтобы защитить школу, родных и близких. Вы просто сбежали, поджав свои змеиные хвосты! — Ну да, не всем, увы, присущи твои суицидальные наклонности и жажда славы, Поттер. О, Салазар! Порой я даже жалею, что мать спасла ему жизнь. Надо было, чтобы он помер на глазах у всех. Херов идиот! Возомнил себя героем! И когда парни уже были готовы вцепиться друг другу в глотки, в класс зашла Забини. Гермиона Забини. Она, цокая каблуками по ровной поверхности, уверено прошла вдоль помещения, оглядывая всех надменным взглядом, и остановилась рядом с мальчиками. — Сюда идёт Макгонагалл, — девушка переводила взгляд с одного на другого. — Оба факультета лишатся баллов, если вы не прекратите. Малфой уже думал возмутиться. Неужели она действительно думает, что смеет мне указывать… — он скривился уже думая заткнуть эту… Кого? Грязнокровку? Нет, она чистокровная. Уродину? Нет, только слепой не заметит, как она похорошела. Чёрт! Все привычные поводы его ненависти рассыпались на глазах: ему не за что было её ненавидеть. Но он хотел. Словно от этого зависела его жизнь, будто если он перестанет её ненавидеть, случится что-то необратимое. Словно кровь перестанет течь по венам, и что-то едкое убьёт его изнутри. Он даже не мог помыслить о подобном. Я и Грейн… Забини, что? Лучшие друзья? Будем общаться как ни в чём не бывало? Так и до дружбы с нищим и очкастым не далеко. Совсем пиздец. Но гневающийся Поттер опередил все его мысли. Казалось, брюнета сейчас разорвёт от внутренней злобы и обиды. — Надо же! Кто же почтил меня своим взглядом? Сама Гермиона Забини! Ещё не забыла, как я выгляжу?! Лицо Поттера стало жестоким. В глазах бушевал огонь, да такой, что мог сжечь всех присутствующих. Он сжимал и разжимал кулаки, пыхтя от ярости. Смотри, и вот-вот очки треснут. — Осторожнее, Поттер! Сейчас дым из ушей пойдёт! — прокричал Теодор, на что слизеринцы одобрительно засмеялись. — У тебя какие-то проблемы? — холодно поинтересовалась Гермиона. Но это стало последней каплей. И все. Бомба внутри Гарри взорвалась, сжигая все вокруг, выплескивая все эмоции, все обиды и всю злобу, что так тщательно копилась где-то в глубине души и мечтала вырваться наружу. Все это — только на неё одну. — Да что с тобой?! Якшаешься везде с этими, — Поттер презрительно окинул зеленый факультет. — Ты сама не своя, Гермиона! Ты нас бросила! Как ты могла так измениться?! Я тебя не узнаю! Где та девушка, что была моим другом?! Та, что храбро сражалась в бою и ничего не скрывала от своих друзей! Где она?! Гарри неосознанно начал с силой трясти её за плечи, пытаясь разглядеть что-то в тёмных, почти чёрных глазах, надеясь вытрясти из неё что-то разумное, увидеть отголоски настоящей Гермионы. Той, которую он знал. Но там была лишь пустота. Удушливая… Страшная… Жестокая… пустота. — Не трогай меня! — голос Гермионы едва слышно дрогнул. Что-то в душе надломилось. И воспоминания, словно волна, накрыли ее, утягивая своими путами на самое дно, где затаились такие привычные боль и страдание, где она все барахталась, пытаясь выбраться из этой пучины. И как спасательный круг в голове шумели слова Блейза. «Никогда не показывай свою слабость: люди тут же воспользуются ею в надежде ударить как можно сильнее. Ты должна быть сильной, Гермиона». Да, должна быть. И я буду. — Её больше нет, — почти шёпотом. — Она умерла, — уже громче, чтобы все слышали. — На той проклятой войне! В попытках защитить своих друзей и родителей! Теперь я — Гермиона Витторио Забини! Запомни это раз и навсегда! И больше не приближайся ко мне, Поттер! — развернувшись девушка стала продвигаться вглубь кабинета; все так и замерли с открытыми ртами. Теперь он не будет задавать лишних вопросов. Так правильнее. Так надо. — Неплохо, — хмыкнул Драко. — Может, ещё к ним на факультет переведешься?! — уже в спину прокричал золотой мальчик. — Может, — сухо и без энтузиазма ответила Гермиона. Самое то, — самодовольно про себя отметила Забини. — Эй, Гермиона! — окликнула её Дафна. — Садись ко мне. — Прекрасно! — Поттер развёл руками и ввалился за парту рядом с Роном. В класс вошла Макгонагалл, приветствуя учеников. Драко и Блейз сели прямо за девочками. Затылком Гермиона чувствовала на себе тяжёлый взгляд. Немного повернув голову набок, она столкнулась с леденящими душу глазами. Малфой. Его взгляд был таким пронизывающим, словно, ему действительно удалось что-то разглядеть в карих омутах, то, что так усердно искал Поттер. Всё будто было как на поверхности и он безостановочно рассматривал, утопая в этой темноте, пытаясь отыскать что-то, самому неведомое. Не выдержав такого напора, Гермиона отвела взгляд, возвращая внимание доске. Одному Годрику известно, что у него на уме.