Потерянная аристократка

Дафна сказала, что поможет ей с причёской. А она не стала протестовать. Быстро добравшись до башни Гриффиндора, Гермиона отправилась в душ, пока Гринграсс бороздила её шкаф в поисках наряда. Тёплая вода приятно окутывала тело, разогревая закоченелые мышцы. Намыливаясь, Гермиона невольно задержала взгляд на тонких запястьях. Вспоминая, как когда-то там вместо тонких светлых шрамов, красовались огромные кровоточащие порезы. Наносимые ею самой. Гермиона часами сидела в мраморной ванне поместья Забини, покрывая кожу новыми увечьями. Наблюдая за тем, как её алая, кристально чистая кровь красила воду. И только доведя себя до обморочного состояния, она прекращала и на ватных ногах выползала из купели. Потеря родителей настолько сильно потрясла девушку, что она нашла утешение в боли. Только физическая пытка помогала заглушить душевные страдания. Страдания, выжигающее сердце из груди, заставляющие крохотный орган сжиматься от боли. И только один человек держал её в этом мире, не позволяя переступить хрупкую черту жизни и отдаться в лапы тихого забвения. Всякий раз в сознании всплывал его облик. Блейз. Она не могла бросить его разбираться со всем этим дерьмом. Одна мысль о том, что он потеряет ещё кого-то, доставляла ей немыслимую боль. После желанного отмщения Забини стал её якорем. Последним родным человеком на этом свете. Он стал для неё опорой, поддержкой… семьёй. Утонув в своих раздумьях, Гермиона не заметила, как выключила воду и натянула белоснежный махровый халат. Вернувшись в спальню, заметила Дафну, разглядывающую себя возле зеркала. Гринграсс надела нежно-бежевое платье с красиво вышитыми узорами. Тонкие лямки переходили узкий вырез на груди. Его короткая длина идеально балансировала с милой оборкой, не делая образ слишком вульгарным. — Неплохо, — подметила Гермиона. — Неплохо? — хмыкнула Дафна. — Я выгляжу сногсшибательно, чего, кстати, не скажешь о тебе. Держи, — Гринграсс протянула вешалку. Это был насыщенно-чёрный комбинезон с перекрестным дизайном спереди. Тонкая атласная майка с V-образным вырезом подчёркивала её маленькую грудь.Продолжали наряд зауженные брюки до щиколотки. Тесный крой с плотной посадкой выделял стройную фигуру. Завершали картину тонкие босоножки на каблуке, прекрасно обрамляющие её аккуратную ступню. Усадив Гермиону, Дафна принялась за её волосы. Пару взмахов волшебной палочкой, и непослушные кудри уже шелковистыми прядями спадали по плечам, изящно завиваясь внизу. На макияж ушло около пятнадцати минут. И вот шатенка рассматривала своё отражение. На лице был шикарный вечерний макияж. Глаза прокрашены темно-коричневыми тенями, подвижное веко блистало под слоем золотых блёсток. В уголках красовались небольшие стрелки, делая взгляд более выразительным. Чёрные густые ресницы, идеально зачёсанные брови и губы приглушенного винного оттенка. — Мне нравится! — с улыбкой проговорила Гермиона. — Ну ещё бы, — с усмешкой произнесла Гринграсс, протягивая ей маленький чёрный клатч. На этой прекрасной ноте они покинули башню, спеша на зов веселья в темные подземелья Слизерина. — Чистая кровь. — Как предсказуемо, — хихикнула Забини. Внутри гостиной царила атмосфера похоти и разврата. Зажигательная музыка заставляла сердце тут же подхватить её ритм. Кто-то вовсю отжигал на импровизированном танцполе, кто-то уже валялся в отключке на диване, а кто-то спешил уединиться в спальне. В основном все присутствующие были со Слизерина. Пару девушек с Когтеврана и несколько с Пуффендуя. И только Гермиона с Гриффиндора. — Дамы, вы просто шикарно выглядите! — воскликнул Блейз, рассматривая их. — Я уже думал искать вас. — Спасибо, все в порядке. Блейз, а где выпивка? — тут же поинтересовалась Гермиона. Забини жестом указал ей на стол, заполненный бутылками огневиски, и она сразу направилась туда. — Она не в порядке, — прошептала Блейзу на ухо Дафна. — Вижу. Что произошло? — Я нашла её в заброшенном туалете Миртл. Она там все разнесла. — Спасибо. — Люблю тебя, — сказала Гринграсс, потянувшись к губам Забини. — И я тебя. Пока голубки наслаждались любовью, Гермиона наслаждалась огневиски. Она заметила в противоположном углу комнаты Малфоя, сверлящего её глазами. Забини отсалютовала ему бутылкой и отпила прямо с горла, не утруждая себя стаканом. На что тот удивлённо вскинул брови. С каждым днём ей удавалось все больше поразить его. Первый глоток обжег горло, плавно перетекая в грудь и обдавая всё тело жаром, вместе с этим даря чувство легкости. Второй дался гораздо легче, затем ещё один и ещё. Пока бутылка не опустела. Все внезапно перестало её заботить, проблемы улетучились, словно их никогда и не было. Был лишь звон музыки в ушах и неукротимое чувство радости. Такой радости, после которой обязательно прольются слёзы. Ещё одна бутылка. Глоток. Все смешалось. Зрение отказывалось фокусироваться, а ноги уже потеряли способность передвигаться. Картинка вновь закружилась. И вот она уже в какой-то маленькой комнате, похожей на уборную, целовалась с Пьюси, забирая белую таблетку, соблазнительно поблёскивающую на его языке. Гермиона понятия не имела, что здесь делала магловская наркота, ей в принципе было всё равно. Просто хотелось забыться хотя бы на одну ночь. Реальность озарилась новыми красками, заставляя чувствовать мир совершенно по-другому. Вся привычная боль отступила, пропуская легкость и веселье. Чувство эйфории поглотило её, пока ощущение реальности плавно покидало её. Все казалось таким удивительным и забавным. Она то и дело видела образы, вырисовываемые её бурной фантазией. Она смеялась до боли, не понимая причину внезапной радости. Пока не увидела их. Прямо в гостиной. Посреди чёртовой гостиной Слизерина стояли её родители. Мёртвые родители. Не родные. Маглы. Весёлый калейдоскоп раскололся, впиваясь в кожу, возвращая в жестокую реальность, где Мистер и Миссис Грейнджер стоят прямо посреди толпы танцующих учеников, истекая кровью, глядя на неё пустыми, мёртвыми глазами. Шепча… — Это ты виновата! Мы умерли из-за тебя! — проговорили они в голос. Кровь стекала на пол, пока на телах образовывались всё новые и новые увечья, превращая кожу в сплошное мясо. — Нет… я не… нет, — мямлила Гермиона. Тело дрожало, пока из глаз лились жгучие слёзы. Ужасы, которые она, казалось, похоронила навсегда, вновь настигли её. Приводя в неистовую агонию. Снова заставляя почувствовать. Грейнджеры закричали, их лица исказились от невыносимой боли, пока на телах образовывались новые раны. Они рыдали, молили о помощи. — Н-Е-Е-Т! — Гермиона закричала так сильно как только могла. Оглушительно. Громко. Болезненно. Скорее это походило на рык раненого зверя, так отчаянно нуждавшегося в помощи. Мир снова закружился. Все потемнело.

***

— Драко, ты видел Гермиону? — напряжённо спросил Блейз. — Нет. — Твою мать. — У нас проблемы посерьёзней, — глядя куда-то в сторону, проговорил Малфой. К ним сквозь толпу нёсся крот. Патронус крота. Остановившись возле Забини, животное воскликнуло голосом декана. — Мистер Забини! Если вы думаете, что победа в матче, даже против Гриффиндора, даёт вам право устраивать в гостиной попойку, вы крупно ошибаетесь, — с невозмутимостью проговорило животное. — Немедленно расходитесь. Через десять минут я жду вас у себя в кабинете! — и с последним словом он растворился. — Кто-то настучал, — утвердил Малфой. — Выясним, а сейчас надо закругляться. Пару волшебных взмахов, и музыка прекратилась, на что последовала незамедлительная реакция. Все присутствующие взвыли от негодования. — Вечеринка окончена. Кто-то сдал нас Слизнорту, так что расходимся, — объявил Блейз. Слизеринцы недовольно хмыкнули, но спорить не стали. Все стали медленно рассасываться по комнатам. Последние штрихи, и гостиная вернулась в первоначальный вид, никаких следов происходящего. — Драко, найди Гермиону. — Чего? Я тебе что, нянька? — выплюнул Малфой. — Пожалуйста, я отчитаюсь Горацию и приду. Недовольно вздохнув, Драко согласился. Блейз покинул башню, а Малфой остался один, не зная, где искать неугомонную Забини. Но она сама к нему пришла. Появилась буквально из ниоткуда. Смеялась, танцевала в абсолютно грозной тишине. — Забини, ты с ума сошла? — Драко во всю таращился на неё. Гермиона не слышала, продолжая кружиться в такт воображаемой музыке. — Забини? Она резко остановилась и смотрела на него так, будто увидела впервые. Её выражение лица навсегда отпечатается в его памяти. Страх и боль в шоколадных глазах пронзали до дрожи в коленках. Отчаяния и глубокого ужаса было слишком много. Так много, что впору захлебнуться. Захлебнуться, лишь бы не чувствовать этого. Крик, такой дикий, отчаянный, молящий о помощи. И он срывается с места, несётся к ней, сломя голову. Что-то щёлкает, всё привычное отступает, позволяя страху поглотить его. Страх такой густой, что его можно потрогать. Он окутал их, пробираясь в самую душу. Пока она истязалась в судорогах на его руках. Пока он пытался сохранить хладнокровие. — Забини! Ну же! Но она не слышит, продолжая сражаться в своём мире. Мире, где демоны восстали против неё.