Потерянная аристократка

— Мама! Папа! Пожалуйста! Нет! Боль. Такая горькая, отравляющая, что впору выплёвывать все внутренности. А она душила, хватала за горло своими стальными клещами, заставляя задыхаться, биться в агонии. Горький ком впивался прямо в гланды, заставляя задыхаться в собственных рыданиях, пока горячие слёзы опаляли кожу. Пожалуйста… прошу, пусть всё закончится… я просто хочу, чтобы всё закончилось. В воздухе стоял металлический запах крови. Она была повсюду: на одежде, руках, даже трава под ногами была перепачкана алыми пятнами. — Ты — убийца! — доносились до неё отголоски сиплых голосов, пока Гермиона пыталась убежать от состояния ужаса и страха, что доводило её до истерики. Всё, о чем она могла думать: Лишь бы скрыться в этой давящей темноты. Подальше от их душераздирающих криков. Но всё было тщетно. Ноги оплели невидимые путы, вынуждая застыть на месте, пока демоны загоняли её в ловушку собственных терзаний. — Хватит! Пожалуйста, хватит! Прошу! В то время как девушка билась в конвульсиях, образы вокруг приобретали всё более чёткие очертания, давая возможность разглядеть их. Перед ней возник Пожиратель Смерти. В своей фирменной мантии, источающей леденящую душу тьму. — Я ненавижу тебя! — проговорил он, снимая свою маску. Это был Блейз. Такой родной и любимый. — Из-за тебя умерли мои родители! Ты — чудовище! — занеся кулак, он ударил её по лицу. — Нет, Блейз, пожалуйста! — сквозь слёзы проговорила Гермиона. — Ты предала меня, Гермиона! Ты — позор! — сказал Гарри, появившийся на том же месте. И подобно предыдущему нанёс ей удар. Лицо свело от тупой боли в области скулы. Струйка крови плавно стекала от разбитой губы к подбородку. Пусть убьют меня, может, тогда это наконец закончиться. — Мы умерли из-за тебя! — Мистер и Миссис Грейнджер. — Ты предала мою любовь! Разбила мне сердце! — Рон. Гермиона ненавидела чувствовать и проявлять эмоции. Презирала их всеми способами, считая позором терять самообладание, и со слезами, страхом, отчаянием закрываться в себе, проглатывая свою злость и обиду. Сейчас её выдержка разошлась по швам, с противным скрежетом оставляя отвратительное и жгучее ощущение в самой груди. Девушка позволила себе выпустить поток горячих слез, которые лились по её немного красным щекам ручьем. Сама того не понимая, она начала впиваться в свои ладони небольшими ногтями и мотать головой в разные стороны, чтобы хоть немного избавиться от силуэтов дорогих ей людей перед глазами. Они все твердили одно и то же. Каждый с омерзением смотрел на неё. Все обвиняли Гермиону в каждом промахе. Она с трудом разбирала, кто кричит ей в самое ухо слова, которые разбивали её сердце ещё раз и ещё раз. Хотелось убежать и кричать в синее небо до сорванных связок в надежде услышать на этот душераздирающий крик какой-то ответ, но шатенка знала, что в жизни чудес не бывает. И накатившая истерика яркий тому пример. — Гермиона! — пронеслось откуда-то издалека. Голос казался смутно знакомым, но за криками она не могла разобрать, кому он принадлежал. — Проснись! Забини, проснись! Проснуться? Мозг среагировал раньше, чем девушка осознала происходящее. Мир стал расплываться, пока темнота утягивала её в реальность. Долгожданный вдох. Явь. Открыв глаза, Гермиона тут же подскочила, несмотря на сильные руки, удерживающие её. В комнате было темно. Луна, пробивающаяся сквозь окно, служила единственным источником света. Ничего не разобрав, она продолжила вырываться. — Нет! — прокричала навзрыд в надежде избавиться от чьей-то железной хватки. — Забини, блять, успокойся! — злобно прошипел Малфой, когда она дала кулаком ему под дых. Развернув Гермиону, он заломил ей руки за спину, прижимая к своей вздымающейся груди. Свободной рукой обхватывая за талию, тем самым удерживая её на месте. — Т-ш-ш, это был всего лишь сон, — обжигая ухо горячим дыханием, прошептал Драко. Её всё ещё трясло. Кошмары, которые она давно похоронила, вновь воскресли, обрекая на погибель. Многие месяцы ей удавалось удачно избегать их благодаря зелью сна без сновидений. Но пришло время снова столкнуться с ними лицом к лицу. Страх уже проходился своими железными когтями по её живой плоти в попытках схватиться покрепче, дабы утащить в самую пучину ужаса. Осознание того, что вся причинённая ей боль настоящая, ещё больше подкармливало этого зверя. — Нет! Отпустите! — дыхание сбилось, на лбу выступил холодный пот. Малфой резко повернул её к себе, обхватывая дрожащие плечи. Лицо разбито, а в карих омутах волнами плещется необузданный ужас, способный поглотить все на своём пути. И ему как никому другому было знакомо это чувство. — Смотри на меня! — она не слышала. Глаза лихорадочно носились по комнате. — Гермиона, смотри на меня! — взгляд, секунда, понимание. — Драко… — сквозь всхлипы прошептала Гермиона. — Я здесь, только я, — ей не верилось. Не верилось, что это он. Настоящий, живой, сидит здесь перед ней. В смятении девушка протянула ладонь к блондину. Ощущение тёплого дышащего тела дало толчок к успокоению. Не задумываясь, она бросилась к Драко, обхватывая его талию. Словно он был единственным настоящим в этом мире. Единственным, кто мог защитить её, спасти от самых страшных кошмаров и укрыть от любопытных глаз, даря такое нужное спокойствие. Он опешил от её внезапного порыва. Твою мать, что ты делаешь? Беги, пока не поздно, Малфой, эти слёзы тебя погубят. Но он не мог. Не мог бросить Гермиону в таком состоянии. Потому положил ладонь ей на затылок, зарываясь в шелковистые пряди, и начал аккуратно поглаживать в успокаивающем жесте. Гермиона ещё больше прижималась к нему, пряча голову в его плечо. Всхлипнув в белоснежный ворот рубашки, девушка почувствовала, как горячие слёзы стекали на одежду, сразу впитываясь. — Ты не виновата. Ни в чем, — слова вылетали раньше, чем Драко осознавал их смысл. Малфой понимал. Без слов. Он с трепетом смотрел на неё, осознавая, как сильно они похожи. И какова ирония судьбы, именно от него Гермионе стоило защищаться, но сейчас она плачет в его объятьях. Только с Драко она была такой слабой, беззащитной, уязвимой. Он разрешал ей. Чтобы спустя время вновь заставить защищаться от него и от всего мира. Не позволяя ей привыкнуть к лёгкой жизни и снова стать слабой. Позже он обязательно придумает отговорку своему поведению, обязательно снова станет самодовольным подонком, ненавистным слизеринцем, каким она всегда его считала. Но не сейчас. Сейчас он нужен ей. — Дисциплинируй ум, контролируй своих демонов. Если потребуется, запри их и выкинь ключ, — его стальной и ровный голос привели Гермиону в чувство. Страх отступал, пропуская чувство странного умиротворяющего покоя. Он медленно, вместе с кровью, растекался по телу, заставляя обмякнуть в руках блондина. Судорожно вздохнув, Забини осознала, что всё позади, и она находилась в безопасной зоне. Тишина. Голоса наконец смолкли, будто не в силах устоять перед новым назревающим чувством. Так хорошо...спокойно, — мысли спутались в бессвязный клубок. Спокойно? Хорошо? Ты сидишь с Драко Малфоем! Да. Но… «Но», такое огромное и жирное «Но». «Но», не имеющее никакого здравого смысла, необъяснимое, пугающее... только и не менее прекрасное. — Драко? — почти шёпотом. — М? — Где Блейз? — это имя молотком ударило по голове. Чертов Блейз. Именно из-за него он оказался вместе с ней. Снова из-за него Драко превратился в тряпку, впитывающую её рыдания. Малфой резко убрал свою руку, отодвигаясь на безопасное расстояние. Это было лишь мгновение, вырванное из реальности. И все же вместе с первыми лучами солнца, прокрадывалось понимание. Понимание слов, их значение, анализ каждого гребаного действия. Проморгав, словно сбрасывая наваждение, Драко тут же подскочил с кровати, отходя к окну. Подальше от растрепанной девушки. Гермиона немного опешила, но тут же нашла в себе силы скрыть своё удивление. Чудес не бывает. Всё хорошее когда-нибудь заканчивается. — У тебя есть сигареты? — прерывая затянувшаяся молчание, спросила она. — С каких пор ты куришь? — Ещё с прошлого курса, — Гермиона залезла на подоконник, свесив ноги, на что Малфой вскинул брови, но ничего не сказал. Молча протянув ей серебряный портсигар с зажигалкой, он пристально следил как она прикуривала, делая первый затяг. Невероятная — настолько громко, кажется, он прочувствовал это слово на вкус, уловив каждую нотку его значения. Такая блаженная и тихая, с сигаретой, синяками, смазавшейся тушью и беспорядком на голове Забини, сама того не понимая, заставляла ей восхищаться. Будто вовсе не она всего пару минут назад задыхалась в слезах, кричала и всем своим видом молила о помощи. Сжав кулаки до белых костяшек, он попытался отмахнуться от таких абсурдных мыслей. Покурить. Срочно, — Драко выхватил портсигар из её рук и сам вытащил одну, поджигая конец. Нервы у всех сейчас были ни к черту. Так ещё и Забини сидела, ничего даже не делая, вся такая растрепанная и живая. Невероятная. Кажется, это его слово-паразит. Оглянувшись, Гермиона заметила, что находилась в своей комнате в Поместье Забини. Об этом свидетельствовали винтажный интерьер, полки с её любимыми книгами и изумрудно-синие обои. Выручай-комната, — про себя отметила она. Поежившись от холодного воздуха, Забини перевела взгляд на него. Драко ничем не выдавал своей внутренней нервозности. Его напускное спокойствие не вызывало никаких подозрений. Тело расслаблено, взор направлен куда-то вдаль, пока сигарета блаженно тлела в тонких пальцах. Эта картина заставила её облизать потрескавшиеся губы. Мужчины с сигаретой всегда очаровывали её, это был своего рода фетиш. Но Малфой разрушал все рамки. То, как он курил, было словно отдельным видом искусства. Как его кадык опускался, пропуская густой дым в лёгкие, как он держал сигарету, как отряхивал пепел. Это сводило с ума. Она не могла отвернуться и, как завороженная, наблюдала за ним. — Что ты видела? Гермиона тут же отвернулась, нахмурилась, неуверенная, стоило ли ему знать. Он и так уже увидел достаточно. Ей не хотелось никого посвящать в свои проблемы. Не хотелось, чтобы кто-то знал её слабые места, её страхи. Хотя, это было так бессмысленно, ведь именно он заставал её в наихудшем состоянии. Именно он раз за разом вытягивал её из этого болота. — Просто дурной сон, — старалась звучать как можно убедительнее, но охрипший голос дрогнул и заставил горло запершить. — Врешь, — уголки губ Драко чуть дрогнули. — У тебя был припадок. События цепочкой начали восстанавливаться. Вечеринка, алкоголь… Эдриан. — Кто дал тебе наркоту? — Малфой бросил на неё холодный суровый взгляд, тряхнув волосами. — М-м? — делая вид, что совершенно не понимала, о чем он, Гермиона продолжила смотреть куда-то в окно, сжимая в пальцах сигарету. Драко полностью развернулся, теперь уже прожигая её своими ледяными глазами. — Кто дал тебе наркоту, Забини? — от его строгого тона волоски на коже вставали дыбом. — Никто, это моя, — с напущенной уверенностью проговорила она, поджимая губы. Малфой, медленно, словно хищник, подошёл к ней вплотную, вставая между её болтающихся ног, опуская руки на подоконник по обе стороны в опасной близости от женских бёдер, нависая над ней, не прерывая зрительного контакта. Гермиона была в ловушке. Подобно маленькой мыши, попавшей в лапы голодного кота. — Я не буду спрашивать дважды, — Драко вытащил палочку, утыкая её в хрупкое горло. — Отвечай. Чувство его превосходства туманило рассудок. Страх смешался с возбуждением. И непонятно, что было сильнее. Каждая клеточка её тела отозвалась, покрываясь россыпью мурашек. По обыкновению задрав голову, она ответила: — Или что? — конечно же, она не могла вот так сразу ему всё рассказать. Какой в этом интерес? Драко усмехнулся, поднимая её подбородок, кончиком древка. Его запах снова пробился в лёгкие, вытесняя кислород, заставляя глотать воздух, как выброшенная на берег рыба. — Запустишь в меня проклятием? — тихо, едва слышно. — Ну-у, Забини, — он закатил глаза. — Я куда более изобретательный, — здравомыслие кричало оттолкнуть его как можно дальше, найти палочку, что угодно, но она даже не думала сдвинуться с места. Словно под гипнозом продолжала смотреть в его бездонные глаза, слушая манящий хриплый голос. — Легилименс, — одними губами проговорил Малфой. Никаких защитных стен, никаких преград. Он читал Гермиону как открытую книгу. Выбрав нужное воспоминание, увидел, как она зажималась в уборной с Пьюси. От этой картины у блондина зачесались кулаки. Резко захотелось почувствовать хруст костей Эдриана под своими руками. Доводя его до срыва, Гермиона примыкала к Пьюси в липком, грязном поцелуе, слизывая таблетку с его языка. Чувство тошноты заставило сжаться внутренностям. Лицо Драко сморщилось от отвращения. Не выдержав хотя бы ещё одной минуты столь мерзкого зрелища, он покинул её сознание. — Пьюси. Можно было догадаться, — Малфой неспеша убрал палочку от девичьей шеи. — Но кто бы мог подумать, что ты окажешься такой раскрепощённой, Забини, — усмехнулся. — Понравилось зажиматься с ним, а? — ответ не требовался. — Значит, слухи правдивы о вашем золотом тройничке, ты ещё та маленькая шлю... Слизеринец не успел договорить. Замахнувшись, Гермиона влепила ему звонкую пощёчину, больше походившую на удар. Её лицо пылало от злости и возмущения. Малфой лишь что-то хмыкнул, двигая челюстью. Повернувшись, Забини увидела красный след на его бледном лице, подогреваемый солнечными лучами. Недавнее возбуждение сменилось горечью обиды. Подстёгивая её на отчаянные действия, чтобы защититься. От того, кто ещё недавно утешал её в своих объятьях, а теперь назвал гриффиндорской шлюхой. — Я ненавижу тебя, — прошипела Гермиона, испепеляя его своими карими глазами. Она сильно сжала руками края подоконника, собираясь ударить Драко ещё раз, если потребуется. Малфой криво усмехнулся. Вспышка ярости в ледяных глазах потухла, как затушенный огонь. Кажется, он ждал этого ответа, ему просто нужно было услышать, а ей произнести. Чтобы в мире оставался хоть какой-то баланс. Ненависть поддерживала этот баланс. И если даже она исчезнет, всё точно покатится к чертям. Они сгинут в борьбе с собственными демонами, сжарятся в котле своих страхов. Правильно. Так и должно быть, Забини. Малфой покинул границы её личного пространства, давая возможность почувствовать воздух, непропитанный им. Быстрым шагом он пересёк комнату и, ничего не сказав, скрылся за дверью, оставляя её на съедение собственному самобичеванию. Он летел по холодным коридорам, не разбирая дороги. Она вдыхала горький, но такой согревающий дым, вытирая с лица остатки туши. И оба пытаются понять, когда что-то пошло не так? Когда ненависть стала чем-то большим? Когда система дала сбой? Память услужливо оживила тот самый день в их воспоминаниях:

Поместье Забини. Середина июля.

Блейз ходил из стороны в сторону, не находя себе места, то и дело бубня под нос что-то на итальянском, проклиная все на свете. — Tua madre! Devi fare qualcosa! — Успокойся, ничего с ней не станется. Переживёт, как и все мы, — потягивая из своего стакана огневиски, проговорил Драко, наблюдая за Блейзом. — Она — не мы. Я не могу и её потерять, — Забини устало выдохнул, роняя голову на собственные руки. — Она — мой последний родной человек, Драко. Малфой ещё никогда не видел его таким. Даже после смерти мистера и миссис Забини, Блейз держался, не падая духом. А что сейчас? Почему Грейнджер для него так важна? — не понимал. — Почему ты заботишься о ней? — уперев в него взгляд, спросил блондин, скрещивая руки на груди. — Она — моя семья. Последняя, кто у меня остался. Я люблю её, — ни секунды не сомневаясь, ответил друг, всплескивая руками. На лице читалось недоумение... Как Драко не понимал такой простой истины? — Вот так за месяц? Серьезно, Забини? Какая нахер любовь?! — проговорил Малфой, уже немного закипая с такого легкомыслия. — Ты не поймёшь этого, — покачивая головой, все же решил парень. — Просто я… не знаю как это обьяснить. Она такая родная, нужная. Люблю и всё. — Она была рядом с первого курса, и ты ничего к ней не чувствовал. Издевался над ней вместе со мной, — хмыкнул Малфой, с прищуром продолжая следить за Забини. — Поправка, — тут же воскликнул Блейз. — В отличие от тебя, я никогда её не ненавидел, не называл грязнокровкой, — он на секунду задумался, вспоминая прошлые года. — Возможно, ты не поверишь, но по непонятным причинам мне никогда не хотелось её обидеть. Поттер, Уизли — да. Но не она. Словно шестое чувство, — Драко усмехнулся его сентиментальности. — Я всегда это чувствовал, порой мне даже хотелось заступиться за неё из-за твоих вечных нападок. Но я вовремя себя сдерживал, не понимая, чем вызвано это чувство. А когда узнал обо всём, узнал её — понял. — И что же? — наклоняя голову, уточнил Малфой. — Она особенная. Я осознал это, как только она начала открываться мне. Узнав, чем она дышит, как мыслит, я просто не смог её не полюбить. Родство было лишь завершающим звеном. Драко задумался над его словами и лишь позже осознал, насколько Блейз был прав. А сейчас, ничего не сказав, Малфой поднялся с кожаного дивана, направляясь на второй этаж. — Ты куда? — Забини непонимающе выгнул бровь. — Помогу тебе с твоей особенной, — Драко лишь прыснул, засовывая руки в карманы, и быстрым шагом удалился из поля зрения. Почувствовав магию от последней двери, он сразу понял, что это она. Из комнаты не доносилось ни звука, гробовая тишина. Заглушающее заклинание, — отметил про себя, дергая ручку. — Ну и запирающее, конечно же. — Забини, это Малфой. Я один. Открой немедленно дверь, — в ответ ничего. — Иначе я подорву её, и поверь, нужное заклинание я знаю, — снова тишина. — Раз… два… Защёлка ободряюще цокнула, пропуская непрошеного гостя. Внутри был настоящий хаос. Антикварное зеркало разбито на тысячу маленьких осколков, что хрустели под ногами, вонзаясь в подошву его новых туфель. Пол окрашен алыми следами маленьких стоп, шторы превратились в разорванные куски ткани, уродливо свисающие с багета. А она забилась в дальнем углу, словно дикое животное. Ей страшно до чёртиков. Он увидел это, тут же взглянув ей в глаза. И она даже не пыталась скрыть это. От былой гриффиндорской гордости и храбрости не осталось и следа. Нет ни вечно вздернутого подбородка, ни натянутой осанки. Ничего. Боль, страх, отчаяние — вот её составляющие. И ему это было так знакомо. Гермиона напомнила ему себя в прошлом, мальчишку, стоящего на астрономической башне, не в силах лишить жизни директора. Тогда он чувствовал то же самое. Она по-прежнему сидела, поджав ноги, и тихо всхлипывала. Волосы в полном беспорядке, глаза красные, заплаканные. Руки и ноги оцарапаны. — Ну и устроила ты… — оглядывая всё, подвёл Малфой, проходя внутрь помещения. Полумрак и пробирающий склизкий холод — единственное, что почувствовал сейчас Драко. Как Грейн Забини могло занести сюда? — Пришёл насладиться моментом? — горечь сквозила в каждом слове. Ей было плохо, невыносимо больно и одиноко. Никто не понимал её. Малфой прошёл дальше, закрывая за собой дверь, присел на корточки совсем рядом с ней. Гермиона тут же вжалась в стену ещё сильнее. Она боялась его. И почему-то ему стало так… неприятно? — Я помогу тебе.