***
«Where s my love SYML (slowed)» Расправившись с надоедливыми гриффиндорцами, Малфой наконец покинул тесное подсобное помещение. Ему срочно была нужна бутылка крепкого огневиски и хорошая магловская груша для битья, дабы выпустить пар. А его было много. Ещё чуть-чуть и пойдёт прямо через уши. Хотелось напиться до беспамятства, разбить руки в кровь, всё что угодно, лишь бы не думать о последних получасах его жизни. Лишь бы не думать о ней. Всё стало слишком сложно. Её кровь, фамилия, факультет и теперь ещё это. Положение дел ухудшалось с каждым днём. Ему нужно что-то предпринять. Нужно ли? Понимание, что Гермиона ответила ему, не давало покоя. Оно давило, опьяняло, взращивая внутри семена какой-то мнимой надежды на что-то чистое и прекрасное. Несмотря на появившуюся в ней тьму, она по-прежнему была для него светом. Тем самым последним лучиком, освещавшим его прогнивший мрак. Мрак, который пытался пленить её, очернить, но безуспешно. Эгоистичная натура Малфоя искала компаньона, который разделит его гиблую участь. Ей было завидно, одиноко, грустно в своей холодной пустоте. И как последний урод он поддался, позволяя затащить малышку Забини в свой тёмный чулан, полный жестоких демонов. Наверное, какая-то часть Малфоя надеялась, что они разорвут бедняжку в клочья, или же, напротив, считала это помощью в своей извращённой манере. Он не мог объяснить свои мотивы. И теперь даже не знал, именовать это подвигом или банальной трусостью. Злом или добром. Все незримые границы с каждым днём стирались всё больше, принося с собой хаос неизвестности, который пугал его до дрожи в конечностях. Столько лет ржавой ненависти, перепалок и обид. Казалось, всякая надежда на их взаимоотношения давно сгорела и пеплом разлетелась по ветру. Но нет. Она по-прежнему здесь, несмотря на всё что он сделал. Гермиона всё равно рядом с ним. Доверяла, хотя говорила обратное. Бежала навстречу, хотя наверняка ненавидела себя за это. Как и за то, что ничего не могла с собой поделать. Они оба бессильны в этой борьбе. Раньше всё было куда проще. Когда она была лишь поганой грязнокровкой, примерной девочкой, сражавшейся на стороне света. А он был избалованным аристократом, трусом, бежавшим на тёмную сторону по указу отца. Тогда всё было ясно, предрешено самой судьбой. Но сейчас всё изменилось. Нет больше преград, кроме них самих и их страхов. Стены разрушены, замки сняты, и теперь они сами решают свою судьбу. И никто больше не сможет встать на пути.Малфой-Мэнор. Зима 1991 г.
Приехав домой на зимние праздники, юный слизеринец не переставал рассказывать маме о своих приключениях и о том, чему он уже научился в школе чародейства и волшебства. С горящими глазами Драко поведал ей обо всём произошедшем за полгода обучения, в то время как мама внимательно его слушала, надеясь не упустить ни единой детали. В отсутствие Люциуса они переставали держаться как истинные аристократы и могли позволить себе хоть немного побыть обычной семьёй. Холодный строгий взгляд сменился на нежный и заботливый, губы трогала тёплая улыбка, а сердце наполнялось приятным, почти щекочущим, теплом. Рядом с сыном Нарцисса забывала о статусе леди Малфой и становилась обычной матерью, так долго ожидающей приезда своего единственного ребёнка. — А ещё на Гриффиндоре учится одна девчонка… — неуверенно начал Драко. Только при женщине он мог позволить себе быть настоящим и не пытаться скрыть своих чувств. — И что же? — простодушно улыбаясь, спросила миссис Малфой. — Она просто невыносима, мама! — насупившись, выдал он. — Мне постоянно приходится с ней спорить, и мы постоянно соперничаем. А ещё у неё до ужаса пышные волосы и из-за них я ничего не вижу, когда сижу сзади. А ещё она постоянно тянет руку, будто всё знает. И с ней дружат Поттер и Уизли, — на этих словах губы мальчика скривились. — Эти оболтусы без неё и дня на занятиях не продержатся. Женщина засмеялась, слушая вопли своего мальчишки, и потрепала его платиновые волосы. — Милый, тебе не стоит расстраиваться из-за этого. — Она считает меня плохим, — уже без прежней воодушевленности, тихо произнёс он. — Я скажу тебе вот что, — складывая руки, сказала Нарцисса, — если ты так хочешь привлечь её внимание и показать себя с другой стороны — сделай это. Но будь осторожен, Драко. Люди очень жестоки и опасны, никогда не знаешь, что у них на уме. — Она не такая, — полным решительности голосом ответил сын. Мама лишь кивнула, давая ему возможность самому решить, как поступить. Она всегда знала, что её сын не глупый и всё сделает правильно. Он прекрасно осознавал какое бремя и величие несла на себе семья Малфоев. Позже, когда глава семьи наконец прибыл домой, они все вместе собрались за ужином. Стол ломился от количества прекрасных яств, домовые эльфы тихо шуршали по углам, надеясь ни в коем случае не попасть в немилость хозяев. Пока супруги обсуждали какие-то министерские вопросы, к Малфою-младшему, не поднимая головы, подошла главная эльфийка. — Хозяин Драко, я выполнила ваше поручение, — искоса поглядывая на Люциуса, произнесла она тихим голосом. — Спасибо, — также тихо ответил он. — О чём речь? — с безразличием поинтересовался отец. Наследник Малфоев прикусил язык, придумывая вразумительный ответ. — Хозяин попросил найти ему книгу из библиотеки, — придя на помощь, ответила Тинки. — И что за книга? — История Хогвартса, милорд, — мужчина вскинул брови. — Ты же давно прочёл её. Драко по-прежнему молчал, не поднимая головы от тарелки с мясом. Он не мог врать отцу, это было чревато очень плачевными последствиями. Но вместе с тем понимал, что эта правда окажется гораздо хуже лжи. — Смотри на меня, когда я с тобой разговариваю, — прошипел старший из Малфоев. — Извини, отец, — сглотнув, Малфой несмело поднял глаза и встретился с обозлённым лицом Люциуса. Он боялся его в гневе. — Эта книга не для меня, я хотел подарить её моей однокурснице. — С каких пор мисс Паркинсон увлекается историей? — Это не для неё, — дрожащим от страха голосом произнёс Драко, — а для девочки с Гриффиндора. — Нарцисса едва не подавилась куском пищи, она знала предвзятое отношение их семьи к Гриффиндорцам. — С каких пор ты дружишь с этими зазнавшимися хвастунами! — возмутился глава семьи. — Как её фамилия? На этой фразе Драко перестал дышать. Отец едва терпит общество полукровок, что уж говорить о маглорождённых. — Грейнджер. — Грейнджер? Впервые слышу, кто её родители? — Они маглы. Лицо мужчины исказилось от презрения. Свинцовые глаза мгновенно наполнились безудержным гневом. Люциус откинул столовые приборы и вытер руки, будто одно упоминание о маглах лично оскверняло его. — Что я тебе говорил об этих поганых грязнокровках?! Они отбросы, грязь под ногами, не стоящие даже нашего взгляда. Чтобы я больше не слышал её имени из твоих уст! — он рывком встал из-за стола и, приблизившись к Драко, схватил его за шиворот. — Если я узнаю, что ты посмел ослушаться меня и опозорить нашу семью, наказание будет очень жестким! Имей в виду, — старший Малфой вытянул его из-за стола и швырнул на холодный мраморный пол. — Люциус! — дрожащим голосом крикнула миссис Малфой. — Не лезь! — рыкнул он, продолжая наступать на Драко. — Или ты хочешь, чтобы имя Малфоев было опозорено?! Чтобы наш сын якшался с грязнокровками и предателями крови! Позорище! Круцио! — Люциус ни секунды не мешкал, используя непростительное на родном сыне. Драко скрутился калачиком и сжал зубы до противного скрежета. Отец не впервые наказывал его таким образом, но он никак не мог привыкнуть к этой мучительной агонии. К ощущению, как кровь закипала в жилах, а тело билось в конвульсиях. Любой одиннадцатилетний ребёнок на его месте уже бы молил о пощаде, уповая на милость отца. Но не он. Юный Малфой сосредоточивал остатки покидающих его сил лишь на том, чтобы не издать ни звука, так ненавистные Люциусом. Ведь он с детства учил сына быть сильным и пресекал любое проявление слабости. Драко не помнил, как долго длилась эта изнурительная пытка. Кажется, он потерял сознание на тридцатой секунде действия непростительного. Очнулся, уже когда Нарцисса прижимала его к своей рвано вздымающейся груди, роняя горькие слёзы на растрепавшиеся платиновые волосы. — Мама… — каждое слово отдавало тягучей болью на языке. — Мама, не плачь. — Милый… — она попыталась приподнять сына, но тот едва ли мог пошевелить чем-то. — Драко, тебе нужно подняться. Тебе нужно встать, отец ждёт тебя в своём кабинете. — Ещё минутку. Эта минута переросла в целых двадцать. И даже после этого Драко не мог стоять на ногах без постоянной опоры. Держа своего мальчика за руку, Нарцисса кое-как смогла довести его до нужной комнаты. — Прошу тебя, не спорь с ним, — отпуская, проговорила миссис Малфой. Бросив ещё один полный печали взгляд на Драко, Нарцисса удалилась, оставляя его наедине с чудовищем, в котором она видела любящего мужа. Тяжело сглотнув, Малфой открыл дверь и, сжав кулаки, прошёл внутрь. Люциус лениво просматривал бумаги, сидя в своём кожаном кресле. Чувствуя дрожь в собственных коленках, Драко уже хотел опуститься в кресло по другую сторону стола, как ощутил на своём запястье тупую боль от удара знакомой трости отца. Его любимой. С отвратительной змеиной головой, которая своими серебряными зубами впивалась в бледное запястье, едва не пробивая вены. — Я не разрешал тебе сесть. — Извини, папа, — сквозь зубы прорычал Драко. — Надеюсь, ты усвоил урок, Драко, — глядя на него исподлобья, спросил Люциус. — Вторая такая ошибка обойдётся тебе слишком дорого, — глава семьи ожидал утвердительного кивка сына и, лишь получив желаемое, продолжил: — А когда вернёшься в школу, ты напомнишь этой дряни о её происхождении. Понял меня? — Да, отец. Два слова, поставившие точку в его стремлениях. Два слова, разрушившие его зарождающуюся симпатию, а возможно, и нечто большее. Всего два слова.***
«Adeline — Alt-J» Он, наверное, в гробу перевернулся, узнав, что она чистокровная, — усмехаясь, подумал Драко, возвращаясь из давно забытых воспоминаний. Выплеснув все свои эмоции в дуэльном подземелье Слизерина, он возвращался в гостиную уже в более спокойном состоянии. Теперь можно было всё обдумать. Уже было около одиннадцати часов вечера, поэтому, входя в гостиную, он не надеялся там кого-то застать. И точно не хотел встретить там малышку Забини. Малфой ещё не готов встретиться с ней. И к его счастью, внутри комнаты никого не оказалось, кроме двух слизеринцев, сидящих на кожаном диване за бутылкой прилично выдержанного огневиски и что-то бурно обсуждающих. Подойдя к ним, блондин плюхнулся в кресло рядом. — Ты как раз вовремя, — без энтузиазма проговорил Нотт. Малфой уже подумал, что Гермиона всё растрепала им. Не о поцелуе, конечно же. Однако, ситуация с придурками из Гриффиндора могла заставить Блейза изрядно понервничать. Он и так до сих пор не узнал, кто пытался убить её, ещё и это. И не стоит забывать о том, что Малфой передал ей часть силы, которую сам не так давно у неё же и забрал. Они поделили тьму надвое, оставив себе по кусочку, так необходимому для поддержания внутреннего баланса. Забини убьёт Драко, узнав, что тот сотворил с его прекрасной сестрой, в какое болото он её втянул. Где теперь они оба безвылазно барахтались, отказываясь протянуть друг другу руку помощи. — Мы по-прежнему не знаем, кто напал на Гермиону, — уставившись в одну точку, сказал Блейз. На этих словах Малфой выдохнул. Не сказала. — Кто бы это ни был, — начал Теодор, — он явно хорошо знаком с тёмной магией. Драко и Блейз перекинулись быстрыми взглядами. Они никогда не рассказывали Нотту, что действительно произошло летом, дабы не ставить его под угрозу. Ведь то, что они сотворили, могло бы приговорить их всех к поцелую дементора, а в лучшем случае к пожизненному заточению в Азкабан. — И это точно кто-то из школы, кто-то поблизости. Кто мог наблюдать за ней и выждать подходящий момент, пока она окажется одна, — продолжил Забини. — Гриффиндорцы? — высказал в слух свою догадку Нотт. — Нет, они бы не стали играть так грязно, — отрезал Малфой. — Но их тоже стоит опасаться, они готовы сожрать её с потрохами, — невесело усмехнулся Теодор, отпивая из стакана. — Может быть, Пьюси? — с горящими глазами произнёс Забини. Точно. Закрутившись в водовороте событий, Малфой совершенно забыл об этом ублюдке. А ведь он по-прежнему донимал Гермиону, и она не говорила никому ни слова. Идиотская храбрость. Если бы в то утро он не застал их в столовой, то даже не догадывался бы, насколько Эдриану не дорога его жизнь. Он так и просит, чтобы Малфой разбил его голову об холодные каменные стены, пока по ним не потечёт его кровь. Переломал ему каждый палец, что касался бархатной кожи малышки Забини. И замучил Круциатусом, пока в его голове не останется ни единой похотливой мысли о ней. А ведь он точно так же целовал её, — почему-то внезапно подумал Драко и почувствовал, как к горлу подкатила тошнота. — Всегда рядом, семья аристократов, поддерживавших тёмного лорда, — загибал пальцы Теодор, — ну и личный интерес. Всё сходится, — парни переглянулись. — Но это может быть и не он, — тихо произнёс Драко, обдумывая его слова. — Подумайте сами, Гермиона — бывшая маглорождённая, которую все презирали, — на этих словах каждый из них опустил голову. Да, им было неприятно вспомнить своё прошлое. — лучшая подруга Поттера и Вислого, золотая девочка, сражавшаяся на стороне света, внезапно оказывается чистокровной наследницей Забини с приличным наследием и связями. У неё будет много врагов. И не стоит забывать о летнем нападении, — он почувствовал на себе испепеляющий взгляд Блейза. Он так и не простил меня.Поместье Забини. Конец августа.
— Она в праве сама принимать решение. Ты не можешь делать выбор за неё. Интересно, Малфоя вправду это волновало? Или же он просто не хотел быть одним в своих параноидальных идеях о защите матери. — Какой, к чёрту, выбор! Ты сошёл с ума?! Не смей впутывать её в это! Наверху раздался шум, кажется, они разбудили Гермиону. Она неторопливо вышла из своей спальни, накинув поверх пижамы тонкий атласный халатик. Гермиона спустилась по лестнице, надеясь узнать, кто разбудил её в столь поздний час. Щуря заспанные глаза от яркого света, она не сразу разглядела двух слизеринцев. — Что-то произошло? — поглядывая на них, спросила она. — Нет, ничего. Прости, что разбудили, — сразу же ответил Блейз, но в его словах слышалась нервозность. Не поверив Забини, девушка повернулась к его другу и вперила в него вопросительный взгляд. Драко усмехнулся. — Она хороша, — делая шаг к ней навстречу. — Я узнал место сбора пожирателей. Он видел, как оживилась Гермиона от его слов. Пламя в шоколадных омутах загорелось пуще прежнего, побуждая её к решительным действиям. Малфой получал от этого нездоровое наслаждение. Ему нравилось быть проводником малышки Забини на тёмную сторону, нравилось очернять её душу, нравилось делать её себе подобной. — Когда? — лишь один вопрос. — На рассвете. Услышав желанные слова, Гермиона тут же помчалась обратно в свою комнату. Ей нужно было собраться. Наступил день, которого она так долго ждала. Сегодня ей наконец удастся продемонстрировать всё, чему она смогла научиться, сегодня ПСы поплатятся за всё. Драко хмыкнул, глядя на её реакцию. Ему было весело, в отличие от Блейза, который, смотря на него, кинул гранёный стакан с недопитым огневиски прямо в стену недалёко от головы Малфоя. Тот даже не дёрнулся, спокойно ожидая, когда Забини успокоится. Но как бы не так. Блейз кинулся к нему и, схватив за воротник чёрной, как уголь, рубашки, хорошенько его встряхнул. — Какого хуя ты творишь?! Её же убьют там! — голос Забини сорвался на крик. — Ты мой друг, Драко, но я никогда тебе этого не прощу! Никогда!***
Кто-то из пожирателей мог захотеть отомстить нам и проникнуть в замок. Блять. Тогда список подозреваемых значительно расширится. — Значит, пока мы точно не узнаем ублюдка, будем постоянно находиться рядом с ней. Она не должна быть одна, — решительно произнёс Блейз. Нотт немедля кивнул, и Забини перевёл свой взгляд на Малфоя, ожидая его ответа. Драко тяжело вздохнул, но удостоил его легким наклоном головы в знак согласия. Она в опасности. Из-за меня. Из-за того, что я, блять, втянул её в это, её могут убить. Её уже едва не убили и это полностью моя вина. Какой же ты ублюдок, Малфой. Они ещё немного посидели, обсуждая всякие мелочи по поводу учёбы и зимних каникул. После чего Теодор ушёл в спальню, оставляя Драко с Блейзом наедине. — С тобой она будет в безопасности, — сквозь зубы проговорил Забини. Ему было неприятно это говорить, особенно после всего, чему подверг её Малфой. Но это было правдой, он был в этом уверен. — Я не стану рисковать своей жизнью ради неё, — фыркнул Малфой. — Ты путаешь меня с её красно-золотыми дружками. — Ты уже это сделал, — намекая на случай в больнице, отрезал Блейз. — Я знал риски и это… — хотел оправдаться Драко, но Забини пресёк его жалкие попытки, подняв ладонь в останавливающем жесте. — И сделаешь многое… для неё, — с этими словами он осушил свой стакан и ушёл вслед за Ноттом, оставляя друга наедине с этими душераздирающими словами, которые лезвием прошлись по позвоночнику, вонзаясь внутрь. Сделаешь для неё многое, — Драко пробовал их на вкус, пытаясь понять свои собственные ощущения. Эти четыре слова отдавали опасным теплом на губах. Они обжигали собственной колкостью, но вместе с этим продолжали манить, терзать своей истиной значимостью. Простой набор букв, в который Забини вложил немалый смысл, надеясь, что тот дойдёт до его упрямого друга. И, кажется, это сработало. Никогда прежде никому не удавалось так обескуражить Драко с помощью четырёх слов, которые теперь то и дело отзывались эхом в его голове. Показывая, какую оплошность он допустил. Неужели я действительно зайду так далеко? — с минуту он раздумывал над ответом, прокручивая в голове все события, связанные с Гермионой. Ничего не пугало его так, как собственные выводы. Отрицать которые было просто глупо. Уже зашёл и зайду ещё дальше, если потребуется, — для него это звучало подобно смертному приговору. Малфой корил себя за такую легкомысленность, совершенно недопустимую с его стороны. Нутро противилось, выло, теряло последние силы, напоминая о том, каким слабаком он стал. Все шесть лет обучения, ему удавалось, хоть и не без труда, но держаться подальше от несносной гриффиндорки, он с лёгкостью умел подавлять свои желания, буквально оставляя их на железной цепи. Но сейчас каждый новый день давался с большим натягом, ведь у Гермионы получалось подобраться всё ближе к нему. А вместе с этим выбирались и его похороненные о ней мысли и чувства. Люциус убил их, когда мальчик был ещё совсем юнцом, не дав шанса пустить корни. Но старик ошибся. Несмотря на все его угрозы и на жалкие попытки Драко закрыться окклюменцией, они росли. В тени, сокрытые от всех глаз, там, где Малфой их оставил в надежде избавиться. И это лишь вопрос времени, когда им всё-таки удастся вырваться наружу, сломав всю его защиту.