***
Король Моцрука восседал на своем троне во время очередной пирушки своего замка. Толпа шутов веселила как могла вельмож, которые сидели за столами по обе стороны от королевского трона и обсуждали проблемы королевства. «Неужели союзный король умер?», «Что с нами будет?», «Новая война с Миросом? Но, мы к ней не готовы», «Что будет делать король? Пойдет на территориальные уступки?», «а что с регентами? Их уже нашли? Король знает новых регентов?», «Конечно знает. Это его долг». Подобная шумиха в зале настала как только в субкоролевстве узнали о смерти союзного короля. Предшественник был из Моцрука. Но, что им делать теперь? Миросские вооруженные силы закатают в землю разрозненные феоды Моцрука. Уже был казус пять лет назад. Приграничное селение Кондортаух было спорной территорией. Союзный король пытался остановить накаляющуюся конфронтацию, но по слабости здоровья был неспособен обе стороны призвать к диалогу. Этим воспользовались неорыцарские ордена Мироса. Кондортаух стоял на залежах ценных ископаемых. Местные колдуны даже объединились с волшебниками, то всё было тщетно. взвод паровых танков с рыцарями, одетыми в усиленную броню сначала опустошили город, затем его сожгли, не дав шансам местным выбраться, и после этого взводом гусеничной техники сравняли с землёй его, оставив на полдня для разграбления мародёров. Но, через полдня прибила компания «Понтифик-групп» и те из мародёров, кто не успел сбежать поддался так называемому «арамейскому огню». Потоки раскалённой лавы покрыли улицы города. От таких высоких температур стекло плавилось вместе с камнями, сливаясь в одну единую массу, консервируя под собой сотни тел жителей и мародёров, не успевших вовремя уйти с награбленным. Ещё через три дня на месте города открывались рудники по добычи полезного миросским промышленникам олова, марганца и меди. Гулянье продолжалось весь вечер и катилось к завершению. Многие гости упивались вином и элем как могли, чтобы угодить своему недовольному королю, который по старой привычке давал насытиться сначала им, вдоволь нахохотаться от грязных выходок своих пьяных подопечных и только затем, убедившись, что все живы приступить к трапезе. Рядом с ним сидела недовольная королева, которая уныло посматривала на пьяные рожи своего двора. Вот, шут облил графа Бира водой, вот барон Гвайс ударил сидящего по соседству лорда Кеффи из-за куска осетрины, вот завязалась драчка и оба вытащили клинки. Типичное зрелище во время королевских кутежей. Вот они созывают своих людей из-за нанесённого оскорбления. Королю Гондоллу это так нравится, когда все эти дурачки пытаются перед ним показать свою полезность. Королева раздраженно вздохнула от бессилия, забросив ногу за ногу. Сидела она по привычке в своём красно-черном коротком платье с корсетом, подчеркивающим её тонкую фигуру, на ногах были одеты черные в сетку чулки с туфлями на высоких каблуках. На руках были длинные черные перчатки обнаженными пальцами, бледное от пудры лицо с пухлыми вишнёвыми губками указывали на глубокое безразличие. Она даже прикрывала от скуки затенённые веки глаз, опуская свои тяжелые широкие ресницы. Черная роскошная прическа увенчивала её образ неподступной грозной госпожи, коей она была на самом деле. Не одинокими были случаи, когда она позволяла себе при Гондолле дуэли между гостями и прямо за столом, а иногда и на столе. Королева Ортерн пустила равнодушно дым перед собой, размахивая от скуки мундштуком из темного орехового дерева. Внезапно настала тишина. Даже вельможи, которые закатили драку сели тут же на свои места. В покои вернулся он. Королевская чета оживилась, заметив, как к ним без всякого приветствия шел твёрдыми шагами адъютант Его Величества. Узнав, кто к пожаловал к королю, гости поочерёдно принялсь покидать насиженные места и расходиться. Тех, кто сидел к королю ближе ждала незавидная часть потому, как теперь они оказывались заложниками положения и не имели права покидать помещения как бы долго не длился разговор. Однажды он длился до утра, а гости заставили себя сидеть не двигаясь не смыкая глаз. Те, кто успевал их закрыть больше не появлялись вблизи королевского двора, так как это считалось оскорблением королевской фамилии. — А вы всё не спите, друг мой, — обрадовался король, заприметив своего хорошего приятеля. Прибытие адъютанта Курца оживило хозяев банкета и каждый по-своему был рад его видеть. — Служить вам, Ваше Величество, сплошное удовольствие. Настолько увлекательное, что спать даже ночью не хочется, — Курдиц польстил самолюбию хозяина. — Да будет вам, дорогой Амадей. Как у вас дела? Вижу, что лучше, чем месяц назад? Хотите сказать, что королевству не грозит новая война за наследство Союза? — Почти, но обо всём по порядку, — Курдиц поклонился королю и протянул ему свиток с печатью. Король его взял и стал тщательно перечитывать. — Так… Значит, вы отправили моё войско к Стальному Холму с этим Мезаресом? А зачем этих двоих вдогонку за ним? — Видите ли какая штука, Ваше Величество. Согласно союзному договору у нас слишком ограниченное количество подданных, которые умеют читать и ещё меньше тех, кто умеет писать. Но, один из них… — Это же запрещено! — Воскликнул король. — Моя честь… — Ваша честь, Ваше Величество, давно была посрамлена. И не вами, а вашими предками, — заговорился слишком смело адъютант. Те из гостей, которые услышали эти слова, максимально отодвинулись от стола и прикрыли уши, чтобы не видеть вероятной реакции их повелителя. — Посрамлена была, — продолжил Курдиц, когда был создан союз с этими миросскими самозванцами, которые возомнили себя повелителями судеб и потому мы должны им дать отпор. — Закончил Курдиц. Король ближе к ночи себя чувствовал уставшим и понимал, что с адъютантом бесполезно спорить. Это был один из немногих, кому было дано слово говорить, то что вздумается (очень редкое для Эпохи Всеобщего Недоверия). Скажи эти словеса днём и этому нахалу Курдицу не сносить до следующего рассвета головы, но Гондолл снова посмотрел на письмо, что ему передал слуга, почесывая густую черную с проседью бороду. — Твоя правда, Амадей. Но, почему не кого-то другого? У нас есть множество других прекрасных шпионов, умеющих читать и писать? — Эти никуда от нас не скроются. К тому же, они прекрасно знают того полководца, кто повёл ваше войско. — И кто же это пошел? — Вы про него слышали. Капитан Аллерго из ордена Щитоносцев. Амбициозный Капитан, недавно отличился в бою при Хребтах Реры. — Помню такого. По-вашему ему можно доверять? — Доверять можно, но вы же знаете, что это не простой завоевательный поход в Эльфийские Пустоши, а дорога к Стальному Холму, с которой он может вернуться верным слугой Союзного короля. — Неплохой план, дорогой Амадей. Кстати, как тебе моя жена? Она сегодня на удивление неотразима. — Прекрасно выглядите, Ваше Величество, — поклонился королеве адъютант, пожирая её губы глазами. Могло показаться, что девушка на миг улыбнулась собеседнику, но в тот же момент, она без лишних эмоций поблагодарила гостя и даже позволила себе наглость перед мужем протянуть для приветствия ему руку. — Спасибо, ещё раз, друг Амадей, что пожаловал. Идите. Мы с очаровательной королевой ждём вас с хорошими новостями.Глава 18. Понтифик и король
26 марта 2021 г. в 02:40
Понтифик Люций больше не смел предаваться утехам. Исчез документ, который позволял поставить марионеточного короля и исчез человек, который мог знать место нахождения потенциальной марионетки. Это в нем возбудило ярость и неистовое желание казнить всех, кто оказался замешанным в этом заговоре. Пострадали даже те, кто был косвенно причастен к побегу ренегата за пределы Мироса. Не успел I погрузить тело, освобожденного из тюрьмы Ромуса в автомобиль, как о нем уже все узнал Понтифик, готовый растерзать на клочья преемника Кардинала. Q, ступивший на свою новую должность, предпринял недостаточную попытку активности в поимке всех сторонников своего предшественника. Из командировок было отозвано порядка двух ста человек, подозреваемых в симпатиях к Брутиусу. Вернувшиеся единицы были тут же казнены без суда и следствия. Нового Кардинала не интересовало насколько была высока степень лояльности этих бедолаг. Их тела были воздвигнуты на кольях у центрального города к зданию технологов. Многим из сотрудников небоскрёба было невдомёк почему трупы каких-то незнакомцев маячили у входа на работу. Самим же им были неизвестны не технологи не их отношения с Понтификатом. Рядовые служащие не понимали что происходит. Технологи может даже и попадались им на глаза в будний день, но их было невозможно отличить от иных служащих. Трупы технологов, повисшие на кольях, как акт устрашения давали понять тем, кто остался, что лучше и безопасней будет исполнять приказы понтифика. Обычные служащие, из категории непосвященных приходилось мириться с подобными убийствами рядовых жителей столицы так же, как они мирились со всеми остальными непредсказуемыми вещами. Многие офисные клерки в своём безумстве, чтобы подражать своим руководителям среднего звена, не таясь подходили к вонючим трупам, отрезали по кусочку и съедали плоть мертвичины. А кое-кто в своём безумии превосходил и их, слизывая с кольев стекающую кровь с остатками экскрементов. Жара усилила запах гниения и у здания на полгода установилась неимоверная трупная вонь. В те часы после побега технолога I во всём Миросе запах вони, трупных разложений и нечистот увеличился в разы. Анклав чумных был перевёрнут верх дном и тела прохожих валялись даже на улицах более приличных анклавов столицы, а улицы были залиты реками крови. Возможно, что у этих людей и возникало желание убрать улицы, но во всём хаосе Эпохи Всеобщего Недоверия они обезличивались и им стал безразличен ужас, происходящий за окнами видимого мира. Потому даже в самых приличных районах столицы был повышенный уровень бытовых преступлений, среди которых было много краж, бытовых побоев по пьяной лавочке и убийств. Средства связи им были не доступны и общались они письмами, которые тщательно проверяло одно из верных Его Святейшеству ведомств. Любое лишнее слово в письме или, не дай бог, упоминание о действующей администрации, было поводом для приезда «Псов Его Святейшества», которые без суда и следствия зачищали целыми кварталами нерадивых горожан. На смену которым заселяли с периферии новых, более покорных и запуганных, тех кто десятилетиями стояли в очереди на жильё от Понтифика, находясь на его менее приличной службе.
Но, это всё было отступление. Описывающее всё то, во что превратился несчастный многострадальный Мирос после ухода сил, верных бывшему Кардиналу. Окрестности Курии были засыпаны трупами и всё не тех, кого надо. Жадный до власти Люций не знал покоя. Ему казалось этого мало. И с каждым днём он стал требовать всё больше жертвоприношений в своё имя. В один из таких дней к нему пожаловал Кардинал Q. Он теперь был не Q. А своей преданностью к понтифику он заслужил имя. Кардинал Куанародди пожаловал к своему господину с раболепным преклонением, как это он очень любил делать.
— Кардинал Куанародди, дитя моё, — воззвал меланхолично понтифик, отпивая маленькими глотками из чаши вязкую бурую жидкость, по видимому кровь кого-то из убитых. Понтифик Люций лениво сидел полулёжа на лежаке балкона своей резиденции, лакая из кубка и закусывая чем-то вроде винограда.
— Ваше святейшество, — покорно поклонился в знак уважения Кардинал.
— Не надо, — пренебрежительно отмахнулся от собеседника понтифик. Вёл он себя достаточно распущенно, как ни в чем не бывало. Не подавал признаков той лютой злобы, из-за которой Мирос погряз в крови несколько дней назад. — Вы отправили орден?
— Так точно, Ваше Святейшество, орден «Псов Вашего Святейшества» уже отбыл к Ермону и они будут на месте к завтрашнему вечеру.
— Да-да… — снова бросил равнодушно Люций и подложил свободную руку себе под голову, чтобы немного выше приподняться. Потом вновь стал пить кровь из кубка. — Вы что-то ещё хотите мне сказать?
— Да, Ваше Святейшество. Наши соглядатаи нашли Артемуса Мезареса.
— О! Значит, нам услуги I больше не к чему?
— Не совсем. Может Ваше Святейшество забыли, но письмо на регенство было утрачено.
— Точно утрачено? Я подумал, что возможны вы его успели найти? — скривился Понтифик, повернув голову на Кардинала, — Не хотите ли вы мне сказать, что важнейший документ находится у бывшего технолога, который с телом бездомного слоняется по моим владениям?
— Не хочу. Но…
— Тогда зачем вы мне эту чушь рассказываете, Куанародди?! Я и без вас знаю, что документа нет! Да! И где же Второй Мезарес? Вы наверное хотите сказать, что он уже у ваших людей?
— Нет… — пробурчал в полу голос Кардинал, — но, мы знаем где он и готовы в любой момент, угодный Вашему Святейшеству схватить второго чумного и…
— Ладно вам. Скажите где он?
— Моцрук.
Люций посмотрел озлоблено на своего кардинала и обессиленно стукнул кулаком по спинке лежака, затем снова вернулся к напитку — Хотите, Куанародди? Я угощу вас свежей кровью, выжатой из ваших бывших друзей, которых вы предали. Как же они непривычны на вкус эти технологи! Всегда мечтал попробовать хоть один кусочек…
— Спасибо, Ваше Святейшество.
— Как? Вы воздерживаетесь от угощения вашего всемогущего бога?
— Я уже ел. Честно. — ответил убедительно предатель, сам не веря своей уверенности.
— Ох уж эта солидарность технологов… Она мне никогда не нравилась. Технологи у меня постоянно под ногами мешались со своими тайнами и правилами. Пятьсот лет после вашего предательства! Пятьсот лет с тех пор, как повержена Империя красных орков! — Увлечённо рассматривал переливающийся в солнечных лучах кубок, инкрустированный драгоценными камнями. — Вы слышали об этой легенде, Куанародди?
— Да, сир. Но, я не думаю, что это было…
— Вы хотите сказать, что этого не было на самом деле? — возбудился понтифик.
— Путь Ваше Святейшество меня простит за дерзость, но мне не приходилось за свою карьеру сталкиваться с доказательствами, подтверждающими существования мифической Империи Красных Орков, — ответил Q максимально тактично со свойственной дотошностью технолога.
— Вы несёте вздор, Куанародди! Довожу до ведома ренегатов-технологов, что согласно историческим документам, имеющимся в архиве Курии, Империя Красных Орков существовала. И есть тому аргумент даже весомей, чем вы себе можете представить!
— Хах, — наиграно усмехнулся оппонент, — что же может сказать понтифик, чьи архивы документацией наполнял один из технологов, стоящих перед ним?
— А тем, дорогой мой Куанародди, что организация технологов раньше была одной из структур Империи Орков.
— Не может быть! — Воскликнул возмущенный технолог. — Как вы тогда объясните, что за всю историю структуры «Служащих машине» не было не одного орка! Даже не одного полукровки!
Люций, продолжая спокойно лежать, плавно всколыхнул жидкость в бокале и сделал ещё нескольоко из неё глотков, — А что если я скажу, что словосочетание «Империя Красных Орков» это исторический штамп, введённый научный оборот с целью прикрытия вполне людского государственного образования? И это человеческое государство, эта красная империя по своему технологическому развитию была гораздо выше, чем те технологии, которыми сейчас пользуются «Служащие машины»? Дорогой, Куанародди, благодаря вам понтификату больше нет нужды исполнять никому ненужные обязательства перед теми, кого уже нет половину тысячелетия. История унесла этот плевок в сторону богоподобности Курии на обочину истории и имена их песками тоже занесены. Мы с вами находимся на территории города, который тысячитиями назывался «вечным». Наши библиотеки скрывают сотни и сотни цивилизаций, исчезнувших много веков назад. Мы были свидетелями катастрофы Конца Времён и крушения так называемой Империи Красных Орков, в упоминании которых подавно отпала необходимость сейчас. Мир, в котором мы живём это то, о чем грезили те, кто положил жизнь в борьбе с проклятой Империей и теперь когда он настал, пришло время покончить и с теми остатками предателей былой империи, которые всё это время ходили среди нас. Со «Служащими машине» у Курии будут отдельные счёты. Вы точно не хотите крови ваших бывших товарищей? — улыбнулся хищным оскалом Люций, выпячивая свои глаза с зауженными зрачками.
Куанародди нахмурив брови молча взял со стола понтифика наполненный кровью бокал и большими глотками опустошил его. — Я могу идти, Ваше Святейшество?
— Идите, господин Кардинал. И помните, что Курия ждёт результатов! Верните под контроль Вашего Святейшества незаконно утраченную власть, если конечно не хотите, чтобы вас подали на стол в один из таких прекрасных солнечных дней, как сегодня.