Лихие временные петли и их Последствия

Даже в другом времени всё было по-прежнему. Поттер бесил, Уизли отвращали, Грейнджер нервировала, и только осознание своей cul в уязвимом положении помогало держаться достойным игнорированием. Блэк, испугавший Драко поначалу до посинения и позеленения до полного слития с природной местностью, оказался еще хуже, чем ему о нём говорили. Мало того, что был преступником, так ещё и умудрился построить доверительные отношения с крестником. Поттер обожал Блэка просто за факт его существования, и это бесило. Когда Блэк с явной тихой и смиренной скорбью рассказывал о родителях Поттера и Долгопупса, Драко начал подозревать, что чего-то не знает. Драко был посвящен в его историю чуть больше, чем рассказывал «Пророк», и не боялся его. Отец говорил, что эта фамилия определённо была кем-то проклята. Процветающий род с двумя сыновьями в одночасье угас, и истории обоих Блэков были таинственны до ужаса. «Незнание каждой ниточки паутины человеческих взаимоотношений, с которыми планируешь работать — непростительно для наследника рода Малфоев» — вспомнил он слова отца и обиженно засопел. Придётся вызнавать, но как, если никто из этих предателей крови да грязнокровок ему не доверяет? Эта мысль почему-то была ещё обиднее предыдущей, и Драко дошёл до точки раздраженного самобичевания. Разговор о Мерлине как о запойном старике со странными предпочтениями возмутил юного Малфоя до глубины души, что воспитывалась на сказаниях о мудром и дальновидном волшебнике с великой силой, что наставлял героев и стал известен по их подвигам. Эталон Слизерина. Первая ночь на новом месте и в новом времени была самой сложной ночью в жизни Драко. Никакое общее и взаимное замешательство от вида растерянного величайшего волшебника не помешало Блэку поздороваться с ним самым плебейским образом, наскоро представить их компанию, состоящую из сбежавшего преступника с незаконной анимагической формой, раненой сумасбродной метаморфини, двух рыжих и тупых предателей крови, одной раздражающе безнравственной и невоспитанной, даже если еле дышит, грязнокровки, и невозможно бесячего идиота со шрамом на лбу, вороньим гнездом на башке и магнитом на неприятности sur les fesses; и протолкнуть их всех к спальням сквозь сопротивляющегося хозяина дома. Драко на месте Мерлина, тоже бы сопротивлялся. Духовное родство с новым-старым знакомым перестало ощущаться примерно на третьей минуте, когда старик в крайне неуважительной манере попросил помощи для раненых и слабых членов команды. Надо сказать, требование было справедливым и логичным, Драко и сам осознавал необходимость серьезного лечения для Грейнджер и Тонкс, но не будь он Малфоем, если не возмутился бы. — Excuse-moi, но имеете ли Вы хотя бы отдаленное представление о том, из какого древнего рода Малфоев происходит моя чистокровная... — Ох, saint Салазар! Quam fortuna, Сириус говорил, какая редкость в вашем времени — чистая волшебная кровь! — говорил Мерлин, неясно, случайно ли соскакивая на древний латинский, или для впечатления у нового знакомого. Драко осклабился, радуясь, что его происхождение оценили по достоинству, а он нашел хоть одного образованного человека в этой... — Готов дать бороду на отсечение, ты, puer mi, превосходно разбираешься в лекарском деле и травяных сборах, посему твоя помощь будет оценена как десять рук! Вы, детишки, можете идти спать, я убежден, что юный Драко из рода Мафлоев, что прибыл из далекого будущего, сейчас продемонстрирует мне те чудеса колдовства и медицины, что и не снились моим современникам! С таким-то помощником мы быстро управимся! Драко опешил настолько, что закрыть рот смог только когда Блэк, лихо усмехаясь и издевательски подмигивая, утащил мерзко хихикающих Уизли и победно ухмыляющегося Поттера наверх, спать, а Мерлин вручил ему ведро с едко пахнущим настоем. Благовоспитанный наследник многоуважаемого рода Малфоев еще никогда не употреблял столько ругательств на четырех разных языках в одном предложении, что добродушно улыбающийся старичок воспринял как новейшее заклятье. Ранение Грейнджер было серьёзным, и он поражался, как она вообще умудрилась спорить с Поттером в таком состоянии. Видит Мерлин, причём буквально, он недооценил эту девчонку-заучку. Так же недооцененным оказался Долгопупс, внезапно оказавшийся неплохим специалистом по травам, вызвашимся помочь. Честное слово — не возился бы он с такими, как грязнокровки, мог выучиться на достойного чистокровного мага. Зачем только связался с Поттерской компашкой и опозорил себя этой бессмысленной битвой в Министерстве? Драко не был специалистом в целительстве, но чему-то он всё же научился у любимого профессора Снейпа. Зелья, продуманно прихваченные ещё в палате, ему в этом помогали. Лавгуд, тихая и незаметная, заставила Драко подпрыгнуть на месте, когда оказалась под его локтем, протирая лоб подруги настоем из цедры каких-то одной ей известных плодов слив-цепелин. Мерлин тихо восторгался зельями, но Драко строго запретил ему брать пробы для изучения, обосновывая это разрывами и раздвоениями Временной нити, а когда не подействовало, пригрозил таинственным демоном, что был обнаружен магами только в двадцатом веке. Подействовало куда убедительнее. "Фе, Средневековье, — мысленно скривился Драко, — "все это", — он мрачно обвел взглядом стены с основой из необработанного камня, крупные щели, дававшие свободу гулящему ветру, и непрочную крышу, — "а ведь это дом местного великого колдуна." Почему они вообще этим занимались? Едва Драко задумывался об этом, он преисполнялся отвращением к своим мыслям, и предпочитал не думать. Поттера вот, казалось, такие мелочи, как смерть, вообще не волновали. Когда с проклятием от Долохова он разобрался, пусть и не полностью, дышать Гермиона стала заметно легче. Драко даже не успел порадоваться этому, так как его взгляд тут же упал на Тонкс. Двоюродная сестричка, будь проклята эта кровь Блэков, держалась так, будто она не была ранена множеством мощных проклятий Беллатрисы. Драко проклял кровь Блэков ещё много раз, пока работал. Спать ему сегодня не суждено, но и бросить своих невольных соратников он не мог. Что-то не позволяло, и он не знал, как это «что-то» называется.