***
Честно говоря, ужасно приятно просто жить. Не строить никаких планов, не думать, как достать еду или укрыться от непогоды, не бежать и не прятаться. Я долго отвыкал от этого, но обратно привык буквально за пару дней. Привык просыпаться когда захочется в удобной кровати, подолгу читать книги в кресле, положив ноги на подлокотник, собирать волосы в хвост и носить чистую удобную одежду. Гарри со мной в этом полностью солидарен. Северусу, правда, пришлось всё-таки поехать в маггловский торговый центр и принести на Гриммо одежду и обувь — трюк с Оборотным зельем во второй раз он провернуть наотрез отказался. Некоторые вещи оказались чуть великоваты, но крестник заверил, что он к такому привык. Так что мы оба изо всех сил стараемся расслабиться — и у нас получается даже лучше, чем я думал. Мы готовим завтраки — у Гарри пока ещё не очень хорошо получается делать это с помощью палочки, а я предпочитаю работать руками — читаем купленные учебники и ежедневные газеты, вместе тренируемся. Иногда я задумываюсь о том, подходит ли всё это под определение слова «дом». Потому что от клятвы дать мальчику настоящий дом я не отказываюсь. Правда, спросить у него об этом кажется мне настолько неловким, что я каждый раз откладываю этот вопрос на более удобное время. От парочки безобидных заклинаний из арсенала Мародёров мальчик приходит в полный восторг. А обидным я его не учу — тот, кто пользовался ими в шестнадцать лет, был совсем другим человеком, и сейчас мне противно использовать такие вещи, как, например, Заклятье завязанного языка. А вот в зельях Гарри с ходу разбирается лучше, чем я — и это при условии, что я всё это уже варил, хоть и давно. Странно, что у них со Снейпом не заладились отношения… ну, до того, как они познакомились заново. Но причину этого я так и не выяснил. Зато сейчас Северус относится к нему если и не положительно, то хотя бы нейтрально — а это уже что-то. Мне почти перестали сниться кошмары о тюрьме. Это не значит, что я забыл о ней, но теперь я намного реже просыпаюсь по ночам в поту и слезах, отмахиваясь палочкой от несуществующих дементоров. Так что я начинаю иногда видеть во снах что-то хорошее. Например, школу. Один раз мне даже снится мой визит в Годрикову впадину — за полгода до того, как всё отправилось к чертям. Это очень хороший сон, даже несмотря на то, что после него у меня начинает болеть сердце. На фоне всего этого невозможность выйти из дома тяготит не так сильно, как могла бы. И, тем не менее, каждый день я снова и снова возвращаюсь к одной и той же мысли: смогу ли я однажды выйти из дома без риска, как свободный человек?***
Снейп возвращается через две недели — в первое октябрьское воскресенье. Аппарирует на нашу кухню, где мы в этот момент сидим за утренней газетой, молча наливает себе уже остывшего кофе из турки и медленно пьёт его, остановившимся взглядом пялясь в стену. Это немного настораживает, но быстрых выводов я стараюсь не делать: это же Северус, один Мерлин знает, что у него в голове. Во взгляде Гарри читается немой вопрос — так явно, что я бы, пожалуй, смог даже интонацию угадать. Я так же молча качаю головой. Не ему. Это должен спросить я. — Что стряслось в этот раз? Снейп шумно выдыхает в кружку с кофе, явно намекая на то, что не слишком хочет разговаривать. Но это только подогревает как интерес, так и беспокойство, из-за драматичной паузы уже начавшее перетекать в тревогу. — Это связано со мной? — Какая же ты скотина, Блэк, — проникновенно сообщает Северус, резким жестом отставляя полупустую кружку. — Тебе что, жалко дать человеку десять минут на то, чтобы он перевёл дух? От возмущения я начинаю задыхаться, пока наконец не понимаю, что он просто пошутил. Воистину, этот человек меня однажды в могилу загонит. — Так что именно случилось? — Могу только сказать, что твои… экспрессивные решения никому не стоили жизни, — говорит Снейп ровно и жёстко, но я как будто слышу в его голосе нотки облегчения. — Возможно, вам обоим будет приятно узнать, что Петтигрю поймали. Считай, сразу же после того, как сработал портключ. Глупая история вышла. — Да знаю я, что поступил как идиот, знаю, — бурчу я. — До конца жизни будешь припоминать? — Может, и буду, но речь в данном случае не о тебе. Петтигрю начал трансформироваться обратно в человека, что является, в сущности, необратимым процессом, и в этот момент его серьёзно приложило волной магического выброса Поттера — последней, после которой вы оттуда сбежали. Так что авроры, явившиеся на место, просто нашли его валяющимся посреди гостиной. А поскольку твоё имя сейчас на слуху, даже эти бравые ребята сообразили связать всё вместе, понять, что Петтигрю жив, и уволочь его в подземелья Министерства на допрос. — И чем дело кончилось? — заинтересованно уточняю я. — Пока ещё ничем, — Снейп пожимает плечами. — Они ещё не закончили. Более того: чтобы ты понимал, об этом ещё даже «Пророк» не написал — две недели спустя, им точно надо уволить своих репортёров. Обладание эксклюзивной информацией поднимет тебе настроение? — Поднимет, — киваю я, облегчённо выдыхая. По крайней мере, никто не умер — а то Снейп здорово меня напугал. — И ты только ради этого пришёл? — А что тебе ещё надо? Фейерверки, банкет и пост министра магии? — Ну, может, хотя бы призрачную надежду на то, что меня оправдают, — признаюсь я, уже предчувствуя порцию яда в свой адрес. — Раз Петтигрю жив, очевидно, что я его не убивал. А значит, и насчёт остальных якобы моих прегрешений рано или поздно должны возникнуть вопросы. — Да, об этом… И тогда Северус Снейп впервые в жизни ведёт себя как нашкодивший школьник: отводит глаза, ссутуливается и только что ногой по полу не крутит. Ей-богу, вот если бы своими глазами не видел — не поверил бы. Правда, вглядевшись внимательнее, я понимаю. что шутки неуместны: у него выражение лица смертельно уставшего человека. Мне моментально становится совестно. Он наверняка столько всего делает для нас… — Дай угадаю — всё плохо? — проницательно замечаю я, чтобы разрядить обстановку. — Визенгамот хочет получить мою голову на блюдечке? — Не совсем так, — медленно говорит Северус, всё ещё изучая взглядом кем-то прожжённую точку на столе. — Но суд будет. И я понятия не имею, стоит ли тебе на него являться.