~Нефрит~
Когда в пещере снимали эпизод с завязыванием лобной ленты вокруг наших запястий, а ассистент помогал наматывать её, чтоб в кадре это выглядело эффектно и красиво, у меня сердце чуть ли не подпрыгивало. Потому что этого не было на самом деле, но оказалось слишком интимно и волнительно. В тот момент я не играл, я жил каждой минутой, впитывал всё, что видел. И не мог заставить себя понять, что это лишь иллюзия реальности, настолько мне хотелось, чтоб это было правдой. А ещё взгляды Чжаня были такими говорящими и искренними… Нельзя так смотреть, я ведь могу в них поверить. Я хочу в них верить. А пока мы репетировали наш «выход» из пещеры, у меня чуть сердечный приступ не случился, так сильно оно колотилось о рёбра, пока Вэй Усянь примерялся, как ему лучше на меня улечься. От его ёрзаний, от ощущения его угловатого тела, острых коленей, упирающихся мне в бедро и бок, я невольно возбуждался. Чжань-гэ это чувствовал и всё время улыбался, срывая дубль за дублем. А ещё он нестерпимо жарко дышал мне в шею и смотрел в глаза. Святой Будда, да от одного его взгляда можно кончить, а потом кончить ещё раз. Я ведь живой человек, чёрт возьми. И не монах. Не тот, что в прошлой жизни. Я не собираюсь морозить зад в холодных источниках и медитировать, чтоб обуздать потребности тела. Нет уж! Лишь направленные чуть ли не в лицо камеры заставляли держать руки при себе, а не на заднице Чжаня. Очень аппетитной, притягательной, надо сказать, заднице, которую до умопомрачения хотелось сжать в ладонях. Хорошо, что вместе с памятью вернулись и некоторые навыки, например, умение держать лицо в любой ситуации очень пригодилось. А ещё почти весь день рядом крутился Юй Бинь с микрофоном и кучей операторов и задавал совершенно дурацкие вопросы. И кто только их сочиняет? Нет, ну серьёзно, язык болит отвечать на одно и то же. А чего стоит примерка разных ушек? Мы же не малолетки, в конце-то концов! Но апофеозом его интервью стало задание измерить наши с гэ-гэ талии. Может ещё и трусы с нас снимите и сравните, у кого член больше? Почему бы не отфильтровывать такие задачи куда подальше? Мои мысли были прозрачней некуда, судя по тому, как загнанно смотрел на меня Юй Бинь, а потом неловко примеривался, с какой стороны ко мне подойти. Зачем я вообще позволяю это делать? Хотя увидеть, как на лице Чжаня заходили желваки, когда руки Биня обвились вокруг моей талии, того стоило. А когда он ещё и про Титаник ляпнул, гэ-гэ так остервенело прикусил нижнюю губу, что у меня во рту разом пересохло. От неприкрытой ревности в глазах Чжаня на душе стало тепло и радостно. Ненадолго. Ровно до тех пор, пока Бинь не приступил к измерению талии самого Чжань-гэ. Слюна встала поперёк горла и не желала сглатываться, когда я наблюдал за этим безобразием. Очень хотелось оторвать нашему Вэнь Нину руки. Ну или хотя бы оторвать его от моего гэ-гэ. На его счастье, с данной процедурой закончили очень быстро. Бинь почти отпрыгнул от Чжаня, когда из моего горла непроизвольно вырвалось нервное покашливание. Вспоминаю всё это под теплыми струями душа, и очень хочется повернуть кран с холодной водой до конца, чтоб остудить вскипающий мозг. Я прекрасно понимаю, что моя ревность выходит за пределы разумного, но ничего не могу с этим поделать. Тормоза начисто выходят из строя, когда кто-то появляется в радиусе полуметра от Чжаня. Даже если это сам режиссёр, помилуй меня Будда. Растираю лицо ладонями и отбрасываю мокрые волосы назад. Я не знаю, что делать. Мне страшно от собственных чувств, которые я испытываю к Сяо Чжаню, они неуправляемы, как лавина, как горный поток. От потребности быть постоянно рядом с ним избавиться фактически невозможно, она гораздо сильнее моей силы воли. Когда-то я сказал Сичэню, что хотел бы спрятать Вэй Ина в Облачных Глубинах. Что ж, это желание нисколько не изменилось даже спустя сотни лет. Я хочу его только для себя одного, но Чжань не давал мне такого права. Он словно вода — каждый раз утекает сквозь пальцы, не схватишь. Ван Хань посоветовал быть терпеливей, когда узнал, что я сохну по Чжаню. Честно говоря, не думал, что его реакция будет такой… спокойной. А спалился я совершенно по-дурацки. Перед записью программы я, как обычно, сидел в комнате отдыха и листал в телефоне фотографии со съёмок «Неукротимого». Вроде бы ничего особенного, но дело в том, что я залип на нашем с ним селфи в образах Лань Ванцзи и Вэй Усяня, приблизил его лицо и трогал пальцами то улыбающиеся губы, то линию скул, а Ван Хань и Цянь Фэн в это время незаметно подошли сзади и наблюдали за моим воздыханием очень долго, пока я, наконец, не осознал, в чём дело. — А он ничего, — мягко улыбнулся Ван Хань, кивнув на экран телефона. — Я всё гадал, чего он такой мечтательный в последнее время, — хохотнул Цянь Фэн в сторону Ханя. — А он просто «Falling In Love».* Примечание: * Цянь Фэн ссылается на песню «Falling In Love», с которой UNIQ официально дебютировали 20 октября 2014 года в Китае и Южной Корее. В тот момент у меня сердце в пятки ушло, я даже телефон чуть не выронил от волнения. Больше всего я переживал за то, как отреагирует на мой выбор Ван Хань, потому что для меня его мнение было очень важно. И с облегчением выдохнул, когда понял, что никто не собирается меня осуждать или читать нотации. — У нас с ним ничего нет, — сокрушённо глянув в телефон последний раз, выключил экран. — Но ты бы хотел? — полуутвердительно полувопросительно поинтересовался Ван Хань. — Очень хотел бы, — кивнул я. — Но он против. — Хм, ты не в его вкусе? — тянет Цянь Фэн. — Не думаю, что в этом дело. Он о моей карьере печётся. Ван Хань подходит ближе, опускает ладони мне на плечи и наклоняется к моему уху: — Тогда тебе не о чем волноваться. Просто наберись терпения, — он выпрямляется и участливо хлопает меня по плечу. Легко ему говорить. Если бы он только знал, как тяжело иногда находиться рядом с человеком, которого хочешь двадцать четыре часа семь дней в неделю на протяжении одного года и двух месяцев, не считая прошлой жизни и того года, когда я о ней вспомнил. Выключаю душ и остервенело растираю себя полотенцем так, что кожа местами покрывается розовыми пятнами. Кое-как просушиваю волосы, с кончиков которых всё равно продолжает капать вода, однако в два часа ночи спать хочется неимоверно, поэтому полотенце летит в корзину для грязного белья. Да, утром волосы будут торчать колючим ёжиком, но это будет утром, да и какой смысл беспокоиться об укладке, если на мне будет парик? Уже тянусь к приготовленным заранее футболке и шортам, когда в голову пробирается шальная мысль. Разворачиваюсь и выхожу из ванной комнаты. Одежда остаётся смирно лежать на полке. Как и следовало ожидать, в спальне царит неприятный мрак, поэтому приходится возвращаться и включать телевизор в гостиной. Тусклого света вполне достаточно, и его видно из соседней комнаты, если оставить дверь открытой. Именно так я и поступаю. Гэ-гэ спит, отвернувшись к стене и сбросив покрывало до середины бедра, даже в одежде завораживая изгибами своего тела, проступающими в переменчивых отсветах экрана. Забираюсь на свою кровать и набрасываю на себя лёгкую простынь, чтоб совсем уж не шокировать поутру Чжаня своим видом. Вот только оказывается, шокировать могу не только я. За окном едва заметно начинает светать, когда я открываю глаза. На часах четыре утра, поэтому я вновь откидываюсь на подушку в попытке снова уснуть, пока тишину не нарушает глухой стон Чжаня. Сонливость тут же слетает с меня, как луковая шелуха, подхваченная ветром. Едва различимое «Лань Чжань» бьёт прямо в солнечное сплетение, лишая возможности нормально вдохнуть. Я подползаю ближе, запутавшись в простыне, как в паутине, и осторожно поворачиваю гэ-гэ на спину. В синеватых бликах из-за двери его лицо выглядит нездорово бледным и покрытым испариной, а с пересохших губ снова срывается мучительный стон. Ему явно снится что-то неприятное, но почему он звал меня сценическим именем? Или… От робкой догадки внутри всё сжимается в тугой узел. Я не могу позволить себе об этом думать, но надежда всё равно рвётся на волю. — Вэй Ин, — родное имя соскальзывает с языка острым шипом, потому что сейчас это по-настоящему, а не ради съёмки. Чжань часто дышит, его грудь ходит ходуном, и я начинаю опасаться, что ему не хватает воздуха. — Лань Чжань, — сорванно хрипит он и вцепляется дрожащими пальцами в ворот майки, будто она его душит. — Уходи. Убирайся! Понимание вонзается мечом прямо в сердце. Если я не ошибаюсь — а я определённо не ошибаюсь — он действительно видит во сне своё прошлое и видит не самую приятную его часть. Пещера Фумо после Безночного Города. В то время я тоже был разбит и бессилен ему помочь, впрочем, я и сейчас не знаю, как это сделать. Боль возвращается, словно прилив, неотвратимо, ломает меня изнутри, как сломала Вэй Ина тогда. Он сходил с ума, а я ничего не мог сделать, кроме как отдавать свои духовные силы и защищать до последнего. Я и себе помочь не мог, отбывая наказание за то, что попробовал поддержать любимого человека. — Мой Вэй Ин, — ведомый отчаянным порывом я подкатываюсь к нему вплотную и обнимаю, касаясь лбом его виска. Глаза и нос щиплет от подступившей горечи, однако спустя несколько минут я замечаю, что Чжань больше не дрожит и дышит вполне нормально. Касаюсь губами мокрых от пота волос возле уха и крепко зажмуриваюсь, раздумывая над тем, как давно моему гэ-гэ всё это снится, и помнит ли он хоть что-нибудь, когда просыпается. Жизнь не должна быть такой несправедливой. Не к нему. Пристроив голову Чжаню на плечо, я ещё долго слушаю монотонный стук его сердца, пока, в конце концов, не засыпаю.***
— Ван Ибо! — подскакиваю от оглушительного вопля над ухом. — Чжань-гэ, ты хочешь, чтоб я умер от инфаркта? — Ибо, почему ты голый? — продолжает возмущённо голосить гэ-гэ и сдвигается в сторону. — И зачем так кричать? — зеваю, перехватываю его за талию и возвращаю голову на подушку. — Что значит зачем? На тебе хоть трусы есть? — Нет. Люблю спать без одежды. — Но в прошлый раз ты прекрасно спал в футболке и штанах! — Не хотел шокировать гэ-гэ своими привычками. К тому же, мы ещё были мало знакомы. — То есть, сейчас мы знакомы достаточно для того, чтоб спать обнажёнными? Заинтересованно приоткрываю один глаз и поднимаю голову. — Если гэ-гэ тоже хочет спать голым, то я не против. — Да что ты за человек такой?! — возмущённо бухтит Чжань. — Ну-ка, прикройся! От знакомого выражения аж внутренности сводит. А гэ-гэ старательно натягивает придавленную им же самим простыню мне на грудь и бёдра. — Сяо-лаоши, жарко же! — отмахиваюсь от его поползновений укрыть меня. В итоге мы валимся на кровать несуразным клубком, простыня оказывается окончательно придавленной нашими телами, а Чжань — мной. Так мы и замираем, почти не дыша, только смотрим друг другу в глаза, долго-долго, словно горы разрушатся, ледники растают, а океаны высохнут, если кто-то отведёт взгляд. — Слезь с меня, — прочистив горло, произносит гэ-гэ, осознанно или нет, повторяя мою реплику из вчерашней сцены. — Ни за что, — выдыхаю прямо в лицо, вклиниваясь коленом ему между ног. Нет, нет, нет и ещё раз нет. Не тогда, когда он так близко, такой родной и тёплый, не тогда, когда я выяснил, что в нём действительно живёт мой Вэй Ин. Пусть лишь во сне, это неважно. Мягкая ткань его футболки липнет к коже, от его тела исходит такой жар, что впору чайник кипятить. Я чувствую его всем существом. И не сорвать с него эти совершенно ненужные сейчас тряпки стоит огромных усилий. Чжань-гэ смотрит на меня загнанно и так же дышит, вцепившись в мои предплечья с такой силой, что руки начинают постепенно неметь. — Молчи, я знаю, что ты скажешь, — шепчу, потому что боюсь спугнуть момент. — Это всё ещё «нет», я не жалуюсь на память. Просто давай полежим так ещё немного. — Бо-ди, ты идиот, — почти стонет он в ответ, прикрыв глаза ресницами. — Даже не понимаешь, что делаешь. После этих слов он рывком перекатывает нас по кровати, и я оказываюсь на спине, прижатый к матрасу весом его тела. Угловатого, стройного, прекрасного, сексуального тела. Чжань нависает надо мной на вытянутых руках, и от выражения его лица у меня мурашки бегут по позвоночнику. — Что ты хочешь сказать? — говорить сложно, но я должен это услышать. Внезапно огонь в глазах Чжаня гаснет, что-то внутри него словно схлопывается, он прикрывает веки, а затем перекатывается на край кровати, опуская ноги вниз. На меня он больше не смотрит. — Хочу сказать, что нужно вставать. И он уходит, оставив меня растёкшейся по кровати почти ничего не соображающей субстанцией. Сейчас я всё отдал бы, чтоб узнать, что же происходит в его голове. Потому что впечатляющий стояк в его тонких штанах трудно было не заметить. Ещё сложнее не представлять, чем именно в данный момент Чжань-гэ занимается, чтоб от него избавиться. И какого хрена он дрочит в ванной, если мог бы делать это здесь, со мной?! Кстати, о стояке. Приподнимаю голову и смотрю на свой грустно покачивающийся член. А мне-то что делать? Ванна в номере всего одна! Приходится натягивать нижнее бельё и шорты, сцепив зубы от неприятных ощущений. — Ты всегда так делаешь? — раздаётся голос Чжаня за спиной. Когда он только успел подойти так незаметно? — Что именно? — Спишь без одежды, — в голосе буквально звенит лёд, а лицо словно подёрнуто инеем. Таким гэ-гэ мне видеть ещё не приходилось. Куда только делась его обычная беззаботность и теплота? — Ты с любым можешь вот так уснуть на одной кровати? С кем ты там из своей группы в одной комнате жил, с Исюанем, кажется? С ним тоже голым спал? — повышает голос Чжань, сверкая на меня глазами. Кажется, теперь я понимаю, откуда ветер дует. Хочется рассмеяться, но я сдерживаюсь. Стаскиваю с полки первую попавшуюся майку и надеваю. — Это моя вообще-то, — гэ-гэ возмущённо цедит слова, указывая на меня указательным пальцем. — М-м, очень удобная, мне нравится. И, нет, я был одетым. Без одежды я сплю дома. — У тебя свои майки есть. — Так можем поменяться, надень мою. Он открывает и закрывает рот, а потом грозит мне указательным пальцем, в конце концов, вытаскивая из шкафа одну из моих футболок. — Я видел ролики в интернете, многие фанаты считают, что у вас с Сонджу отношения. Даже не поленились сделать подборку «сладких» моментов, — на последних словах голос Чжаня пронизывает напряжением, вот-вот током шибанёт. — Даже знать не хочу, что там могли такого подобрать. — Ну, например, как он тебя по заднице гладил. И по коленке. И по… — Ну, всё, хватит, я понял, — честно говоря, эти эпизоды уже давно стёрлись из памяти. — Но это всё равно ничего не значило. Господи, да мне же всего семнадцать было. — И что? Как раз тот возраст, когда гормоны играют. — Но не с Сонджу же! Вот он посмеётся, если узнает. — То есть вы не… — Мы не, — категорично перебиваю его, ставя на этом точку. — Он мой друг, как и остальные. Всё, что мы делали — это дурачились. Они девушек предпочитают вообще-то. — А когда ты понял, что гей? И как на это ответить? В памяти всплывают бесконечные поля рапса. И девять ребят в белых костюмах, среди которых лишь один притягивает внимание. Или нет. Ещё раньше, в далёкой прошлой жизни, когда один несносный мальчишка свёл с ума своим своеволием и жизнелюбием, нарушая всевозможные правила клана Лань. — Когда встретил гэ-гэ. Чжань садится на кровать, одной рукой потирает переносицу, а в другой всё ещё держит футболку. Сам я закрываю шкаф и прислоняюсь спиной к прохладному дереву. И раз уж у нас утро откровений, то я тоже хочу кое-что узнать. — А ты? — Что я? — Ты и Ся Чжигуан. — Что? — Чжань смотрит на меня, как на умалишённого, а потом заливается смехом, похлопывая ладонью по кровати. — Откуда такие мысли? Тебе голову солнцем напекло? — Почему же? Я тоже видел парочку роликов, где вы очень мило обнимаетесь, — стараюсь сохранить спокойствие, но на деле это не так уж легко. От одних только воспоминаний о тех видео во мне закручивается пружина ревности. — Ну ты даёшь, Бо-ди, у меня нет слов, — улыбка на его лице не угасает, а становится ещё шире. — Как ты сам сказал: мы дурачились. И я вообще-то тоже с девушками встречался. Причём очень давно. Пружина ревности начинает звенеть от напряжения, ещё немного — и начну крошить зубы в порошок. — Насколько давно? — Года три назад, — беспечно пожимает плечами гэ-гэ. — Да и то недолго, её хватило месяца на два-три. Наверное, со мной было тяжело, вот она и сбежала. Да и не в первый раз такое было, не привыкать. В груди больно колет обидой за Чжань-гэ. Какая идиотка вообще могла его бросить? — Что значит «не первый раз»? — Ну, хмф. Когда учился в университете, я влюбился в одну девушку. Мы долго встречались. Она казалась мне потрясающей, думал, это на всю жизнь, даже обручальные кольца купил, но… — он тяжело вздыхает и запрокидывает голову назад, воспоминания явно не вызывают приятных эмоций. — Она выбрала иную жизнь. Просто улетела в другую страну. Я даже не успел предложение сделать. Чжань грустно усмехается, а у меня желудок от этого совершает невообразимый кульбит. Он выглядит, будто побитая собака, безумно хочется отвлечь его от грустных воспоминаний, поэтому отлипаю от дверцы шкафа, беру его за запястье и тяну в сторону кухни. — Ты чего? — Пойдём, выпьем чаю, пока ты не разрыдался тут из-за какой-то глупой девчонки. Она просто круглая идиотка, раз отказала тебе. — Да всё нормально, — гэ-гэ усаживается на стул и складывает руки на столе в замок. — К тому же, сейчас она уже замужем. — А это ты откуда знаешь? Так, где же этот зелёный чай? Нет, сначала нужно вскипятить воду. Включаю электрический чайник и продолжаю поиски заварки, перебирая на полках каждую банку. Думать о том, что у гэ-гэ были серьёзные отношения с кем-то, тяжело и неприятно. — Мы иногда с ней переписывались, — просто отвечает Чжань, словно это совершенно в порядке вещей — узнавать о жизни той, что тебя кинула. — Чжань-гэ, ты мазохист, что ли? — Почему? — искренне удивляется он, а потом внезапно встаёт. — Бо-ди, так ты этот чай до вечера искать будешь, вот же он. Гэ-гэ протягивает мне нужную банку, но я неуклюже её перехватываю и рассыпаю часть на стол. — Прости, кухня не моя стихия, — пытаюсь быстренько собрать высушенные листья, но мои руки перехватывают чужие ладони. Во рту резко пересыхает от ощущения их тёплоты. — Оставь, я сам, — звучит завораживающий голос у самого уха. — Так почему? В его интонациях сквозит боль, которая передаётся и мне, я чувствую её, как свою собственную. А может, это действительно так, потому что Сяо Чжань давно является продолжением меня самого. — А тебе нравится себя истязать? Вот я бы никогда не позволил гэ-гэ страдать. Ну почему он стоит так близко? Я чувствую запах его геля для душа и едва уловимый аромат самого Чжаня. Чувствую тепло его тела, находящегося так близко, что стоит сделать всего шаг назад — и спина прильнёт к желанной груди. Да я же рехнусь сейчас, если мы продолжим так стоять. — Ди-ди, — зовёт он тихо, и его пальцы скользят по моей руке до сгиба локтя, — не позволяй. Мурашки от его прикосновений разбегаются по всему телу. Так. Что он сказал? Резко разворачиваюсь и толкаю его к столу, он упирается в него бёдрами, чуть отклоняясь назад. — Чжань-гэ, оказывается, ты очень жестокий человек. Играешь словами, провоцируешь. Ведь знаешь, что нравишься мне. — Кто ещё кого провоцирует. Из нас двоих не я сплю обнажённым. К тому же, ты снова залез на меня во сне. Голым, — обвиняюще стреляет он в меня глазами. Его лицо слишком близко, он весь слишком близко, да ещё говорит такие вещи… Поэтому совсем неудивительно, что у меня отказывает рациональная часть мышления, и включаются примитивные животные инстинкты. Я просто подаюсь вперёд, целуя маячащие перед глазами восхитительные губы, — сам виноват, нельзя быть таким красивым и соблазнительным — подсознательно ожидаю, что меня оттолкнут в любую секунду, однако, к моему немалому удивлению, этого не происходит. Несколько обескураженный, я отстраняюсь. — Извини, просто ты такой… — договорить я не успеваю, потому что он меня перебивает на полуслове. — Дурак ты, — утвердительно произносит Чжань и притягивает к себе. — Или я. Он обхватывает моё лицо ладонями, наклоняется и соединяет наши губы. Резко. Жёстко. Властно. Никогда бы не подумал, что он так может. Это открытие заводит с полоборота, поэтому я отодвигаюсь при первой же возможности, пока ещё в силах это сделать. — Если ты снова скажешь «нет», то, обещаю, я убью тебя собственными руками, — почти рыча, выплёвываю каждое слово. — Это «да», — хрипит он и возвращается к моим губам. Всего два слова, а внутри всё переворачивается от переизбытка эмоций. Я хватаюсь за него обеими руками, смыкаю их на пояснице, жмусь ближе и боюсь лишний раз вздохнуть — вдруг это всё плод моего больного воображения, которое просто решило исполнить мечту тоскующего сердца. Но ощущение чужих пальцев, болезненно стискивающих волосы на затылке, развеивает все сомнения. Реальность. Опаляющая, сбивающая с ног, невероятная и долгожданная. Стол не выдерживает нашего напора, противно скрежеща по полу, поэтому я подхватываю Чжаня под ягодицы и усаживаю на деревянную крышку. Его рука с затылка перемещается на шею и гладит кожу. От этого простого прикосновения меня встряхивает так, будто я тронул оголённый провод под напряжением. Я уже собираюсь отодвинуться, чтоб прийти в себя от чрезмерно яркого ощущения, но в этот момент гэ-гэ наклоняется и касается губами того самого места, где только что была его рука, втягивает тонкую кожу, мажет по ней языком. Ноги моментально отказываются держать меня, голова откидывается назад, из горла вырывается громкий стон, а сам я безвольно валюсь на Чжаня. — Вау! — горячо выдыхает он мне в ухо. — Бо-ди, ты просто… Он снова целует шею, и от этого жар разбегается по всему телу. Я даже не знал, что она у меня настолько чувствительная. Если Чжань сейчас же не прекратит, то я просто сгорю, как спичка. С усилием отстраняю от себя его голову, чтоб занять его губы кое-чем другим. Задеваю его нос своим, а зубы больно сталкиваются, немного охлаждая наш пыл. Отклоняюсь назад и зажимаю рот рукой, то же самое делает Чжань, мы смотрим друг другу в глаза, и смех неконтролируемо вырывается наружу. В прищуренных от веселья глазах гэ-гэ столько нежности, направленной исключительно на меня, что моё сердце грозит не выдержать её избытка. Осторожно касаюсь его лба своим, наслаждаясь тёплым ощущением умиротворения от мысли, что он наконец переступил свои барьеры. И теперь я ни за что не позволю ему передумать. Щёлкает закипевший чайник. Чжань сползает со стола, поправляя в паху заметную выпуклость, от которой очень тяжело оторвать взгляд. — Не надо так смотреть, у нас одинаковые проблемы, — он указывает рукой на мой собственный стояк. — Так почему бы нам их не решить? — Не сейчас, — он подтягивает меня к себе за талию и прижимается своей невероятной скулой к моему виску, шепча охрипшим голосом: — Я ещё не привык, что я гей. К тому же, у нас нет времени. Чёрт побери, я совсем забыл о работе. Ну, почему нужно постоянно куда-то спешить и что-то делать? Протестующе мычу ему в шею и кусаю мочку. — Ай! — Чжань отскакивает, потирая покрасневшее ухо. — У кого-то, как оказалось, очень нежная шея, вот сейчас ты ею и поплатишься. — Нет-нет-нет, гэ-гэ, у нас же времени нет, — отступаю назад, выпростав перед собой руки. — Давай выпьем чай, там чайник закипел как раз. Он задумчиво останавливается и смотрит в сторону банки с заваркой. — Знаешь, давай мы лучше в ресторане отеля позавтракаем. Сегодня снова будем в пещере сниматься, там есть негде. — Ты прям как хомяк, всё время ешь. Как только со своим аппетитом умудряешься иметь такую фигуру? — Мне можно, я и так слишком тощий. — А мне всё нравится. — Чушь, — недовольно бурчит он и выходит из кухни, поджав губы. Я что-то не так сказал? Но я же действительно так думаю! Похоже, у него комплекс неполноценности. Это потому что его бросали? Глухое раздражение поднимается из недр грудной клетки, и хочется заорать на весь мир, что мой гэ-гэ красив до неприличия. Если он настолько не верит в себя, я заставлю его понять, насколько он неправ.