~Нефрит~
Противный писк будильника вытаскивает из сна медленно, но верно. Просыпаться категорически не хочется, открывать глаза тоже. Слепо отключаю будильник и перекатываюсь по кровати в поисках тёплого тела рядом, но обнаруживаю только пустоту. Сонливость моментально проходит. Поднимаю голову и сгребаю с тумбочки телефон, несколько секунд пялясь в цифры на экране. Пять утра, а Чжань уже встал. Чёрт, ему снова снились кошмары? Но на этот раз я не проснулся от его метаний. Сажусь на постели, встряхиваю головой и пальцами зачёсываю волосы назад. Сидеть посередине не очень удобно, потому что после возвращения в Пекин снова пришлось менять обстановку в спальне и сдвигать кровати. Видимо, идея об экономии средств пришлась по душе директору, поэтому нас без разговоров впихнули в один номер. Кто бы сопротивлялся? Зевая и потягиваясь, медленно сползаю с кровати, потому что двигаться в такую рань совсем лень, но я должен найти Чжаня и убедиться, что с ним всё в порядке. Стаскаваю со спинки стула футболку и натягиваю шорты. Свою пропажу я нахожу на кухне, сидящей за столом с кружкой кофе. Подхожу ближе и провожу пальцем по керамическому боку. Ещё тёплая, значит, стул греет он не так давно. Хотя кто его знает, может, лежал и глазел в потолок энное количество времени, а уже после пришёл сюда. — Давно не спишь? Он близоруко моргает и смотрит на меня совершенно расфокусированным взглядом, значит линзы ещё не надевал. — Минут сорок, может больше, не знаю, — сонно бормочет он и отхлёбывает немного кофе. — Ты так себя совсем загонишь. Откуда будешь силы для работы брать? — Ди-ди, — произносит он в кружку, поэтому голос звучит приглушённо. — Мм? — У тебя было когда-нибудь ощущение, что ты это вовсе не ты, а кто-то другой? — А? — сердце взволнованно подскакивает, у меня даже волосы на затылке шевелиться начинают. Неужели он, наконец, вспомнил? — Или наоборот. Ты остался собой, но в чужом теле? — он недолго молчит, что-то обдумывая, а потом продолжает: — Прости, я говорю всякую чушь. Не обращай внимания. Просто иногда мне снятся странные вещи, и их сложно объяснить. Наверное, роль Вэй Усяня слишком сильно на меня влияет. Он залпом допивает кофе, встаёт и моет кружку в раковине, а я не могу сбросить с себя сковавшее всё тело оцепенение. Что значат его вопросы? Ему приснилось что-то ещё, помимо событий в пещере Фумо? Пока мы были в Гуйчжоу, я неоднократно просыпался от его стонов и бормотаний, в которых он каждый раз пытался меня прогнать. А имя из прошлого вызывало неприятную дрожь во всём теле. Но я нашёл довольно интересный способ бороться с такими кошмарами. Стоило мне обнять Чжаня, как он начинал дышать ровнее, а через какое-то время совсем успокаивался и мирно спал дальше. Узнать бы, что именно ему приснилось сегодня, но спросить я не решаюсь. Объяснять, что я помню свою прошлую жизнь — не вариант. Ещё подумает, что я спятил, а мне хватило сеансов мозгоправа после аварии. — Хочешь кофе или чай? — спрашивает он непринуждённо, будто не сидел тут, как в воду опущенный. — Кофе. Мне нравится смотреть, как ты его готовишь. Чжань поворачивает голову и прищуривается, сверлит меня сомнительным взглядом. — То есть, тебе нравится процесс приготовления, а не сам напиток? Может тогда сам сваришь как тебе нравится? — Нет-нет, разве я смогу сравниться с моим гэ-гэ, — складываю руки вместе и кланяюсь, насколько позволяет сидячее положение. — Льстец, — несмотря на резкость, Чжань довольно улыбается и достаёт турку. Я не врал, когда говорил, что мне нравится наблюдать за тем, как Чжань варит кофе. У него это получается так легко, руки двигаются быстро и ловко. На кухне он явно чувствует себя свободно, не то что я — слон в посудной лавке. Не знаю, за что ухватиться в первую очередь. Да и во вторую тоже. Поэтому всегда заказываю доставку еды на дом. Чжань высыпает кофе в турку, заливает водой и добавляет сахар, а потом начинает размешивать получившуюся смесь. Я словно наблюдаю за каким-то особенным ритуалом, неотрывно, боясь упустить даже малейшую деталь. Удовлетворившись полученной консистенцией, он опускает турку на плиту и, немного подождав, аккуратно собирает только начавшую появляться пенку в кружку. Чжань так внимательно и скрупулёзно относится к этому процессу, что не замечает, как я встаю и подхожу сзади. На стол опускается чашка, напиток в неё Чжань наливает медленно, наблюдая, как тёмная жидкость затягивается лёгкой пенкой. Моё внимание очень быстро переключается с кофе на руки, которые его готовят. Худощавые, но с заметным рельефом мышц, в последнее время ставшим ещё более выраженным, поскольку Чжань начал выделять время на силовые упражнения. Буквально приклеиваюсь взглядом к синеватым венам с обратной стороны запястья. Идея пройтись губами по каждой из них возникает спонтанно, но сильно, толкает вперёд, заставляет придвинуться ближе. — Держи свой кофе, — слов я не слышу, я читаю их по шевелящимся губам. Желание взять не только кофе наполняет меня так быстро, что ноги отказываются держать ровно. Упираюсь ладонью в столешницу и тянусь к заветной чашке промочить пересохшее горло. Густая горячая жидкость непривычно горчит на языке, но несмотря на это мне нравится вкус. Потому что этот кофе Чжань сделал для меня сам. — Вкусно, — ставлю чашку обратно на стол и натыкаюсь на до безобразия ласковую улыбку. А глаза? Кто научил его так смотреть? Он вообще понимает, что делает со мной одним своим взглядом? В паху начинает ломить от возбуждения, и если Чжань сейчас посмотрит вниз, то объяснить моё состояние будет довольно сложно. Что я ему скажу, что у меня встал на то, как он варит кофе? Смешно, но это действительно так. Однако он продолжает смотреть мне в глаза, пока его взгляд не сползает ниже, останавливаясь на губах. Непроизвольно облизываю их и отмечаю, как скулы Чжаня наливаются румянцем. — У тебя пенка над губой. Господи, прости, но я не святой! — Так сотри её, — качнувшись вперёд, ловлю его мягкие губы своими. Он тут же перехватывает инициативу, проходится языком сначала по нижней губе, а затем по верхней, действительно слизывая остатки кофейной пены. — Вкусно, — выдыхает он, отстранившись лишь для того, чтобы это сказать. От следующего поцелуя мой мозг плавится и перестаёт работать. Ладони Чжаня на талии ощущаются раскалённым железом, клеймящим кожу при каждом прикосновении. И это даже через ткань футболки. Что уж говорить о том, когда его руки медленно забираются под неё и гладят поясницу. SOS! Мне нечем дышать! Захлёбываюсь стоном, отдающимся вибрацией в горле Чжаня. В ответ он издаёт низкий рокочущий звук, напоминающий рычание дикого зверя. В паху становится тяжело и тесно, бёдра бесконтрольно дёргаются вперёд в поисках желанного контакта. И находят. Очевидная твёрдость в штанах моего гэ-гэ говорит лучше всяких слов. Но она же сообщает о том, что мой визави сейчас сбежит от меня в очередной раз. Так было на протяжении всего пребывания в Гуйчжоу. А мне до ломоты в костях хочется зайти немного дальше поцелуев. Поэтому толкаю Чжаня к ближайшему стулу и нажимаю на плечи, заставляя его сесть. Он смотрит на меня немного ошеломлённо и непонимающе, такой восхитительно встрёпанный, с яркими губами и горящими щеками, так что его снова хочется поцеловать, но вместо этого я сам опускаюсь перед ним на колени. В его глазах вспыхивает изумление и осознание того, что я собираюсь сделать, поэтому не даю и шанса меня остановить. Быстрым движением оттягиваю резинку пижамных штанов и обхватываю ладонью буквально выпрыгнувший из-под ткани член. — Ибо! — звучит почти жалобно, а его руки упираются мне в плечи, но не отталкивают. Мельком отмечаю размер, форму и гладкость кожи, вызывающие неподдельный восторг, потому что в этом месте мой гэ-гэ тоже не изменился. Наклоняюсь и благоговейно целую напряжённую головку, увенчанную выступившей прозрачной каплей. — Бо! — на этот раз Чжань уже скулит, но понять, чего именно он хочет, для меня сейчас непосильная задача. Я хочу лишь одного — чтобы ему было хорошо. Хотя нет, ещё я хочу, чтобы он забыл о своих бывших девушках, а лучше — обо всех девушках. Да и о парнях тоже. Потому что теперь есть только я. Обнимаю губами слегка дёрнувшийся под откровенной лаской ствол, опускаю голову ниже, вбирая глубже. Отпускаю. Облизываю губы. Вспоминаю, как делал это когда-то давно. Кладу ладонь на дрожащее бедро и снова насаживаюсь ртом на возбуждённый член, расслабляю горло, насколько могу, а затем заглатываю глубже. Над моей головой раздаются невнятные звуки, будто кого-то душат. Я даже начинаю волноваться, не причинил ли Чжаню боль, как следом в уши вливается громкий стон, ясно говорящий, что испытываемые чувства весьма далеки от дискомфорта. Вдохновлённый производимым эффектом, снова вбираю ртом вожделенную твёрдость и сглатываю. Собственный стон рвётся наружу и препятствовать ему не вижу смысла, едва родившийся звук вибрацией передаётся в тело Чжаня. Он вздрагивает, сдавленно охает и крепко сжимает пальцы на моих плечах, впиваясь ногтями в кожу, едва прикрытую тонкой тканью. Больно. Но это сладкая боль, она показывает, как моему гэ-гэ нравится то, что я делаю. Мне и самому это безмерно нравится. Кажется, в комнате становится намного жарче, несмотря на распахнутое настежь окно. Утренняя прохлада, благодатно сквозящая с улицы, больше не спасает, поэтому я выпускаю скользкий от слюны член изо рта и рывком стягиваю через голову осточертевшую футболку, прилипшую к спине. Чжань протестующе стонет и приподнимает бёдра. Сейчас. Я сейчас. Отбросив куда-то под стол ненужную вещь, поднимаю голову и обмираю от увиденного. Мои шорты скоро треснут под напором собственного члена, или я кончу без какой-либо помощи. Приходится сжать промежность рукой, чтоб не опозориться. Но какой вид! Немного съехав вниз, Чжань упирается лопатками в спинку стула, ноги широко расставлены, а голова запрокинута назад, выставив напоказ изящно изогнутую шею. Губы печёт от желания пройтись ими вдоль острого подбородка и отметить поцелуем каждую родинку на белоснежной коже. Их у Чжаня целых три в ряд пересекают шею наискосок. Чудесное явление. — Бо-о… — всхлипывает он и сжимает в руке собственный член, оставшийся без внимания. Невозможный. Нереальный. Мой. Возвращаюсь, оглаживаю худые бёдра и касаюсь губами пальцев, стискивающих возбуждённый ствол. Рука тут же расслабляется и спускается к основанию, позволяя продолжить начатое, сдвигает мешающую ткань так и неснятых шорт. Острый запах секса дразнит обоняние, сводит с ума. Я чувствую аромат самого Чжаня, от которого низ живота сводит почти судорогой, а пах ломит до искр в глазах. Веду языком от пальцев у основания к головке, обвожу контур и обнимаю губами, чтоб тут же взять целиком. Чжань мычит и выгибается. Сладко. Страстно. Вкус, запах, звуки, в какой-то момент всего этого становится слишком много, рука сама собой опускается в собственные шорты. Горячая плоть ложится в ладонь упруго и нетерпеливо, дрожит и пульсирует, пока не наступает облегчение, белёсыми каплями пачкая пол. Закрученная до предела пружина желания, наконец, распрямляется. Затяжное мычание вибрирует в груди, и в этот момент Чжань вскидывает бёдра, стискивая одной рукой край столешницы. Густая струя льётся в горло, непроизвольно сглатываю и едва не задыхаюсь, отстраняюсь, закашлявшись. Чёрт, непривычно. Стираю большим пальцем стекающую по подбородку каплю и без раздумий слизываю. Поднимаю голову. Чжань смотрит на меня абсолютно ошалелыми широко распахнутыми глазами, медленно заправляя опадающий член в бельё. — Прости, — сорвано шепчет он. — Не предупредил. — А мне понравилось, — ухмыляюсь в ответ и на этот раз намеренно облизываю губы. Я прекрасно знаю, как это выглядит на экране, но осознавать, как это действует на Чжаня — совсем другое. Он тут же подаётся вперёд, обхватывает ладонью за шею сзади, тянет к себе и целует. — Где ты этому научился, чёрт бы тебя побрал?! — выпаливает он, задыхаясь, слегка прикусывает за язык, снова целует. Мы как одержимые цепляемся друг друга. Приподнимаюсь, чтоб было удобнее, тянусь навстречу. Его губы соскальзывают к подбородку, оставляя влажный след, выжигают на нём новые поцелуи. — Говори, — больше похоже на приказ, чем на просьбу. — Чему именно научился, губы облизывать? Чжань хищно рычит, рывком поднимает меня на ноги и усаживает себе на колени. — Издеваешься? На ком тренировался делать глубокий минет? — вот это он уже почти шипит тоном, полным злости. Ревнует? Мне хочется одновременно и смеяться и плакать. Вот как я ему должен сказать, что навыки с прошлой жизни сохранились, и оттачивал я их на нём самом? — Ни на ком. Это был первый раз, — честно отвечаю я. Первый раз в этой жизни, да. До сего момента у меня никогда не возникало желания взять в рот чей-то член. О таких вещах даже думать некогда было, начиная с того момента, когда я стал стажёром Yuehua Entertainment. Ни девушки, ни тем более парни никогда меня не интересовали в романтическом плане. Хотя с последними общаться мне всё-таки гораздо легче, чувствую себя… свободнее, что ли? — Ты меня за нос поводить решил? — обманчиво-спокойно интересуется Чжань, до боли сжимая пальцами бока. — У тебя чудесный нос, — игриво чмокаю в самый кончик. — Его незачем куда-то водить. Вижу, что шутками я от него не отделаюсь, да и провоцировать ещё больше негативных эмоций после такого оргазма совсем нет желания. Я бы с удовольствием растянулся вместе с ним на кровати и понежился там хотя бы четверть часа. — Послушай, — вздыхаю, смотрю на него со всей серьёзностью, на какую сейчас способен. — Ну на ком мне тренироваться и зачем? Сам подумай, у меня ты есть. Больше никто не нужен и не понадобится никогда. А в интернете этого добра вообще навалом. — Льстивый мальчик, — Чжань сжимает меня сильнее и слегка прикусывает кожу возле ключицы. Волнующие мурашки бегут по позвонкам и затихают в районе поясницы. — Вовсе нет. — Ты весь мокрый, — констатирует он, ведя ладонями вдоль спины. — Ты тоже, — пропускаю сквозь пальцы его влажные волосы, тут же спадающие на глаза. — Нам нужен душ. — Согласен. — Спинку мне намылишь, — Чжань зарывается носом в изгиб шеи, вызывая расходящиеся по телу электрические разряды. — И не только, — ухмыляюсь в его висок. — Бо, у нас уже времени не осталось, — млею под его прикосновениями и умоляющим полушёпотом. — Очень жаль. Я хотел бы снова тебе отсосать. — Ты откуда слова такие знаешь, а? Отшлёпаю! — и слегка хлопает ладонью по ягодице. — Мм, гэ-гэ любит ролевые игры? — Маленький засранец! — он осторожно сталкивает меня с колен, встаёт и отправляется в ванну. Мне остаётся только быстро стереть собственной футболкой следы спермы и ждать своей очереди в душ. Интересно, он про спинку шутил или говорил серьёзно? Лёгкая ломота в теле и немного саднящее горло напоминают о случившемся, отчего в груди словно распускается цветок. Я сейчас ощущаю такой невероятный подъём, что кажется, могу воспарить над землёй. Вкус Чжаня до сих пор чувствуется на языке, доказывая, что всё было реальным, а не плодом воображения. И это кажется невероятным, но я уже скучаю по нему, потому что скоро мы выйдем за порог нашего номера, где нас ждёт работа, которая требует концентрации. Смотрю на закрывшуюся недавно дверь, понимая, что желание вновь разгорается во мне со скоростью света, комкаю в руках испачканную футболку и тоже иду в ванну. Ведь никто не запрещает совмещать приятное с полезным?***
У меня такое ощущение, будто все вокруг сговорились и буквально жаждут облапать моего Чжаня с головы до ног. Сначала Чжочэн его к себе на коленки спать укладывал, потом они с Юй Бинем в ладушки играли, а Цзи Ли вообще решил массаж плеч сделать, видите ли, наш Вэй Усянь выглядит уставшим, его взбодрить нужно. Я и сам его взбодрить могу, без всякой помощи. Я, наверное, сейчас закипать начну от многозначительно поигрывающего бровями Ли, который делает вид, что меня не существует. — Ого, и это за неделю подготовить нужно?! — внезапно восклицает Чжань, вперившись в телефон испуганными глазами. — Зачем я на это согласился вообще? Он обречённо опускает голову, упираясь лбом в телефон. — Что такое? — пытаюсь заглянуть в экран, но он уже потух. — Менеджер прислала материалы по организации выступления в «Produce 101». — И что? Чжань смотрит на телефон, переводит взгляд на меня и расплывается в широкой улыбке. Чему это он так радуется? — Ибо! Ты же профи в танцах, научи меня, — он пододвигается ближе ко мне прямо вместе со стулом и преданно заглядывает в глаза. Боже ж мой, разве я могу ему отказать хоть в чём-то? Никогда не мог. — Что у тебя там? Он протягивает мне телефон и включает запись ролика с уже поставленным танцем. — Я на пятой позиции, — он кладёт подбородок мне на плечо и тоже смотрит видео. Приятно. Очень хочется провести губами по его скуле, а ещё лучше — поцеловать, глубоко, так, чтоб воздух в лёгких закончился. Ха-а… Так. Не думать об этом. Не сейчас. — Не вижу ничего сложного, — прочищаю горло и возвращаю телефон владельцу. — У тебя не так много движений, и они довольно простые. — Это для тебя они простые, а у меня с танцами всегда сложные отношения были, — жалуется Чжань и притворно-обиженно надувает губы. Пухлые мягкие губы… Как они раскрывались сегодня утром… Как он стонал, когда я… Кхм! — Пойдём, будем делать из тебя танцора, — поднимаюсь, невзначай оттесняя Ли в сторону, и выискиваю взглядом какой-нибудь подходящий угол, где мы никому не будем мешать. Хм, пластика Чжаня оставляет желать лучшего, но я видел записи с шоу «X-Fire», там он не был настолько зажатым. Да, он не выполнял никаких сложных элементов, где требовались акробатические умения, но все его движения были чёткими и уверенными. — Гэ, ты заржавел, что ли? Взмокший от жары и физических усилий Чжань только поджимает губы, заправляет за ухо длинную прядь и повторяет заученное движение. — Так? — Нет. Должна получиться волна, а не квадрат Малевича. Расслабь руки, они должны двигаться плавно, а не так, будто цепь в велосипеде заело. Уже лучше. Ещё раз. — Тебе легко говорить. Лучше покажи ещё раз. — Я покажу тебе намного больше, когда мы вернёмся в номер. Глаза Чжаня вспыхивают фейерверками, и он прикрывает их ресницами, одновременно сдерживая улыбку. — Жду не дождусь. Мы репетируем во время перерывов, и с каждым разом у него получается всё лучше и лучше. — Не забывай разогревать тело перед тренировкой. Если пространства вокруг не так много, можно бегать на месте. Нет, руки держи ровнее! Двигай только плечами. А теперь представь, что у тебя поперёк спины палка лежит и ты должен коснуться её локтями. Так, а теперь делай «выстрел». Руки! Спина ровнее! Ты же не колесо изображаешь. — Лао-Ван, погоди, дай я хоть горло сполосну, — Чжань машет рукой. Тут же подлетает помощник, протягивая ему бутылку с зелёным чаем, заваренным им самим ещё утром. У меня самого тут же пересыхает во рту. Заговорщически улыбаюсь и протягиваю руку, а Чжань, отпив, привычно передаёт мне бутылку. Если поначалу все удивлённо округляли на это глаза, то теперь уже никто даже внимания не обращает. Привыкли. — Эй, ребята! — доносится до нас голос Цзи Ли. — Гляньте, что я нашёл! Его тут же окружают несколько любопытных и заглядывают в телефон. — Это же Сяо Чжань, — от возгласа Чжочэна я весь обращаюсь в слух, а Чжань настороженно оборачивается. — Что там про меня? — Твой дебют, — улыбается Ли. — На вас такие милые халатики. — О нет! — Чжань прикрывает лицо ладонью. — Зачем вы это смотрите? — Эй, а я хочу глянуть! — шагаю ближе, чтоб присесть рядом с Ли, а он с готовностью вытягивает телефон. — Не надо это смотреть, Ибо! — кидается к нам Чжань с явным намерением помешать. — Держите его, держите! — восклицает Ли и прячет телефон за спину. Цао Юйчэнь и Ци Пэйсинь послушно загораживают нас собой, а Чжань мучительно кривится. — А по-моему, всё красиво получилось, — говорит Сюань Лу. — Мне нравятся такие постановки. — А чего вам парики не надели? С длинными хвостиками вообще конфетками были бы, — комментирует Чжочэн. При виде Чжаня, размахивающего широкими рукавами, улыбка на губах появляется сама собой. Пусть выступление скупо на хореографию, но на моего мужчину я могу смотреть вечно, что бы он ни делал. — Чжочэн, знаешь что? — вкрадчиво спрашивает Чжань. — Что? — Я тебя задушу! — и он ловко проскальзывает мимо Юйчэня и Пэйсиня, чтоб повиснуть на шее Чжочэна. — Ай-яй! Я же твой шиди! Брат! Ай, ладно, названный брат, но брат же! — Эй, Ханьгуан-цзюнь, — толкает меня под локоть Ли, — давай только без жертв. Ого-ого, какие взгляды! А током биться будешь? Тут он протягивает ко мне руку, тыкает мне в плечо указательным пальцем и тут же отдёргивает с наигранным возгласом. — Ай! Правда бьёшься! — Да ну тебя, — отворачиваюсь от Ли, но не улыбаться не получается.***
Я злой. Очень злой. И очень ревнивый. Да, с моей подачи Чжаня втянули в проект, но я ведь не знал, чем это всё обернётся для моей нервной системы. Несмотря на то, что ни одна из участниц, входящих в группу Чжаня, не была его поклонницей, спустя всего несколько проведённых вместе часов они готовы были висеть на нём, как мартовские коты на дереве. Поэтому я злой. Очень, очень, очень, очень злой! Чёрт меня потянул заглянуть в этот грёбаный тренировочный зал! Ну ладно девчонки, они всем подряд глазки строят, но Чжань!.. Улыбался и смеялся так, словно ему медаль выдали. Пинаю мыском ботинка мелкий камешек, снова смотрю на главный вход, но там никого нет. Почему Чжань задерживается? А что, если ему кто-то понравился? Он ведь раньше с девушками встречался, а я с ними ничего общего не имею. Страх и ревность сплетаются воедино, образуя бешеный коктейль. В итоге, когда Чжань, наконец, покидает стены студии я нахожусь на таком взводе, что готов разбить собственный байк. — Ты что тут делаешь? — подходит он ко мне, весь такой цветущий и благоухающий, что хочется треснуть его шлемом. — Тебя жду вообще-то. Но ты, как я посмотрю, уходить не торопился. Так девочки понравились? — Что? Ибо, мы танец отрабатывали, — недоумённо хлопает глазами Чжань. — Пришлось задержаться. Ты сам прекрасно знаешь, что почти всё моё время занимают «Неукротимый» и «Радость жизни». Девочкам большую часть времени придётся репетировать без меня. Ах, девочкам! Из груди бесконтрольно вырывается рычание, отстёгиваю второй шлем и бросаю его Чжаню. — Садись! — фактически рявкаю я, перебрасывая ногу через седло. — Эм, Ибо, я никогда даже не подходил к мотоциклам, — неуверенно осматривает он мой байк. — Откуда ты его вообще взял? Мы же тут проездом. — В прокате. Чего застыл, заблудиться боишься? — насмешливо бросаю ему, застёгиваю свой шлем и завожу мотор. — Боюсь упасть. Я жить хочу. — Держись за меня. Чжань кое-как пристраивается сзади и кладёт руки мне на плечи. — За пояс. Ладони тут же смещаются вниз, обхватывают, держат крепко, но стоит сорваться с места, как Чжань прилипает к моей спине всем телом. Вокруг мелькают вечерние огни, впереди дорога, чувство свободы и обнимающий любимый человек. Что может быть лучше? Постепенно злость отступает, больше не застилая разум бордовой пеленой, я даже не превышаю разрешённую скорость, потому что безопасность моего пассажира превыше всего. По дороге мы покупаем продукты, так как Чжаню захотелось Хуншао,* а есть в ресторане он отказался. В конце концов, когда мы переступаем порог нашего номера, я почти забываю о своих переживаниях. Тем более, что Чжань в фартуке оказывается просто умопомрачительным зрелищем. Примечание: * Красная свинина Хуншао - ароматное китайское блюдо, которое содержит в себе огромный букет вкусов, начиная с соленого и заканчивая горько-сладким. — Мы ещё зайти не успели, а ты уже на кухню бежишь. — Я такой голодный, что готов и сырое съесть. Но будет лучше, если мы его всё-таки пожарим. — Эм, гэ-гэ, ты сказал «мы»? — Сказал, а что? — непонимающе вскидывает он голову, промывая зелень под струёй воды. — Ты забыл? Я готовить не умею, — мне даже неловко становится, глядя на то, как умело Чжань обращается с продуктами. — Ничего. Я тебя научу. — Может, не стоит? — в надежде, что ещё не поздно свинтить. — Бо-ди, это продукты, они не страшные, из них получается еда. Продукты, это Ван Ибо, не покусайте его. — Эй! Я не боюсь готовить, просто мне… не нравится, — непроизвольно морщусь, когда Чжань голыми руками берёт кусок свиной грудки и тоже моет. И как ему не противно это трогать? Фу! — Ладно, принцесса, хотя бы воду в кастрюлю налить можешь? Любой, кто посмел бы меня так назвать, уже собирал бы с пола зубы, но ведь Чжань — не любой. — Могу, детка, — отвечаю ему в тон. Гэ-гэ приподнимает бровь и улыбается, словно принимая вызов. А дальше я подвисаю на движениях его рук. Снова. Могу лишь с восхищением наблюдать, как противное на вид сырое мясо превращается в аппетитно прожаренные кусочки, покрытые красной карамелью. От запаха и вида у меня аж слюна набегает. Чжань посыпает получившееся блюдо зеленью и ставит в центр стола, а потом достаёт из шкафчика пиалы и наливает вино. — Нам с утра в Лоян лететь, — напоминаю я, с сомнением посматривая на напиток. — А у меня с алкоголем отношения не очень. — Аналогично, но мясо лучше есть с вином. И от пары глотков с нами ничего не будет. — Ладно, попробуем твой шедевр, — подхватываю палочками кусочек и отправляю его в рот. — Мм, вкусно! — Не льсти! Это просто мы такие голодные, — смеётся он, а я готов вечность смотреть на то, как он это делает. Вино с мясом действительно неплохо сочетается, но, выпитое фактически натощак, даже такое малое количество кружит голову и согревает тело. Мне кажется, что даже накопившаяся за день усталость куда-то делась, и я снова готов бежать хоть на край света и что-то делать. — Интересно, у них тут караоке есть? — Аха-ха, Ибо! Какое караоке? Ты на часы смотрел? Скоро одиннадцать ночи, а ты петь собрался? — Ладно, ну, а потанцевать я могу? — во мне внезапно забурлила неизвестно откуда взявшаяся энергия, которую срочно нужно куда-то деть. Нахожу пульт от телевизора и щелкаю кнопкой в поисках какого-нибудь музыкального канала, пока Чжань на кухне гремит посудой. Сдалась она ему. — Завтра помоем, лучше иди сюда! — кричу ему, двигаясь в такт музыке. — Не смеши! Завтра некогда будет. Ну и ладно. Приятная лёгкость управляет телом, мне просто хочется танцевать, и я танцую, пока с кухни не доносится звонкий смех Чжаня. Останавливаюсь, прислушиваюсь и иду на звук. Чистая посуда уже аккуратно сложена, а гэ-гэ хихикает, закрывая рот ладонью и глядя при этом в телефон. Из-за музыки в телевизоре я не слышу из-за чего Чжань буквально распластывается по столу и бьётся об него лбом. — Что за веселуха? — подхожу ближе и заглядываю в экран. Оказывается он смотрит прошлогодний выпуск DDU, причём не самый приятный эпизод. — Аха-ха! Бедная Сонг Зуер! За что ты так с ней? Она как раз рассказывала, какой я холодный и равнодушный. Но ведь не я заставлял её болтать без умолку, когда мне хотелось отдохнуть. Однако виноватым выставили именно меня. И что я такого сказал? Всего лишь правду — она была слишком шумная. И вообще, почему я должен разговаривать и развлекать кого-то, если не хочу? — Я сказал ей всего пару слов. — Ха-ха, Бо, дело не в том, сколько ты сказал, — сквозь смех силится говорить Чжань, — а в том, что именно сказал. — Правду. — О, Бо-ди, ты неповторим, — с такой нежностью произносит Чжань и поднимает на меня такой же взгляд, что меня так и подмывает схватить его в охапку и запереть в укромном месте, чтоб никто больше этого не видел, кроме меня. К сожалению, это невозможно, однако кое-что сделать я всё же могу. Шагаю к моему наваждению, обнимаю его голову обеими ладонями и целую эту солнечную улыбку. Его губы тут же отвечают, а языки сталкиваются в борьбе за лидерство. От еды и вина тело немного разморило, но я всё равно хочу моего Чжаня. Даже сильнее, чем обычно. До ломоты, до звёзд под веками. Его дыхание сбивается, как и моё, а губы продолжают яростно скользить друг по другу. Оторваться лишь на миг, чтоб глотнуть воздуха, и снова мы свиваемся воедино, сшибая в сторону стул. Он скорбно скрипит ножками по полу и затихает, врезавшись в стол. — Почему мы снова занимаемся этим на кухне? — тяжело выдыхает Чжань, оглядывая слишком шумный предмет мебели. — Не знаю. Так получается. Чжань стискивает ткань моей футболки и тянет в гостиную. Музыка здесь громче, да и трек мне нравится, в стиле хип-хоп, поэтому тело само реагирует, двигаясь почти неосознанно. — О, снова урок танцев от лао-Вана, — Чжань чуть отстраняется, смотрит, но одной рукой продолжает держать за талию, поглаживая большим пальцем выступающую косточку. — Может, покажешь что-нибудь особенное? — Хм, возможно, — получается почти мурлыканье ему на ухо. Плавным движением роняю Чжаня на диван, на котором он тут же распластывается, забрасывает руки на спинку, а ноги свободно раскидывает в стороны, подвернув стопы друг к другу. Смотрит. Жадно. Предвкушающе. От его взгляда становится жарко, и хочется уже не танцевать, а кое-чего другого, но я делаю шаг назад, рывком задираю футболку, зажимая край зубами на пару секунд. В глазах Чжаня вспыхивает что-то тёмное, будоражащее, от чего кожа покрывается мурашками. Ловлю бит и начинаю двигаться с простого tone wop*. Плавно сгибаю левую ногу, по дуге разворачиваю коленом к правой и наклоняюсь. Выпрямляюсь уже волной, чтоб отклониться назад, почти мостиком, достаю ладонью до пола возле пятки и снова вверх, одновременно снимая с себя футболку одним рывком. Джинсы нестерпимо жмут, поэтому плавно расстёгиваю пуговицу и неторопливо тяну ползунок вниз. У Чжаня дёргается кадык, а пальцы впиваются в обивку дивана. Горячо. Закусываю губу, пытаясь сдержать ухмылку. Идея устроить стриптиз пришла совершенно спонтанно, но сейчас уже нравится всё больше и больше. Ради выражения лица Чжаня я готов это делать хоть до утра. А ещё хочу, чтоб он забыл обо всём, кроме меня. И никаких девушек. Примечание: * tone wop — базовое движение в хип-хопе. Ревность и злость снова возвращаются, и я с преувеличенной силой дёргаю штаны. Джинсы довольно широкие, поэтому с лёгкостью соскальзывают вниз, а потом и вовсе пинком отправляются куда-то в угол комнаты, задев при этом торшер. Он опасно покачивается, но остаётся стоять на месте. Подаюсь вперёд и почти падаю на Чжаня, но останавливаюсь, уперевшись руками в спинку дивана по обеим сторонам от его головы. Тёмный жадный взгляд скользит по моему телу, обжигая. Я очень хочу почувствовать прикосновения Чжань-гэ, но желанные руки остаются неподвижны, только подрагивающие пальцы выдают сдерживаемое им напряжение. Приподнимаюсь и втискиваю колено между разведённых ног, почти дотрагиваясь до красноречиво вздыбленного паха. Отклоняюсь, чтоб провести ладонью по своей груди вниз, до резинки трусов, а затем меняю положение, подтягиваю левую ногу на сидение и переставлю другую по правую сторону от бедра Чжаня. Он снова сглатывает, откидывает голову на спинку, не отрывая от меня алчного взгляда. Изумительно. Выгибаюсь дугой, переходящей в новую волну, затухающую в коленях, ёрзнувших по обивке. Наклоняюсь ближе к Чжаню, так, что ощущаю его жаркое учащённое дыхание, и повторяю движение, так и не коснувшись его тела. К моему необычайному счастью он делает это сам. С тихим стоном обвивает мою талию руками и притягивает к себе, впиваясь поцелуем под ключицы. Откидываю голову назад, продолжая тереться об него. В его объятиях всегда тепло и до невозможности приятно, я мог бы провести в них вечность. Мой торс трётся о ткань футболки, мешая почувствовать желанное тело, поэтому приходится отклониться назад. Чжань тут же протестующе мычит и обхватывает ещё сильнее, чем раньше, прикусывая при этом кожу плеча. Не сильно, но ощутимо. — Гэ, постой, — слова даются с великим трудом, но я слишком сильно хочу почувствовать его так близко, насколько это возможно. — Погоди. Мне нужно… Ох… Нужно… Нужен ты. Мысли путаются, растворяются в желании обладать и лёгком мареве алкогольного опьянения, но я всё же надеюсь, что смысл дойдёт до Чжаня быстрее, чем я расплавлюсь от перевозбуждения. На всякий случай хватаю его за подол футболки и дёргаю вверх несколько раз. Наконец до него доходит. Чжань с отчаянным стоном сдёргивает с себя ненавистный предмет одежды и снова тянет меня на себя. Губы встречаются, яростно захватывая друг друга, мы никак не можем определить, кто должен вести в этом неистовом танце, поэтому зубы больно сталкиваются, но даже это не останавливает ни одного из нас. Однако с поставленной задачей мы справились не до конца — на Чжане всё ещё надеты штаны, а на мне трусы, выдающие моё состояние мокрым пятном. С сожалением я вынуждаю себя оставить порочно-приоткрытые губы и смотрю вниз. Гэ-гэ тоже опускает взгляд, его ладони смещаются на резинку нижнего белья, а затем он просто приподнимает меня за ягодицы и пытается стащить осточертевшую ткань, но, увы, так её можно только порвать. Перекатываюсь на сиденье и, наконец, избавляюсь от белья. Чжань делает то же самое. А потом его горячее худое тело накрывает меня, прижимая к дивану. — Сделай так снова, — жарко выдыхает он мне на ухо. — Как? Вместо слов он просто толкается в меня бёдрами, в результате чего наши члены вжимаются друг в друга. Сдавленно охает и роняет голову, упираясь лбом в изгиб шеи. Мне требуется несколько секунд, чтоб вспомнить как дышать, а потом до меня доходит, чего он хочет. Приподнимаю грудную клетку, напрягаю мыщцы живота, прогибаю спину, пока волна не переходит на бёдра. Тело Чжаня повторяет мои движения, разгорячённая влажная кожа скользит, как по маслу, и сердце грохочет в ушах громче водопада. — Ох, ты ж, господи… — скулит Чжань мне в шею, щекоча сбившимся дыханием. Запускаю пальцы в его влажные от пота волосы и оттягиваю назад. Он подчиняется, откидывает голову, а я прихватываю губами его подбородок, касаюсь языком солоноватой кожи. Чжань фыркает и целует меня уже сам, так нежно и трепетно, будто я какое-то божество, к которому запрещено прикасаться, а он этот запрет нарушил. У меня такое ощущение, будто сердце сейчас разорвётся от любви к этому человеку. Такой невозможно красивый даже сейчас, особенно сейчас, с растрёпанными волосами, раскрасневшийся и закатывающий глаза от удовольствия. Чжань немного смещается и снова вжимается в меня бёдрами, приподнимаясь на локтях и глядя на меня безумно чёрными от возбуждения глазами. Колени сами разъезжаются в стороны, а пятками я шлёпаю его по ягодицам, намекая ускорить темп. Чжань только усмехается, касается губами моего виска и продолжает мучить размеренными толчками. Тогда я пытаюсь сам просунуть руку между нашими телами, чтоб обхватить члены вместе. Как только мне это удаётся, Чжань глухо стонет в волосы возле уха и сбивается с ритма. А я схожу с ума от ощущения возбуждённой, гладкой, скользкой от собственной смазки плоти в своей ладони. Так много и так мало. Идеально. Недостаточно. Ещё. Хочу ещё больше. Ближе. Хотя куда уж ещё ближе? Обхватываю его бёдра своими и подталкиваю пятками, обвиваю свободной рукой за шею, подобно лиане. Так намного лучше. Хотя всё равно недостаточно. Наверное, мне всегда будет мало. Как было мало в прошлой жизни. На очередном толчке Чжань уже не стонет, он воет, заглушая звук уткнувшись в диванную подушку, тело судорожно дёргается, а мне в ладонь бьёт теплая струя спермы. И я следую за ним, не помня себя от иссушающего оргазма. Я даже тела своего не чувствую, оно мне сейчас кажется неестественно невесомым или же погружённым в вакуум. Какое-то время мы так и лежим сплетёнными в несуразный клубок, пока Чжань не сползает в сторону с тихим вздохом. — Кажется, в моём теле больше нет костей, — говорит он, глядя в потолок. — В моём тоже. — Это было… — Чжань задумывается, подбирая подходящее слово, но у него с этим сейчас явно проблемы, поэтому просто выдыхает: — Вау! Улыбка неудержимо растягивает губы, и я стараюсь не возгордиться собой. Чжань поворачивает голову, смотрит на меня долго, будто ищет что-то, и я скорее чувствую, чем вижу, как он хмурит брови. — Бо, давно хотел спросить. — Мм? — честно говоря, разговаривать в данный момент мне совершенно не хочется. — Как это случилось? — он поднимает руку и гладит меня по правой мочке, мягко сжимая её в пальцах. Разморенный недавним оргазмом, я не сразу соображаю, что он имеет в виду, а потом… Оу. Ну, да. У меня же мочка почти полностью рассечена. Я уже давно не обращаю на неё внимания. — Старая травма, — отмахиваюсь я, закрывая глаза. — И как она появилась? Вот же настойчивый. Эх, а раньше после секса он почти всегда засыпал… — Упал с мотоцикла. — Ты был без шлема? — ещё больше хмурится Чжань. — Без. Я тогда только начал учиться ездить, глупый был, зелёный. Считал, что всё могу. Банально потерял управление — и байк перевернулся. Свёз себе все колени и локти, а серьга порвала ухо. Повезло, что ничего не сломал. С тех пор предпочитаю кататься на треке и обязательно в полной экипировке. — Но серьги всё равно носишь, — он произносит это совершенно нейтральным тоном, однако мне всё равно мерещатся в нём укоризненные интонации. — Нет, если сажусь на байк. — Дело не в мотоцикле, — ну вот, сейчас опять начнёт отчитывать, как малолетку какого-то. — Ты носишь их когда катаешься на скейте или танцуешь. Это тоже опасно. Тебе ушей не жалко? — Да куда они денутся? — Может и никуда, но пожалей себя хоть немного, — озабоченно говорит Чжань, заправляя влажную прядь мне за ухо. — Носи хотя бы небольшого размера. — Мм. Спорить с ним как-то не хочется, а если задуматься, то на самом деле он прав. Вдруг я ему разонравлюсь, если с моим лицом что-нибудь случится? Тревожные мысли начинают заполонять голову, но тут Чжань приподнимается и тоскливо смотрит вниз. — Нам надо в душ. О, нет. Меня сейчас даже бульдозер не сдвинет. — Я маленькое желе, во мне нет костей, поэтому никуда не пойду. — Ну уж нет, перемазанный в сперме ты со мной спать не будешь! — Чжань шутливо пинает меня в бок. — Вставай, иначе я тебе прямо здесь холодный душ устрою. — Не посмеешь, — заявляю я, но что-то во взгляде тёмных глаз подсказывает, что ещё как посмеет. — Будем проверять? Он перекатывается на меня сверху, и теперь я остро чувствую все прелести подсыхающего результата обоюдного удовольствия, а Чжань ещё и намеренно трётся о мой живот. Не самые приятные ощущения. — Сейчас мы слипнемся и тогда идти в душ будет непросто. — Ай, ладно-ладно, ты победил, хватит! Я сдаюсь! Он чмокает меня в кончик носа, улыбаясь как начищенный медяк, и неторопливо стаскивает с дивана. В этот момент я задаюсь вопросом: можно ли умереть от счастья?