~Нефрит~
Тепло чьих-то ладоней, чувственно скользящих вдоль бёдер — первое, что я ощущаю, открыв глаза. Приятное томление расползается по всему телу, руки и ноги сковывает ленивая слабость, в животе тянет от возбуждения. Но сонливость вмиг улетучивается, когда я осознаю, почему в определённом месте мне так жарко и влажно. Приподнимаю голову, чтоб посмотреть вниз, и глубоко втягиваю воздух сквозь зубы. Святые небеса! Я точно не сплю? Если глаза в последнее время бывало меня обманывали, выдавая желаемое за действительное, когда я повсюду видел Чжаня, то ощущения врать не могут. Такого не может быть. Ни один сон не будет настолько хорош. С невероятно пошлым звуком Чжань выпускает мой член изо рта, целует внутреннюю сторону бедра и поднимает на меня взгляд, от которого сердце переворачивается в грудной клетке, а кожа мгновенно покрывается мурашками. Не сон. Определённо не сон. — Я бы сказал «доброе утро», но уже полдень, — на его губах появляется совершенно обворожительная улыбка, от которой я забываю, как дышать. — Мм, — ничего более вразумительного выдать я не могу, язык будто задеревенел. Но похоже, что Чжаню ответ не требуется, он лёгким движением оглаживает ладонью мой живот и возвращается к прерванному занятию. Чтоб удержать рвущийся наружу стон, приходится крепко сжать зубы и вцепиться руками в съехавшее на одну сторону одеяло. Пальцы на ногах поджимаются сами собой, когда член вновь обволакивает влажный жар чужого рта. За полгода, что мы были вместе, его навыки стали намного лучше, он очень быстро сообразил, что и как нужно делать, где надавить, когда отпустить, чтоб доставить максимум удовольствия. И, боже, кажется, Чжань решил свести меня с ума. Даже с закрытыми глазами я вижу яркие искры, брызжущие фонтаном при каждом прикосновении его пальцев, плавно перебирающихся от тазовых косточек к колену, трогающих икру и возвращающихся обратно, чтоб начать всё заново. Если не смотреть, то ощущения во много раз сильнее. Но и открыть глаза я тоже не могу. От одного вида обхватывающих тяжёлую плоть губ, скользящих вверх и вниз, мне становится нечем дышать, да я буквально захлёбываюсь эмоциями, погребающими под собой массивными гребнями. Это настоящая пытка. Настолько сладкая и долгожданная, что я готов молить на коленях, чтоб она не кончалась. Он что, решил воплотить мои мечты последних двух недель в реальность? Каждое его прикосновение подобно глотку свежего воздуха, без которого невозможно жить. Дни без Чжаня были похожи на болото, засасывающее меня в своё нутро при любом движении. Каждый вдох — боль. Да, мы и раньше не всегда могли видеться, оба загруженные работой, но я знал, что меня ждут в любое время суток, мне было к кому возвращаться. Но после решения Чжаня уехать всё разом потеряло смысл. Я не чувствовал абсолютно ничего, кроме глухой пустоты, засевшей в сердце ледяным колом. От холодного одиночества не спасали ни толпы фанатов, ни общество друзей. Даже Чжанвэй, предпочитавший подшучивать и забрасывать меня во время съёмок намёками о наших с Чжанем отношениях, больше не затрагивал эту тему. И если раньше, оставаясь один, я ощущал комфорт и свободу, катался на байке, скейте или собирал лего, то сейчас ничто не приносило удовольствия. Чжань будто забрал с собой всё, что дарило радость. Казалось бы, прошло всего две недели, но для меня они были вечностью, растворённой в нескончаемом ожидании. И теперь так сложно поверить в то, что Чжань действительно вернулся и больше никуда не денется, что мне жизненно необходимо почувствовать его. Поэтому ловлю блуждающую по животу руку и переплетаю наши пальцы, намертво сцепив их в замок. Чжань вытворяет что-то совсем невообразимое своим языком, обвивая головку то с одной стороны, то с другой, посасывает самый кончик, а затем насаживается ртом, отчего меня выгибает в спине. Пальцы свободной руки поддерживают основание члена, надавливают, гладят, вынуждая терять самообладание. Меня то качает на волнах нежности, то бросает в жар, словно крошечное судёнышко во время шторма. А Чжань тем временем втягивает щёки, звучно выпускает плоть изо рта, только для того, чтоб снова её принять, впустив до самого горла. Да чтоб тебя! Твою ж мать! Кусаю губы, чтоб не завыть от восторга, но это мало помогает. Его имя вырывается наружу, переходя в протяжный стон, и плевать, если кто-то из соседей услышит. Длинные пальцы вдруг смещаются ниже, обхватывают мошонку, гладят трепетно, нежно. Инстинктивно развожу ноги шире, приглашая зайти дальше, но Чжань внезапно останавливает меня, сжав колено, и поднимает голову. — Не так, — шепчет он охрипшим голосом и откашливается. Я недоумённо моргаю, пытаясь понять, в чём дело, а Чжань приподнимается и садится мне на бёдра, дразняще покачиваясь из стороны в сторону. Он нависает надо мной, упираясь руками в постель, и я чувствую, как его член упирается мне в живот. Осознание того, что Чжань так сильно возбуждён, опьяняет, разжигая желание с бешеной силой. Ладони сами перемещаются на его талию и мнут светлую кожу, оставляя розовеющие отпечатки пальцев. От проникающего в комнату даже сквозь задёрнутые шторы света тело Чжаня напоминает божественную скульптуру, которой я готов поклоняться денно и нощно. Он слегка приподнимается, берёт мою руку в свою ладонь и тянет к своему паху, просовывая между нами. У меня перед глазами начинают плыть радужные пятна, когда я нащупываю скользкую влагу меж упругих ягодиц. Это что, смазка? Я сглатываю вставший в горле ком, глаза расширяются от изумления, и взгляд устремляется на руку в поисках зрительного подтверждения. Всемогущий Будда, Чжань правда это сделал! — Это то, о чём я думаю? Чжань улыбается, склоняясь надо мной. — Прости, я не читаю мысли. — Хочешь попробовать снизу? Чжань смешно морщится и сдувает волосы со лба. — Не нравится мне такая формулировка, но ты всё правильно понял. — И ты сам… — взгляд инстинктивно падает вниз. — Для тебя, — жарко выдыхает он мне прямо в губы, а потом достаёт из-под подушки небольшой тюбик и суёт мне под нос. — Пригодится. Всё ещё шокированный, я осоловело пялюсь на предмет в руке Чжаня, который он, повертев, бросает на свою подушку. В следующее мгновение все мысли вышибают из головы прикосновения мягких губ и врывающийся в рот властный язык. Возбуждение вновь прокатывается по телу и устремляется в пах, а член недвусмысленно откликается на любое движение Чжаня. Но раз уж веду я, то и правила диктовать тоже буду я. Ухватив Чжаня за плечи, резко опрокидываю его на кровать, а затем сжимаю его запястья, пригвоздив к матрасу. Гэ-гэ чертыхается и шипит, поглядывая на свои руки, пару раз дёргается, проверяя силу захвата, после чего выворачивает мой мир наизнанку — губы изгибаются в хитрой ухмылке, ресницы вздрагивают, прежде чем явить угольно-чёрные глаза, наполненные откровенным желанием. Настоящий демон в обличье беззащитной овечки. Рассказать кому — не поверят. Но я и не собираюсь, такое сокровище мне самому нужно. Отпускаю одну руку и кладу ладонь на горло Чжаня, ощущая, как пульсирует под пальцами выступившая вена. Он сверкает на меня алчущим взглядом, приподнимает одну бровь и без колебаний откидывает голову на подушку, ещё больше подставляя шею. Хрупкую, изящную, с соблазнительно выступающим адамовым яблоком. Бог мой, кто создал его таким потрясающе прекрасным? Пока мой мозг пребывает в эйфории от этого зрелища, Чжань сглатывает, сражая совершенно непристойным видом двигающегося под кожей кадыка. — Так и будешь смотреть? — чуть хрипловатым голосом спрашивает он. Провожу большим пальцем вдоль линии челюсти, не отнимая ладони от шеи. — Красивый. — Бо-ди, не сейчас, — его густые брови сходятся ближе к переносице. — Я серьёзно, — говорить получается с придыханием, будто это моё горло сдавили, а не Чжаня. Хотя на самом деле я совсем не прикладываю усилий, просто наслаждаюсь ощущением его учащённого пульса. — Ты очень красивый. Наклоняюсь, чтоб оставить влажный поцелуй на золотистой коже. Летний загар до сих пор не сошёл, напоминая о времени, что мы провели вместе. Как бы я хотел снова работать с ним на одной площадке… Но то время ушло, оставив в памяти такие драгоценные моменты, согревавшие меня в самые тяжёлые дни, когда отчаяние пробиралось в душу, терзая её одиночеством. Возвращаю руку на расслабленное запястье и впиваюсь губами в шею, на этот раз яростно терзая кожу, намеренно оставляя быстро багровеющий след. Пусть все знают, что этот мужчина уже занят. Чжань сдавленно охает, выгибается всем телом и стонет так развратно, что я едва удерживаюсь, чтоб не укусить его как следует. — Бо!.. — почти кричит Чжань, и мне приходится заткнуть его рот своим, скользя по припухшим влажным губам. Он отвечает с таким пылом, что у меня снова ломит в паху, а член будто наливается свинцом. Я с трудом вытягиваю ноги и тяжело опускаюсь, накрывая Чжаня собой. Несколько раз непроизвольно трусь меж его бёдер, задевая членом поджавшуюся мошонку и размазывая выделившиеся прозрачные капли по коже. Получается весьма дразняще, но Чжань нетерпеливо ёрзает, из-за чего я смещаюсь чуть ниже, и головка проскальзывает в щель меж ягодиц. Мы оба дышим так шумно, что нас должно быть слышно в коридоре. — Перевернись, — шепчу я в изящно выступающие ключицы и встаю на четвереньки. Чжань недовольно пыхтит, но всё же перекатывается на живот, скосив взгляд в мою сторону. Встаю на колени и подтягиваю его бёдра вверх, вынуждая упереться в постель коленями и локтями. От вида изогнутой спины у меня наступает временный коллапс, я только и могу, что крепче держать узкую талию ладонями да поглаживать нежную кожу большими пальцами. И хотя я предпочёл бы видеть лицо Чжаня, чтоб иметь возможность целовать его губы в любой момент, но знаю, что в такой позе ему будет гораздо легче меня принять. Меньше всего я хочу причинять ему боль. — Бо-ди? — вкрадчивый голос вливается в уши густым нектаром. — Мм? — Ты так и будешь стоять? Пожалей своего старого гэ-гэ, мои колени не железные, — смеётся он и утыкается лбом в свои руки. — Мм… — я даже сказать ничего не могу, язык будто примерз и отказывается двигаться. В конце концов, я тянусь за смазкой, попутно оставляя несколько поцелуев на спине, выдавливаю ароматный гель на пальцы и дотрагиваюсь до сжатого колечка мыщц. Чжань вздрагивает всем телом, а потом прогибается ещё сильнее. Смерти моей хочет, что ли? Не выдержав, шлёпаю по округлой ягодице. Следом раздаётся громкий возглас Чжаня: — Ай! Ты что творишь? — Сам виноват. Нечего так соблазнительно вилять задом. — И ничего я… Ещё раз так сделаешь — пожалеешь, — грозится он и снова упирается в скрещенные руки. — А если я сделаю так? — надавливаю на вход и без труда погружаюсь внутрь двумя пальцами. Повезло, что я стою на коленях и держусь одной рукой за бок Чжаня, иначе у меня бы точно подкосились ноги, и я позорно грохнулся бы на пол. Гэ-гэ резко выдыхает, подаётся вперёд, будто хочет сбежать, но я крепче сжимаю ладонь и возвращаю его обратно, одновременно погружаясь ещё глубже в желанную теплоту. Он действительно хорошо подготовился, поскольку даже три пальца двигаются совершенно беспрепятственно, выскальзывая и снова входя. Жажда обладания затмевает зрение, или это просто пот градом скатывается со лба, застилая глаза белёсой пеленой? Поспешно подбираю брошенный рядом тюбик, выдавливаю прозрачный гель прямо на свой член и размазываю по всей длине. Мои бёдра безудержно дрожат, когда я вхожу в вожделенное тело так медленно, как только могу. Но как бы я ни старался быть осторожным, Чжань всё равно издаёт болезненный стон. Кажется, он даже прикусывает костяшки пальцев, чтоб заглушить рвущиеся из него звуки, но я всё равно ощущаю, как бешенно двигается его грудь, а дыхание учащается. — Не напрягайся так, — глажу его по спине и бёдрам, нежно целую основание шеи. — Скоро должно стать легче. — Чёрт! — Чжань пытается подняться, но я нажимаю ладонью между лопаток, вынуждая наоборот прогнуться сильнее. Подаюсь назад, полностью покидаю его тело, давая возможность свободно вздохнуть, а после снова неторопливо погружаюсь внутрь, преодолевая сопротивление внутренних мыщц. Чувствую, как самообладание медленно, но верно начинает меня оставлять, желание взять Чжаня резко и жёстко становится непереносимо удушающим, но несмотря на все свои порывы, продолжаю двигаться в неспешном ритме. Неожиданно он поднимает голову, беззвучно хватая ртом воздух. Останавливаюсь, но Чжань протестующе мычит и сам толкается назад. — Сделай так ещё, — просит он севшим голосом. — Так? — стараюсь повторить движение под тем же углом. — Мм, да-а! Так лучше. Ещё толчок. — Ох-о! — Чжань опускает голову и прогибает спину, на которой блестят капельки пота. — Твою мать! Наслаждаюсь реакцией и снова подаюсь вперёд, на этот раз немного быстрее. Убедившись, что Чжань больше не испытывает болезненных ощущений, постепенно наращиваю темп. Наклоняюсь вперёд, слизываю алмазные капли с кожи, а рукой провожу вдоль втянувшегося живота, обхватываю налитый член ладонью. Незамысловатое движение по твёрдой плоти вырывает из Чжаня восхитительный стон, от которого я едва не кончаю сам. Я даже вынужден остановиться, чтоб перевести дыхание, но в этот момент тело подо мной опускается на постель и переворачивается на спину, после чего две руки оплетают меня за шею и тянут вниз. Оказавшись с Чжанем лицом к лицу, мой взгляд буквально притягивают припухшие губы, к которым я льну без всяких колебаний. Очень быстро поцелуй становится глубоким и яростным, я вкладываю в него всего себя и чувствую не меньшую отдачу. Чжань обхватывает меня ногами и скрещивает лодыжки за спиной, нетерпеливо подталкивая пятками. Вновь оказавшись в жаркой тесноте, я срываюсь и с откровенной страстью вбиваюсь в распалённое тело. Отрываюсь от невозможно желанных губ и проваливаюсь в бездну тёмных глаз с безумно расширенными зрачками, в которых без труда читаются нежность и любовь. Такое сложное чувство, разрушительное от безответности и целительное при взаимности. Ещё вчера я был разбит вдребезги, считая, что Чжань передумал возвращаться ко мне, а сегодня у меня будто выросли крылья. Порывисто припадаю к его губам и шумно выдыхаю через нос. Комната наполнена звуками тихо скрипящей кровати, развратными шлепками тел друг о друга и ласкающими слух стонами, будоражащими воображение и возбуждающими ещё больше. За прошедшие недели я так изголодался по Чжаню, что сейчас из меня буквально выплёскивается та нерастраченная страсть, и я всё же теряю контроль на несколько мгновений, за которые успеваю с силой шлёпнуть по беззащитной ягодице. Мало того, я ещё и сжимаю пальцы на резко заалевшей коже. Чжань громко вскрикивает, взгляд полыхает обидой и яростью, заводя ещё больше. — Я тебя предупреждал! — прищуривается он, поднимает руки и с нажимом проводит ногтями по моей спине. Вот зараза! Кожа теперь горит так, будто меня отхлестали кнутом! От боли в глазах темнеет, но я знаю, что сам виноват. Однако последнее слово я должен оставить за собой, поэтому толкаю Чжаня на бок, а сам устраиваюсь за его спиной. Нащупываю заметно отощавший тюбик и выдавливаю остатки на пальцы. Когда я уже готов войти, Чжань выворачивается, отталкивает меня на спину, а сам взбирается сверху. — За плохое поведение детей обычно наказывают, — шепчет он, наклонившись к моему уху, а потом резко впивается зубами в шею. От неожиданно пронзившей меня боли я давлюсь вскриком, стиснув зубы. — Я не ребёнок! — Правда? — наигранно спрашивает Чжань, отстраняется и дует на место укуса. — С детьми не занимаются сексом! — Мм, верно, — Чжань хитро улыбается, прищурившись. — Тогда тебя нужно наказать вдвойне. — Что ты?.. — договорить не успеваю, поскольку гэ-гэ приподнимает бёдра, берёт в руку мой член и направляет в себя. От ощущения плотно сжимающегося вокруг меня Чжаня сминаю в кулаках погребённое под нами одеяло. Но я хочу чувствовать в руках не прохладную ткань, а тепло любимого человека, поэтому ладони быстро смещаются на ритмично двигающиеся бёдра. Однако очень скоро я начинаю понимать, как именно Чжань решил отомстить. Его движения становятся всё более плавными и медленными, пока не превращаются в едва ощутимые покачивания, которые увеличивают напряжение, но не позволяют получить удовольствие. Все мои попытки забрать инициативу в свои руки и просто взять нужный ритм самому безжалостно пресекаются — Чжань просто соскальзывает с члена, прижимая при этом меня к матрасу. Балансируя на грани безумия, любуюсь тонкой дорожкой тёмных волосков, спускающихся от пупка к паху, и мысленно молю о прощении, потому что ничего связного мои растворённые в желании мозги выдать не могут. В конце концов, я предпринимаю ещё одну попытку, хватаю Чжаня за запястья и кладу его ладони себе на грудь, в которой неистово колотится сердце. Его ресницы опускаются, выражение лица меняется, будто он прислушивается к чему-то, наклоняется и целует в пульсирующее от следа его зубов место на шее. Инстинктивно вскидываю бёдра, погружаясь почти до основания, отчего Чжаня слегка подбрасывает вверх, и он стонет мне в ухо. Толчок. Ещё толчок. Кажется, самоконтроль Чжаня тоже не вечный. — Ещё, — мурчит он, щекоча дыханием мою шею. Проскальзываю губами по его скуле, перемещаю ладони выше, к локтям, вынуждая Чжаня приподняться. Осмотрев наши руки, он тоже обхватывает пальцами мои предплечья и выпрямляется. Наши раскачивания становятся всё сильнее и глубже, а мир вокруг перестаёт существовать. Так было всегда, когда мы находились рядом, так остаётся и сейчас. Чжань запрокидывает голову и открывает рот в беззвучном крике, а я забываю дышать от вида бесконечно длинной шеи, влажной от пота, похожего на россыпь алмазной пыли. Щёки горят нежным румянцем, грудная клетка часто вздымается, волосы налипли на взмокший лоб, впалый живот подрагивает от напряжения, а на руках проступили синеватые вены. Невероятно возбуждающее зрелище. И всё это только моё! Дёрнув Чжаня на себя, сажусь на постели и заключаю его в объятия. Увы, такое положение почти не позволяет двигаться, зато я могу дотянуться до любого места на теле гэ-гэ. Яростные ритмичные толчки сменяются короткими, но глубокими, наделёнными своей прелестью. Чжань прижимается ко мне так тесно, что между нами не остаётся ни цуня*. Руками обнимаю его спину, ощущая пальцами проступающие под кожей рёбра. Чуть позже обязательно накормлю его тарелкой горячей лапши. Примечание: *Цунь равен ~3,715 см Зубами прикусываю мочку его уха и слегка оттягиваю, а потом вбираю в рот и ласкаю языком. Чжань хихикает и уворачивается, наклоняя голову набок. — Щекотно же, — фыркает он и проводит губами по моему горлу, задержавшись на кадыке. — Сладкий. От его бормотания у меня по коже расползаются мурашки. — Потный, — возражаю я. — Мм, — громко стонет он, когда мои ладони хватают его за талию и с силой опускают. Чжань жарко выдыхает, останавливается и дрожит всем телом, а между нами разливается тепло. Его объятия делаются ещё крепче, а внутренние мышцы сжимаются так сильно, что мне становится больно. Приходится дышать сквозь стиснутые зубы и терпеть спазмы до тех пор, пока Чжань не обмякает, уперевшись лбом мне в плечо. Отчаянная потребность в прикосновениях, кажется, съедает нас обоих, поэтому я только крепче смыкаю пальцы на его дрожащих ногах. — Бо-ди… — стонет он, едва дыша. Поворачиваю голову, чтоб поцеловать в мокрый висок, и прижимаюсь к нему щекой, прикрыв глаза. Пульсирующая теснота внутри Чжаня постепенно отступает, позволяя вновь двигаться, и мне хватает всего пары толчков, чтоб излиться. Чувство единения так сильно́, что я почти глохну от внезапного звона в ушах, вибрирующей волной прошедшего сквозь всё тело. Конечности резко тяжелеют от наступившего долгожданного удовлетворения, и только благодаря Чжаню я не сваливаюсь кулем на постель. Отдышавшись, мы вместе опускаемся на смятые простыни, взмокшие от пота и перемазанные спермой. Несколько минут проходят в тишине, а мы так и лежим, глядя друг другу в глаза, пока размазанный по моему животу результат нашей страсти не начинает неприятно холодить кожу. Однако я сейчас чувствую себя настолько расслабленным и умиротворённым, что не в силах сдвинуться с места. — У тебя тут хотя бы салфетки водятся? — очевидно, Чжань полностью разделяет мои ощущения. — Вроде где-то были. Выпутываюсь из хитросплетения наших рук и ног и подползаю к краю кровати, чтоб открыть ящик стоящей рядом тумбы. Пошарив внутри рукой, выуживаю на свет упаковку салфеток, вытаскиваю пару штук, остальное отдаю Чжаню. Стираю с себя белёсые следы и отбрасываю ненужный комок на пол. Душ это, конечно, не заменит, но всё же лучше, чем ничего. Принятие водных процедур может и подождать, к тому же, я не намерен выпускать из рук одно сокровище по крайней мере ещё полчаса. Потом нужно будет его накормить. — С возвращением, — говорю я перед тем, как прильнуть к его губам своими и одновременно легким движением укрыть одеялом. Сейчас Чжань такой податливый и расслабленный, такой отзывчивый, что отпустившее было возбуждение вновь даёт о себе знать. — Видишь, что ты со мной делаешь? — притираюсь пахом к его бедру. Чжань отстраняется, втягивая носом воздух. — Притормози, Бо-ди. В отличие от тебя, мне-то уже не двадцать один. — Гэ-гэ себя недооценивает, — провожу носом по гладкой скуле. — Но я готов тебя пощадить, если мы пообедаем в одном ресторанчике. Там готовят очень вкусную лапшу. — Может, потом? — корчит кислую мину Чжань и надувает губы, смотря на меня глазами потерянного котёнка. — Без вариантов, — тоном даю понять, что от своих намерений я не отступлюсь. Он горестно вздыхает, поворачивается на бок, складывает ладони на моей груди и опирается на них подбородком. — Ди-ди такой строгий! — Не смотри на меня так, не выйдет! Гэ-гэ, если продолжишь в том же духе, то я тебя трахну. — Бо, у тебя сердце есть? Чем мы только что занимались? — Кажется, мне не хватило. — Раз уж на то пошло, то сверху буду я. — Что? Ты и так до сих пор всегда был сверху! — Но я никогда не просил о двух раундах подряд! Это слишком! — Значит, ресторан? — кажется, у меня сейчас лицо треснет от с трудом сдерживаемой улыбки. — Ладно, твоя взяла. — А завтра можно заказать вонтоны. — Бо, — Чжань как-то виновато опускает взгляд, — не выйдет. Завтра я должен быть на репетиции с группой. Мой мозг категорически отказывается воспринимать эту информацию. Вот зараза, знал ведь, что всё не может быть настолько хорошо. — Ди, это работа, ты ведь должен понимать… — Я знаю, — обрываю начинающиеся объяснения. — Я прекрасно знаю, что значит работа. Пару минут мы лежим в полной тишине, раздумывая каждый о своём. — Однажды во время интервью мне задали интересный вопрос, — явно меняет неприятную нам обоим тему Чжань. — И какой? — Признаюсь ли я общественности, если найду вторую половинку. — Что ответил? — я замираю, прислушиваясь. — Признаюсь. А потом приподнимается на локте и смотрит мне в глаза. — И я собираюсь это сделать, — полным серьёзности голосом сообщает он. — Что, пойдёшь и заявишь: «я люблю Ван Ибо»? — недоверчиво усмехаюсь я. — Ну, никто не говорил, что я должен называть имя, — хитро улыбается Чжань, перекатываясь с меня на постель и подпирая голову рукой. — Что же это за признание тогда такое? — Подожди и увидишь. — Я уже говорил, что Чжань-Чжань жестокий? — И не один раз, — согласно кивает он. — Тогда скажу, что ты интриган. — Я пополню свой список оскорблений от Ван-лао. Мой взгляд случайно падает на настенные часы, и тут я вспоминаю, что нам осталось провести вместе всего несколько часов. Настроение стремительно падает, что Чжань сразу же, к моему неудовольствию, замечает. — Бо, — виновато зовёт он, вырывая из гнетущих мыслей, — не смотри туда. — А говорят «счастливые часов не наблюдают», — усмешка выходит буквально пропитанной горечью. — Почему же каждая минута так дорога? Чжань приподнимается, ловит ладонями моё лицо и касается лба своим. — Не думай об этом. Я ведь не хочу тебя оставлять. Никогда больше, — он закрывает глаза и часто-часто дышит. — Я вернусь как только смогу. — Я сам приеду. — Мой график не такой плотный, как у тебя, — возражает Чжань, слегка покачивая головой. — Это неважно. — Наша жизнь превратится в постоянную борьбу за время. — В новом году начнётся продвижение «Неукротимого», у нас будет достаточно совместных мероприятий. — Нет, их будет слишком мало, — шепчет Чжань, водя носом по моей переносице. — Гэ… Приподнимаю лицо и успеваю скользнуть губами по его губам — всего одно короткое соприкосновение, но у меня сердце пропускает удар от прошедшего по венам жара. — Гэ, я уже скучаю. — Мм. Провожу ладонью по его груди, ниже, касаюсь пальцами выступающих рёбер… Чёрт! Он вообще хоть что-нибудь ел в своей Японии? Вставать не хочется, но позволять Чжаню голодать не хочется ещё больше. — Вставай. Я просто обязан накормить тебя обедом. — Но я правда не голоден. — Тебя случайно не подменили? Раньше ты постоянно жаловался, что хочешь есть. Чжань молча поджимает губы. — Ты уже сделал свой выбор, так что подъём! — пинками сгоняю его с кровати, и, обмениваясь шутливыми тычками, вместе отправляемся в душ. Оставшееся время мы проводим, не расставаясь практически ни на минуту, Чжань даже едет со мной до студии DDU, прежде чем отправиться в аэропорт. Я провожаю взглядом его удаляющуюся машину до тех пор, пока она не скрывается за поворотом. И только после этого, стиснув руки в кулаки, захожу в здание. Сейчас я настолько счастлив, что совершенно не в состоянии контролировать свою мимику, улыбаясь каждому встречному во весь рот. Я даже про скейтборд забываю и захожу в комнату отдыха пешком, а не вваливаюсь на доске, как часто бывает. Ван Хань аж вопросительно приподнимает брови, будто впервые меня видит. — Что это с твоим лицом? — спрашивает Цянь Фэн. — М, а что с ним? — Ты улыбаешься. — И что? — Светишься, как рождественская ёлка, — сидящий на кресле Цянь Фэн прищуривается и подаётся вперёд. — А на шее что? — Что? — рефлекторно прикрываю ладонью левую сторону. — Красное что-то. — Комар укусил, наверное. — Комар? В ноябре? — брови Ван Ханя ползут ещё выше. — Я лучше пойду... Танец порепетирую, — показываю большим пальцем за спину. — Угу, иди, — кивает Цянь Фэн, окинув меня оценивающим взглядом с головы до ног. Разворачиваюсь на пятках, поспешно закрываю за собой дверь и буквально сбегаю в репетиционный зал. Да Чжанвэй моё появление никак не комментировал, зато я замечаю его отражение в зеркале, когда заканчиваю танец. Он стоит в дверном проёме, оперевшись плечом о косяк, и начинает хлопать в ладоши, когда я поднимаюсь с пола. — Это было круто, — сообщает он. — Да ладно. — Я серьёзно. В тебе будто что-то изменилось. Ты танцевал… Как бы сказать? По-другому. Более открыто, что ли? Или скорее сексуально. Прям конфетка. Молча опускаю голову, присаживаюсь на корточки и переплетаю потуже шнурки. — Это как-то связано с «комариным укусом» на твоей шее? С силой втягиваю щёки, но улыбка всё равно неконтролируемо растягивает губы чуть ли не до ушей. — А-а! — восклицает Чжанвэй, тыча в меня указательным пальцем. — Я знал! Я так и знал! Ну, колись, твой Чжань вернулся? Поднимаю взгляд, прикусываю нижнюю губу, но скрывать что-то явно бессмысленно, поэтому согласно киваю. — Так вы помирились? — радостно улыбается Чжанвэй и похлопывает меня по плечу. — Поздравляю! — Мы и не ссорились. Просто… — Да не важно! — обрывает меня Да-лаоши, махнув рукой. — Вон почему ты такой довольный! — Заметно, да? — Пха! — усмехается Чжанвэй. — Такую красоту сложно не заметить. Он косится на мою шею и цокает языком. — Только вот пусть гримёры что-нибудь с ней сделают. Стране такое видеть не обязательно. Но это потом. Рассказывай, как прошло воссоединение двух влюблённых? — Сначала никак. — Это как? — непонимающе моргает Чжанвэй. — А так. Я заказал ужин, оделся, купил вино и даже свечи, но Чжань не приехал, — стараюсь говорить спокойно, однако эмоции всё равно прорываются наружу, срывая голос. У меня даже глаза краснеют, я вижу это в отражении зеркал, наполняющих комнату. — Ему пришлось сразу лететь в Пекин в агентство. Мы встретились только сегодня утром. Представляешь, он в семь утра приехал. — Судя по твоему виду, примирение было бурным, — тактично покашливает Чжанвэй. Моё лицо мгновенно окутывает жаром от поплывших перед глазами воспоминаний, но о них рассказывать я точно не буду. Хотя, судя по улыбке, Чжанвэй уже сам обо всём догадался. Также несказанно греет это непередаваемое чувство поддержки от близких людей. Меня буквально распирает от радости, гордости, от желания кричать на весь мир о своих чувствах… Собственно, а почему бы нет? Раз уж Чжань сможет это реализовать, то почему и мне не попробовать сделать то же самое?! Пока ещё смутная идея уже формируется в моей голове, это будет своеобразный сюрприз Чжаню в честь нового года.***
«Когда» — Когда проснулся. «Где» — Во сне. «Что» — Больше всего мне нравятся твои глаза. «Кто» — Ты единственный человек, которого я так сильно люблю. «Ты» — Любовь к тебе сделала меня другим человеком. «Сяо Чжань» — Я, Сяо Чжань, люблю тебя. За прошедшие полгода я видел этот ролик, наверное, сотни раз, но всё равно так мне становится легче, когда Чжаня нет рядом. И я знаю, что он делает то же самое, пересматривая мою запись для BAZAAR. Несмотря на то, что в последнее время мы снова работаем вместе, для меня даже пара дней порознь превращается в настоящее испытание. Пять дней назад мы записывали шоу Happy Camp, а на следующий давали интервью для Sina, ещё сутки спустя летели в Тяньцзинь на встречу с фанатами. Нам даже поспать было некогда, не говоря уже о чём-то более личном. Мы едва успевали прогонять пробные съёмки. Завтра у нас запись DDU, а мы с Чжанем так и не выучили некоторые элементы парного танца. Вернее, это по большей части касается гэ-гэ, у меня-то проблем с запоминанием движений нет. А он ещё и на съёмки рекламного ролика укатил, будь оно всё неладно. Тьфу! При одной мысли об этом у меня кулаки начинают чесаться от желания что-нибудь ударить. Да это у них не реклама, а порнофильм какой-то! Видел я сценарий, который Чжань изучал перед самым отъездом. Куда только наша хвалёная цензура смотрит?! Такое на экраны выпускать категорически нельзя! Будто не крем для лица, а интимную смазку продвигают, чтоб их всех! Надеюсь, Чжань вернётся пораньше, чтоб можно было отрепетировать все элементы. Перекидываю ноги через подлокотник своего любимого кресла, спиной утопая в его мягком лоне, и набираю номер Чжаня. Через несколько секунд слышу его приятный голос: — Да, Бо? — Привет, гэ. Как твои съёмки? Когда вернёшься? — Бо… — в его тоне появляются нотки растерянности и вины, что меня совсем не радует. — Прости, но я не смогу приехать. Мне жаль. — Что? Как не сможешь? Завтра запись одиннадцатилетнего юбилея нашей программы, мы ведь договаривались, что ты будешь участвовать! — В моём графике правда нет места. Съёмки ролика запланированы на два дня. — Сегодня и завтра? — Да. Я правда не думал, что так получится... Его слова бьют меня, словно кулаком под дых, становится обидно, но гораздо больше мной овладевает злость. Да какого чёрта?! — То есть, между ними и мной ты выбираешь не меня! — срываюсь я на крик, не заботясь о том, что меня может услышать кто-то из персонала DDU. — Но я не могу отказаться. Мне правда очень жаль! — Жаль, значит? — скептически отдуваюсь я, вскакиваю на ноги и начинаю вышагивать по комнате туда-сюда. — Что-то я сильно сомневаюсь. Ну, разумеется, лучше построить глазки симпатичной девушке, чем провести время со мной! — Бо, не говори так. Ты всё перевернул с ног на голову. И причём тут вообще девушки? — Ах, так их ещё и много?! — каждая его фраза только ещё больше выводит из себя. — Да прекрати ты уже! — судя по тону, Чжань тоже начинает раздражаться, однако единственный, кто тут должен злиться, — это я! — Сам прекрати! Ты далеко не первый раз делаешь выбор в пользу работы, но эта запись для меня очень важна. А знаешь, почему? Потому что должен прийти близкий мне человек, чёрт бы тебя побрал! — в сердцах хватаю с кофейного столика сценарий предстоящей программы и швыряю в стену. Листы разлетаются по комнате, как новогоднее конфетти, но мне кажется, что этого мало, потому от души пинаю попавшийся на пути диван. — Ван Ибо, не веди себя как ребёнок! — Это ты себя ведёшь по-детски. Обещаешь одно, а делаешь другое. — Я работаю вообще-то. — Чёрта с два! Хороша работа — с девками флиртовать. — Опять? Только не начинай! — Ну и катись ты! Сбросив звонок, очертя голову вылетаю из комнаты отдыха, хлопнув дверью так, что со стен, наверное, штукатурка осыпалась. Бросаю на пол подхваченный по дороге скейт и сразу запрыгиваю на него. Пару раз оттолкнувшись, едва не сбиваю кого-то из персонала, но извиниться даже не приходит в голову, я просто еду дальше по коридору, набирая скорость. Клокочущая в груди ярость и необоснованная ревность жгут изнутри, как калёное железо. — Ибо, Ибо! Ты куда? У нас же репетиция сейчас начнётся, — голос Ван Ханя вынуждает притормозить, и я оборачиваюсь. — Простите, проветриться надо. Минут через десять вернусь. — А почему красный такой? — заглядывает он мне в лицо. — Ничего, пройдёт. — Ладно. Только не забудь про время, — по-отечески улыбается Ван Хань и машет рукой в сторону холла. — Там сейчас пусто. — Спасибо. Вот уж про что не забудешь, так это про время. У меня сегодня ещё пять интервью назначено, и менеджер не ленится напоминать об этом чуть ли не каждые пятнадцать минут. Снова будут задавать тупые вопросы, кочующие от одного интервьюера к другому, будто их под копирку пишут. А я должен улыбаться и отвечать. Вежливо! Чёрта с два сегодня я буду паинькой!