Твой голос

— Ничего Сонечка, всë хорошо. Я. Я просто очень, очень скучала! — сглатывая ком в горле сказала розоволосая, беря Сомусеву за щеки. Она смотрела на неë, словно видит в последний раз, словно вот сейчас их разлучат. -Ну хватит, я тоже сейчас плакать буду… Ну вот, всë! Я тоже плачу — вытирая слезы с лица пробубнила Сомусева. — Пойдем в спальную — прошептала Олешева. Соня помогла ей раздеться и, взяв за руку, повела в комнату. Они дошли до кровати и упали на неë, как на пушистое облако. Софья заключила возлюбленную в нежные, тëплые объятия и ласково целовала в макушку розовой головы. Она видела, что старшая подавлена и разбита, но не стала задавать вопросов, потому что подумала, что этим только усугубит ситуацию. — Ты приняла таблетки? — в надежде разбавить обстановку, спросила барабанщица. — Да. И, кстати, сегодня последний день курса. Скоро мы сможем вместе гулять по улицам и магазинам, ходить куда угодно! и мне бы уже пора искать работу — мечтательно ответила рыжая. — Не надо ничего искать — вылезая из объятий и направляясь в коридор, хмуро сказала Олешева. Она достала из кармана куртки довольно плотный конверт и, садясь на кровать, подала его бестии. Соня открыла бумажный конверт, и тут де напуганно посмотрела на любимую девушку. — Алина, это откуда столько? — в недоумении, сведя густые брови спросила Сомусева. — Главное, что тебе работать не нужно. Этого хватит на месяц, и мы всë время будем вместе- смотря куда-то в пустоту, тихо ответила розовая. — Алин. Скажи мне, откуда деньги? — Я… Я… Кхм, я сдаю бабушкину квартиру. Это залог за два месяца — отчаянно врала старшая. — А, бабушку как зовут? — стеснительно спросила Соня. — Эх, еë звали Елена Николаевна. Она была единственным человеком в семье, с кем я могла быть собой… — Поэтому тебе так грустно? — прижавшись к спине старшей и обвивая еë талию руками, поинтересовалась бестия. — Да… — Малыш, не грусти пожалуйста. Не заменю тебе бабушку, смертно люблю тебя… Я за тебя всë отдам! — Ты даже не представляешь, на что я способна для тебя — задумчиво прошептала Алина. — Иди ко мне. Соня потянула Олешеву на себя и, повалив на кровать, крепко обняла и начала целовать буквально каждый миллиметр лица розоволосой, от чего так немного повеселела и даже улыбнулась. Олешева прижалась к груди младшей и уткнулась носом в нежную кожу тонкой шеи. За окном уже стемнело. Алина уснула на руках у возлюбленной, а сама Софья думала, как отвлечь свою девушку от грустных воспоминаний. Она очень хотела сделать приятное возлюбленной, но не понимала как. — Нужно что-то романтичное, но не ванильное — думала она. — За что я в неë влюбилась? Я влюбилась, тупо в свою подругу. Хаха — улыбнулась Софья. — Точно! — дёрнулась девушка — Я напишу песню. Для неë! Про неë! Сомусева ты гений! Соня аккуратно вытащила руку из-под головы Олешевой и положила розовую на подушку. Она встала, взяла мягкий плед и накрыла, слегка дрожащую, Алину, а сама пошла на кухню. Нажав на включатель, рыжая зажмурила глаза от яркого света, но быстро привыкла. Она подошла к плите и поставила чайник на огонь. — Так, с чего бы начать? — стоя посередине кухни, думала младшая. На подоконнике лежал небольшой блокнот и карандаш. Взяв их, бестия села за стол и начала думать, как описать свою девушку. Она начала вспоминать всякие смешные ситуации, милые моменты и важные события. — Так, розовые волосы… А вдруг она перекрасится? Нужно что-то… Что навсегда. Тату? А сколько их у неё вообще? Надо будет посчитать — немного пошло прошептала последнюю фразу. — А как она ржёт над моим Твиттером? Так, ну четыре строчки есть… Помню смотрели Титаник, ууууу, тащи тазик для слёз. Вдохновение напало на рыжую девушку и не хотело отпускать. Буквально через два часа, стихи были уже написаны. — Вроде неплохо вышло, надеюсь моей малышке понравится — искренне улыбаясь, Соня ещё раз пробежалась взглядом по тексту. — Так, нужно убрать улики — Сомусева вырвала листы с текстом из блокнота. Случайно пролистав страницы, она заметила странные записи. На каждой строчке были написаны разные адреса; некоторые были зачёркнуты, некоторые отведены. Соня задумалась, но не предала особого значения этим записям. Она закрыла блокнот и положила его на место. Чайник со свистом уже кипел. рыжая быстро подскочила к плите и выключила огонь. Из комнаты послышалось недовольное кряхтение и Соня поняла, что нужно доставать вторую чашку. — Со. ня — раздался жалобный вой из спальни. Младшая тревожно побежала в комнату и наклонилась к розоволосой. — Что случилось зай? Малыш? — прислоняя ладонь к щеке Олешевой, беспокойно спросила Софья. — Не уходи, пожалуйста — слëзно просила Алина. Без слов вокалистка легла рядом и прижала к себе плачущую девушку. — Бьëт себе чб татухи на руках… — Что? — всхлипывая, спросила Алина. — Сколько у тебя тату? — ну… — Хотя нет, не говори. Я сама посчитаю — смотря прямо в глаза, улыбаясь, хитро сказала Софья. — Дай руку. Алина протянула правую руку. — Раз- целуя маленькое сердечко на пальце, в слух считала бестия. — Два… Три… Четыре Сомусева покрывала маленькими, влажными поцелуями все татуировки на теле старшей. — восемнадцать… -Даа. — Я могу продолжить? — спросила Софья. — Да — робко ответила Алина. Рыжая бестия припала к мокрым губам девушки и нежно, чтобы никак не потревожить, и без того тревожное состояние старшей. Пухлые губы Олешевой дрожали. Соня чувствовала это и пыталась всячески помочь Алине расслабиться. Она гладила еë по голове и спине, покусывала мочку уха и кожу шеи. — Сонь, давай просто полежим. Софья моментально ответила на просьбу и опустилась на подушку рядом с возлюбленной. — Я люблю тебя. — Сооня, Я… Я — Успокойся, малыш. Ничего не говори. Пойдём пить чай? Софья ловко поднялась с постели и потянула за собой разбитую Алину. За руку Она привела розовую на кухню и посадила за стол. — — Придётся ещё раз ставить — сказала Сомусева, трогая уже остывший чайник. Она включила огонь и подошла к холодильнику. — Так, бутерброды будешь? Будешь конечно! — Сонь, Я не хочу ничего. — Надо покушать! Девушка достала из холодильника продукты и случайно задела тот самый блокнот, лежащий на краю подоконника. Он упал на пол и раскрылся. — Кстати, хотела спросить, зачем тебе столько адресов? Глаза Олешевой залились слезами, она не могла сказать ни слова. — Алин. Алина! — Соня подбежала к истерящей девушке. — Я так не смогу, не могу! — Да что происходит, скажи! Розоволосая вскочила с места и схватила блокнот. — Знаешь что это за адреса?! Это блять моя работа! Все эти адреса, это мои бывшие.и.и и. Будущие клиенты! — В смысле? Алин, какие клиенты? — Я накачиваю мужиков наркотой и после они ебут меня, за что я получаю бабки! Вот кем Я работаю! — она села наполовину, оперевшись спиной о батарею. Софья напряглась и не могла поверить этим словам. — Раньше мне было похуй! С кем угодно! Я никого не любила, а меня и в помине! И вот сейчас, Я думала всë будет как раньше! Нееет, Я так не могу! Я люблю тебя, Сонечка, Я люблю… И не могу так! — благим матом орала Алина. Сомусева лишь молчала. Молчала и смотрела на ревущую девушку. — Зачем? — Ты не должна ни в чём нуждаться. — Ты… Боже Алина… Боже, что ты сделала. Шокированная Соня закрыла лицо руками, потом снова посмотрела на Алину. Она встала со стула и, подойдя к старшей, села рядом. — Ты меня никогда не простишь — захлёбываясь слезами, простонала барабанщица. — Алин. Я хочу чтобы ты знала, что… ты, ты не виновата. Ни в чëм не виновата — беря её за руку, шептала Сомусева — я тебя прощаю! И люблю… Больше всего на свете я люблю тебя! … Обещай, что больше к этому не вернёшься! — Я обещаю — Алина упала в объятия Сони, и от этих слов ей стало невероятно легко. Никогда она не чувствовала такой поддержки. — Мы забудем об этом и пройдем вместе. -ыааааааа! — не реви! — не могу! — а я говорю не реви! На полу они просидели целый час, пока Алина полностью не успокоилась. ************* — Ало, Алина. Привет, это я, Юра — раздался голос из трубки. — Привет Юр. — Я придумал, как извиниться перед Соней. — Слушаю тебя. — Короче, давай намутим группу? Только не смейся, Я серьезно. — Ну в этом что-то есть. А извинятся то как будешь? — Ты привели еë на студию, А Я поговорю с ней и извинюсь за всë. — Нуу, хорошо. Когда приводить? — Давай сегодня. Часов в пять, хорошо? — Мне предупредить еë? — Нет, не говори. — Чтобы она на меня обиделась? Я и так… Не важно. — Ладно, просто если получится, обо мне не говори. — Ладно, давай тогда. До вечера. — Спасибо, Алин. Пока. Олешева положила трубку. На часах 10 утра; за окном идёт снег, а Соня ещё сладко спала.