Диссиденты любви

Хочется внутри себя считать секунды. Секунду до его ответа. Где на третьем счету просто остановиться сердце, если он промолчит. И я не знаю, что со мной. Но все действия стали восприниматься через раз, вокруг словно пауза, он поставил весь мир на паузу, и не факт, что только мой. Я словно в бреду, когда вместо слов его сильная рука касается моей головы, проходя по затылку вверх, прям до самого лба, он делает это не машинально, а с каким-то посылом. Это сильное поглаживание просто самый главный ответ. Сильный знак его молчания превращается в слова, которые может воспринять только моё сердце. Резко поднимаю свой взгляд к нему, чувствуя румянец на заплаканных щечках, всё так же находясь в коленях у самого главного мужчины. Он смотрит на меня так уверенно и серьезно, что мне просто срывает башню от эмоций. Я не могу понять, что оставило отпечаток на его губах, мимике. Это всё-таки злость, или что-то другое? Его рука легко проводит по моей выпавшей пряди, рефлекторно задевая её за ухо, передавая целую вселенной его заботы в одном жесте. Кажется я просто тону, а плавать не умею или не хочу вовсе. От молчания у меня просто темнеет в глазах и я разрываюсь навзрыд, ощущая себя самой хрупкой вазой. Егор без капли замедления просто хватает меня за плечи и поднимает к себе, присаживая на его колени, и я как в невесомости, иду за его действиями, не оглядываясь. — Куда ты от меня уже уйдёшь. — прижимается он своим носом к моему, и между нами становиться пару миллиметров тишины и моих всхлипываний в ответ. Но я и слова промолвить не могу, всё растерялось в голове, как в дурмане. Казалось мир уходил с-под ног, но он подставил своё плечо. — Никуда… — опускаю взгляд вниз, и вдыхаю этот воздух разделённый на двоих. Мысли рвутся наружу, но я пытаюсь держать себя в руках, хоть это слишком трудно выходит. Кажется я просто не отдаю отчёт тому что происходит и со всей силой висну у него на шеи, пытаясь унять страх. Страх, что его слова были с другим посылом, и он просто поставит мою жизнь на паузу, уходя насовсем. Егор чувствуя мои внутренние ощущения, сильнее прижимает моё хрупкое тело к себе, заключая в объятия настолько, что я просто растворяюсь в нём. Я не знаю, что я чувствовала в тот момент, когда он прижал меня к своей груди. Но кажется моё сердце остановилось, и я слышала только его. — Прости меня, я такая дура… — Тише-тише. — ощущается его рука по волосам. — Я так боялась, что ты разочаруешься сново, опять почувствуешь те ужасные ощущения, что сделала ровным счетом всё наоборот. — Мне очень сложно доверять людям. Особенно девушкам. У меня за полгода проживания в этой квартире, ни одна девочка не жила. Понимаешь, насколько это ответственный и уверенный поступок, когда я предложил переехать ко мне? Успеваю только переварить все сказанные слова в голове, и ощутить невероятную боль по рёбрам, совмещённую с легкостью, которая накрывает от каждого его слова.  — Я была не права. Но слыша сейчас от тебя эти слова, я понимаю, что никак не могла поступить по-другому. Мне было страшно не от того, что ты увидишь это видео, а от того, что ты почувствуешь. Я слишком тебя люблю. — поднимаю орбиты своих глаз на его океаны, получая взаимосвязь в ответ. -…поэтому не могу, и не умею причинять боль. Её причиняют только те, кто не любят. Занавес. Или антракт. Моё сердце не решило как распасться на тысячи метеоритов и осколков по-другому. Я всегда продумывала в голове, как выйдет моё признание, каким оно будет, как будут гореть мои глаза, а затем его, какие флюиды будут разлетаться по всей оси, и что он скажет мне в ответ. Закончится ли эта сказка быстро, или же продлится вечность. Но что в моих словах — вечность? 100 календарных дней, лет или поцелуев? А может прожить вместе до старости? Или же терпеть то, что тебя не любят и не думают о тебе, но быть плечо о плечо? А возможно это жизнь о любви, но без неё? Или же просто вечность одиночества? Когда сам встречаешь рассветы и провожаешь закаты за окном. Нет. Вечность это другое. Даже если это всего лишь 60 минут. Но я хочу их провести с ним. Это моя вечность. Его тёмные океаны свободы, в которую он пускает меня. Произнося слова о самых главных чувствах в моей жизни, я поняла, что мне абсолютно ничего больше не нужно, кроме его принятия. Его горящих глаз мне напротив, которые не ранят, а излучают. Такие важные слова могут сделать кого-то несчастным, а кого-то даже очень счастливым. Меня они сделали собой. Потому что я ничего без любви. Миллиметр растворяется от его напора и чувств и превращается в нежные касания. Егор сильнее сжимает мою шею рукой и прижимает к своим губам, отвечая то ли на желанный поцелуй, то ли на чувства. И мне настолько становиться легко и просто, что я просто не ощущаю надобности знать его ответ. Я просто парю в этой любви, и кажется могу любить вдвойне, а то и во все в тройне. Губы сплетаются жарко, приводя в чувства, которые по горло. Его дурманящий аромат заполоняет разум и не даёт возможности дышать, только им. Я не знаю чем пахнет его тело, но отчётливо понимаю, что моё пахнет им. На мне минимум одежды и всё больше тепла. Кусаю его неприличные губы, и ощущаю дикое желание чувствовать его так круглосуточно. Егор ведёт поцелуй осознанно и дико, облизывая мои губы и создавая трение языками, они переплетаются между собой и ловят невероятное тиснение внутри. Кажется всё становится таким простым, когда он рядом. И одновременно таким сложным. Сильная ладонь вибрирует по моим плечам и позвоночнику, не давая возможности сойти сума и запустить утончённые пальцы в его волосы. Они пахнут утренней росой и чем-то по истине диким. Осенним лесом, или костром у моря, а возможно всем вместе. Я таю от блаженства и просто не могу даже пошевелиться. Кажется, что моё тело парализовано от этой страсти, которая не может нас разъединить. Егор входит в мой рот своим языком трепетно и пошло, не давая шанса другим демонам забрать меня у него. А меня и так никто не заберёт. Я с ним. Пожизненно. И это самое лучшее, что я могу ощутить. Любовь. Так мало слов, но так много смысла. Я не знаю, что со со мной будет, когда она уйдёт, испариться, исчезнет. Буду ли я? Нет. Я не знаю, как могу отпустить его на работу, в город, по делам. Я не знаю, как отпускаю его даже в другую комнату. Каждый раз когда он уходит, с ним остаётся моё сердце. И я даже представить не могу как занять, всё то время, без него, когда хочется заниматься только ним, слышать только его, чувствовать. Когда вы находите человека, своего человека, кажется, что мир вокруг вас больше не существует в привычном ритме, ведь весь мир это он. Вы смотрите на вещи, как он, чувствуете, как он, мыслите, живете. Больше нет вас, как вы — личность. Есть вы, как любовь. Именно ею заполняется ваше сердце, именно её вы транслируете. Именно поэтому любящие пары так похожи. Ведь кто-то с них перебирает на себя все поступки, поведение, слова и даже мысли партнера. И я смотрю сейчас на него и не представляю как он может быть таким, невероятным, душевным, просто нереальным. Словно я всё это выдумала и теперь боюсь закрыть глаза, ведь за каждую секунду рядом с ним нужно бороться. Просто за каждую. Иначе зачем вообще быть рядом? Когда вы не о любви? Самая высокая величина в этом мире, то, что кроется в вас. Именно поэтому я сейчас не могу оторваться. Не могу остановиться. Не могу нажать на тормоза. Закрываю глаза, а перед мной он. Открываю и ощущаю его поцелуй по багровым губам, он так их искусал, что я не чувствую импульсов по нежной коже, кажется они просто всмятку от его эмоций. Егор легко поворачивает кресло в сторону компьютера, и сжимает мои волосы сильнее, показывая то, как ему хочется всё контролировать, даже то, что бесконтрольно. — Повтори ещё раз, что любишь меня… — нервно и даже с неким придыханием произносит блондин. — Повтори! — Я люблю тебя. — Ещё раз! — Люблю… — произношу прям в губы. И Егор отрывается от меня, будто бы хочет увидеть мою речь со стороны, увидеть мои чувства прям здесь и сейчас, понять, что это говорю я, а не войсы в вотсапе. — Я полюбила тебя ещё там… — нежно кусаю губу, ощущая сухость, которая сразу же обработала раны от укусов. — Там? — задаёт вопрос голубоглазый, перемещая руки на мои бёдра. — В машине, когда ты рассказывал о плохих дорогах в Сочи, на заправке, где мы пили кофе за 100 рублей, на остановке, где ты вцепился в меня губами и я не могла остановить твой посыл любить меня на трассе среди других авто. В номере, где ты ночью решил закурить, хоть давно уже бросил и насладиться морем, которое я кажется видела впервые. А потом твои глаза, которые отражали его. И до сих пор отражают. — Хм. — повёл улыбкой Егор, проводя по моим коленкам рукой, пряча взгляд, который вслушивается в каждое слово и показывая, что он хочет слушать меня дальше. — Когда ты пытался быть со мной нежным, хоть у тебя это раньше и не получалось. Я научила тебя, слушать не только свои желания. У меня получилось, я сама это ощущаю, когда ты нежно укрываешь меня одеялом, приходя под мой сон. А потом ты пришёл ко мне с разбитыми кулаками, весь встревоженный и под большим адреналином эмоций, а я не знала, что делать: успокаивать тебя или искать зелёнку. Но через пару минут моя щека уже была вымазана в кровь, и тебе не хотелось никуда меня отпускать. Я полюбила тебя откровенного в машине перед моим домой, когда мы обнимались и рассуждали о вечном, на парковке кфс, когда мой рот был в соусе, и твой кстати тоже, — улыбаюсь и вижу его улыбку в ответ, -.И тогда, когда ты не хотел отпускать меня домой, а потом остался ночевать. Схватил за руку, когда я молила Всевышнего, чтобы ты не уехал. Когда я тебе гладила волосы, и боялась проснуться не в твоих объятиях, а в растворившимся сне. Когда твои пальцы печатали мне смс, чтобы я приехала, а я уже была одета в три часа ночи. Когда я вошла в твой дом, и поняла, что не смогу с него выйти. Тогда когда моя щетка прижилась в твоей ванной, и за стеклом душа ты целовал мою шею, и дико любил меня, как впервые. А утром мне по-особенному нравится варить кофе на двоих, пробовать первой, чтобы ты не обжог губы, и кормить тебя самыми вкусными сендвичами и глазуньей. Прям, как делала тебе мама в детстве. Я так хотела быть твоим уютом, быть твоим плечом, когда ты стал моим. А потом в большой ванной чувствовать все твои потребности меня обнимать, и нырять с головой, в эти не понятные ещё нам отношения. Хоть они мне были понятны от А и до Я. И когда я каждый раз смотрела в твои глаза, мне так нравилось там находить своё отражение, а потом закрывать их и видеть тебя везде и всюду. Я хотела тебе дарить любовь, которую у тебя забрали вместе с верой, хотела укрывать тебя ею 24/7, только, чтобы твои чувства больше никогда не превратились в лёд. Я думала, что у меня получилось. Мне казалось так быстро не влюбляются. Но я и вправду тебе соврала. Егор слушал спокойно, не перебивая, прокручивая каждое слово в голове, будто бы делил воспоминания на до и после, рисуя на моих ножках свои эскизы слов пучками пальцев, просто до последнего моего слова, пока затишье не вызвало ещё больше расспросов в его голове. И по его заурядному взгляду было сложно молчать дальше. — Я соврала тебе, сказав, что полюбила тебя там в машине. Я полюбила тебя ещё тогда, когда услышала впервые. Я смотрела на тебя по фейстайму и понимала, что это не последний вызов, и далеко не первая, желанная встреча. Я просто уже тогда знала, что ты коснёшься моей души и порвёшь её на всецело множество осколков, а потом возможно склеишь, или нет, но я останусь с тобой, даже в самые тёмные моменты. Потому что, именно когда темно, видно тех, кто тебя любит. Кажется я забыла, как дышать, когда по его щеке, ниоткуда ни возьмись появилась скупая, мужская слеза. Я видела её исток, начало и то, как она усердно растворялась на горячей коже, что бы не показать свои эмоции. Я видела перед собой сильного мужчину. Мужчину, которого люблю больше жизни, и я совершенно не знаю, как так получилось, что он мой. Я просто знаю, что по-другому не будет. Мы смотрели друг на друга целую вечность, хоть секундомер бы насчитал секунд 30. Но в эту вечность мои глаза успели залиться морем, солёным и чистым. А он словно обнулился. В секунду обняв меня так, будто бы я всё, что у него осталось. Прижав настолько сильно, что моё дыхание было парализовано от любви, которая без слов показывает себя. Он сжимал меня так громко, что кажется завтра появятся синяки. И я не то, чтобы не могла произнести и слова, я пошевелиться не могла. — Я теперь знаю, почему мне всё время попадались не те. Они вели меня к тебе…