All the Young Dudes

In the corner of the morning in the past I would sit and blame the master first and last All the roads were straight and narrow And the prayers were small and yellow And the rumour spread that I was aging fast Then I ran across a monster who was sleeping By a tree And I looked and frowned and the monster was me В уголке однажды утром в прошлом Я сидел и обвинял бога первым и последним. Все пути были узкими и прямыми, А молитвы были маленькими и жёлтыми, И ходили слухи, что я быстро старею, Затем я наткнулся на спящего монстра Около дерева, И я посмотрел на него и нахмурился, и этим монстром оказался я сам. Суббота, 1-е сентября, 1973 год. После того первого дела Крэйг и его шайка были так довольны Римусом, что ещё четыре раза брали его с собой, совершая налёты на дома и небольшие магазинчики в близлежащих городах. Оказалось, у Римуса был врождённый талант забираться туда, куда нельзя, даже без мантии-невидимки. По крайней мере, так ему сказал Крэйг: «Да у этого парня талант». Талант — смешная штука, думал Римус по дороге на станцию Кингс-Кросс. Он вспомнил, как Джеймс каждый раз оставлял мешочек с деньгами на прилавке, когда они пробирались в «Сладкое королевство». Казалось, Джеймс просто от природы не может украсть. Но откуда знать, есть ли у него к этому талант, учитывая, что у него никогда не было нужды красть. Он был наследником огромного состояния, как и Сириус. И правда в том, что ты никогда не узнаешь, к чему у тебя талант и на что ты способен, пока не попробуешь. Должно быть, очень просто быть хорошим, когда у тебя нет причин быть плохим. И всё же Римус решил не рассказывать мародёрам о своих летних приключениях и остаток пути провёл в мечтах о подарках на дни рождения и Рождество, которые он наконец сможет купить своим друзьям. Хогвартский чемодан Римуса в этом году был забит пачками сигарет и пакетиками табака. Достаточно, чтобы открыть небольшой бизнес — если он будет достаточно смекалистым, то сможет избавиться от большей части товара ещё до Рождества. В этом году им будет можно выбираться в Хогсмид, и Надзирательница без проблем подписала его разрешение — даже мадам Помфри сочла, что это место для него достаточно безопасно. Надзирательница, похоже, выучила урок. Она проводила Римуса до станции и оставила одного, сухо попрощавшись. Его сердце билось так же сильно, как и два года назад, когда он рванул прямо в кирпичную стену. Выдохнул, только когда открыл глаза на другой стороне. Он снова был дома. У него не ушло много времени, чтобы заметить Сириуса, который опирался на стену позади своей семьи. Миссис Блэк суетилась вокруг Регулуса, который выглядел бледнее обычного и стоял с очень прямой спиной, пока Вальбурга причёсывала его волосы и что-то шептала ему на ухо. Она открыто игнорировала старшего сына, чьи волосы были в нарочитом беспорядке, а мантия ужасно помятой. Римус решил, что лучше ему не подходить. — Здоров, Лунатик, — кто-то хлопнул его по спине, он обернулся и увидел улыбающихся Джеймса и Питера. Джеймс подрос на несколько сантиметров, его лицо слегка осунулось, но яркие карие глаза и лохматые чёрные волосы ничуть не изменились. Питер выглядел как обычно, хотя, похоже, здорово обгорел на солнце. — Привет, — Римус улыбнулся в ответ, его сердце быстро билось от радости. Вот теперь всё именно так, как должно быть. Раздался свисток, и они забрались в поезд, чтобы найти пустое купе и дождаться Сириуса. В последнюю минуту ему наконец позволили присоединиться к ним, и он зашёл, угрюмо бормоча себе под нос: — Хрена с два я буду соблюдать приличия. — Значит, ничего не изменилось, — Джеймс подмигнул Римусу. Сириус поднял на них взгляд и расплылся в улыбке. Эта улыбка Сириуса Блэка. — Я думал, никогда больше вас не увижу! — Годрик, тебе обязательно всегда быть такой королевой драмы? — Джеймс пихнул его в плечо, когда они все поднялись, чтобы поприветствовать его. — Вы просто её не знаете, — заныл Сириус, крепко пожимая руку Джеймса. Затем он посмотрел на Римуса и хитро улыбнулся. — Это ты, Лунатик?! — он преувеличенно вытянул шею и поднял руку, чтобы притворно заслонить глаза от палящего солнца. — Ты меня там слышишь? — Ха-ха, — неловко пожав плечами, ответил Римус. — Я такого же роста, как Джеймс. — Больше нет, — возразил Джеймс и подошёл к Римусу поближе, чтобы сравнить их рост и показать, что Римус действительно на пару сантиметров выше. — Да уж, и как только меня угораздило связаться с двумя жирафами, а? — ухмыльнулся Сириус, игриво хлопая Римуса по спине. — Мне повезло, что у меня есть ты, да, малыш Пити? — Хм? — Питер непонимающе оторвался от своего пирожка. Питер Петтигрю выглядел не выше, чем во времена, когда им было по одиннадцать лет, зато значительно шире. Сириус вот взрослел очень элегантно и пропорционально, чего и следовало ожидать. Он немного вырос, но его нельзя было назвать долговязым, как Джеймса. Он был худым, но не тощим, как Римус. За лето его скулы стали шире, черты лица осенила тень взросления. — Ну так что, — Джеймс потёр ладони, когда они все уселись. — Теперь, когда с этим разобрались, предлагаю перейти к делу. Какие планы на этот год? — Мы должны закончить Карту, — быстро сказал Римус. Уже какое-то время это не выходило из его головы. — Осталось немного, и мне кажется, мы сможем наложить Гомункуловы чары, если реально постараемся. — Определённо, — сказал Джеймс. — Карта ведь практически наше наследие, да? Мы поработаем над ней, я обещаю. — И ещё то другое дело, — вдруг очень резко сказал Сириус. Джеймс и Питер переглянулись, и Римус почувствовал, как внутри у него всё сжалось. — Какое другое дело? — нахмурился он. Джеймс очень серьёзно посмотрел ему в глаза. — То дело, которое мы обсуждали в прошлом году. Мы… эм-м… мы тебе расскажем, если решим довести его до конца. — Не хотим втягивать тебя в неприятности, Лунатик, — нервно засмеялся Питер. — Меньше знаешь — крепче спишь, да? Римусу стало крайне обидно. Разве он не участвовал в большинстве прошлогодних проделок и при этом получал меньше всех отработок? И разве он не был единственным, кто попытался поговорить с Нарциссой о семейных проблемах Сириуса? Конечно, остальные об этом не знали — если у них были секреты, то и у него они могли быть. Он демонстративно отвернулся к окну и не оборачивался весь оставшийся разговор. В итоге Питер тяжело вздохнул: — Где тележка с едой? Я хочу есть. — Я только что видел, как ты доел пирожок, — слегка раздражённо ответил Джеймс, потому что как раз объяснял план заколдовать все мётлы команды Слизерина по квиддичу на следующей тренировке. — Ну да, но я хочу чего-нибудь сладенького, — надулся Питер, опустошая карманы, чтобы показать им пустые обёртки. Римус оживился благодаря представившейся возможности. — Не переживай, Пит, — он порылся в своей сумке, достал несколько шоколадных батончиков и бросил их на пустое место между ними. Три друга уставились на эту картину. — Это ещё что? — Сириус с подозрением взял в руки батончик «Марс». — Магловский шоколад, — сказал Римус. — Они вкусные! Не бойтесь, они вас не укусят. Питер уже разорвал упаковку и откусил «Милки Вэй», одобрительно ухмыляясь. Римус взял себе упаковку драже «Малтезер», довольный тем, что впервые это он кормит друзей вкусностями в дороге, а не они. *** Когда все расселись за столами, Римус заметил, что в этом году они сидят дальше от учительского стола. Впереди оказались ученики первого и второго годов, мародёры больше не были в числе самых юных, что наполнило их безосновательной гордостью. — Ты же взял руны, да, Римус? — спросила Лили, опускаясь на скамейку рядом с ним. Летом она обрезала волосы, теперь у неё была мягкая чёлка, которая делала её немного похожей на Джейн Эшер. — Ага, — кивнул он. — Лунатик нас покинул! — комично завопил Сириус, притворно упав на плечо Джеймса и изображая рыдания. — Тише, тише, — Джеймс серьёзно похлопал его по спине. — Надеюсь, ты счастлив, Римус, — нахмурился он. — Я очень рад, что ты движешься вперёд и находишь что-то новое и лучшее для себя, но хотя бы подумай о нас, мелких людишках, которых ты оставляешь позади. — Никого я не оставляю позади, — пробормотал Римус, чувствуя, как горят уши. — Мне просто не нравится прорицание. — Не обращай на них внимание, — твёрдо сказала Лили, неодобрительно глядя на Джеймса и Сириуса, которые, вцепившись друг в друга, притворно бились в истерике и рыдали, будто сердца их были жестоко разбиты. Лили цокнула языком, видя, что не имеет на них никакого влияния, и повернулась обратно к Римусу. — Вы, ребята, не обязаны проводить каждую секунду вместе. В общем, я тоже пойду на руны. Ты уже начал читать учебник? Римус радостно кивнул: — Да, он очень интересный. — Ага! — хитро воскликнул Сириус, отрываясь от мантии Джеймса. — Теперь мне всё понятно. — Что? — нервно спросил Римус. Сириус бросил на него зловещий взгляд, не предвещающий ничего хорошего. — Мне кажется, это никак не связано с твоей учебной карьерой, — он мудро почесал подбородок. — Мне кажется, нашего дорогого Римунатика манят представительницы прекрасного пола! — Заткнись, — Римус покраснел, стараясь не смотреть на Лили. Сириус всегда знал, что сказать, чтобы смутить его. — Да, заткнись, Блэк, — вздохнула Лили. — Серьёзно, вы, ребята, даже по отношению друг к другу не можете вести себя нормально. То, что ни одна девушка не подойдёт к вам и на метр, не значит, что… — Чтобы ты знала, я недавно чуть не обручился, — ответил Сириус, тряхнув своей чёрной гривой. Джеймс уже хохотал вовсю, его плечи тряслись от смеха. — Что ещё ты выбрал, Римус? — спросила Лили, нарочито игнорируя других мародёров. — Уход за магическими существами, — вздохнул Римус. Он уже услышал достаточно шуток на эту тему от Сириуса и Джеймса. — О-о-о! — резко повернулась Марлин. — Мы с Мэри тоже его взяли! — А-ГА! — ещё громче воскликнул Сириус, и Джеймс упал на стол от смеха. К счастью, в этот момент началось распределение, и весь зал погрузился в тишину. Эта церемония, как понял Римус, была крайне нудной, особенно если не ты в ней участвуешь. Он попытался скрыть зевок, пока толпа напуганных первогодок всё уменьшалась, и пустые места во главе стола Гриффиндора заполнялись новыми учениками. Он отвлёкся от процесса и перевёл взгляд на стол Слизерина, где Нарцисса сидела на самом дальнем краю стола, царственная как королева и более радостная, чем в последний раз, когда Римус её видел. Регулус, теперь второкурсник, сидел с другого края стола и выглядел таким же скучающим, каким чувствовал себя Римус. Заметил он и Снейпа среди учеников третьего курса, который, как всегда, пялился на Лили. Он раз или два поймал её взгляд, и Римус видел, как Лили улыбнулась ему в ответ в своей привычной дружелюбной манере, но настроение Северуса, похоже, нисколько не поднялось. Только Лили могла дружить с кем-то настолько унылым, подумал про себя Римус. Еда, появившаяся на столах, была как всегда великолепна. Римус привычно съел по две порции всего, что было на столе, включая десерт. Когда пир наконец закончился, Дамблдор сказал свою обычную речь. Предыдущие два года Римус отключался на этой части вечера — он был слишком сытым и слишком сонным после долгого дня, чтобы уделять ей особое внимание. Но что-то серьёзное в обычно радостном тоне директора заставило его прислушаться. Он заметил, что был не единственным. Со стороны слизеринцев слышалось тихое беспокойное бормотание, особенно среди старших учеников. Гриффиндорцы вокруг Римуса тоже, похоже, сели прямее. — В чём дело? — спросил Римус, когда они все отправились в свои спальни. Сбивающие с толку предупреждения Дамблдора до сих пор звучали у него в ушах. — «Сплочённость перед лицом тёмных времён» и всё такое? — А, точно, ты же не знаешь… — тихо сказал Джеймс. Он посмотрел на Сириуса, который смотрел под ноги, сунув руки в карманы. — Я расскажу тебе, когда будем одни, ладно? Они дождались пароля этого года («Лупотреска») и направились в свою знакомую спальню. Их кровати были заправлены, чемоданы стояли рядом, и Римуса, едва он вошёл, затопило волной радости. Сириус сразу начал разбирать вещи, доставать свои драгоценные магловские пластинки и книги из чемодана Джеймса. Джеймс же достал только свою метлу и с любовью стал полировать, сидя на кровати со скрещёнными ногами. — Ну так что? — нетерпеливо начал Римус. — Что насчёт этой странной речи? — А, да, — Джеймс сглотнул. Он снова посмотрел на Сириуса, который его почему-то игнорировал. Джеймс вздохнул и провёл рукой по волосам. — Это всё политика, вообще-то. — Политика? — переспросил Римус, внутренне застонав. Он не особо знал о магловской политике, что уж говорить о том, что происходило в волшебном мире — если не считать Международного Статута о секретности, который они проходили по истории ещё на первом году. Скоро должен был состояться референдум о присоединении Британии к Европейскому союзу — но это будет только через несколько лет, если Римус правильно понял речь премьер-министра, и он не особо понимал, как это может повлиять на общество волшебников. — Ну… ты знаешь, что есть… эм-м… тёмные волшебники? — Да… — Римус попытался сделать умное лицо. Он помнил, что читал что-то мельком о Гриндевальде, но они должны проходить его только на уровне СОВ. — Просто в последнее время участились проявления тёмной магии, вот и всё. И папа сказал мне… в Министерстве что-то происходит. Начальники департаментов продвигают какие-то жёсткие реформы против маглорождённых волшебников и… людей, которые отличаются. Папа сказал, что нам не о чем беспокоиться, просто обычные предрассудки. Но, видимо, Дамблдор считает, что лучше быть начеку. — Мать и отец устраивали собрание, — вдруг сказал Сириус. Они оба повернулись к нему. Он выглядел пристыжённым, измученным и не встречался с ними взглядом. — Конечно, они меня туда не пустили, но Рег был там. Они всё время говорили об этом Тёмном Лорде — не знаю, может, это какой-то политик, которого они хотят поддержать на следующих выборах. Я только знаю, что если семья Блэк их поддерживает, то это не может означать ничего хорошего. Даже Джеймс не нашёл никаких ободряющих слов в ответ на это. Они все замолчали, пока Питер не заговорил: — Мы в Хогвартсе. Мама говорит, что Хогвартс — самое безопасное место в Британии. И у нас есть Дамблдор, — твёрдо сказал он, будто в качестве последнего аргумента. — Давай, Блэк, ты же по-любому умираешь как хочешь надругаться над нашими ушами какой-нибудь новой магловской пластинкой. Они все удивлённо посмотрели на Питера. Сириус ухмыльнулся. — Вообще-то, — сказал он, смахивая пыль со своей коробки с пластинками, — хочу.