All the Young Dudes

Воскресенье, 11-е ноября, 1973 год. Римус пришёл в себя, кашляя и дрожа всем телом. В комнате было прохладно, и его дыхание срывалось с губ белым паром, который собирался над головой. Всё болело. Он поднёс руки к лицу: посиневшие пальцы кровили. Под ногтями застряли занозы, и где-то ещё была кровь — он чувствовал её запах, но в темноте не мог разглядеть источник, да и энергии, чтобы поднять голову, у него тоже не было. Казалось, что его кости сделаны из мела. Он так сильно — так сильно — устал. И всё же, если здесь действительно было так много крови, как он думал, то засыпать, наверное, было не самой лучшей идеей. Он должен оставаться в сознании хотя бы до прихода мадам Помфри — должно быть, скоро. Римус неподвижно лежал и слушал своё дыхание. Сегодня будет ещё один матч Гриффиндора — очередная вещь, которую он пропустит. И не только это: его друзья будут слишком заняты, чтобы прийти к нему. Он повернул голову и выдохнул, надеясь, что его не вырвет, это было бы так стыдно. У него с собой не было палочки, и он даже не сможет прибрать за собой. — Доброе утро, Римус, — наконец пришла мадам Помфри. — О, дорогой, не очень-то хорошая ночь, да? Он поднял голову, и его сразу же вырвало. *** — Я не совсем уверена, что тебе полезно читать все эти книги, — мадам Помфри цокнула языком, подавая ему исцеляющее зелье. — Знаю, что ты серьёзно относишься к учёбе, но нужно отдыхать. — Я проспал всё утро, — ответил он. — И здесь так скучно, если не читать. Не знаете, как прошёл матч по квиддичу? — Боюсь, нет, — улыбнулась ведьма. — Но я уверена, что мистер Поттер сам придёт тебе об этом рассказать, как только сможет. Если они победили, что вряд ли — они устроят победную вечеринку, и Римус взял с Джеймса обещание, что тот не пропустит её из-за него. Он принял зелье и выпил его до дна без жалоб. Оно было горьким, но он уже привык к этому. Он был вынужден читать, потому что если не читать, ему совсем нечем заняться, кроме как думать о своих свежих шрамах. В этом месяце волк разорвал его торс, но это было лучше, чем руки или лицо — проще прятать последствия. Римус редко раздевался при ком-то, даже когда мародёры узнали о его маленькой пушистой проблеме. Никто, кроме мадам Помфри, никогда не видел все его увечья (ну, Сириус однажды видел, в начале второго курса, но с того раза они не говорили об этой странной встрече). Римус не был наивным и знал, что однажды, пусть и через очень долгое время, кто-нибудь захочет, чтобы он снял футболку — как минимум. Он не мог даже думать об этом. Возможно, ему просто придётся избегать девчонок всю свою жизнь. — Мистер Люпин! — по больничному крылу разнёсся громкий радостный голос, от которого Римус подпрыгнул на месте. Это был профессор Ферокс, который нёс два кувшина с прозрачной жидкостью. — О, здравствуйте, — Римус слегка помахал рукой. — Экстракт муртлапсов, Поппи, как и обещал, — профессор поставил кувшины на стол. Не подходи, не подходи, не подходи, отчаянно думал про себя Римус, когда Ферокс пошёл в его сторону. — Наш парень сражался в бою? — улыбаясь, спросил он. — Эм-м… — Римусу хотелось сжаться в комок и спрятаться под одеяло. Он не мог выдержать мысли, что сильный энергичный Ферокс увидит его в таком состоянии, таким слабым. — Я в порядке. Ферокс сел рядом с его кроватью. Римус вздохнул и смирился со своей судьбой. — Второй раз в этом году здесь, да? — взволнованно спросил профессор. Римус кивнул, хотя это было третье полнолуние в этом учебном году. Может, если Ферокс не заметил одно отсутствие, то он не соединит все точки. — Знаешь, если тебе нужно дополнительное время на домашнее задание, только скажи. — Я всегда сдаю работы вовремя! — возразил Римус. — Да, — Ферокс с улыбкой на него посмотрел, — это уж точно, — его взгляд опустился на бинты, которые выглядывали из-под его пижамы, прикрывая новую рану, тянувшуюся от правой ключицы. Что-то изменилось в его взгляде, и Римус мгновенно понял, что Ферокс понял. — Я могу делать всё, что делают другие, — сказал Римус, твёрдо глядя учителю в глаза. — Я это вижу, — теперь он смотрел на стопку книг на прикроватном столике Римуса. — Все эти книги для учёбы? — Некоторые, — ответил Римус. — Некоторые для себя. Мне нравится узнавать что-то новое. Мне нравится знать всякое. — Да, я понял это по твоим эссе, — Ферокс снова улыбнулся, и Римус немного расслабился. — Ты не думал о карьере в сфере ухода за магическими существами? Или хотел что-то ближе к интересам твоего отца? — Э-э… я об этом не думал, — соврал Римус. Ферокс засмеялся. Он постучал указательным пальцем по верхней книге. Римус взял её у Сириуса — книга о магловской философии. — Познай самого себя, Римус, — сказал Ферокс. — Платон, — быстро сказал он. Он ещё не начинал читать Платона, лишь пробежал взглядом — его обычно не интересовали подобные вещи, но он пробовал всего понемногу. Ферокс снова засмеялся и поднялся на ноги. — Именно, — он взъерошил ему волосы и развернулся, чтобы уйти. — Надеюсь, вы скоро поправитесь, мистер Люпин. Увидимся в среду. Это всё было очень странно, подумал Римус и вдруг осознал, что почти минуту не дышал после того, как Ферокс ушёл. Втайне он хотел похвастаться перед Сириусом, что прочитал больше книг, чем он. Сириус теперь почти не читал, миссия окончательно превратиться в белую ворону семьи Блэк не оставляла времени на что-то ещё, кроме устраивания неприятностей. По мнению Римуса, когда-нибудь он об этом пожалеет. Римус видел достаточно парней в приюте, которые вот так же пытались выйти за рамки. Проблема заключалась в том, что некоторые рамки не были препятствиями — они были краями. И по другую сторону от них ничего не было. *** Раны исцелились вполне хорошо, если не считать уродливых шрамов, и мадам Помфри отправила его обратно в башню тем же вечером, взяв с него слово только отдыхать. Он медленно шёл по коридорам, как и обещал. Вернувшись в общую комнату, не обнаружил там той победной вечеринки, которой ожидал. Было тихо, и мародёров нигде не было. Римус нахмурился и поднялся в спальню, которая тоже оказалась пустой. Ничего не понимая, он снова спустился вниз. Мэри и Марлин играли в карты у камина. — Привет, — он подошёл к ним. — Привет, Римус. Где ты был? — спросила Мэри, не поднимая взгляда от игры. — Мне было плохо. Что-то с животом. Как прошёл матч? — Мы проиграли, — вздохнула Марлин. — Джеймс был, как всегда, на высоте, и я отбила минимум двенадцать бладжеров, но Рэмси поймал снитч в самое неподходящее время. — О, сочувствую, Маккиннон, — Римус почесал затылок. Это было странно — если они проиграли, и никакой вечеринки не было, то почему не пришли к нему в больничное крыло? Он постарался не обращать внимания на укол обиды. — Вы видели Джеймса после игры? Или Сириуса? Кого-нибудь? — Не-а, — хором сказали девчонки. Марлин сделала ход и скривилась, когда её карта взорвалась. Она подняла взгляд. — Хочешь поиграть? — Э-э… нет. Мне до сих пор не очень хорошо. Пойду прилягу. Но спасибо. Он поднялся по лестнице, борясь с неприятной смесью тревоги и злости. Он сказал, чтобы они не пропускали празднование победы из-за него, но это не значило, что он вообще не хотел их видеть. Необязательно было оставлять его совсем одного, даже не проверив, всё ли с ним в порядке. Он до сих пор мог бы лежать в больничном крыле на пороге смерти, а они бы даже не знали об этом, и рядом с ним была бы только мадам Помфри. Им, что, наскучило это всё? Теперь это было уже не так интересно? Теперь он уже был не таким интересным? Римус лёг на свою кровать поверх одеяла. Он только час назад снял пижаму и не хотел снова её надевать, каким бы уставшим себя ни чувствовал. Он подумал, не почитать ли ему, но сил не было даже на это. Он мог бы послушать музыку, но для этого пришлось бы встать. В конце концов, он просто лежал неподвижно, с задёрнутыми занавесками, в темноте. Римус привык к скуке ещё в приюте, до того, как он научился читать, до того, как у него появилась магия и друзья. Он придумывал истории в своей голове, пел запомнившиеся песни или пытался вспомнить самые длинные слова, которые когда-либо слышал. Теперь, ожидая благословенного сна, Римус размышлял над тем, что ему сказал Ферокс. Познай самого себя. Он не мог вспомнить, в каком контексте сказал это Платон — должно быть, это значило «знай, кто ты такой». Римус знал всё о своих друзьях. Он знал, что Джеймс прирождённый лидер и бог квиддича, готовый сделать что угодно для кого угодно. Римус знал, что, хоть они и подшучивали над Джеймсом и его влюблённостью в Лили, из всех них именно у Джеймса было самое чёткое понимание любви, и если он говорил, что когда-нибудь женится на ней, то, скорее всего, так и будет. Римус знал, что Питер стыдился своей семьи, особенно своей старшей сестры, на которую он когда-то равнялся, что больше всего на свете он хотел вписываться в окружение, быть своим. Римус знал, что родители Мэри родились на Ямайке и что она была единственной ведьмой в семье из семи человек, и что она никогда, никогда не плакала, даже если бывала в ярости. Он знал, что Лили плакала каждый раз, когда получала письмо из дома и что она каждую неделю писала своей сестре и ни разу не получила ответа. Он знал, что Марлин не очень хорошо общалась со своим отцом-маглом, который иногда слишком много пил. И ещё был Сириус — но Сириуса было несложно узнать. Он считал себя хладнокровным и загадочным, но правда была в том, что у Блэка душа нараспашку и он ничего не скрывал. Он был ранимым, и его счастье было таким же неистовым, как и его страдания. Иногда приходилось делать шаг назад, чтобы не попасть под колесо его эмоций. А кем же был Римус? Сиротой — но не совсем. Волшебником, но только полукровкой. Монстром, но не каждый день. А что оставалось, кроме этого? Не было нужды слишком глубоко анализировать его второстепенные роли. Раздался скрип двери. — Лунатик? — шёпот в тихой комнате прозвучал громко, как гудок автомобиля. Римус не ответил. Он слишком сильно сердился. Дверь открылась и в комнату вошли три пары ног. Даже с закрытыми занавесками Римус знал, что Джеймс подошёл первым. — Пс-с, Лунатик? Ты спишь? Он вздохнул и повернулся на бок. — Нет. Шторы раздвинулись. Римус сел прямо и подвинулся, чтобы пустить на кровать Сириуса, Джеймса и Питера. — Мы ходили в больничное крыло, но ты уже ушёл, — объяснил Джеймс. — Пришёл после ужина. Где вы были? — В библиотеке. — Как всё прошло? — спросил Сириус. — Полнолуние и всё такое? — Нормально, — ответил он, как обычно. — Тебе не… ну, ты не сильно изрезался? — спросил Питер, сжимая руки. — Немного, — кивнул Римус. — Не слишком сильно. Что вы забыли в библиотеке? — Об этом мы и хотели с тобой поговорить! — выпалил Сириус. Очевидно, он просто умирал от желания рассказать что-то, и Римус почувствовал, как остатки его раздражения растворяются, уступая место любопытству. — Сириус, — сказал Джеймс тем тоном, которым он обычно успокаивал своего друга. Он посмотрел на Римуса. — Мы проводим кое-какое исследование, и оно вроде как про тебя. — Вроде как! — нахмурился Сириус. — Оно полностью про тебя, Римус, я хотел рассказать тебе с прошлого года, но Джеймс не разрешал… — Я просто хотел убедиться, что у нас всё получится, — пихнул он локтем Сириуса. — Перестань меня перебивать, чёрт возьми. Римус. Дело в том, что с тех пор, как мы узнали о… эм-м… твоей маленькой пушистой проблеме, мы хотели как-нибудь тебе помочь. — Это не вылечить, — быстро ответил Римус. Ему было не по себе, он засмущался, когда они все странно воззрились на него. — Нет, нет, мы знаем это, — Джеймс махнул рукой. — Но мы думали, что должно быть хоть что-то, что мы можем сделать — чтобы ты хотя бы перестал вредить себе. — Мы узнали, что нормальные оборотни так не делают, — сказал Питер, желая вставить свои пять копеек. — Поэтому мы… — Нормальные?! — воскликнул Римус. — Не нормальные, — Сириус пихнул Питера. — Другие. Другие как ты. Которых не запирают в полнолуния. — Ясно… — Поэтому ты наверняка делаешь это из-за того, что взаперти и злишься. — Ну… да, я это знал, — Римус прижал колени к груди и немного отодвинулся назад. Хотел бы он, чтобы они не сидели на его кровати, они все были слишком близко к нему. Он чувствовал запах их крови; он слышал, как она течёт по их венам. — Но мы решили, что если у тебя будет компания… — Естественно, не человеческая компания, — поспешно объяснил Джеймс. — Что бы мы ни читали, везде говорится, что, если человек окажется неподалёку, ему конец. — Но животные! — взорвался Сириус. — Другим животным не грозит опасность! — его глаза сияли вдохновением, и Римус хотел бы ответить тем же, но он был слишком озабочен, чтобы понимать, о чём они говорят. — Так что? Мне нужно завести питомца? Джеймс засмеялся: — Что-то типа того. Но мы подумали… мы можем стать животными. Римус уставился на него. Он перевёл взгляд на каждого из них по очереди. Они все свихнулись. — Вы собираетесь стать животными, — медленно повторил он. — Как Макгонагалл! — пискнул Питер. — Как… но она анимаг! Вы должны учиться, тренироваться, регистрироваться, и вы даже не сможете начать, пока вам не исполнится семнадцать… — Лунатик, Лунатик, Лунатик, — Сириус с улыбкой покачал головой. — Мы же мародёры. Нам не нужно париться из-за такой ерунды. — Даже если бы вы хотели нарушить закон, — при этом Римус посмотрел на Джеймса, чтобы дать понять, что в этом случае речь шла именно об этом. — Это не просто какой-то школьный розыгрыш. Это серьёзная магия — одна из самых сложных вещей в магии! — Поэтому мы тебе об этом и говорим! — сказал Сириус. — Я хотел сделать тебе сюрприз, но Джеймс напомнил нам, что… ну это пиздец как сложно, поэтому чем больше у нас будет помощи, тем лучше. — Вы реально думаете, что сможете это сделать? — нахмурился Римус. — Если ты нам поможешь, — кивнул Джеймс. — Мы лучшие ученики на курсе, не считая Эванс. Не вижу причин не попытаться. — Что если что-то пойдёт не так?! — Римус закусил губу. — Что если я всё равно… когда обращусь, что если я пойму, что вы на самом деле не животные? Что если я всё равно на вас нападу? — Мы всё проверим. Мы будем проверять снова и снова, пока не убедимся, что это безопасно, — сказал Сириус. — Это слишком рискованно… — Я знаю! — глаза Блэка практически светились в этот момент, и Римус знал, что сейчас до него было не достучаться. Он сделал глубокий вдох. — Дайте мне об этом подумать, ладно? — он снова обратился к Джеймсу. — Ничего пока не делайте. Просто… дайте мне пару дней. — Ладно, — кивнул Джеймс. — Это справедливо. — Просто подумай, Лунатик! — ухмыльнулся Сириус, будто не слышал их. — Когда мы это сделаем, для нас не будет ничего невозможного. Мы станем непобедимыми!