All the Young Dudes

Пятница, 21-е декабря, 1973 год. Когда он наконец смог подумать об этом спокойно, Римус отругал себя, что не попросил больше времени. Естественно, он бы сказал да. Он не думал, что вообще мог сказать нет своим друзьям, даже если бы это его беспокоило. А его это правда беспокоило. Возможно, его беспокоило их воодушевление — или их чрезмерная уверенность в себе. Он знал, что отчасти они были так воодушевлены этой идеей, потому что она была незаконной, опасной и безрассудной. Но также они делали это для него. Он ещё не знал, как ему относиться к этому факту. Лучше вообще об этом не думать. Вскоре после того вечера он отвёл Джеймса в сторону и попросил все исследования, которые они успели провести. Ему быстро была предоставлена огромная кипа пергамента, стопки и стопки диаграмм и заметок, написанных знакомым красивым курсивом. Сказать, что они приложили много усилий, значило ничего не сказать. Если бы Сириус уделял столько же внимания эссе, у Римуса не было бы ни единого шанса стать лучше него в классе. Не было ни одного камня, который они не перевернули бы. Они расписали все полнолуния на следующие десять лет, всю историю европейской ликантропии, не забыв про пищевые привычки и миграционные тенденции, поведение в стае и в одиночку, а также кинологические сигналы коммуникации. Они сделали список всех ингредиентов, которые им понадобятся, обозначив их стоимость и доступность. Каждый ритуал был тщательно разложен по шагам, все заклинания прописаны фонетически. Они изучили все временные рамки, все предполагаемые локации для определённых аспектов этого длинного процесса — всё было кропотливо детализировано. — Боже, — выдохнул Римус, когда закончил читать. — Вы всё это сделали… — В основном Сириус, — ухмыльнулся Джеймс. — Вообще-то, практически всё это сделал Сириус. Он посвятил этому летние каникулы, когда ему было скучно. Это и называется трудиться с любовью. Желудок Римуса сделал сальто. Он не знал, что сказать — как он мог отказать им после всего этого? Внезапно идея продавать украденные сигареты несовершеннолетним волшебникам показалась идиотской. Они согласились, что серьёзная работа начнётся на рождественских каникулах, когда все уедут из Хогвартса. Римус получил разрешение провести каникулы с Поттерами от Надзирательницы, Макгонагалл и мадам Помфри, а Питер, как всегда, буквально жил через дорогу. С приближением каникул Сириус становился всё грустнее и грустнее, пока не получил однажды утром на завтраке коротенькую записку: «Господину Сириусу О. Блэку III. Твоё присутствие в семейном поместье на зимних каникулах не требуется. Можешь поступать, как хочешь. Подписываюсь, Орион Блэк.» — Да! — воскликнул Джеймс, чуть не опрокидывая свою кашу. — Такими темпами мы можем заполучить тебя даже на летние каникулы! — Что насчёт Регулуса? — тихо и осторожно спросил Римус, давая Сириусу возможность притвориться, что не услышал. — О, маленький принц Рег едет домой на Рождество, — ответил Сириус, пряча записку в карман. — Они не пригласили только меня. Хорошо. Идеально. Великолепно. Им плевать. Мне тоже плевать. Он не пришёл в себя до самого сбора вещей. Сириус тихонько показал Римусу подарки, которые приготовил для мистера и миссис Поттер — золотые часы на цепочке и красивую гранатовую брошь. — Ты правда думаешь, что они нормальные? — нервно спросил он. — Моя семья дарит только дерьмовые подарки, поэтому я никогда не знаю наверняка… — Блэк… Сириус, они… в смысле… они идеальны. Не переживай, — у Римуса заныло сердце, когда он подумал о слегка потрёпанной коробке не самого дорогого печенья, которую купил для них он сам. Теперь уже ничего не поделаешь, и он сделал всё, что мог. Римус вообще-то с нетерпением ждал Рождества в этом году, наверное, в первый раз в своей жизни. Ему до сих пор было неловко проводить время в чужом доме, но теперь, когда он знал, какими были Поттеры, он смог немного расслабиться. Он продал все сигареты до единой по сумасшедшей цене и купил подарки для всех друзей — даже для Лили, Мэри и Марлин. Он узнал, что дарить подарки безумно приятно. Может, даже лучше, чем получать. К тому же, несмотря на кое-какие предостережения, Римусу не терпелось начать процесс обращения в анимагов. Это будет самая сложная магия, которую они когда-либо выполняли, он даже спросил о ней Макгонагалл, так деликатно, как мог. Она похвалила его за интерес, но сказала, что этот уровень гораздо выше, чем уровень ученика третьего года или даже седьмого. Он наслаждался мыслью, что они докажут её неправоту. Была и ещё одна задачка, с которой он хотел разделаться за каникулы. Он не сказал остальным, потому что это было только его, личное. В прошлом году на рождественской вечеринке Поттеров Римус столкнулся со стариком, который многое знал о Лайелле Люпине. В то время Римус оцепенел от неожиданности и шока — но теперь, спустя год, в свои «зрелые», «взрослые» тринадцать лет, Римус надеялся, что сможет узнать об отце немного больше. *** Суббота, 22-е декабря, 1973 год. В этом году декабрьское полнолуние выпало раньше, чем в прошлом, так что все мародёры смогли присоединиться в субботу к сверстникам в Хогвартс-Экспрессе. На этот раз, в отличие от предыдущих, Марлин и Мэри тоже сели в купе к парням. Римус подозревал, что Лили была где-то с Северусом и наверняка выслушивала его нытьё о том, что он никому не нравится. — Ферокс вернул твоё эссе? — нахмурившись, спросила Марлин Римуса. — Я наскребла только на «удовлетворительно», мама точно сойдёт с ума, если я не улучшу оценки к концу года. — Да, у меня всё нормально… — ответил Римус, немного стыдясь уже третьей «превосходно» за этот год. — Наш учебный кружок ведь возобновит работу после Рождества, да? — влезла Мэри. — Лили очень хочет. Не переживай, Марлс, всё у тебя получится. — Звучит неплохо, — кивнул Римус. — Лунатик вступил в кружок без нас! — Джеймс трагично похлопал друга по плечу. — Они так быстро растут. — Отвали, — ухмыльнулся Римус. — Для таких снобов, как вы, есть Клуб Слизней. — Можешь учиться с нами, если хочешь, Сириус, — сказала Мэри. Сириус выглядел немного смущённым: он использовал библиотеку как место для поиска хулиганских проклятий, а не для чего-то такого обыденного, как домашка. Мэри не знала Сириуса. Не слишком хорошо знала. Когда они добрались до Кингс-Кросс, Римус почувствовал волну воодушевления, увидев, что мистер и миссис Поттер уже ждут их. Обычно он проходил через барьер один и искал Надзирательницу где-нибудь в кафе или около ларька с газетами. Однако на этот раз его шокировали тем, что сейчас он впервые в жизни будет телепортироваться. — Держи меня за руку, дорогой, — ласково улыбнулась миссис Поттер. — Закрой глаза, всё закончится через секунду. Римус послушался и зажмурился. Это было гораздо хуже, чем дымолётный порошок. Хуже, чем полёт на метле. Он чуть не уронил миссис Поттер, потеряв равновесие и упав на асфальт, когда они приземлились перед домом Поттеров. — Ой-ой-ой! — добродушно засмеялась миссис Поттер, поднимая его на ноги. — Всё уже закончилось, — она отряхнула его колени и плечи. — Теперь я вернусь за Сириусом, Монти вернётся с Джеймсом через секунду. С громким хлопком она испарилась. Римус едва успел опереться на ворота и перевести дыхание, когда раздался ещё один хлопок, и мистер Поттер возник рядом вместе с Джеймсом, который выглядел и вполовину не так плохо, как чувствовал себя Римус. Когда наконец перебрались все, миссис Поттер подтолкнула ребят в сторону дома и отправила их чемоданы в отведенные им спальни, а сама отправилась ставить чайник и резать торт так быстро, что Римус едва успел моргнуть. Пока Римус сидел на большой уютной кухне Поттеров, ел торт и отпивал чай из огромной кружки, слушая болтовню Джеймса и Сириуса о прошедшем семестре, он выдохнул с облегчением. Целые две недели вот этого. К сожалению, в отличие от предыдущего года, на это Рождество совсем не было снега, только дождь. Вообще, с приближением вечера ливень только усиливался, пока за окном не раздался раскат грома, и град не ударил по подоконнику снаружи. Вместо того чтобы пойти гулять, парни уселись в гостиной рядом с рождественской ёлкой, чтобы поиграть в карты и пожарить в камине зефир. Сам Римус уселся с учебником по трансфигурации, пока миссис Поттер перепроверяла список дел на предстоящие праздники. — В этом году будет немного больше гостей, — объяснила она, перебирая три длинных свитка пергамента перед собой, пока красивое синее перо парило над поверхностью и делало пометки. — Некоторые старые друзья и парочка новых знакомых, — сказав это, она тайком посмотрела на Сириуса, который был увлечён игрой и не обратил внимания. — Дом будет битком! — продолжила она с такой же счастливой улыбкой, как у её сына. В этот момент раздался стук в дверь. Сириус моментально выпрямился, словно в него ударила молния. Он широко распахнул глаза и повернулся к миссис Поттер. Это не была его мать, Римус не сомневался — но не сказал, потому что как бы это звучало для остальных? «Не переживай, Сириус, твоя мать пахнет иначе». Слишком, блядь, жутко. Миссис Поттер поднялась, оставив список висеть в воздухе, и отправилась открывать дверь. В комнате потянуло сквозняком, три друга обратились в слух. Пришла явно женщина, но голос был моложе и выше, чем у Вальбурги Блэк. Похоже, она плакала, и миссис Поттер говорила с ней успокаивающим тоном. — Мальчики! — позвала она из прихожей. Они поднялись и пошли посмотреть, в чём дело. Она стояла в дверях кухни, а позади за столом сидела молодая девушка с длинными светлыми волосами, уронив голову на руки. — Что такое, мам? — спросил Джеймс, вытягивая шею. — Уже поздно — идите спать. Филли останется на ночь, но у нас недостаточно комнат — Сириус, дорогой, ты не против поспать сегодня с Джеймсом? — Мы можем спать все вместе, — щедро предложил Джеймс. — Всё равно гости приезжают уже завтра, можем потесниться. Миссис Поттер кивнула и кликнула домашнего эльфа. Комната Джеймса была абсолютно идеальной во всех смыслах. Огромная и просторная, увешанная гриффиндорскими лентами и плакатами по квиддичу. Также здесь висели все его мётлы, полки были уставлены детскими волшебными книгами и старыми игрушками, с которыми он ещё явно не готов был расстаться. Среди них царствовала небольшая фигурка рыцаря, изображавшая, по всей видимости, самого Годрика Гриффиндора, который маршировал туда-сюда вдоль книжной полки. Его громадная кровать была окружена красными бархатными занавесками, как в их школьной спальне, и хотя она была достаточно большой для них троих, домашний эльф наколдовала две отдельные кровати рядом. — Кто это был? — спросил Римус, когда все они в пижамах уселись к Джеймсу на кровать. — Филомена, — ответил Джеймс. — Сестра Питера. — Что она здесь делает? — Наверное, поссорилась с семьёй Пита — им не нравится, что она учится в магловском университете и, — он понизил голос, — папа говорит, что у неё появился магловский парень. — Серьёзно?! — глаза Сириуса распахнулись в восхищении. Римус промолчал — он не знал, что встречаться с маглами было практически табу. — Ага, ну и ты знаешь мою маму, — игриво пихнул Джеймс Сириуса. — Обожает тащить домой всех нуждающихся. *** Канун Рождества, 1973 год. Следующим утром Филомена спустилась на завтрак и осталась на всё Рождество. Сначала она была не очень-то разговорчивой и очень бледной, смотрела в одну точку покрасневшими глазами. Как узнал Римус, встречаться с маглами считалось не только табу, но и преступлением, за которое семья могла отказаться от своего ребёнка и лишить наследства. Если бы Римус не знал Поттеров, он бы по своему опыту считал всех волшебников не очень-то хорошими родителями. Сестра Питера была лет на семь старше их и совсем не похожа на Питера, разве что светло-русыми волосами. Пит был маленьким и пухлым, а Филомена — стройной и изящной, с шоколадно-карими глазами и бледной россыпью веснушек на аккуратном носике. Она носила волосы по магловской моде — прямыми и длинными, с густой, разделённой посередине чёлкой, как у Марианны Фейтфул. Джеймс, который знал её лучше всех, не мог перестать строить из себя гостеприимного хозяина. Он предлагал ей чай, выдвигал для неё стул и в общем и целом стал её вольной прислугой, пока даже Сириус от него не устал. — Чёрт возьми, Поттер, она всего лишь девчонка. — Я просто вежлив, — нахмурился Джеймс. — Что плохого в том, что я вежливо себя веду по отношению к сестре моего друга? Они даже не видели Питера. Когда миссис Петтигрю узнала, где находится дочь, ему запретили приходить к ним в гости. Они были вынуждены обходиться совами, что, наверное, для Джеймса и Сириуса было гораздо веселее, чем для Питера. — Что бы сказала Эванс? — подшутил над другом Сириус, из-за чего Джеймс покраснел как рак. — Она была бы только рада, что кто-то отвлёк его от неё, — подсказал Римус со своей кровати. — Кто бы говорил, Блэк, — Джеймс пихнул друга. — Что происходит между тобой и Мэри? — Макдональд? — невинно спросил Сириус. — Не понимаю, о чём ты. — Ой да ладно, — простонал Джеймс. — Расскажи нам! Ты её засосал или как? Римус уронил свою книгу. Засосал?! С каких это пор они говорят про такое?! Сириус застенчиво на них посмотрел: — Нет. Правда, в щёку целовал. — О-о-о, как вопиюще, Блэк! — Джеймс кинул в него подушку. Сириус бросил её назад, и вот внезапно завязалась борьба. Обычно Римус лишь закатывал глаза и не обращал на них внимания. Но сейчас он пытался собраться с мыслями, чувствуя себя таким глупым и наивным из-за того, что раньше не понял: Сириусу тоже нравится Мэри. Что дело у них уже дошло до поцелуев, пусть даже только в щёку. Римус напряг мозги и попытался поставить себя на место Сириуса. Если ты нравишься девчонке, ты практически обязан поцеловать её, так это всё работает? Это очень ужасно, если ты никому не нравишься? Если теперь Сириусу нравится Мэри, а Джеймсу нравится Лили, он, что, тоже должен выбрать себе девчонку? Марлин ничего такая. Немного скромная, как он сам. Тогда пусть будет Марлин. Эта мысль не давала ему покоя даже ночью, когда Сириус и Джеймс давным-давно уснули. Оба они спали в кровати Джеймса — Сириус просто молча заполз туда в самую первую ночь, и Джеймс не сказал ему ни слова. Римус остался сам по себе на отдельной кровати. Он попытался отвлечься, подумать о Рождестве, подарках, хлопушках — но всё тщетно. Он мог думать лишь о том, как Сириус целует Мэри в щёку. И где они это сделали? Когда это произошло? Каково это? В конце концов, он устал от собственных мыслей и встал попить воды. Тихонько вышел из комнаты, дошёл до ванной и открыл кран. Он сделал пару глотков и посмотрел на себя в зеркало. В приглушённом свете шрамов было не видно. Разве он с такой внешностью может понравиться хоть какой-нибудь девчонке? Он никогда не будет таким красивым, как Сириус или хотя бы Джеймс, но, может, он немного симпатичней Питера? Откуда вообще он может это узнать?! Внезапно в ванной вспыхнул, обжигая глаза, свет, и он чуть не уронил стакан. — Ой, прости! — Филомена стояла в дверях в длинной ночной рубашке персикового цвета. Она выглядела шокированной. — Почему ты бродишь по дому в темноте?! — Эм-м… у меня очень хорошее зрение, — пробормотал он и отступил от раковины. — Не мог заснуть. — Я тоже, — вздохнула она. Когда удивление прошло, она снова погрустнела. Римус надеялся, что она не начнёт плакать. Он был бесполезен, когда дело касалось слёз — о боже, если у него будет девушка, ему, что, придётся справляться с её слезами?! Он не успел запаниковать, Филомена снова заговорила: — Это так ужасно — не праздновать Рождество с семьёй, правда? — Э-э… я, вообще-то, в приюте вырос. — О, правда? — заинтересовалась она. — Ты же один из друзей Питера, да? Я не знала, что он знаком с маглорождёнными. Держит это в секрете от мамочки. — Мой отец был волшебником, — более уверенно сказал Римус. — Но он умер. — Полукровка, — пробормотала она. — Но даже так… — она не договорила. Римус неловко переступил с ноги на ногу; его босые ноги начали замерзать на кафеле ванной, и на нём было только нижнее бельё и майка, в которой он спал, так что ситуация уже была достаточно унизительной. Но она, похоже, не возражала. — Тебе повезло, — сказала она, — что тебе не пришлось расти со всем этим дерьмом. — Ты про магию? — нахмурился Римус. Он никогда не слышал, чтобы волшебник или волшебница — чистокровные или маглорождённые — говорили вот так. — Ага, про магию, — она фыркнула. — Что такого охеренного в этой магии, а? Почему мы такие особенные? Хочешь, открою тебе секрет? Он не хотел, но решил, что лучше не спорить. Она всё равно продолжила, понизив голос: — Иногда я жалею, что я не магл, — сказала она, блестя глазами, как одержимая. — Если бы могла, убежала бы навсегда, и никто бы меня не нашёл. У меня была бы хорошая нормальная работа, хорошая нормальная жизнь, и я бы влюбилась в того, в кого захотела, — на последней фразе она разрыдалась. — Ты же можешь это сделать, если хочешь, — быстро сказал Римус, не понимая, почему он вообще это говорит. Она подозрительно на него посмотрела. — О чём ты? — Ну а что тебя останавливает? — спросил он. — Ты же совершеннолетняя. Можешь делать всё, что захочешь. Возьми и стань официанткой или сбеги в Америку и стань кинозвездой. Выйди замуж за принца Чарльза, если хочешь. В смысле… тебе, конечно, придётся использовать немного магии для начала, но в конце концов ты можешь совсем от неё отказаться. Никто не говорит, что ты обязана колдовать. Она смерила его взглядом: — Никто мне раньше этого не говорил. Римус пожал плечами. — Извини, не помню, как тебя зовут? — Римус. Римус Люпин. — О! — она вдруг рассмеялась. — Бедняжка, это почти так же плохо, как Филомена!