All the Young Dudes

Суббота, 28-е июня, 1975 год. — Привет, Римус! — напугала его Лили, когда он выходил из больничного крыла, пройдя последний перед каникулами осмотр у мадам Помфри. — Привет, — нервно поздоровался он. — Что ты здесь делаешь? — Возвращаю мадам Помфри кое-что от профессора Слизнорта, — она подняла повыше большую банку с чем-то, напоминающим фиолетовую лягушачью икру. — В этом семестре мы занимались целительными зельями в Клубе Слизней. Подожди здесь, я вернусь с тобой. Она быстро скрылась за дверями, и Римус остался ждать, стараясь не выглядеть слишком подозрительно. Он ненавидел, когда его видели рядом с больничным крылом. Лили наконец вышла с лёгкой улыбкой. — Спасибо! Что ты там делал? — О, ничего, я, эм-м… неудачное проклятие. — О боже! Что случилось? — Э… я не хочу говорить, — он поднял бровь, надеясь, что она поймёт намёк. К счастью, она легко отвлеклась: — Это снова был Поттер? Ох, на прошлой неделе он проклял Сева так, что его шея раздулась, как спасательный круг! — Ха-ха, да, у Джеймса хорошо получаются увеличивающие чары, — ухмыльнулся Римус. — Но я не ожидала, что он станет проклинать людей, которых называет своими друзьями, — строго ответила Лили. — Это был не он! — раздражённо ответил Римус. Он тщательно следил за тем, чтобы не говорить ничего плохого о Джеймсе после той истории в январе. — Значит, Блэк, — легко ответила Лили. — Он ничуть не лучше. Понятия не имею, почему он всем нравится. — М-м. — Ну что… большие планы на каникулы? — сменила тему Лили, наверное осознав, что Римусу не нравится, когда она критикует других мародёров. — Не-а, — Римус покачал головой. — Всё как всегда, наверное. Домашка. А у тебя? — Я поеду к Марлин в гости в июле. Мы пытаемся уговорить Мэри тоже приехать. — Как она? Мэри не появлялась ни на одной трапезе после своего Великого Расставания и, насколько мог судить Римус, почти не выходила из комнаты. — Лучше, — грустно сказала Лили. — Хотя бы уже может не плакать несколько часов подряд. Но слушать депрессивные альбомы Dusty Springfield не перестала. Они дошли до портрета Полной Дамы и столкнулись с Питером — и с Дездемоной Льюис, естественно. Они сжали друг друга в крепком объятии и бормотали между поцелуями: — Я буду по тебе скучать! — вздыхала она. — Я буду больше по тебе скучать! — говорил Питер. — Ты будешь мне писать? — Каждый день! Римус громко сымитировал рвоту, Лили захихикала, а Питер разъярённо нахмурился. Они быстро прошли за портрет и оставили влюблённых пташек в покое. В Гриффиндорской башне царила полнейшая анархия — впрочем, это было её привычное для последнего учебного дня состояние. Ученики ползали под столами в поисках потерянных вещей, бегали вокруг, собирая свои карты и другие части настольных игр, тут и там раздавались крики: «Акцио левый кроссовок!» или «Акцио наручные часы!», все отчаянно пытались успеть собраться в последнюю минуту. Римус задумался, во всех ли общих комнатах творился подобный кошмар? Организованные когтевранцы наверняка справлялись с этой задачей куда лучше. Сириус с Джеймсом не особо помогали процессу — они спрятались за одним из кресел и тайно левитировали различные вещи, счастливо хихикая. Римус улыбнулся и в очередной раз подумал, как же сильно он будет по всему этому скучать. — Вы двое! — грозно воскликнула Лили и подлетела к ним, достав свою волшебную палочку. Сириус засмеялся и спрятался за Джеймсом. — Да ладно тебе, Эванс, всего лишь немного веселья в последний день! — Почему ты не можешь не отравлять людям жизнь, Блэк?! — Почему ты не можешь не отравлять жизнь нам? — не остался в долгу Сириус, запуская из-за спины Джеймса зелёные искры в потолок. — Ты ещё не стала старостой, чтоб ты знала! — О, только подожди у меня, когда стану! — ответила она, пытаясь запустить в Сириуса проклятие. Вместо этого оно попало в Джеймса, и из его ушей мгновенно выскочили две репы, из-за чего лицо приняло настолько смешное выражение, что Римус не смог не заржать. — А вот это уже совсем нечестно! — засмеялся Сириус и превратил ближайшую лампу в стаю маленьких птиц, которые стали бешено орать и летать по комнате, усугубляя всеобщий хаос. Следующим шагом Лили стало проклятие желейных ног, которое она запустила в Джеймса, и тот свалился на пол, по-прежнему держась за свои уши. Благодаря этому он перестал закрывать Лили обзор, и Сириус остался как на ладони, и тогда она обезвредила его связывающим заклинанием и повернулась к Римусу: — Поможешь мне тут всё прибрать? — Э… ладно, без проблем, — вздохнул он, всё ещё вытирая слёзы смеха с глаз. Вместе они сумели привести общую комнату в изначальный порядок, растрансфигурировать лампу, убрать какие-то чёрные пятна с потолка и успокоить рыдающую первогодку, которая потеряла своего кота. Лили оставила Римуса разбираться с Сириусом и Джеймсом, до сих пор валявшимися на полу. — Ну разве она не потрясающая? — по-дурацки улыбался Джеймс, пока Римус помогал ему сесть в ближайшее кресло. Ноги его до сих пор не слушались. — Да уж, само очарование, — пропыхтел Сириус, пытаясь освободиться от сковывающего его тело проклятия. — Вам двоим невероятно повезло, что она использует магию только в благих целях, — пристыдил их Римус. — Вам было бы с ней не тягаться, если бы она всерьёз решила нарушать правила. Фините, — он направил свою палочку на Сириуса и наконец освободил его. Тот яростно потёр свой локоть. — Поверить не могу, что ты ей помог, Лунатик! — Естественно, помог, — пожал плечами Римус. — Я же ужасно боюсь её. *** Воскресенье, 29-е июня, 1975 год. — Эй, вы двое! Мы так на поезд опоздаем! — выдохнул Римус, поднявшись по лестнице в комнату, наверное, уже в сотый раз за день. Их чемоданы каким-то магическим способом уже были отправлены на станцию в Хогсмиде, и Макгонагалл уже сделала им замечание десять минут назад, но Джеймс и Сириус снова исчезли. Он нашёл их на кровати Джеймса, на которой уже не было постельного белья. Они склонили головы над чем-то небольшим, что Сириус осторожно держал в сложенных ладонях. Комната казалась кошмарно пустой и одинокой без их вещей. Они повернулись к Римусу, когда он вошёл, и он почувствовал, что прервал что-то личное. Он неловко остановился. — Прости, Лунатик, — улыбнулся Джеймс и слез с кровати. — Мы готовы, да, Блэк? — Да, конечно, — Сириус тоже поднялся. На его лице было отрешённое, потерянное выражение, от которого у Римуса ныло в груди. — Смотри, что мне дал Джеймс, — сказал Сириус, подойдя к нему. Он протянул что-то круглое и серебряное. Римус взял тёплый от рук Сириуса предмет. Это было карманное зеркало, украшенное филигранным орнаментом. — Э-э… — Римус повертел его в руках и открыл. — Очень, эм-м… красивое? Джеймс засмеялся. — Оно волшебное — это было зеркало моего деда. Смотри, — он открыл своё такое же зеркало и посмотрел в него. Римус опустил взгляд на зеркало Сириуса и в шоке уставился на улыбающееся лицо друга. — Чтобы мы могли быть на связи летом. — О боже! — воскликнул Римус. — Это потрясающе! — Я знаю, — кивнул Джеймс, захлопнул зеркало и спрятал его в карман. — Жалко, что у меня нет таких для всех нас, но это древние семейные реликвии, и у меня есть только два… — Да, конечно, — Римус вернул зеркало Сириусу. За этим последовало несколько секунд неловкой тишины. Римус прочистил горло. — Пойдёмте же, Макгонагалл проклянёт нас, если мы упустим кареты. Они успели вовремя и на кареты, и на поезд, и завалились в своё привычное купе. Римус был расстроен, когда обнаружил, что в этом году к их маленькой компании присоединилось больше народу. Помимо четырёх мародёров в купе пришла Дездемона — Римус до сих пор не слышал, чтобы она произнесла больше двух слов, наверное, потому что её губы были постоянно заняты. Мэри тоже пришла, по просьбе Сириуса. Последние несколько дней он уделял ей довольно много внимания, и было очевидно, что ей это нравится, ведь совсем недавно она пережила серьёзный удар по самооценке. В пару к Мэри всегда прилагалась Марлин, а с ними, конечно, Лили, которой иначе пришлось бы сидеть одной. Таким образом, у них получилась невероятно шумная поездка до Лондона. Сириус пытался впечатлить Мэри всеми песнями The Beatles, которые знал, Джеймс разрывался между тем, чтобы привлечь внимание Лили и обсудить квиддич с Марлин, Питер пылко тискался с Дездемоной, а Римус просто сидел у окна и наслаждался временем, которое он проводил среди друзей в последний раз перед долгой-долгой разлукой. Он пытался не думать о войне или о том, кто может пропасть за лето. Он пытался не думать о Сириусе, которому будет так одиноко в ужасном холодном лондонском поместье Блэков. Он пытался не думать о Фероксе и его опасных миссиях с Дамблдором. Он просто смотрел на своих друзей, на их яркие и подвижные лица, полные жизни и веселья. Он сонно почесал затылок. Его скинхедская стрижка давно заросла, вместо неё на голове красовалась копна непослушных кудряшек. Может, он не станет их подстригать. Он решил, что больше не позволит Надзирательнице прикасаться к его волосам; ему лучше, когда они длиннее. Мягче. Он больше не хотел выглядеть грубым и опасным. Он больше не чувствовал, что ему это необходимо. Улыбнувшись самому себе, Римус уснул. *** Четвёртый год, эпилог: через несколько часов… Выйдя из автобуса, Римус сам протащил свой чемодан по длинной дороге до приюта. Это был первый год, когда Надзирательница не встретила его на Кингс-Кросс — она решила, что он уже достаточно взрослый, чтобы путешествовать самостоятельно, и заранее прислала ему деньги на дорогу. Может, она надеялась, что он потеряется и вообще не вернётся. Но куда ещё ему было идти? Он вошёл в холодное серое здание со смирением. Он отметился в приёмной и пошёл в свою комнату. За окном был яркий тёплый день, и большинство парней орали на улице. Ему было жарко, он вспотел и надеялся на душ и пару спокойных часов, чтобы разобрать вещи и, может, начать читать то, что задали на лето. Но когда он вошёл в свою комнату, понял, что в здании он не один. На смежной кровати сидел пацан. Наверное, новенький; Римус не помнил его по прошлому году. Ему было лет пятнадцать или шестнадцать, он был одет в лёгкую голубую майку, обычные широкие джинсы и разные носки. Светлые волосы слегка завивались вокруг простодушного лица, падали на глаза и выглядели так, будто их давно не стригли. Пацан был чуть курносым и производил приятное впечатление дружелюбного человека. — О, привет, — тихо сказал Римус, дотащив свой чемодан до кровати. — Здор-ров, — поздоровался тот. У него был сколотый передний зуб и однобокая заразительная улыбка, от которой Римусу тоже хотелось улыбаться. — Ты же тот поцик, который весь год учится в школе для мажоров, да? Я Грант. Римус вежливо кивнул. — Римус. Приятно познакомиться. — Бля, — Грант ещё шире улыбнулся. — Мне говорили, что ты выёбистый! Может, мне поклониться вам, милорд? Римус не смог удержаться и улыбнулся в ответ. Тот не пытался грубить или оскорбить. А он и забыл, как сильно изменилась его речь после четырёх лет в Хогвартсе. — Любишь читать, да? — Грант кивнул в сторону книг, которые разбирал Римус. — Много домашки, — сказал Римус. Затем он решил, что можно немного расслабиться. — И да, мне нравится читать. — Клёво, — ответил Грант. Он лёг на спину и закинул руки за голову. Его длинное тело вытянулось, майка задралась, и Римус увидел полоску голой кожи над поясом его джинсов. Пока он разбирал свои вещи, то и дело бросал на него взгляды и пытался не слишком очевидно пялиться. — Так что, — спросил Грант, — какую музыку ты слушаешь?