All the Young Dudes

На следующее утро Римус проспал и пропустил бы завтрак, если бы Питер перед уходом не прокричал его имя как минимум сто раз. Дверь хлопнула, и он перевернулся на спину и уставился на полоску света, пробивающуюся сквозь занавески. Ему плохо спалось, и он смирился, что теперь всегда будет плохо спать, пока не выкинет Сириуса из головы. Первым шагом к этой цели будет перестать думать об этом, твёрдо сказал себе Римус, спрыгнул с кровати и направился в душ. В такой холодный, какой только смог вытерпеть. Джеймс и Сириус, наверное, ушли на тренировку пораньше. Перед глазами всплыло воспоминание о Сириусе в красной форме: сияющее лицо, этот дерзкий, вызывающий огонь в его глазах. Римус застонал и до упора вывернул вентиль до ледяной воды. Он заставил себя подумать о чём-нибудь другом — о чарах, арифмантике или истории… Да, он выяснил, что, похоже, когда перебирает всех генералов с обеих сторон Великой Гоблинской революции 1642 года, немного успокаивается. Ну, хотя бы у него было, на чём сосредоточиться. Не до пошлых мыслей, когда в голове проносятся такие имена, как «Кребшунк» и «Фрип-Потрошитель». Он оделся и направился вниз на завтрак. Первым уроком стояла трансфигурация, а к Макгонагалл ни за что нельзя было опаздывать. В Большом зале Питер сидел за столом когтевранцев с Дездемоной, и они, очевидно, очень пылко воссоединялись после очень долгой разлуки. Римус внутренне вздохнул, вспоминая, каково это. Оказалось ещё хуже смотреть на другие парочки, когда на собственном опыте знаешь, чего именно у тебя нет. Сириус и Джеймс сидели за столом на своих обычных местах, оба в школьной форме, но сильно растрёпанные после тренировки. Язык их тел был каким-то непривычным: Сириус сидел, отвернувшись от Джеймса, подняв нос к верху, а Джеймс выглядел взвинченным и недовольным — если бы Римус их не знал, подумал бы, что они поругались. Но когда он сел напротив них, понял, что первое впечатление оказалось правдивым. Друзья сидели в гробовом молчании, и было очевидно, что Сириус вёл себя как упрямый осёл. — Доброе утро, — осторожно поздоровался Римус, потянувшись за тостом и вареньем. — Доброе утро, Ваше Старостничество, — ответил Сириус со слабой улыбкой. Он добавлял ложку за ложкой коричневый сахар в свою кашу. — Здоров, Лунатик, — сказал Джеймс, бросив на него быстрый взгляд, а потом снова повернулся к Сириусу. Он выглядел истощённым, измотанным. Это ему не шло. — Сириус, — очень серьёзно позвал он. Сириус проигнорировал его. — Сириус, — более громко повторил Джеймс. — Не сейчас, Поттер. Я занят. — Ты играешь с едой, — Джеймс сморщил нос. — И, пожалуйста, не ешь это, у меня зубы начинают болеть от одного взгляда на этот кошмар. Вообще-то, с точки зрения Римуса, выглядело довольно неплохо. Ему нравилась очень сладкая еда, особенно когда он был в плохом настроении. Но он оставил своё мнение при себе. Лучше не вмешиваться в дела, касающиеся только Сириуса и Джеймса. Сириус положил последнюю ложку сахара и яростно размешал получившуюся смесь, пока каша не стала похожа на песок. После этого он набрал целую ложку и, ни на мгновение не разрывая зрительного контакта с Джеймсом, запихнул её в рот и прожевал. Римус слышал, как гранулы сахара хрустят у него на зубах. Джеймс покачал головой. — Не надо так себя вести, я не Регулус, — угрюмо сказал он. Сириус нахмурился и резко поднялся из-за стола. — Мне надо в библиотеку, — сказал он с набитым слишком сладкой кашей ртом. — Увидимся на трансфигурации. Джеймс тяжело вздохнул, провожая Сириуса взглядом. А Римус выдохнул с облегчением и сразу же почувствовал себя виноватым из-за этого. С его другом явно было что-то не так, и он должен был беспокоиться не меньше Джеймса. — В чём дело? — спросил он, надеясь, что его голос звучит твёрдо и обеспокоенно. — Видел, как он хромает? — спросил Джеймс, по-прежнему не отводя взгляда от Сириуса. Римус повернул голову. Тот шёл своей привычной высокомерной, развязной походкой, расправив плечи, но… да, Римус видел, о чём говорил Джеймс. Он немного нетвёрдо держался на ногах. — Что-то случилось на тренировке? — нахмурился Римус. — Нет, — Джеймс покачал головой. — Был таким со вчерашнего дня. Римус отмотал воспоминания на предыдущий день — Сириус сидел почти всё то время, что его видел Римус, да и тогда Римус не особо пристально его разглядывал. Вообще-то, он пытался сделать прямо противоположное. Его чувство вины вышло на новый уровень. — Думаешь, его мать что-то сделала? — спросил он, и его желудок сделал кульбит. — Я знаю, что сделала, — с яростью ответил Джеймс. Теперь он смотрел на стол слизеринцев. — Он пытался спрятать в раздевалке, но я увидел в душе, и… Мерлин, Лунатик, если бы ты только видел… — Что? Джеймс покачал головой, будто пытаясь выкинуть воспоминание из своего разума. — Она его покромсала. По телу Римуса пробежал холод в десять раз хуже ледяного душа. И вдруг ему снова было одиннадцать лет, и он стоял в раздевалке, после того как они с Сириусом упали со своих мётел. Одиннадцатилетний Сириус прошептал: «У меня есть шрамы…» — и поднял штанину, чтобы показать длинные прямые серебряные полоски. В то время Римус лишь подумал о том, насколько они отличались от его собственных шрамов — какими одинаковыми и аккуратными они были, будто их наносили лезвием. Позже Сириус назвал их способом воспитания, но они больше никогда это не обсуждали. — Он в порядке? — слабо спросил Римус. Тост больше не лез ему в горло. — Говорит, что в порядке, — ответил Джеймс. — Но он не… не говорит со мной об этом, вообще ничего не говорит. Чёрт, не надо было вот так говорить о Регулусе. Он просто, блядь, такой упрямый. — Что мы можем сделать? — беспокоился Римус. — Он не должен туда вернуться, так нельзя. Твои родители могут что-нибудь сделать? — Они пытались прошлым летом, — грустно сказал Джеймс. — Но безуспешно. Если бы я мог уговорить его пойти к кому-нибудь: к Дамблдору или даже к мадам Помфри, если бы они увидели, что творит эта старая сука… Может, мы смогли бы вытащить его оттуда. — Но он не пойдёт, — вздохнул Римус. Сириус никогда не показал бы своей слабости. — Может, ты попытаешься, Лунатик? — отчаянно спросил Джеймс. — Со мной он не разговаривает, но у тебя иногда получается вправить ему мозги. — У меня?! — Да, ну, знаешь, мне кажется, иногда он тебя слушает. Он всегда пытается тебя впечатлить. Ну зачем Джеймс говорит ему подобные вещи? Они отправились на трансфигурацию, и Сириус уже был там, упорно их игнорируя. Это продолжалось до конца дня, даже на обеде Сириус заговорил с Мэри и Марлин до того, как Джеймс и Римус успели вставить хоть слово. Тот развлекал девчонок дурацкими пародиями на Питера и Дездемону так, что они уже были в истерике от смеха. Джеймс сидел рядом с мрачным лицом, и его губы ни разу не дрогнули. Они не сумели поймать Сириуса, чтобы поговорить наедине, до самого позднего вечера. Питер снова подозрительным образом отсутствовал, а Римус узнал, что сегодня вечером им с Лили не нужно патрулировать коридоры. Они поймали Сириуса на выходе из ванной. Джеймс стоял у двери, чтобы тот не мог сбежать в общую комнату. Римус решил пойти напролом. — Слышал, у тебя были дерьмовые каникулы, — сказал он, глядя Сириусу прямо в глаза. Оказалось, это легче, если ты к этому готов. Сириус фыркнул. — Что тебе наплёл Джеймс? — Что тебе больно, но ты чересчур высокомерный кретин, чтобы признать это. — Мне не больно, — с отвращением выплюнул Сириус. — Всё заживает. — У тебя кровь шла утром! — со злостью воскликнул Джеймс, явно от безысходности. — Что?! — ужаснулся Римус. — Блядь, Сириус, сейчас же иди к мадам Помфри! — Чтобы вся школа узнала о хобби моей матушки?! Нет, спасибо. — Да, конечно, ведь мадам Помфри всегда рассказывает всё всей школе… — сказал Римус с сарказмом. — Дай мне посмотреть. — Нет! Годрик, ты даже хуже, чем Поттер! — Давай, я же показывал тебе свои, — Римус снова поймал его взгляд и удержал его. Он видел, Сириус думает над этим, просчитывает всё и затем сдаётся. — Я не хочу, чтобы Джеймс видел, — сказал он, пристыжённо опустив голову. Римус повернулся и посмотрел на Джеймса, который сразу сник. Но, тем не менее, так же стойко, как и всегда, кивнул и быстро вышел из комнаты. Теперь, оставшись наедине с Сириусом, Римус почувствовал себя очень уязвимым. Он затолкал все эгоистичные мысли подальше и постарался сконцентрироваться на том, чтобы помочь своему лучшему другу. — Давай уже, — кивнул он Сириусу. — Покажем как одна жертва другой, — он думал, что немного чёрного юмора не повредит, но сразу же осознал, что не стоило этого говорить. Он мысленно себя обматерил и решил, что отныне откроет рот, только если ему будет, что сказать полезного. Сириус сел на ближайшую кровать, которая оказалась кроватью Римуса, и поднял штанину. Римусу пришлось сдержать вздох ужаса. Джеймс использовал совершенно точное слово — покромсала. Эти шрамы были не такими аккуратными и прямыми, как прежние. Они были яростными, один на другом, различными по глубине и жестокости. Вся его икра выглядела так, будто её исполосовали хирургическим скальпелем. — Ласеро? — спросил Римус, пытаясь сохранить нейтральное выражение лица. Сириус слегка вздрогнул при этом слове, но кивнул. — Сука, — сказал Римус. Сириус засмеялся. — Идёт вверх по всей ноге, — сказал он. — Дерьмо, — выдохнул Римус. Он подошёл к своей тумбочке и порылся в ящиках. — У меня кое-что есть, чтобы не было больно. — Мне не… — Не ври, — приказал Римус, доставая банку с экстрактом муртлапов. — Я знаю, что такое боль. Сириус ничего не ответил. Римус вернулся и протянул ему банку. Сириус в ожидании посмотрел на неё, затем на Римуса. — Это нужно втирать в кожу, — сказал Римус. Он нетерпеливо потряс банкой. — Вперёд, не собираюсь делать это за тебя, я не твой домашний эльф. Он считал, что неплохо справляется, но всё точно полетит к чертям, если ему придётся дотронуться до Сириуса. Даже пускай к такому невинному месту, как икры. Сириус ухмыльнулся и взял экстракт муртлапов, зачерпнул и размазал по ноге. Римус по выражению его лица понял, что сработало сразу: черты расслабились, напряжение покинуло взгляд. Должно быть, ему действительно было очень больно. — Чёрт возьми, Лунатик, ты потрясающий! — сказал Сириус, мгновенно приободрившись, и продолжил втирать экстракт. Римус покраснел и пожал плечами: — Это просто магия, не то чтобы моё открытие. — Да, но всё равно… — Сириус встал и начал расстёгивать свои штаны, чтобы обработать остальные порезы. Римус отшатнулся и поспешил к двери, лепеча: — Я, эм-м… оставлю тебя одного… всё равно надо идти… домашка… — его голос был гораздо выше, чем ему бы этого хотелось. Он практически сбежал вниз по лестнице и врезался в Джеймса. — С ним всё нормально?! — Да, да… я дал ему кое-что от боли. Дай ему минуту, мне кажется, он спустится. — Отлично, спасибо, Римус. — Я не поговорил с ним насчёт того, чтобы он обратился к учителю или ещё к кому… — Ну, теперь он хотя бы говорит с нами, — улыбнулся Джеймс. — Серьёзно, спасибо, Лунатик, ты просто легенда! Мы тебе обязательно отплатим… Мне пока нельзя тебе ничего об этом говорить, но… ну, я обещаю, что отплатим! После этого Джеймс хлопнул его по плечу и побежал наверх, чтобы увидеть Сириуса. Римус упал в ближайшее кресло и решил заново оценить несколько вещей. Ему нужно убраться подальше на случай, если они спустятся. Он вышел из общей комнаты и пошёл в библиотеку, где упорно изучал гоблинские восстания весь оставшийся вечер. В этом году им нужно сдавать СОВ, в конце концов, и он не мог позволить своему либидо испортить всё, ради чего он так долго работал. К тому времени, как он собрался уходить, время уже шло к отбою. Его глаза чесались, спина болела, и у него было плохое настроение — но он хотя бы больше не думал о Сириусе. Ну... почти. Он вышел из библиотеки и быстро направился по тёмным коридорам к башне Гриффиндора. Он был уже на полпути, когда услышал странный звук — будто всхлип — в конце коридора, ведущего к кабинету чар. Он мысленно вздохнул и отправился выяснять, в чём дело. Лили бы с него шкуру спустила, если бы он этого не сделал. Всё оказалось именно так, как он ожидал. Два слизеринца загнали в угол первогодку с Когтеврана и издевались над ним. Они наложили на него связывающее проклятие — Римус много раз оказывался в подобном положении. — Экспеллиармус, — вскрикнул он, и палочки обоих слизеринцев прилетели в его руку. Они повернулись, один брюнет, второй светловолосый. Барти Крауч и Регулус Блэк. — А, это вы… — Римус зевнул и непринуждённо прислонился плечом к стене. Когтевранец поднялся, пискнул Римусу быстрое спасибо и убежал. — Полоумный Люпин! — ухмыльнулся Барти. У него была ужасная улыбка, будто он никогда по-настоящему не знал ни радости, ни счастья. — Следи за языком, Крауч! — шикнул Римус и выстрелил в него проклятием. Язык Барти моментально начал разбухать, став фиолетовым. Он с отчаянием вцепился в него, но это было одно из увеличивающих заклинаний Джеймса, его нельзя было остановить. — Беги лучше в больничное крыло, — невинно улыбнулся Римус. — Я передам ваши палочки декану, пусть узнает, чем вы тут занимались после отбоя… — Да как ты смеешь! — вскипел Регулус, подлетая к Римусу. Он был ниже его — почти такого же роста, как Сириус, но это не помешало ему наехать на Римуса. Для него лето тоже, очевидно, выдалось не самым удачным — он был бледным как никогда, глаза были пустыми и тёмными. — Грязное полукровное отродье! Может, ты и староста теперь, но ты до сих пор трусливый, грязный… — Трусливый, говоришь?! — глаза Римуса словно залило кровью, он бросил обе палочки на пол, обеими руками схватил Регулуса за шею и впечатал в стену. Тот жёстко приложился затылком, моргнул, и на его лице отразился самый настоящий ужас. Римусу было плевать; вообще-то, это было идеально. — Может, я и полукровка, — угрожающе прошипел Римус, — но, по крайней мере, я не стою в стороне, пока моего брата режут на кусочки! Регулус распахнул глаза, и на его лице появилось кошмарное загнанное выражение. — Я говорил ему перестать её доводить, но он же никогда не слушает! — прошептал он. — Я не мог её остановить… Римус с отвращением его отпустил. Барти давился своим языком дальше по коридору. — Ты трус, Регулус Блэк, — очень тихо сказал Римус. — Никогда об этом не забывай. Он плюнул Регулусу под ноги и ушёл прочь.