All the Young Dudes

Никто не злился на них за то, что они пытались защитить Сириуса. Миссис Поттер встала, когда домой вернулся мистер Поттер, где бы он ни был, и они оба согласились, что Дамблдор сам придёт к ним в конце концов, и все вопросы к Сириусу могут подождать. Остатки утра они спасали, как могли. Мистер Поттер радостно предложил телепортировать все подарки в комнату Сириуса, но Сириус не хотел слышать об этом. — Мои ноги нормально работают! — настаивал он. — Я хочу спуститься и посмотреть на ёлку! Так что они все поднялись, оделись/переоделись и через полчаса вновь встретились в гостиной. Римус не мог перестать пялиться на то место на ковре, где лежало тело Сириуса меньше, чем двенадцать часов назад. Эта боль была острой и ошеломительной. Ему нужно было постоянно смотреть на живого нормального Сириуса, который устроился на диване напротив в гнезде из одеяла с очередной кружкой чая, просто чтобы тоже почувствовать себя нормально. Когда пришло время открывать подарки, это было так же прекрасно, как и всегда. Не читая имён и не соблюдая никакого порядка, они просто разрывали упаковочную бумагу, пока не оказались в море цветных обрывков. Было неважно, кто и что получит, лишь бы только в памяти осталось воспоминание о том, как ты получил что-то классное этим ужасным утром. Поттеры, естественно, подготовили кучу подарков для Римуса и Сириуса, и даже пообещали им ещё больше… — Мы купим тебе каких-нибудь постеров, чтобы в комнате стало повеселей, — сказала миссис Поттер. — За какую команду по квиддичу ты болеешь, милый? Или, может, какую-нибудь рок-звезду, которых вы, детишки, так любите? Сириус посмотрел на неё так, будто только что получил самый великолепный подарок в своей жизни. Возможно, так оно и было. — Почти все мои вещи в Хогвартсе, — сказал он. — Дома осталась только одежда… — он выглядел немного смущённым, и Римус знал, что он думал о тех неприличных постерах, которые приклеил к стенам перманентными чарами. Вряд ли он устроит такое в своей новой комнате у Поттеров. — Ну, можешь взять что-нибудь у Джеймса на время. Может, в новом году устроим шоппинг. Они уселись за тихий рождественский обед. По всей видимости, они попросили гостей не приходить на праздник — и для Римуса это было благословением. От переживаний и недостатка сна у него уже не было сил; ему вовсе не хотелось добавлять в эту смесь ещё и Дариуса Барабонса. Он подумал о Петтигрю и о том, беспокоился ли Питер, чувствовал ли он себя оставленным в стороне. Галли как раз поставила на стол десерт, когда громкий хлопок телепортации раздался перед входными воротами. Дамблдор. Сириус вздрогнул и, казалось, хотел было рвануть из комнаты, но заставил себя остаться на месте. Мистер Поттер успокаивающе всем улыбнулся и пошёл к дверям. Все внимательно прислушались. — Альбус! С Рождеством. — Флимонт. Я так понимаю, Сириус уже отдохнул? — Да, мы как раз собирались… — Я просил вас связаться со мной, как только он проснётся. — Заходи, Дамблдор. Угостись десертом. Дамблдор влетел в комнату. На нём была мрачная мантия глубокого тёмно-бордового цвета, похожего на высохшую кровь. Он выглядел так, будто его ночь была такой же тяжёлой, как и у них. За ним вошёл приземистый мужчина, похожий на седого бульдога. У него была копна рыжевато-седых волос и злые тёмные глаза, которыми он осмотрел всю комнату, словно выискивая неприятности. — Альбус, Аластор, — миссис Поттер встала и махнула рукой. За столом появились ещё два стула и два набора небольших тарелок, вилок, салфеток и бокалов. — Присоединитесь к нам? — Не сейчас, Эффи, — пробурчал приземистый мужчина — Аластор. — На службе. Она посмотрела на него взглядом, похожим на тот, который бросила Джеймсу прошлой ночью. Тот прочистил горло и быстро сел за стол. Римус ухмыльнулся. Он просто обязан выяснить, как именно она это делала. Похоже, матери обладают своей собственной магией. Дамблдор сел за стол куда грациознее. Выражение его лица, как всегда, оставалось непроницаемым и нечитаемым. Он смотрел на Сириуса. А вот и она, Римус чувствовал, как она поднимается внутри него, его старая подруга. Ярость. Желание перескочить через стол и вытрясти весь дух из Дамблдора было таким мощным, таким ощутимым, что он не заметил, как стиснул руками края своего стула. Незнакомец, Аластор, посмотрел на него. Римус почувствовал, как его сканируют эти тёмные проницательные глаза. Оу. Он явно знает, что Римус оборотень — Римус сам не понимал, с чего он взял, что Аластор знает, но тот точно знал. Это не вызывало сомнения. Римус поднял подбородок и уверенно встретил его взгляд. Аластор слегка улыбнулся, будто подтвердилось то, на что он надеялся, и снова повернулся к Дамблдору. — Сириус, — тихо сказал директор, — как ты себя чувствуешь? — Нормально, — ответил Сириус, не отводя взгляда от пудинга в центре стола. Галли щёлкнула пальцами, и пудинг охватило высокое синее пламя. — Я бы хотел обсудить с тобой события вчерашней ночи, — надавил Дамблдор. — Я знаю, это неприятно и ты наверняка хочешь об этом забыть, но всё, что ты мне скажешь, может быть полезно, ты понимаешь? — Да. Ладно, — кивнул Сириус, выражение его лица ничуть не изменилось. Пламя потухло, и Галли снова щёлкнула пальцами. Пудинг идеально ровно разделился на восемь кусков. Он был прекрасно пропитан и полон начинки, но фрукты и бренди застревали в горле. Какое-то время они тихо ели, пока мистер Поттер не решил, что настало время заговорить: — Не проводишь время с семьёй сегодня, Грюм? Аластор покачал головой. — Работа на первом месте. Я буду здесь, сколько потребуется. — Мы очень благодарны, — сказала миссис Поттер, и доброта вернулась в её голос. — Аластор — мракоборец, — объяснил им мистер Поттер. Римус увидел, как в глазах Джеймса и Сириуса зажглась искра понимания, и сделал мысленную заметку спросить об этом позже. Но он предположил, что это кто-то вроде волшебного телохранителя. Он подумал о Чарльзе Бронсоне в «Жажде смерти» и представил Аластора Грюма с пистолетом. Когда с пудингом было покончено, все вернулись в гостиную. Сириус сел на диван между Римусом и Джеймсом. Они сидели в таком же порядке в прошлом году, когда Дамблдор приходил к ним, чтобы сообщить об убийстве Фрейзеров. Римус вообще не думал о Фрейзерах с того дня — лишь как о капле в тёмном море войны, о которой он предпочитал не переживать. У него и без того было полно вещей, которые его отвлекали. И одна из этих «вещей» сейчас сидела на диване рядом с ним. Время от времени их колени соприкасались: Сириус не мог сидеть спокойно. Римус пытался не дёргаться в сторону на случай, если тот это неправильно поймёт. — Надеюсь, это не займёт много времени, — дружелюбно улыбнулся Дамблдор, как будто они собрались тут приятно поболтать. — Сириус, нам просто нужно знать всё, что ты сможешь вспомнить о событиях, из-за которых ты оказался здесь вчера, в одиннадцать пятнадцать вечера. — Серьёзно? — удивился Сириус. — Я думал, это было позже. Дамблдор сложил руки на коленях и улыбнулся: — Когда ты будешь готов, пожалуйста. — Э… — Сириус прочистил горло и бросил взгляд на Джеймса, который улыбнулся ему словно старший брат. Сириус снова посмотрел на Дамблдора. — Я думал, всё будет нормально. Я никогда особо не ладил со своей семьёй… Ну, знаете, раз я в Гриффиндоре и всё такое. Но они были… я думал, всё будет нормально. Каждый год на Рождество вся семья собирается на ужин — вся семья. — Кто там был? — спросил Грюм. Он делал заметки, перо парило на уровне его груди и быстро писало на листе парящего пергамента. — Все Блэки, — посмотрел на него Сириус. — И Лестренджи. Малфои — ну, Нарцисса и её муж. Андромеды, естественно, не было. Гойлы приехали чуть позже. И ещё семья Ноттс. Крэбб. Барти Крауч гостил у нас, он дружит с моим братом. — Крауч?! — Грюм звучал удивлённо. Дамблдор снова улыбнулся и наклонил голову: — Речь идёт о Бартемиусе младшем, конечно. — Да, — кивнул Сириус. — Маленький говнюк. — Хорошая компания, а, Альбус? — пробормотал Грюм. — Хорошая. Прошу, Сириус, продолжай. — В общем… Всё было как всегда, вообще-то. Нормально для нас. Ужин, танцы. Пафосная хрень. Они… — он приостановился с пристыжённым выражением лица, — они поднимали бокалы за Волдеморта. Но я к ним не присоединился, профессор, клянусь! Это всё происходило в какой-то шутливой атмосфере, даже не знаю, насколько серьёзно они это делали. Отец немного напился. Выражение лица Дамблдора не изменилось. Сириус опустил взгляд в пол и говорил всё быстрее и быстрее. — Я должен был поговорить с Джеймсом в восемь, так что попытался ускользнуть. Но моя двоюродная сестра — Беллатрикс — поймала меня и загнала в угол в библиотеке. Она сказала, что я почти совершеннолетний, что мне пора относиться к своей роли наследника гораздо серьёзнее, забыть про своих друзей и вырасти наконец. Я сказал ей… Ну, в общем, не особо вежливо ей ответил. Она позвала моих родителей, Рег тоже пришёл. И Крауч. Я не переживал, потому что… ну, все знают, что Белла немного чокнутая, поэтому я думал, что они просто скажут ей не совать нос в чужие дела. Но вместо этого они её поддержали. Отец сказал… сказал, что хочет, чтобы я хоть раз заставил его гордиться. Я сказал ему, что пытался, но. Но… Сириус остановился, чтобы перевести дыхание. Тишина была агонией. Он продолжил: — В общем. Они хотели, чтобы я поклялся в верности Волдеморту. Я думал, они шутят. Они несли эту херню про маглорождённых, про осквернителей рода, и… потом Беллатрикс показала мне свою руку — у неё была та татуировка, — он поднял взгляд, словно осознав, что это полезная информация. — Это тёмная метка, сэр, череп со змеёй. Она сказала, что выбрала сторону и что мне тоже пора сделать выбор. Я сказал нет. Я сказал нет много раз, — он закрыл глаза и опустил голову. — И за это они сделали тебе больно? — подсказал Дамблдор. — Они пытались убедить тебя? — Да. — Это делала Беллатрикс? — Нет. — Твоя мать? Отец? Дыхание Сириуса было очень частым и поверхностным, но он продолжил. Он кивнул: — Они делали это по очереди. Миссис Поттер резко поднялась и вышла из комнаты. Римус её понимал. Его желание сломать что-нибудь достигло критической отметки. — Но ты смог убежать? — тихо сказал Дамблдор. Сириус снова кивнул. — Наверное, через какое-то время я перестал говорить нет, потому что… ну, просто было так больно, что я не мог ничего говорить. Наверное, им нужно было, чтобы я согласился, потому что они оставили меня там, заперли в библиотеке. Но там был камин и дымолётный порошок. Не знаю, может, они хотели, чтобы я ушёл, — теперь он казался очень уставшим. Но история закончилась, и это было облегчение. — Спасибо, Сириус, — поблагодарил Дамблдор. — Это нам очень поможет. Больше мы не будем мешать твоему Рождеству, — он быстро поднялся и посмотрел на мистера Поттера. — Ваше предложение приютить Сириуса до его совершеннолетия до сих пор в силе, я так полагаю? — С того времени, как ему было двенадцать, — сказал мистер Поттер, расправив плечи. Он был на голову ниже Дамблдора, но в этот момент Флимонт Поттер был самым высоким человеком в комнате. — Отлично, — кивнул Дамблдор. — Тогда увидимся с вами в январе, мальчики. — Подождите! — вскочил Сириус. — Профессор… что насчёт моего брата? — Ты думаешь, Регулус в опасности? — Эм… я не думаю, что они что-то ему сделают. Он хорошо умеет выполнять приказы, всегда хочет порадовать родителей. Но они заставят его присоединиться к Волдеморту, он получит эту метку — ему шестнадцать в следующем году, и… — Регулус хочет уйти из дома? — Я… нет. Не как я. — Тогда мы не можем его заставить. Непосредственной угрозы его жизни нет. Мне жаль, Сириус. Сириус сник и снова сел на диван. Дамблдор пожал руку мистеру Поттеру и молча вышел из комнаты. Грюм тоже ушёл, вернувшись на свой пост за воротами дома. Римус посмотрел на него из окна. Какой странный человек. — Мистер Поттер, — непривычно вежливо сказал Сириус, — могу я одолжить у вас пергамент, пожалуйста? Я хочу написать Андромеде. — Конечно, мальчик мой, — кивнул мистер Поттер. Он отвёл Джеймса и Сириуса в свой кабинет. Римус остался на месте, чувствуя, что сейчас в нём нет никакой нужды. Поттеры могли поддержать Сириуса, они могли сделать всё необходимое. Он, Римус, был необходим только в тех случаях, когда Сириусу нужно было вправить мозги (образно выражаясь, конечно), или когда нужно было продумать очередную шалость. И для этого ещё будет много возможностей, когда этот шторм останется позади. И снова Римус пожалел, что не может поговорить сейчас с Грантом. В деревне точно была телефонная будка; при желании Римус мог позвонить в приют, и Надзирательница, наверное, позвала бы Гранта к телефону, всё-таки она не была тюремщицей. А вот Грюм им был, и Римусу совсем не хотелось объяснять, зачем ему нужно идти в деревню в рождественский день. Он закрыл глаза и попытался представить, что бы сказал Грант. Наверное, сказал бы: «Твою ж мать!» *** Этим вечером они рано легли спать. Им больше нечего было делать — Джеймс даже не предложил полетать на мётлах. Они вяло сыграли пару партий в шахматы, но все так сильно зевали, что в конце концов пытаться не заснуть было уже просто глупо. Они все забрались на кровать к Джеймсу, даже Римус. Он попытался устроиться так, чтобы Джеймс оказался посередине, но Сириус прополз прямо сверху и устроился между ними. — Двигайся, Лунатик, — ухмыльнулся он и пихнул Римуса локтем под рёбра. Римус пытался лежать как можно ближе к краю. Задеть Сириуса под одеялом даже одним пальцем было просто немыслимо. Это странно, подумал он. Друзья не спят вместе. Даже лучшие друзья. Это так странно… Он попытался уснуть. Джеймс начал храпеть, и дыхание Сириуса выровнялось. Римус расслабился. Он точно мог представить, что на это сказал бы Грант. «Я знал, что вы там в своих частных школах все педики!» Римус не смог сдержаться и тихонько фыркнул себе под нос. Сириус повернулся на бок и посмотрел на него огромными глазами, в которых не было ни капли сна. — Над чем ржёшь, Лунатик? — Ни над чем! — смущённо прошептал Римус. — Я не привык спать с кем-то. — Да уж, Джеймс просто кошмарно храпит. И это так странно, да?! — хотел сказать Римус. — Разве тебе не кажется это странным? — М-м, — лишь выдал он. — Я не могу уснуть, — вздохнул Сириус. — Я могу позвать маму Джеймса. Может, у неё есть какое-нибудь снотворное. — Не хочу больше снотворного, — Сириус говорил устало и немного капризно, как маленький ребёнок. Римус был рад. Так с ним было легче разговаривать. — Ну тогда просто закрой глаза, — приказал он. — Я не могу перестать об этом думать. — О. Мне так жаль. — Нет, я не это имел в виду, просто… Это странно, но пока они это делали — ну, пока я ещё мог думать — я думал о тебе. — Обо мне?! — Да. Думал… «теперь я хотя бы знаю, что чувствует Лунатик». Когда мы читали всякие книги, чтобы помочь тебе с полнолуниями, в записях было описание трансформации от одной ведьмы, у которой была ликантропия. Она сказала, что боль трансформации похожа на боль от проклятия Круциатус. — О. Никогда об этом не слышал. Не думаю, что это правда, мне кажется, боль от Круциатуса гораздо сильнее. — Может быть, — согласился Сириус. — Но это немного помогло. Я думал: «если Лунатик может это вытерпеть, то и я смогу». Римус не сразу смог говорить. — Засыпай, Сириус. — Ладно. Спокойной ночи. — Спокойной ночи. Он подождал, пока Сириус уснёт — как следует на этот раз — потом осторожно поднялся и ушёл в свою комнату.