All the Young Dudes

Четверг, 11-е марта, 1976 год. — Привет, Грант. — Здоров, Римус. — Как ты? — Как я? Это ты как, придурок? Это же ты сейчас мысленно разговариваешь со мной. — Да, прости за это. — Да ничего, я не занят. Я даже не настоящий. — Ты настоящий, я просто не могу поговорить с тобой в реальной жизни. Я даже не знаю, где ты сейчас. — Я ничем не могу тебе с этим помочь. Чо как, чо случилось? — Я поцеловал Сириуса. — Ёбушки-воробушки! — Что мне делать? — А я откуда знаю? Я разве не говорил тебе этого не делать? — Да, но… Он поцеловал меня в ответ. Мы целовались минимум минуту. — Ты уверен, что ты это не придумал? — Да… На этом месте Римус сдался. Он лежал в своей кровати без сна с пяти утра, то впадая в панику, то взлетая до небес от радости. Он наверняка свихнулся. Чокнулся. Сошёл с ума. Спятил. Ебанулся. Он решил, что если поговорит с кем-нибудь, это поможет — но с кем он мог поговорить в такую рань? Особенно когда дело касалось секрета, из-за которого, как думал Римус, его могут отчислить. Не в силах найти решение в разговоре с воображаемым другом (с воображаемой версией реального друга) он прибегнул к прежней, ещё менее конструктивной тактике — мысленно возвращаться к тем трём минутам на лестнице с Сириусом и не вспоминать о той последней минуте, когда они сбежали друг от друга. Жалел ли он об этом? Сейчас было слишком рано об этом говорить. С одной стороны, Римус мог разрушить лучшую дружбу, которая когда-либо случалась в его жизни — и вряд ли случится впредь. С другой стороны, это был чертовски охеренный поцелуй. По своему ограниченному опыту Римус не мог однозначно судить, но считал, что если ты просто с ума сходишь по кому-то, это ещё не значит, что целоваться с этим человеком будет так же охеренно, как ты себе представлял. И Римус знал, что иногда его воображение бывает слишком буйным — но Сириус был Сириусом. Это было как угодно, но явно не разочаровывающе. Вообще-то, это было идеально. Пока ты притворялся, что последней минуты не было. Подавив стон, он отругал себя и попытался размышлять логически. Подойди к этому, как к эссе, подумал он. Собери все факты и потом сделай выводы. Итак, факты: 1. Римус Люпин поцеловал Сириуса Блэка взасос. 2. Сириус Блэк не разбил ему нос в тот же миг. 3. Сириус Блэк, вообще-то, поцеловал Римуса Люпина в ответ (несмотря на то, что говорил воображаемый Грант). 4. Сириус Блэк также поцеловал Мэри Макдональд сразу после поцелуя с Римусом Люпином и при этом с большим энтузиазмом. 5. Сириус Блэк не вернулся в их спальню. Вообще. Блядь. Блядское ебучее блядь. Римус вылез из кровати. Бесполезно было бездельно ворочаться туда-сюда. Ему нужно было убраться из башни. Слева от него пустовала кровать Сириуса. Если Сириуса не было в кровати, то он наверняка в общей комнате. Римус захватил мантию Джеймса. У него хорошо получалось двигаться тихо и не издавать лишних звуков, но ему не нужно было переживать. Сириус отсутствовал для этого мира — он лежал на диване навзничь, откинув голову, оголив идеальную линию челюсти. Мэри прижималась к его груди, на них обоих кто-то набросил вязаный плед. Римус быстро прошёл мимо, желая убраться как можно дальше. Ванные старост были, наверное, одним из самых странных мест во всём замке. Римус решил, что ребята постарше просто подшучивали над ним, когда дали ему пароль в поезде, ещё в сентябре. Он ходил туда только один раз, ещё в первом семестре, но не смог смириться с необходимостью раздеваться в таком огромном помещении. Что, если кто-нибудь зайдёт? Однако в это конкретное утро ванные были единственным местом, где его точно не найдут — даже если мародёры решат использовать Карту, они не смогут зайти и достать его без пароля. Он дошёл до четвёртого этажа, прошептал: «Чистота до блеска» — перед входом и вошёл. Там никого не было: слишком рано. Он не раз размышлял, существует ли какой-то специальный механизм, чтобы не дать никому войти внутрь, пока ты моешься — но пока не обнаружил никаких доказательств его существования и решил поостеречься. Раздевшись до майки и боксеров, Римус открыл воду и добавил мыльных пузырей в ванну размером с олимпийский бассейн. Затем, не раздеваясь дальше, опустился в воду. Римус решил, что эта ванная — одно из самых красивых помещений в замке: всё выложено белым мрамором, золотые краны блестят на свету. Запотевшие витражные окна изображали множество великолепных сверкающих морских существ. Приятный цитрусовый аромат поднимался от пышных пенных волн, и Римус наконец начал расслабляться. Он так никогда и не научился плавать — ребятам из приюта предлагали бесплатные уроки плавания в местном городском бассейне, но Надзирательница не разрешала ему ходить туда. Он не возражал: ему не хотелось, чтобы другие парни видели его шрамы. Но теперь, став старше, он решил, что хотел бы научиться. Сириус как-то рассказывал о семейном отпуске на юге Франции, где море было таким тёплым, что в нём можно было мыться. Римус не мог себе этого представить. Единственным морем, которое он видел, было в Саутенде — и однажды в Маргейте. Оно было чертовки холодным, грязного серо-зелёного цвета. Не кристально голубого, каким его описывал Сириус. И всё же Римус мог лежать на воде. Он лёг на спину и уставился в потолок. — Развлекаешься? — Да не особо. — В общем, если он поцеловал тебя в ответ, а потом сбежал и поцеловал Мэри, с чем это нас оставляет? — Я не знаю, ясно?! С этим-то ты и должен помочь мне разобраться! — Ладно, ладно, не перевозбуждайся. — Не говори так. Сириус так говорит. — Слушай, я делаю всё, что могу. Говорил же тебе, я даже не настоящий. — Может, я просто очень плохо целовался. — Может. — Знаешь, настоящий Грант гораздо приятней тебя. — Да ну, а чья эта вина? Это ты тут разговариваешь сам с собой, чеканутый. Найди себе кого-нибудь реального, чтобы поговорить. Римус нахмурился и вздохнул. Могло такое быть, что ты плохо целуешься и не знаешь этого? Наверное. У него было недостаточно опыта, чтобы знать наверняка. Но в тот момент он не чувствовал себя плохо… Он чувствовал себя так, будто они подходят друг другу. Он поцеловал меня в ответ. Глубоко внутри Римус знал, что дело было не в том, как он это сделал. Дело было в самом факте, что он вообще это сделал. Он знал это — но не был готов думать об этом прямо сейчас. Даже перед воображаемым человеком. Если быть честным с собой до конца, Римус знал, что Сириус имел полное право сбежать — быть в шоке, недоумении или даже ужасе. И Римус видел сумасшедшую логику Сириуса Блэка в том, чтобы пойти и засосать первую девчонку на своём пути сразу после чего-то подобного. И снова на Римуса напали воспоминания о Сириусе, который прижимал Мэри к камину, об этих руках на её талии, которые всего несколько секунд назад были на его талии… И он невольно дёрнулся, забыв, что нужно оставаться на плаву. Фыркая и кашляя, Римус вынырнул на поверхность воды, пена ему куда только не попала. — Римус, это ты?! — эхом раздался в ванной девичий голос. Он с трудом убрал мокрые волосы с лица, проморгался и разглядел расплывчатую фигуру Лили Эванс в розовом халате. Он с силой потёр глаза, нашёл ногами дно и прокашлялся. — Привет, Лили. — Боже, ты в порядке? Я уже думала, мне придётся нырять и доставать тебя! — Потерял равновесие. — Поверить не могу, что ты опередил меня в ванную, я думала, первая проснусь. У меня голова раскалывается, — Лили потёрла лоб со страдальческим выражением лица. — Да, этот пунш был очень крепким, — ответил Римус, хотя чувствовал себя нормально. — Я уже собирался уходить… э… можешь отвернуться? — О, конечно, прости! — улыбнулась Лили и отвернулась. Римус подошёл к краю бассейна и нехотя вылез из тёплой воды. Он чувствовал себя глупо и по-девчачьи, попросив её не смотреть — Джеймсу или Сириусу, наверное, было бы плевать. Он схватил полотенце, обернул его вокруг себя — вокруг плеч, а не просто вокруг талии. Это тоже было не особо мужественно, но вот только вопросов Эванс о его шрамах не хватало. — Готово, — сказал он, спеша в раздевалку. Он услышал, что Лили снова включила воду, и сладкий запах лаванды наполнил комнату, пока он сушился и переодевался в школьную форму. — Так куда ты пропал вчера вечером? — позвала Лили сквозь шум бегущей воды. — Мы, наверное, тусили ещё до двух. Поттер так нажрался. — Наверное, я тоже перебрал, — ответил Римус. — Пошёл спать в двенадцать. — Слабак! — поддразнила его Лили. Он услышал, что кран закрылся, и Лили с громким всплеском опустилась в воду. — И всё равно, — продолжила она, — хотя бы Сириус с Мэри помирились, да? — Да, нам повезло, — подчёркнуто ровно ответил он, выходя из раздевалки. Лили болталась в дальнем углу бассейна, окружённая морем фиолетовой пены, рыжие волосы собраны в пучок. Она улыбалась. — Я в библиотеку, — сказал Римус. Полностью одетый в тёплой влажной ванной, он чувствовал себя неловким и неуклюжим. — Естественно, — засмеялась она. — Куда же ещё? Ой, ты видел объявление в общей комнате? — Нет, — покачал он головой. В общей комнате он не смотрел ни на что, кроме Сириуса. — Появилось расписание встреч с Макгонагалл насчёт будущей карьеры — с середины апреля. — О, хорошо, — Римус почувствовал, как его конечности тяжелеют. — Спасибо. Вырваться из душной ванной было облегчением, и вместо библиотеки Римус решил ненадолго выйти на улицу. Может, до теплиц и обратно. Иногда там можно было найти несколько пуффендуйцев, торгующих травкой, и хоть это был будний день, и он ещё даже не завтракал, сейчас это казалось ему хорошей идеей. — Знаешь, это всё твоя вина, вообще-то. — С чего вдруг? — Если бы ты не поцеловал меня летом, я бы всё ещё был… — В неведении? В недоумении? — Нормальным. — Это грязная ложь, и ты это знаешь. Единственное, что в тебе есть нормального, так это желание присунуть кому-нибудь. — Справедливо. — Ты рад, что я тебя поцеловал. Тебе это чертовски понравилось. — …да. — Ты только злишься, потому что Сириус не отреагировал так, как ты. — …да. — Вопрос лишь в том — с какого хрена ты ожидал, что Сириус поведёт себя хоть сколько-нибудь похоже на тебя? Действительно. Почему. Это было первой полезной мыслью, которую ему подкинул воображаемый Грант, и Римус зацепился за неё. Сириусу нужно было поступать так, как нужно было поступать Сириусу. Не Римусу было принимать за него решения. Он поздравил себя с тем, что решил по-взрослому подойти к этому вопросу. В конце концов, подумал он, теперь это хотя бы сделано. Хотя бы знаешь, каково это. Можно ли выживать всю жизнь, подумал он, на одном поцелуе? К счастью, за теплицами на траве, и правда, сидели три пуффендуйца — две девчонки и парень. Они улыбнулись ему глупо и дружелюбно и так медленно поздравили с отличной вечеринкой, что Римус понял, что они сегодня начали пораньше. Он сидел с ними, пока больше не смог игнорировать голод, и потом быстро вернулся в замок. — Вот он где! — расплылся в улыбке Джеймс, когда Римус сел на своё место за столом. Питер, который уронил голову на руки и выглядел зеленоватым, застонал. — Можно не так, блядь, громко, Поттер, я тебя умоляю. — Ой, поешь омлета, полегчает, — ухмыльнулся Джеймс. Римус навалил на свою тарелку два жареных яйца, две сосиски, гору тушёной фасоли, три тоста, два жареных помидора и три ленты бекона. Теперь он чувствовал себя очень спокойно и комфортно. Он мог говорить себе, что дело было в ванной. Но, естественно, это было не так. — Я не могу понять, дело в похмелье или в твоём невероятном метаболизме, — скривилась Марлин, глядя на его тарелку. — Всего понемногу, — пожал плечами Римус и приступил к еде. — И кое в чём ещё, — Джеймс пригрозил ему пальцем. — Уже был в теплицах с утра, Лунатик? Вот так ты хочешь начать свой семнадцатый год? — Да, — ответил Римус с полным ртом. Конечно, Сириус тоже был там, но до сих пор ничего не сказал. Он сонно подпирал голову ладонью, мучая в другой руке большую кружку молочного чая. Римус пристально на него уставился с намерением встретиться с ним взглядом, но тот не поднял головы. Мэри нигде не было видно. — Макдональд просто тряпка, — объяснила Марлин. — Притворяется больной, хотя вчера все видели, как она выдула целую бутылку «Ведьминого Варева» в одну харю. — Серьёзно? — удивился Римус. — Вау, впечатляет. Тогда она заслужила хорошенько выспаться, — он говорил это абсолютно искренне. — Но нам тут всем несладко, — сказала Марлин. — Эванс как минимум час рвало перед сном. — Она в порядке?! — встревоженно спросил Джеймс. — Да, я видел её в ванной старост сегодня утром, — сказал Римус, прожевав. — Она в порядке. — В ванной, значит? — поднял бровь Джеймс. — Тебе пора прекратить своё развратное поведение, Римус, ты не оставляешь остальным ни единого шанса. — О да, это про меня, — фыркнул Римус. — Казанова Гриффиндорской башни… Он сказал это, только чтобы рассмешить Джеймса, но Сириус наконец резко поднял голову, встретился взглядом с Римусом и совсем чуть-чуть, почти незаметно, нахмурил брови. Он посмотрел на Римуса так, будто тот был сложным заклинанием, которое он никак не мог правильно произнести. Римус спокойно встретил его взгляд, позволяя ему этот анализ — он бы позволил Сириусу что угодно. Ещё секунда, и всё закончилось. Сириус отвернулся и ничего не сказал.