All the Young Dudes

Пятница, 23-е апреля, 1976 год. — Добрый день, мистер Люпин, — улыбнулась профессор Макгонагалл, когда он зашёл в кабинет. — Добрый день, профессор, — вежливо ответил он и опустился на стул напротив неё. — Готовы к экзаменам? — Эм-м… думаю, да. — Я в вас верю, — улыбнулась она — Макгонагалл улыбалась только тогда, когда считала, что ситуация того стоит. Поэтому Римус улыбнулся в ответ. Ведьма посмотрела на гору пергаментов перед собой. Наверное, записки от других его учителей. Она прочистила горло, подняла взгляд и снова улыбнулась. — Вы добились уверенно хороших результатов за время обучения в Хогвартсе. — Так было не всегда, — пробормотал он, думая о потерянных месяцах первого года. — Вы — староста, — продолжила Макгонагалл. — В целом прилежный, разумный молодой человек. Похоже, вы отличаетесь безупречной работой на чарах и истории, и я слышала, что вы даже собрали собственную учебную группу? — Я просто не против помочь другим, — смущаясь объяснил он. — Если кто-то чего-то не понимает. — Качество, заслуживающее восхищения, мистер Люпин. — Эм-м… спасибо. — Так что, — быстро сказала она, — учитывая все эти хорошие моменты, думали ли вы о возможной карьере после окончания школы? Он вдруг понял, что нервничает. Больше, чем ожидал. Он вытер влажные ладони о штаны и с трудом встретился с ней взглядом. — Мне придётся зарегистрироваться. В Министерстве. Он увидел, как она поджала губы, но не перебила его. — И… ну, я не особо много знаю, может, не так много, как должен бы, но… война… — Что «война», Люпин? — рявкнула она. — Ну… люди… волшебники… им не нужно, чтобы такой человек, как я, с моими проблемами, вообще нашёл работу, так что я подумал… — Мы не можем прогибаться под чужие низкие ожидания, Люпин. Вы добились прекрасных результатов здесь, в Хогвартсе, и я уверена, что вы способны и на более великие вещи. — Может быть, — пожал он плечами. — Но у меня не будет на это шанса, если… ну, наверное, если я не вмешаюсь. — Вмешаетесь, — всякое выражение доброты и одобрения покинуло её черты. — Ага. — Мистер Люпин, — нахмурилась Макгонагалл. Она выглядела уставшей, будто весь день решала серьёзную проблему. — Вы знаете, что я уже поговорила с мистером Блэком о его планах на будущее. — Да, — Римус не понимал, при чём тут это. — И я уверена, вы прекрасно знаете, какие у мистера Блэка планы на будущее. — Э-э… я могу предположить… Ему не нужно было предполагать. Они обсудили это сегодня ночью на кровати Джеймса, все четверо. Джеймс всегда стоял во главе их группы — он был лидером. Внутренняя доброта и дружелюбие сделали его лидером с самой первой встречи в Хогвартс-Экспрессе. Но теперь казалось, по крайней мере Римусу, что он принял на себя абсолютно новую роль — героя — в своём решении присоединиться к Дамблдору и подставиться под удар Волдеморта. Решительность Джеймса вселяла в них уверенность, что это решение правильное. Сириус долго и эмоционально говорил о своём собственном желании победить «их». У Римуса было такое чувство, что Сириус воспринимает войну не как явление политическое, а как крайне личное. Волдеморт с тем же успехом мог быть его матерью или отцом. Питер с радостью был готов пойти на новое приключение, и Римус был вынужден признать, что впечатлён — обычно Хвост первым отмечал все риски в подобных планах. Но Джеймс создавал впечатление, что всё так легко, так просто. Римус никогда даже не ставил это под сомнение. Насколько он мог представить, у него не было других вариантов, и из всех его друзей ему меньше всего было что терять. Последние пять лет эти три парня, с которыми он делил комнату, были его жизненным приоритетом, и он не видел причин менять это после окончания школы. И не мог отрицать, даже перед самим собой, что рассчитывал держаться поближе к Дамблдору, так как это казалось кратчайшим путём, которым можно было добраться до Сивого. Естественно, ничего из этого он не сказал Макгонагалл. Профессор поправила очки, потёрла глаза и закрыла лицо ладонями. Она вздохнула, и этот звук на удивление больно отозвался в Римусе — он её разочаровал. — Мистер Люпин, позднее сегодня у меня встречи с мистером Поттером и мистером Петтигрю. Предполагаю, от них я услышу то же самое? Разве у вас нет никаких карьерных устремлений, помимо этой ужасной войны? Римус пожал плечами и опустил взгляд в пол. Она не сможет его переубедить. — Для этого будет время, — пробормотал он. — После. Она опустила руки, приспустила очки и посмотрела на него. Её глаза покраснели и слегка опухли. Она не смотрела на него своим знаменитым «взглядом», которым нервировала учеников, чтобы те ответили как полагается. Выражение её лица было совершенно другим — оно ей совершенно не подходило. Оно ему не нравилось. — Не для этого я становилась учителем, — очень тихо и напряжённо сказала она. Он не знал, что сказать. Ему было жаль — но он не хотел в этом признаваться, чтобы у неё не было возможности надавить на него в попытке переубедить. — Мне кажется, Питер хочет заняться чем-нибудь в Министерстве, — попытался он. — После. — Ну, это уже хоть что-то, — натянуто улыбнулась Макгонагалл, перебирая бумаги. — А теперь, мистер Люпин, давайте поговорим о сдаче КОТОВ. *** Четверг, 14-е мая, 1976 год. Нетвёрдо держась на ногах, Римус поднялся на самый верх трибун. Он нашёл друзей — Лили, Мэри, Питера и Дездемону — в нетерпеливом ожидании, вокруг шумела толпа. Он сел рядом с Дездемоной, закутанной в красно-золотой шарф Питера. — Привет, Деззи, — улыбнулся Римус и помахал ей. — Эм-м… тебе холодно? — Я пытаюсь смешаться с толпой, — усмехнулась она. — Пити думал, что когтевранке не разрешат здесь сидеть. — О… — Разве ты должен сейчас быть здесь, Лунатик? — спросил Питер, глядя в бинокль на выходящие команды. — Ты себя нормально чувствуешь? — О нет, ты что, снова болел, Римус? — с сочувствием щёлкнула языком Дездемона. — О, эм-м, Римус просто был, эм-м… — запнулся Питер, осознав свою ошибку. — Сидел у теплиц, — улыбнулся Римус. — Я накурился до безобразия. Он был до безобразия трезвым, но Дездемона была из тех людей, которые не заметят разницы. — О… понятно… — она вежливо улыбнулась, но слегка отодвинулась от него. Он выскользнул, пока мадам Помфри была в своём кабинете. Ему было стыдно за это, и позже он обязательно извинится, но он не мог пропустить игру своих друзей. Они бы сделали для него то же самое. Сегодня был матч Гриффиндора против Пуффендуя, и толпа напротив сверкала великолепным солнечным жёлтым цветом одежды. Ночью прошёл дождь (Римус знал это, потому что очнулся с мокрыми волосами и ногами), и небо было чистого весеннего голубого цвета. Зная, что Джеймс посчитает это хорошим знаком, Римус улыбнулся про себя и закричал вместе с друзьями. Это была хорошая игра — отличная для Сириуса, который был в хорошей форме. Он ни разу не упустил бладжер и один раз даже сделал впечатляющий поворот в долю секунды и успел спасти третьего охотника Гриффиндора, так сильно наклонившись вперёд, что Римус был уверен, что тот точно слетит с метлы. — Если мы победим, мы же не будем устраивать очередную вечеринку, да? — спросила Лили сквозь крики, когда Джеймс забил пятый гол. — Мне кажется, мы не справимся с ещё одной так близко к экзаменам. — Зная Джеймса, вряд ли будем, — сказал Римус. — Он не захочет зря выкинуть всё то время, что уже потратил в библиотеке. — В библиотеке?! — Да, он почти каждый день туда ходит, — влез Питер. — Готовится изо всех сил. Теперь он ещё больший ботаник, чем Лунатик. — Я вам не верю, — подняла брови Лили. — Уж поверь, — засмеялся Римус. — Теперь он даже соблюдает режим, чтобы нормально высыпаться между экзаменами. Теперь никому нельзя издать ни звука в комнате после восьми часов. Пронеслась очередная волна криков — шестой гол Джеймса, двенадцатый у команды Гриффиндора в целом. — Ха! — закричал Питер. — Теперь им никогда нас не догнать! Гриффиндор, конечно, победил — если Римус не ошибался, Джеймс ещё ни разу не проиграл ни одной игры. Как только раздался последний свисток, все гриффиндорцы высыпали на поле, чтобы поздравить свою команду. Мэри бежала впереди всех, сорвавшись с места на пару минут раньше всех остальных. Римус, как всегда, отставал. Обычно он не возражал, но это было только-только после полнолуния, у него ещё болело всё тело, и он хромал сильнее обычного. Он подумал, что будет лучше, если он подождёт, пока остальные спустятся, чтобы меньше людей заметили его походку. Мадам Помфри пару раз предлагала ему взять трость, когда бедро болело особенно сильно, но он не хотел ничего об этом слышать. Римус почти спустился по шатким деревянным ступеням, когда увидел на поле посреди красного моря учеников Джеймса и Сириуса. Джеймс поднял глаза и помахал ему, Сириус увидел это и сделал то же самое. Римус широко улыбнулся, надеясь, что они это видят, и поднял большие пальцы вверх, чтобы поздравить их. Сделав это, он поднял ногу, чтобы спуститься ещё на ступеньку вниз, и вдруг ощутил, как что-то очень острое и горячее кольнуло его в щиколотку. Вскрикнув от боли и удивления, Римус потерял равновесие и упал с лестницы, скатившись на землю. А-у, подумал он. — Блядь, — он приподнялся на содранных ладонях в попытке хотя бы встать на колени. Проблема в том, что он слишком высокий, подумал Римус, и ему нужно было поднять так много своего тела. Ошарашенный, он порадовался, что большинство ребят стоят к нему спиной — он пролетел, наверное, как минимум восемь ступеней. Затем он услышал это — приглушённое хихиканье. Он повернулся — при этом движении боль прострелила весь левый бок — и увидел три лица под деревянными стендами. Мальсибер, Барти Крауч и Снейп. — У-у-у-у-пси-пупси! — засмеялся Крауч, показывая ряд острых белых зубов, слегка мелковатых для его рта. — Бедный малыш Люпин! — он держал в руках что-то небольшое и металлическое. — Уроды, — пробормотал Римус, и поднялся как можно быстрее. Он пошарил в кармане штанов, ища палочку и молясь, чтобы она не сломалась. Нет, она была в порядке. Он достал её и направил в пространство между ступенями. Щиколотка до сих пор болела и чесалась, отвлекая его. — Что вы сделали? — Не обвиняй нас в своей неуклюжести, полоумный Люпин! — прохладно сказал Снейп, отступая в тень трибун. — И убери эту палочку от моего лица, пока я не донёс на тебя за нападение на невооружённых учеников. — В каком месте вы невооружённые?! — прорычал Римус, не опуская палочку. — Экспеллиармус! Но ничего не произошло. Они правда были не вооружены. — Что я вам говорил, джентльмены? — ухмыльнулся Снейп своим дружкам. — Полоумный Люпин сумасшедший и опасен для общества. Ударение на слово опасен… Крауч уже был вне себя, хохоча как безумный, он перебрасывал в руках в странном подобии жонглирования небольшой металлический предмет. Это был сикль? Нет, Римус чувствовал запах, пусть даже они пятились назад. Это наверняка значок старосты. Серебряный. — Эй! — воскликнул он, но те лишь засмеялись и продолжили уходить. К тому времени, как Джеймс и Сириус — которые видели, как Римус споткнулся, но не более того — подошли к нему, три слизеринца уже ушли. — Чёрт возьми, Лунатик, ты в порядке? — спросил Джеймс и помог ему выпрямиться, предложив свою руку. — Да, нормально… наверное, запнулся. Дурацкие длинные ноги… — попытался улыбнуться Римус. Сириус был здесь, и Римус не хотел говорить в его присутствии ни о каком нападении слизеринцев. Тот был слишком нестабильным, слишком безрассудным в последнее время. Горячий злой зуд в щиколотке сводил его с ума. Он надеялся, что экстракт муртлапов поможет и с этим. Чёртов Снейп. Вот зачем он это сделал? Ни один из них не был старостой, так откуда они вообще достали значок? И в частности, почему чёртов значок?! Девчонки тоже к ним присоединились и суетились вокруг него, убеждая Римуса присесть и сделать несколько глубоких вдохов, спрашивая, что и как сильно болит. Было бесполезно говорить, что ничего не болит, после того как он свалился с лестницы вниз головой, и было бесполезно говорить, что болит всё, но у него бывало куда хуже. И всё это время он не мог перестать думать о боли в ноге и о слове, которое использовал Северус — опасен. Что он знает? Или что он думает, что знает? — Римус, ты правда ужасно бледный, — сказала Лили. Марлин положила ладонь ему на лоб, и он раздражённо отмахнулся от неё. — Всё нормально, — сказал он. — Так, всё, разошлись, дайте ему подышать, бога ради! — вдруг выпалил Сириус, который до этого момента ни слова не сказал, и растолкал всех рядом с ним. Римус поднял голову и посмотрел на него сквозь пряди непослушных волос. Он увидел решительное выражение лица Сириуса. Тот положил руки на бёдра, точно имитируя Джеймса, руководящего очередной проделкой. — Идите в раздевалку, или в Большой зал, или ещё куда-нибудь. Лунатик, давай, пойдём обратно в замок, мы пройдём через больничное крыло. Сохатый, возьми с собой мою метлу. Римус почти открыл рот, чтобы возразить — он не мог пойти в больничное крыло, из которого сбежал только пару часов назад. Мадам Помфри ни за что не отпустит его, если увидит, что он с собой сделал, сбежав от неё без разрешения. Но Сириус предлагал ему способ вырваться отсюда, так что он им воспользовался. Он принял руку Сириуса и напряжённо поднялся. А-у, снова подумал он. Он сильно ударился коленом, и бедро болело сильнее обычного. Он хромал, но Сириус позволил ему слегка опереться на себя. Он до сих пор был в своей красной с золотыми вставками форме для квиддича, но снял шлем, и его волосы непослушно выбились из хвостика. Он немного пах потом, свежим воздухом и травой. — Я тоже пойду! — встряла Мэри и поднялась на ноги. Она очень серьёзно относилась к своей роли дамы короля Гриффиндора. — Нет, всё нормально, — ласково, но твёрдо сказал Сириус. — Нам не нужна большая толпа, да, Лунатик? Пойдём. Он быстро поцеловал Мэри в щёку и повёл Римуса с поля для квиддича в сторону замка. Римус отстранился от него сразу же, как решил, что может идти без чужой помощи, и Сириус позволил, но шёл довольно медленно, чтобы Римус за ним успевал. — Можем не идти к Помфри, если думаешь, что всё нормально, — быстро сказал он. — Я просто решил, что ты захочешь убраться подальше от этой компании. — Да… спасибо, — осторожно кивнул Римус. — Я знаю, что ты терпеть не можешь, когда вокруг тебя бегают. — Да. — Лунатик? Как ты на самом деле упал? Ты никогда не спотыкаешься, даже после полнолуний. — О, не знаю. Не смотрел, куда шёл. Сириус, похоже, решил принять такой ответ, хотя бы на сейчас, и они продолжили идти. У них ушло почти полчаса, чтобы подняться в башню. Иногда Римус хотел быть пуффендуйцем, чтобы было легче добираться до общей комнаты. Наконец в комнате, Римус упал на кровать с болью во всём теле и совсем без сил. Он ненавидел быть в таком состоянии перед Сириусом. Он не хотел показывать своей слабости. — Я хочу принять душ, это ничего? — тихо спросил Сириус. Римус кивнул и закрыл глаза. Как только дверь ванной закрылась, он достал из прикроватной тумбочки экстракт муртлапов. Он поднял штанину и нашёл укол от значка. Уроды. Место укола было опухшим и покрасневшим, как после укуса комара. Кожа вокруг наливалась тёмным фиолетовым синяком. Экстракт муртлапов ничуть не помог. Значит точно серебро. Римус лёг обратно и попытался игнорировать боль, позволяя своим мышцам расслабиться, а сну завладеть его сознанием. Он лежал в этом сонном, слегка лихорадочном состоянии, когда Сириус вышел из ванной в клубах пара и с лёгким запахом лосьона после бритья. — Ты спишь? — ласково прошептал он. — Почти, — пробормотал Римус, слегка приоткрыв глаза. Сириус закрыл шторы, приглушив свет в комнате. Он стоял прямо рядом с кроватью Римуса. Он поднял банку с экстрактом муртлапов. — А это для чего? Порезался? — Нет… — Лунатик, пожалуйста, расскажи мне, что случилось. Это явно не было случайностью, — нахмурился Сириус. — Ты мне, что, не доверяешь? — Естественно, я тебе доверяю, — нахмурился Римус в ответ. — Просто… слушай, я не хочу, чтобы ты кому-то мстил, понятно? Это глупо, и тебе это аукнется. — Кто? — Три слизеринца. Они меня уронили — укололи мою ногу сквозь ступени трибун, вот и всё. Трусливые уроды, — лучше не упоминать серебро. — Какие слизеринцы? — его голос стал очень жёстким. — Не Регулус, — поспешно сказал Римус. — Снейп, конечно. Мальсибер и Крауч. Сириус, — сказал он так строго, как только мог сейчас, — я в порядке, слышишь? Пожалуйста, не делай всё хуже. — Не буду, — сказал Сириус, хотя прозвучало неубедительно. Они помолчали. Римус закрыл глаза, его веки были такими тяжёлыми. — Мне оставить тебя спать? — спросил Сириус, его голос снова стал ласковым. — Да, спасибо, — ответил Римус, расслабляясь. — Я тоже валюсь с ног, — легко сказал Сириус с усмешкой. — После этого матча. Немного завидую, что у тебя есть уважительная причина. Я почти хочу просто лечь тут с тобой и не вставать до следующего утра. Римус открыл глаза, чтобы посмотреть в лицо Сириусу, но тот смотрел в сторону. — Но лучше мне вернуться вниз на ужин. Не могу пропустить победную речь Джеймса. — Не подходи к слизеринцам, — попросил Римус. — Обещаешь? — Обещаю, — кивнул Сириус. Вскоре после этого он вышел из комнаты, и Римус уснул, довольный тем, что, как бы сильно Сириус ни ненавидел Слизерин, он никогда не сделает ничего настолько безрассудного, что Римус его не простит.