All the Young Dudes

Четверг, 26-е октября, 1976 год. Посадка на Хогвартс-Экспресс в сентябре. Слушать Дэвида Боуи. Слушать Ти-Рекса. Рождество у Поттеров. Победить в шахматы. Начать читать книгу. Закончить читать книгу. Голос Гранта по телефону. Идеально удавшийся розыгрыш. Обойти Сириуса по истории. Хоть в чём-нибудь обойти Сириуса. Бежать через лес со всех ног с Бродягой. Улыбка Сириуса Блэка. Целовать Сириуса Блэка… — Уф, сфокусируйся! — со злостью пробормотал Римус самому себе, идя по коридорам в сторону больничного крыла. Несколько слизеринцев с первого курса отпрыгнули от его рыка и поспешили в противоположную сторону, перешёптываясь между собой. О, ну прекрасно, подумал Римус, Снейп наверняка уже всё рассказал им о полоумном Люпине. Разговоры с самим собой явно помогут его репутации… Он шёл на первое занятие с мадам Помфри и другими учениками, которые готовились поступать на целителей, и по дороге составлял список своих самых счастливых воспоминаний. Лишь одно конкретное воспоминание всё время ему мешало. Если моим Патронусом окажется чёрный пёс, сказал он себе, мне придётся навсегда покинуть Хогвартс и никогда больше не показывать здесь своего лица. — Привет, Римус! Что ты здесь делаешь? Он уже дошёл до больничного крыла и увидел Марлин перед дверью, которая улыбалась ему, прижимая к груди огромный учебник. — Здоров, — улыбнулся он в ответ. — Я пришёл на урок по целительству. — О, вау! Я понятия не имела, что ты хочешь быть целителем! — она расплылась в улыбке. — Эм… ну... да, мне просто интересно… А ты тоже? — О да, я всегда хотела стать целителем! — гордо сказала она. Римус попытался не выглядеть слишком удивлённым. Казалось бы, такие вещи нужно знать о своих друзьях — но, опять же, Марлин всегда была более скрытной, чем Лили и Мэри. Римус втайне всегда чувствовал особую привязанность к Марлин. Она была тихой и скромной, как и он, не такой резкой, как Мэри, и не такой властной, как Лили. Он помнил, как в момент растерянности в возрасте тринадцати лет решил, что она будет ему нравиться. Теперь ему было стыдно за это, но у него было ощущение, что если ей рассказать об этом, она отнесётся с юмором. Вообще-то, теперь, когда он об этом думал, мог бы сказать, что у Марлин от природы добрый нрав и рассудительность, которые наверняка подойдут целителю. Потом на занятии мадам Помфри он понял, что Марлин явно была выдающейся ученицей. Она, похоже, знала уже половину заклинаний, и медсестра одобрительно сказала, что у неё врождённый дар целительства. Марлин вспыхнула от гордости от этих слов, и Римус осознал, что впервые видит её настолько уверенной в себе. До этого она всегда казалась такой неуверенной в своих силах. — Чёрт, мне нужно просто учиться у тебя! — сказал он позже этим вечером, когда они выходили из больничного крыла. — Ой, заткнись, — смущённо улыбнулась она. — Ты меня обскачешь, как только освоишься. — Сомневаюсь, — пихнул он её. — Значит, не хочешь стать профессиональным загонщиком? — Ага, без вариантов! — засмеялась она. — Ты не видел, в каком состоянии находится мой брат, а он ушёл в профессиональный спорт всего пару лет назад. Хотя я не против стать целителем «Кэннонов», или куда там занесёт Поттера — тогда я смогу видеть вас после того, как школа закончится. — Мы в любом случае будем видеться! — сказал Римус. — Ты не сможешь так легко от нас отделаться. — Ты милашка, Римус, — она пихнула его локтем. — Чёрт, я жду не дождусь вечеринки — эй, кстати, а слухи правдивы?! — Эм-м… *** Хэллоуин 1976 года выпадал на субботу, и, благодаря празднику, ученикам дали выходной в понедельник. Ситуация, по мнению Сириуса, не могла обернуться лучше. Вечеринки мародёров уже достигли статуса легендарных, и по всему замку распространялись домыслы о том, что четверо парней могли придумать на этот раз. Среди них упоминались море алкоголя, возможные фейерверки — и Римус сам слышал, как один пуффендуец клялся, что мародёры тайно протащат на вечеринку настоящую музыкальную группу, с инструментами и всем таким. — Что они вообще себе думают? — смеялся Джеймс. — Что я прячу их под кроватью? Э-э… правда, насчёт фейерверков они, возможно, правы… — Джеймс! — застонал Римус. — Ты же староста! — Точно, — ухмыльнулся тот, выпячивая грудь колесом. — И у меня есть полномочия санкционировать любые праздники, которые захочу. Римус осторожно прощупал почву с Лили на эту тему — он не хотел, чтобы у Джеймса были из-за него неприятности, и одинаково не хотел, чтобы она попадала из-за него в унизительную ситуацию. — Слушай, Римус, на шестой год я научилась просто плыть по течению, когда дело касается вас, — сказала она, не поднимая глаз от своих таблиц по арифмантике. — Если Поттер и Блэк хотят вечеринку, они получат вечеринку — я только освежу навыки огнетушительных заклинаний и прослежу, чтобы никто не пострадал. Кроме того, — теперь она подняла взгляд, — мне кажется, всем нужно немного взбодриться. Ну, знаешь, война… Значит, всё было решено. Если Лили Эванс была не против вечеринки, то ему, наверное, тоже придётся с ней смириться. К тому же, это была вечеринка в честь дня рождения Сириуса тоже, который выпадал на следующую среду. А лишить Сириуса Блэка именинного праздника мог только тот, кто способен на нечеловеческую жестокость. У того не очень ладилось с Мэри, про которую он уже дважды забыл и которая быстро теряла терпение по отношению к своему легкомысленному, легко отвлекающемуся парню. Проблема была в том, что она, похоже, считала Римуса самым подходящим человеком, чтобы жаловаться на это. — Я не идиотка, — вздохнула она через несколько дней после того, как простила Сириуса за его последний промах (и ещё не простила за то, что он заколдовал все кубки на гриффиндорском столе, чтобы те внезапно выплеснули своё содержимое ей в лицо). — Я знала, какой он, до того, как мы начали встречаться, и моя тётя всегда говорит «нельзя изменить мужчину»… — М-м, — ответил Римус, надеясь, что это звучит заинтересованно и понимающе. По всей видимости, так и прозвучало, потому что Мэри продолжила говорить: — И, знаешь, мне нравится, что он не следует правилам, и что ему плевать на мнение других. Но я просто хочу, чтобы ему было не плевать на то, что думаю я… — Я уверен, что ему не плевать, — пробормотал Римус. — Но он этого не показывает… и вообще-то, он не единственный привлекательный парень в Хогвартсе, — она сказала это с хитрым выражением лица, когда мимо прошёл высокий когтевранец с седьмого курса. Роман Ротерхайд — Римус слышал, как многие девчонки перешёптывались о нём. У него были светлые вьющиеся волосы до плеч, такой же длины, как у Сириуса, и тёмные карие глаза. Мэри облизнула губы, провожая его взглядом, пока он не вышел из библиотеки. Римус громко захлопнул книгу. — Пойдём отсюда? *** Воскресенье, 31-е октября, 1976 год. В день вечеринки Римус лежал на своей кровати за закрытыми занавесками и в сотый раз слушал Diamond Dogs, пытаясь игнорировать всю шумиху, развернувшуюся внизу. Девчонки, похоже, объединили силы и превратили обычно уютную, местами потёртую общую комнату Гриффиндора во что-то среднее между гаражной распродажей и косметическим салоном. Даже со своей кровати он буквально чувствовал запах парфюма, из-за которого у него чесался нос. Они «собирались», сказали ему Марлин и Мэри, хотя Римус не понимал, что это означало — он знал лишь, что это понятие включало слишком много зеркал, хихиканья и безбожное количество лака для волос. Джеймс отбирал новых загонщиков в команду, и Римус решил, что Сириус пошёл с ним. Питер помогал Деззи «выбрать платье» на вечеринку (хотя Римус подозревал, что это была просто отговорка; мимолётный взгляд на Карту Мародёров дал ему понять, что Питер Петтигрю и Дездемона Льюис сейчас находятся одни в ванной для старост). Оставшись один, Римус подумал было пойти в библиотеку — но там был Кристофер, и он сидел близко к выходу (дилетантская ошибка — в конце зала, у окон свет был гораздо лучше), что означало, что Римусу придётся поздороваться, и Кристофер холодно ему ответит и пожмёт плечами, и в конце концов Римусу придётся начать с этим разбираться, но прямо сейчас он просто был не в настроении, мать его, понятно?! Сильно жалея самого себя, он откинулся на кровати и поднял палочку, лениво левитируя пластинку из обложки на центральную ось проигрывателя. Он вытащил его с полки Сириуса и поставил на край своей кровати в надежде, что за закрытыми занавесками сможет включить его достаточно громко, чтобы заглушить болтовню, которая слышалась с лестничного пролёта. In the year of the scavenger, the season of the bitch Sashay on the boardwalk, scurry to the ditch Just another future song for lonely little kids…’ В год падальщика, в сезон сук Выплыла на набережную, поспешила в канаву Лишь очередная песня будущего для одиноких маленьких детей… — О, привет, — Сириус просунул голову между занавесками. Римус сел прямо. — Привет, — неловко ответил Римус, немного смущённый, будто его поймали за чем-то незаконным. — Ты хотел забрать проигрыватель? — Не-а, — Сириус махнул рукой. Он открыл занавески чуть шире и к полнейшему ужасу Римуса забрался внутрь на его кровать. Он лёг на спину рядом с Римусом и начал слушать пластинку вместе с ним. Они молчали долгое время, глядя на красную ткань над собой. Римус говорил себе, что Сириус ведёт себя совершенно нормально. Он валялся на кровати Джеймса всё время, это ничего не значило. Наконец, к его большому облегчению, Сириус заговорил: — Расстался с Мэри. А-а. Так вот в чём дело. Римус поднял брови: — Правда? Мне так жаль, друг. Он почувствовал, как Сириус пожал плечами рядом с ним. — Да всё нормально. Не то чтобы я любил её или что-то типа того. — В море полно рыбы. — Точно, — тихо засмеялся Сириус. Они снова замолчали. Резкий голос Боуи трещал между ними. Первая песня закончилась, и начался громкий раскат Sweet Thing. — Люблю эту песню, — прокомментировал Сириус. Римус согласно промычал. If you want it, boys, get it here thing, Cuz hope, boys, is a cheap thing, cheap thing Если вы хотите этого, мальчики, то возьмите это, Ведь надежда, мальчики — это дешёвая вещь, дешёвая вещь. — Мы сделали это, — вдруг сказал Сириус. — Мы с Мэри. — Сделали… о. Когда? — Летом. Пару раз уже здесь в Хогвартсе. — Ясно. Это… в смысле, она не из-за этого тебя бросила? — Нет! — нахмурился Сириус. — Спасибо за веру в меня, но я не настолько ужасен. Мы просто расстались, вот и всё. — …И как оно? — Расставание? — Нет! … Как… это? Сириус загадочно улыбнулся. — Ах, да… Это было хорошо. Отлично. Не так, как я себе представлял, но… да, хорошо. — Ну… тогда хорошо. — Она правда потрясающая. Мэри. — Да, потрясающая. Then let it be; it's all I ever wanted It's a street with a deal, and a taste It's got claws, it's got me, it's got you… Пусть всё будет, как есть; это всё, чего я когда-либо хотел, Это улица со своими правилами и со вкусом, У неё есть когти, у неё есть я, у неё есть ты… — Помнишь, когда мы были детьми, мы были уверены, что Боуи волшебник? — сказал Сириус. Римус с нежностью улыбнулся воспоминанию: — Да, я до сих пор как-то в это верю. — Однажды, когда мы все будем жить в Лондоне, мы найдём его и тогда спросим. Римус рассмеялся. — Что?! — улыбнулся в ответ Сириус. — Ты не можешь просто найти такого человека, как Боуи! — Не вижу причин, почему нет. Мы можем пойти к нему на концерт или просто узнать, где он живёт. Немного воображения, Люпин — когда мы станем совершеннолетними, мы сможем сделать что угодно. Песня «Rebel, Rebel» («Бунтарь, Бунтарь») заиграла следующей. К этому времени она уже была практически олицетворением Сириуса. — Что угодно, — ухмыльнулся Римус. — Ты уже сейчас считаешь, что можешь сделать что угодно. — Называешь меня высокомерным? — Сириус прищурился и сел прямо. Он улыбался. Римус улыбнулся в ответ. — Собираешься это отрицать? — ответил он. — Твоё эго настолько большое, что у него есть своя собственная орбита. — Жестоко! — Твоё эго настолько большое, — хитро продолжил Римус, — что когда ты занимался этим с Мэри, ты наверняка закрывал глаза и представлял самого себя! — Ты ранил меня, Люпин! — Сириус дотянулся до подушки и начал бить ею Римуса. Римус же пнул его в щиколотку и перевернулся, пытаясь остановить нападение Сириуса, но тот был быстрее. Смеясь, он взобрался на Римуса, силой возвращая его на место, и прижал его запястья над головой. — Ха! — победно воскликнул он. — Извиняйся! — Нет, — Римус выгнул бровь и попытался вырваться. Сириус сел на нём сверху, вжался в Римуса, чтобы не дать ему освободиться, и вдавил его обратно в кровать. — Тебе не удастся сбежать! — сказал Сириус. — Я тебя поймал, Лунатик! Их глаза встретились, и всё мгновенно изменилось. Римус остро осознал, что между ними совсем нет пространства, каждый изгиб и угол тела Сириуса прижимался к его собственному. Он намеренно дёрнулся вверх, проверяя, и Сириус отпрянул назад. — Сириус, — осторожно прошептал Римус, слыша свой срывающийся голос. — Что мы делаем? — Ш-ш, — Сириус покачал головой. — Ш-ш, — повторил Сириус, наклонился вперёд и отпустил запястья Римуса. — Просто это… просто… — он спрятал лицо в подушке рядом с ним, Римус слышал его учащённое дыхание на начальных нотах «Rock ‘n’ Roll with Me». You always were the one that knew… Ты всегда был единственным, кто знал… — Ладно, — прошептал Римус. Мы сделаем это. Если этого хочет Сириус, Римус не станет задавать больше никаких вопросов — всё равно ему казалось, что в мозгах не осталось достаточно крови, чтобы сформулировать связную мысль; он был напряжён, истощён желанием, и Сириус прижимался к нему сверху, касаясь Римуса и там, где он больше всего жаждал движения. Он протолкнул ладонь между ними и расстегнул пуговицы на их джинсах. Сириус слегка замер, но позволил ему, позволил Римусу сделать всё. Позволил Римусу прикоснуться к нему. Он моментально засмущался своего тела — каким костлявым, должно быть, оно казалось, какими неловкими были его руки. Но вскоре не осталось никакого места для смущения, Сириус продолжал двигаться, и Римус потерялся, полностью потерялся в этом странном способе познания другого человека и потрясающем запахе волос Сириуса. Всё закончилось почти так же быстро, как и началось. Для этого понадобилось лишь оказаться под правильным углом к бедру Сириуса, и Римус схватил ртом воздух, дёрнулся, искры вспыхнули у него перед глазами, и через секунду Сириус тоже сдавленно вскрикнул в подушку. Тихие секунды после этого они лежали напряжённо и не дыша. Затем Сириус подтянулся, скатился с него и лёг на спину. Они ничего не сказали, пока поправляли одежду и застёгивали джинсы. Римус отказывался быть первым, кто заговорит. — Меня немного унесло, — сказал Сириус, прочистив горло. Римус моргнул. — Да… — он сухо сглотнул. — Прости. — Что? Нет, всё нормально. Сириус выглядел неловко — Римус никогда раньше не видел, чтобы ему было так некомфортно. — Я пойду в душ. Скоро пир. — Точно, — кивнул Римус, глядя, как Сириус осторожно сполз с кровати через занавески. Он остановился и быстро обернулся с выражением лёгкой паники на лице. — Ты же никому не расскажешь? Римус фыркнул и покачал головой: — С чего вдруг. Сириус кивнул и задёрнул занавески. Римус откинулся обратно на кровать, его сознание всё ещё догоняло реальность. Если бы он не был таким потерянным, он сейчас был бы в ярости.