All the Young Dudes

Остаток недели в Корнуолле прошёл в полнейшем блаженстве, если говорить о Римусе и Сириусе. Долгие жаркие дни они проводили на пляже и холмах, бродя по старым маленьким деревушкам, исследуя пещеры и выпивая в саду паба. Они ели пироги, рыбу с картофелем и мороженое, а по ночам — о, ночи были лучше всего на свете. В течение дня, если друзья были рядом, они гоняли мяч туда-сюда по песку, или же Римус соглашался немного поплескаться в воде — задрав джинсы, но не снимая кофту с длинными рукавами. Если же они были только вдвоём, то он мог закатать рукава до локтей, открывая старые шрамы, а Сириус обращался в Бродягу и бегал за палками или собственным хвостом. А вдвоём они оставались частенько, потому что все остальные постоянно ускользали куда-нибудь в уединённые места. Лили с Джеймсом были хуже всех — когда они не спорили, они целовались, очень раскованно и откровенно. — Вы же должны быть старостами! — закричала на них Мэри после третьей ночи, когда нашла их у костра практически в горизонтальном положении. — Ой, как будто я не ловила тебя сотню раз на своих обходах! — засмеялась Лили, тем не менее, поднимаясь и поправляя одежду. — И тебя, Блэк, так что кончай прожигать меня взглядом. — Чего? — невинно моргнул Сириус. Он вернулся с тазом помытой посуды из душа, что Римуса невероятно удивляло: все эти дни Сириус сам вызывался мыть посуду («Мне нравится делать это по-магловски, — признался он. — Мать раньше иногда заставляла нас делать работу домашних эльфов в качестве наказания, но, честно говоря, меня это только расслабляло»). — Не втягивай меня в ваши грязные авантюры, — строго ответил Сириус, поставив таз на землю. — Я весь отдых вёл себя как настоящий джентльмен. — Я убеждена, что время от времени ты находишь время ускользнуть в деревню к какой-нибудь магловской девчонке, — сказала Марлин. Она лежала на полотенце в нижнем белье и загорала. Её тело было очень длинным и бледным. — Да как ты смеешь, — Сириус шлёпнул её мокрым полотенцем, из-за чего та взвизгнула и нахмурилась. — Я послушно шёл в кроватку рано вечером каждый божий день, разве не так, Лунатик? Римус подавился печеньем, которое уминал в этот момент, и Джеймсу пришлось пару раз хлопнуть его по спине, прежде чем он смог отдышаться. Позже ты за это заплатишь, Блэк, уставился он на Сириуса, смахивая слёзы. Когда Джеймс наконец достаточно успокоился из-за «События с Лили Эванс» (как это называл Сириус за его спиной), чтобы иметь возможность думать трезво, он удивился, что Сириус и Римус теперь спят в одной палатке, и с подозрением отнёсся к этому факту, неверно его истолковав. — Вы же не начнёте ссориться снова, да, вы двое? Вы же знаете, что начинаете бесить друг друга только в непосредственной близости… — Ты совершенно прав, Сохатый, — радостно сказал Сириус. — Давай тогда ты завалишься с Лунатиком, а я с Эванс. После этого Джеймс больше не открывал рот на эту тему, но его внезапная чрезмерная опека в отношении Римуса никуда не делась. Это было приятно — он явно не собирался на это жаловаться — но немного непривычно. У Римуса никогда в жизни не было никого, кого он мог бы считать своим старшим братом — если не считать Стива или Крэйга, которые научили его воровать, бухать и драться — но теперь Джеймс, похоже, решительно настроился сделать для него всё возможное (неуклюже и от всего сердца). Спустя половину недели, к удивлению Римуса, никто даже не упомянул признание, которое он совершил в первый вечер. Не то чтобы он хотел, чтобы они поднимали из-за этого шум или говорили что-нибудь язвительное или двусмысленное, но… всё равно. Вообще ничего? Он заговорил об этом с Сириусом, когда выдалась тихая минута, и тот засмеялся: — Ну, если Сохатый двинул ту чёртову речь ещё перед кем-то, то я не удивлён. — Речь? — Да, он оттащил меня в сторону и сказал, что если я начну обращаться с тобой как-то по-другому, то он меня отпиздит. Наверное, девчонкам сказал что-то другое — может, Лили пообещала их отпиздить вместо него, — Сириус потянулся, лёжа на животе. Они убивали время одни на пляже, на тихой полоске песка, которую пока никто больше не нашёл. Сириус был в своих пляжных шортах, так что Римус пользовался возможностью и пялился на него сколько душе угодно, да так откровенно, как ему хотелось. Время от времени он набирал в кулак шелковистого жёлтого песка и высыпал на кожу Сириуса, просто чтобы посмотреть, как песчинки обтекают мышцы его спины, словно вода. — Ты прикалываешься, — лениво сказал Римус, не веря Сириусу. — Хотел бы я прикалываться. Клянусь, мне стоило огромных усилий просто не засмеяться ему в лицо и не рассказать всё, — он перевернулся, небрежно смахивая с себя песок. — Мне придётся пойти искупаться, чтобы смыть с себя всё это, если ты не перестанешь. — На то и расчёт, — ухмыльнулся Римус. Вид Сириуса в море был теперь его любимым видом Сириуса. Римус до сих пор не до конца верил ему, пока не наступил самый последний день каникул. Они пытались упаковать свои палатки — которые просто отказывались вмещаться в те сумки, в которых сюда прибыли — и в итоге Римус взял руководство процессом на себя, потому что Питер, Сириус и Джеймс, казалось, просто не понимают саму концепцию инструкций. Девчонки разобрали свой лагерь меньше чем за час, и парни уже немного стыдились. — Так, этот колышек нужно достать первым, после этого нужно снять верхний тент, иначе у нас всё запутается… — сказал Римус, почёсывая затылок. Джеймс и Сириус успешно с этим справились и начали сворачивать коричневую ткань. — Что бы мы без тебя делали, Лунатик, — засмеялся Джеймс. — Да, — поддакнул Питер с земли, где он собирал колышки. — Кто бы мог подумать, что ты разбираешься в таких вещах. — Ну, я всегда был самым разумным, — пробормотал Римус, слушая их краем уха и изучая следующие несколько пунктов в буклете. Потом он осознал, что все вокруг затихли, а Джеймс уже навис над Питером. — Что ты имеешь в виду «в таких вещах»? Питер поднял недоумевающий взгляд и потёр ладони: — Ну, знаешь, в технических вещах — пацанских вещах. Я не хотел сказать… — Пит. Отойдём-ка, — сказал Джеймс странно твёрдым и бесцветным голосом, превращаясь в Юфимию Поттер в строгом настроении. Он пошёл в сторону пляжа, и Питер нервно поспешил за ним, всё ещё заламывая пальцы. — Пацанских вещах, — пробормотал Сириус, он тоже слегка побледнел и казался выбитым из колеи. — Что тут только что произошло?! — спросил Римус, подбирая колышки, которые собрал Питер. Сириус покачал головой и больше ничего не сказал, пока Питер и Джеймс не вернулись. Питер был сам не свой. Римус хотел сказать что-нибудь, но ему казалось, что это только ухудшит ситуацию. Когда пришло время прощаться, никто не хотел уходить. Римус угрюмо пялился на четыре жёлтых квадрата травы, на которых стояли их палатки, пока Джеймс с Лили прощались, вцепившись друг в друга. — Ты вернёшься в Эссекс, Римус? — беззаботно спросила Мэри. — Останусь с Поттерами ненадолго, — ответил Римус, пытаясь немного взбодриться. — Везунчик! — сказала Мэри. — Мне придётся вернуться в Кройдон — Марлин пригласила меня в гости, но мама сказала, что она и так меня совсем не видит. — Это мило, — улыбнулся Римус. — Приятно, когда по тебе скучают. Питер и Доркас уехали первыми, отправившись на главную дорогу, чтобы найти укромное местечко в ожидании «Ночного Рыцаря». Римус помахал им на прощание, и всё казалось нормальным, но, возможно, такое впечатление создавало лишь присутствие Джеймса. Девчонки телепортировались, когда Лили наконец отцепилась от Джеймса, пообещав приехать в гости до конца лета, пообещав писать и заставив Джеймса пообещать звонить. Она обняла Римуса и потом, возможно, просто в момент слепого счастья, обняла и Сириуса. Джеймс, Римус и Сириус телепортировались обратно к Поттерам с чуть бо́льшим успехом, чем в первый раз. Римус каким-то образом очутился на заднем дворе, а Сириус вообще где-то в деревне, но миссис Поттер было на это плевать, она точно так же была рада видеть их и полна решимости наконец-то нормально накормить. — Помочь тебе связаться с твоим приютом, Римус? — невзначай спросил мистер Поттер за ужином. — Ты же не сбежал от них снова, нет? Не хочу, чтобы нам снова звонила магловская полиция. — Оу… эм, нет, я… эм… — Римус запнулся над своей варёной картошкой — что он мог сказать, чтобы они перестали спрашивать? Что поможет ему выиграть больше времени? Сириус пнул его под столом и многозначительно посмотрел. Давай, Лунатик, словно говорил он, скажи правду. Римус посмотрел на мистера Поттера. — Вообще-то, теперь, когда мне семнадцать, мне больше нельзя в приют. — О, хорошо, — радостно улыбнулась миссис Поттер. — Теперь мы получим тебя на целое лето, замечательно! Вот так легко. — Я тебе говорил, — прошептал Сириус, проскользнув в кровать Римуса после полуночи. — Поттерам только бы приютить какую-нибудь бродяжку. — Что ты здесь делаешь? — тревожно прошептал Римус в ответ. — Что насчёт Джеймса? — Храпит на весь дом, я слышу его через стену. Римус не стал давить дальше — в конце концов, он хотел, чтобы Сириус был с ним. После недели, проведённой вплотную с Сириусом в палатке, он чувствовал себя странно в большой двухместной кровати. Когда кто-то спит рядом с тобой, это даже успокаивает. Когда этот «кто-то» ещё и Сириус, это гораздо лучше. — Молодец, что сказал им, — тихо сказал Сириус, взяв Римуса за руку под одеялом. Он часто это делал, но только в кровати, в темноте. Римус не возражал. — Да, на этой неделе я прямо всё и всем рассказываю, — засмеялся Римус. — Нет ничего плохого в том, чтобы просить помощи, Лунатик. Людям нравится помогать своим друзьям. — Я знаю, — Римус поцеловал Сириуса в макушку — это было одной из многих привилегий, которые он теперь мог себе позволить. Сириус любил спать, закутавшись в одеяло, словно какой-нибудь зверь в спячке. Из-за этого он казался меньше, чем был, и Римусу хотелось его защищать. Ещё одно чувство, на которое он теперь имел право. — Сириус? — М-м? — То, что сказал Хвост, это правда тебя расстроило? Он почувствовал, как Сириус рядом с ним напрягся, и мгновенно пожалел, что вообще про это вспомнил. Он попытался замять сказанное: — Просто… ты же знаешь Пита, иногда он может быть идиотом, но он просто глупый, а не жестокий. Он привыкнет к этому. Привыкнет ко мне. Он забудет про это, когда ему в следующий раз понадобится моя домашка. — Просто я уже слышал подобные слова, вот и всё, — очень тихо сказал Сириус, так что Римусу с его идеальным слухом — даже лучше, чем идеальным — пришлось прислушаться. — О том, что значит быть настоящим мужчиной. Ну, ты понял, о чём я. — От твоей матери? Сириус ничего не ответил, но его голова легко двинулась, и Римус воспринял это как кивок. Мы не говорим о наших матерях. Римусу пришлось напомнить себе. Он лишь сжал руку Сириуса и сказал единственное, что в этот момент пришло ему в голову: — В таком случае ты знаешь, что это всё полная херня. *** Суббота, 30-е июля, 1977 год. Джеймс Поттер был не настолько умным, насколько считал его Римус. Прошло уже две недели с их возвращения из Корнуолла. Джеймс звонил Лили из телефонной будки в конце улицы четырнадцать раз. И именно четырнадцать раз Римусу приходилось сопровождать Джеймса до телефонной будки, опускать монеты в аппарат, набирать для него номер и показывать, как класть трубку в конце разговора. Обычно их телефонные разговоры длились около часа, в течение которого Сириус и Римус сидели на скамейке у кирпичной стены и курили. Время от времени они прохаживались туда-сюда по улице, но по большому счёту просто ждали, пока Джеймс наговорится. — Чёртов идиот, — вздохнул Римус, выходя из телефонной будки в четырнадцатый раз. — Как может быть сложно запомнить несколько простых шагов? Он же сдавал магловедение, разве там не объясняют такие вещи? — О-о-о, он просто в таком восторге, что не может ничего запомнить, — засмеялся Сириус. — Посочувствуй этому влюблённому придурку. — Нет. Я буду безрадостным и несчастным на веки вечные, — пробурчал Римус, мучая в руках зажигалку. — О, хорошо, люблю, когда ты такой мрачный и угрюмый. — Отъебись. — М-м-м, о-о-о да, а теперь назови меня пустоголовым кретином, меня это так заводит… — подначивал Сириус, зажав в зубах сигарету и блестя глазами. Римус пихнул его так, что тот отлетел от стены со смехом. — Ты и есть пустоголовый кретин. — Только с тобой, — Сириус затушил сигарету. Вдалеке раздался низкий грохот, и лицо Сириуса озарилось. Он схватил Римуса за руку. — Смотри! Вот он, без опозданий! Римус закатил глаза. У Сириуса была своя личная причина потакать Джеймсу. Каждый вечер, пока они ждали, чтобы влюблённые пташки наговорились по телефону, происходила чудесная вещь — по крайней мере, в глазах Сириуса. По деревне проезжал мотоцикл — скорее всего, какой-нибудь престарелый хиппи ехал домой со своей скучной офисной работы, с раздражением думал Римус. Это был мотоцикл марки Triumph Bonneville T120 (и Римус ненавидел тот факт, что он знает эту информацию, но, когда они увидели мотоцикл в первый раз, Сириус затащил его в газетный киоск, чтобы купить все журналы для мотоциклистов, которые они смогли найти, пока не увидели именно эту модель) с бензобаком цвета тёмной вишни, каждый сантиметр металла которого был отполирован до сияющего серебра. Сириус был без ума от любви, Римус был без ума от ревности. Когда байк проехал мимо них, Сириус удовлетворённо выдохнул, затем забрался обратно на стену и какое-то время просто наблюдал за Римусом. Теперь он часто так делал. Римусу приходилось мириться с этим — находиться под микроскопом. Сириус склонил голову набок: — Это из-за луны? Ты такой ворчливый? — Скорее всего, — пожал плечами Римус. — Обычно из меня прёт энергия. — Да, я заметил прошлой ночью, — подмигнул Сириус. — О боже мой, заткнись, несносный мудак. Сириус ухмыльнулся и показал свой острый розовый язык. Римус действительно переживал из-за луны. Это будет его первая луна, которую он проведёт вне стен Хогвартса или приюта. (Хотя предположительно была ещё одна такая, однажды очень давно, с его мамой). Мистер Поттер отвёл его в сторону, когда было решено, что Римус останется у них до конца лета, и разъяснил ему план действий. Не то чтобы Римусу была какая-то разница: запертая комната есть запертая комната. На этот раз это будет чердак, и Грюм предложил охранять дом снаружи, чтобы убедиться, что семья в безопасности. Мистер и миссис Поттер (даже не говоря о Джеймсе и Сириусе) несколько раз убедительно успокоили Римуса, что они ничуть не боятся и что ему тоже не нужно переживать. Но, естественно, он всё равно переживал. Сириус хотел пойти с ним — и Джеймс тоже, но у Джеймса хотя бы хватало здравого ума, чтобы понимать, что это невозможно. Никто не сможет пробраться мимо Грюма — у которого теперь был новый жуткий глаз, пугающе зачаровывающий ярко-голубым светом. — Уже имел дело с оборотнями, — хмуро сказал он, пока вёл Римуса на чердак вверх по лестнице. — Всегда давал хорошие результаты с минимальными потерями. Римусу от этого не стало легче, но он и не думал, что Грюм его утешал. Ночь выдалась плохой. Может, дело было в присутствии Грюма. Может, волк боялся высоты. Может, он чуял запах своих друзей, Сохатого и Бродяги, и чувствовал себя одиноко. А может, волк просто ненавидел Римуса, кто знает. Как бы то ни было, когда он очнулся, комната вокруг него была разнесена на кусочки; ошмётки штор лежали на расцарапанном полу. В итоге волк в отчаянии сжевал свои собственные лапы. Истекая кровью, окружённый кусками собственной кожи, Римус лежал в темноте, и ему казалось, что сердце точно выпрыгнет из груди. Он ждал, пока боль утихнет или пока кто-нибудь не поднимется к нему и не поможет; что угодно. Миссис Поттер залатала его и сделала это хорошо, но он всё равно с трудом мог держать свою палочку ещё несколько дней, пока кожа нарастала обратно. Метлу он тоже держать не мог, так что ему оставалось только смотреть на тренировки Питера, Сириуса и Джеймса, как в старые добрые времена. Но Римус нашёл другие способы времяпрепровождения. Он обнаружил телефонный справочник и провёл слишком много времени, чтобы это могло считаться здоровым, в поисках каждой Дженкинс в Бристоле. Их там было довольно много, но ни одной Хоуп. Безнадёжно. Это не имеет значения, пытался говорить он себе. Он ведь прожил без неё двенадцать лет. — Расскажи мне секрет, — шептал ему Сириус поздно ночью — потому что каждую ночь он приходил к Римусу. — Расскажи мне что-нибудь, что никто не знает. И Римус рассказывал — потому что это делало Сириуса счастливым, и одно это было абсолютно стоящей причиной — на самом деле, Римус начал осознавать, что делать Сириуса счастливым, возможно, единственное стоящее занятие до конца его жизни. — Это я сказал Филомене Петтигрю сбежать в Америку. — Не может быть! — Может, в ванной в канун Рождества. — Коварный говнюк. Девчонки в очередь выстраиваются, чтобы поговорить с тобой, как ты это делаешь, а? В чём твой секрет? — Может, они доверяют мне, потому что знают, что я не пытаюсь затащить их в постель. — Интересная мысль. Расскажи мне ещё один секрет. — Эм-м… Не знаю, я всё тебе рассказал, — всё, что не причинит тебе боль, добавил он про себя. — Неправда, — сказал Сириус и прижался губами к губам Римуса, после того как заполз на него и запустил ладони под его футболку. Он провёл языком по его нижней губе. — Но однажды я узнаю о тебе всё, обещаю. Римус глубоко поцеловал его, веря каждому слову.