All the Young Dudes

You look so self-possessed I won't disturb your rest It's lovely when you're sleeping But wide awake is best. Wake up and make love with me Wake up and make love Wake up and make love with me I don't want to make you I'll let the fancy take you And you'll wake up and make love Ты выглядишь такой хладнокровной, Я не потревожу твоего покоя, Ты прекрасно спишь, Но бодрствуешь ещё великолепней. Проснись и займись со мной любовью, Проснись и займись любовью, Проснись и займись со мной любовью, Я не хочу заставлять тебя, Пусть желание завладеет тобой само, И ты проснёшься и займёшься любовью. Вторник, 24-е января, 1978 год. 7:50 Джеймс разбудил их утром во вторник, позвав из-за занавесок: — Эй, Бродяга, вставай! Уже почти восемь часов, ты, ленивая задница. — У меня день самостоятельного обучения, козёл, отвали, — простонал Сириус в ответ и спрятал голову под подушку. — Ты пропустишь завтрак! — Уф-ф-ф. — Ладно, тогда умирай с голоду, — ответил Джеймс. И затем: — Ты видел Лунатика? Его кровать заправлена — не думаешь, что его не стоит оставлять одного? — Э-э-э… — Сириус поднял подушку с лица и посмотрел на Римуса, вопросительно подняв бровь. Римус в панике уставился в ответ. Ладно, да, Джеймс знал, но до сих пор у них получалось избегать прямых столкновений между ним и их отношениями. Римус подходил к этому делу очень скрупулёзно: он не хотел, чтобы на него таращились. Он хотел доказать, что ничего не изменилось, а значит, то, что происходит между ним и Сириусом, должно оставаться… ну, между ним и Сириусом. Он щепетильно относился ко сну в одной постели, постоянно просыпаясь пораньше, чтобы тихонько вернуться в свою кровать или же просто смять на ней одеяло и отправиться прямиком в душ. Но наступила полная луна, и он был медленнее обычного. — Наверное, уже ушёл на завтрак, брат, — сказал Сириус в ответ и пожал плечами, глядя на Римуса. — Да, наверное… — согласился Джеймс. — …Ой, подожди, я проверю Карту, он оставил её на тумбочке! Римус хлопнул себя по лбу, шокированный собственной глупостью. — Я здесь, Джеймс! — поспешно крикнул он, чувствуя, что его щёки горят от стыда. — О! — они услышали, как Джеймс застыл на месте прямо за занавесками. — Оу… эм-м, ясно, конечно! Прости, я… эм-м… не подумал… — его шаги быстро удалились в сторону двери. — Простите, парни… эм-м… увидимся позже, ладно? — дверь шумно захлопнулась. Сириус фыркнул со смехом, а Римус заполз под одеяло, как будто там он мог скрыться от унижения. — Ой, да ладно тебе, — засмеялся Сириус, пытаясь стянуть с него одеяло. — Всё было не так уж плохо… — Всё было ужасно, — ответил Римус, закапываясь ещё глубже. — Я больше никогда не смогу посмотреть ему в глаза! Сириус тоже заполз под одеяло в попытке догнать его. — Мы даже ничего не делали — ты до сих пор в пижаме! — Сохатый этого не знает! — возразил Римус и сел лицом к Сириусу, скрестив ноги. Теперь они как будто сидели в своей собственной крошечной палатке, и это напомнило Римусу о кемпинге. Это было настолько приятное воспоминание, что он немного успокоился. Даже лучше: Сириус держал его за руку, когда они вот так прятались, и вот сейчас — он начал играть длинными пальцами Римуса, испещрёнными шрамами, так, словно они были бесценным сокровищем. — Я не понимаю, в чём проблема, — улыбнулся Сириус, переплёл свои белые пальцы с пальцами Римуса, затем выпрямил их и потряс, словно это была какая-то детская игра. — Я уверен, что он уже предполагает… всякое. — Вот видишь! Ты тоже не можешь сказать это вслух! — Ну. Я джентльмен, — ухмыльнулся Сириус, подняв на него глаза. Даже в темноте Римус чувствовал огонь его взгляда. Тот тоже кусал губу. Римус тихо вздохнул, и Сириус поднял бровь. — По крайней мере, теперь мы знаем, что вся комната в нашем распоряжении… — он положил руки на колени Римусу и наклонился ближе. Римус поцеловал его, но потом оттолкнул: — Ни за что, если мы не спустимся прямо сейчас, Джеймс точно подумает, что мы… — Трахаемся? — …что у нас интимная близость, — пафосно вышел из положения Римус. Сириус снова заржал и откинулся на кровати. — О, Лунатик! Ты меня убиваешь. Что случилось с тем быдлятским мелким гопником, которого я знал? — Один мажор научил его читать, — с сарказмом ответил Римус, откинул одеяло и провёл рукой по своим наэлектризованным кудрям. — Ладно. Быстро в душ, и мы спускаемся, — он спрыгнул с кровати и зажмурился от яркого солнечного света, наполняющего комнату. — Мне нравится твоё предложение! — крикнул Сириус с кровати, пока Римус шёл в сторону ванной. В дверях он развернулся и бросил на Сириуса свой самый строгий взгляд. — Я сказал спускаемся. Извращенец. *** 8:30 Джеймс не мог смотреть им в глаза, когда они спустились — что очень забавляло Сириуса. Питер, тоже повесив голову, тихо запихивал в рот кашу, и на один ужасный момент Римус задумался, а не рассказал ли тот Джеймсу, что именно он увидел в их спальне всего лишь несколько дней назад. Это было бы уже слишком, Римус знал это. Он отвлекал себя тем, что слушал болтовню Мэри, это всегда было просто. Сейчас она встречалась с игроком в квиддич из команды Пуффендуя и расхваливала его достоинства, одновременно жалуясь на недостатки отношений со спортсменом. Римус не мог не подумать, что Мэри сотрясает воздух впустую, ведь Лили и (если верить Сириусу) Марлин тоже встречаются с игроками в квиддич. — Я хочу сказать, он, естественно, в отличной спортивной форме. Имею в виду… как Адонис, — она мечтательно прикрыла глаза. — Уже молчу про его выносливость… Марлин закатила глаза, а Джеймс неотрывно смотрел на чашку чая, пока Лили хихикала в свою ладонь. Мэри, как всегда, находилась в блаженном неведении. — Но после этого у него хватает смелости ныть, что чёртова метла натирает ему бёдра! — засмеялась она. Уши Джеймса густо покраснели, и Сириус с маниакальной ухмылкой попытался поймать его взгляд. Мэри продолжила: — Я сказала ему, если он считает это дискомфортом, я посмотрела бы на него, если бы пять дней в месяц у него шла кровь из влагалища. Питер практически подавился кашей, Лили закрыла лицо руками, а Марлин громко хлопнула ладонями по столу: — Блядь, Мэри! Тебе обязательно это делать?! — Что? — Мэри невинно похлопала глазами, будто ангелочек. — Ну, для завтрака ты рассказываешь чересчур много деталей, — дипломатично заметила Лили. — Мы все взрослые, разве нет? — выгнула бровь Мэри. — Мы достаточно взрослые, чтобы говорить о сексе. — Ладно, я лучше пойду! — Джеймс неуклюже, что было на него не похоже, вскочил на ноги, пошатнув стол. Лили удивлённо посмотрела на него: — Куда ты пошёл? — На зельеварение! — Но оно только через пятнадцать… Ладно, стой, я пойду с тобой, — она поднялась, немного удивлённо глядя на своего парня, и они ушли вместе. — Не знала, что Джеймс такой недотрога, — отметила Мэри. — О, дело не в тебе, Макдональд, — объяснил Сириус и закинул руки за голову, отбросив свои длинные волосы назад. — Малыш-Сохатик просто увидел небольшой сюрприз сегодня утром… Ай! Римус резко пнул его под столом. Марлин, попивая чай, смотрела на них понимающим взглядом. К счастью, в этот момент в Большой зал влетели почтовые совы, и крупная коричневая сова бросила на стол перед тарелкой Римуса два письма. Он с готовностью схватил их. В одном была открытка от Гранта — переданная ему Поттерами — с неприличной картинкой, на которой мужчина, стоя на берегу моря, держал у своей промежности огромный красный леденец. На обороте было написано: «Увидел это и подумал о тебе. Со следующей недели начинаю искать квартиру! Люблю». Римус расплылся в улыбке и передал её Сириусу, который в ответ комично нахмурился. Второе письмо прислал профессор Ферокс, и в нём был список книг, которые Римус просил посоветовать по истории классификации магических существ. Они переписывались с Рождества; похоже, Ферокс на своей реабилитации скучал, оставшись без дела. Сириус наблюдал, как Римус читает письмо. — Что-нибудь от…? — спросил он, многозначительно посмотрев на Римуса. Римус покачал головой. Ничего от его матери. Сириус попытался приободрить его улыбкой. — Ещё есть время. Римус лишь пожал плечами. — Пойду в библиотеку, поищу что-нибудь из этих книг перед историей магии, — он приподнял письмо от Ферокса. — Увидимся позже, девчонки, — он кивнул Мэри и Марлин. — Увидимся в больничном крыле сегодня вечером? — с надеждой спросила Марлин. О, вспомнил Римус, сегодня вторник. Он уже несколько недель не посещал занятия по целительству, к которым его любезно подключила мадам Помфри — был слишком занят, запоминая проклятия. Он не особо хотел идти сегодня, учитывая, что ночью будет полнолуние, но он посмотрел на Марлин и почувствовал себя виноватым. — Конечно! — кивнул он. — Увидимся там. Сириус счастливо потопал за Римусом, когда тот отправился в библиотеку, мысленно пытаясь составить распорядок дня. К счастью, у него сегодня было только три урока, но он ещё пообещал встретиться с Кристофером и хотел написать ответы Гранту и Фероксу, и ему пора было сдавать эссе по арифмантике… — Луна-а-а-а-а-тик? Земля вызывает Лунатика…! — перебил Сириус его мысли. — Хм? — Мы только что прошли мимо библиотеки, если ты туда собирался… — Ой! Чёрт, — Римус развернулся на сто восемьдесят градусов и пошёл назад, и Сириус за ним по пятам. — Не хочешь поделиться? — О, ничего такого. Просто думаю. — Не переживаешь, надеюсь? Насчёт сегодня? — М-м, немного, — они вошли в библиотеку и замолкли, проходя мимо стола мадам Пинс. Вообще-то, он пытался не думать о приближающемся полнолунии — в конце концов, Дамблдор сказал ему не волноваться. Он сказал, что Орден разберётся с этим, и Римус мог только надеяться, что это значило, что Аластор Грюм возьмётся за это дело, из-за чего он чувствовал себя немного лучше. И всё же предупреждение Кастора звенело у него в ушах с субботы, это было невозможно забыть. — Мне кажется, нам не стоит выходить сегодня из хижины, — прошептал Римус. — Если что-нибудь случится… — Не случится, Дамблдор разберётся с этим, — ответил Сириус, небрежно прислоняясь к ближайшей книжной полке, пока Римус искал необходимые книги. Римусу пришлось сдерживаться, чтобы не цокнуть языком. У Джеймса и Сириуса было столько веры в Дамблдора, что он часто гадал, что он упускает, раз не видит в директоре того, что в нём видели парни. Но, с другой стороны, за свои почти восемнадцать лет Римус доверял очень малому количеству людей, и не просто так. — Я знаю, — спокойно сказал он. — Но хочу, чтобы ты уважал мои желания, если тебе без разницы, где быть. — Эй, не начинай, — дружелюбно упрекнул Сириус. — Конечно, не выйдем. Что угодно для нашего Лунатика. Римус нашёл три книги из списка Ферокса и слегка приободрился. Он отнёс их к мадам Пинс и затем начал засовывать в свою сумку. — Я возьму их, — предложил Сириус, протянув руки. — Зачем тебе таскать их с собой весь день, я всё равно сейчас пойду обратно в комнату. — О, спасибо, — передал ему книги Римус. — Ты собираешься начать эссе по арифмантике? — Нет, если я хоть как-то смогу этого избежать, — скривился Сириус. — Увидимся на обеде? Ты же свободен после, да? — Эм… да, но я должен встретиться с Кристофером… и ещё написать это эссе, которое ты не собираешься писать, и урок целительства. И я хочу написать ответ Фероксу сегодня, если смогу, мне кажется, ему нравится получать письма, учитывая, что ему мало что сейчас позволено делать. — Мерлин, Римус, — Сириус покачал головой. — Ты должен быть в хижине в шесть часов! — Я это знаю, — небрежно ответил Римус, поправляя сумку на плече. Ей не помешает ещё одно ремонтирующее заклинание: швы начинали расходиться, если держать её неправильно. — Ты вообще планируешь есть?! — продолжил Сириус. — Я когда-нибудь забывал поесть? — Римус показал ему язык. — В общем, мне пора бежать — история. Увидимся на обеде! *** 13:50 Несмотря на обещания, Римус очень сильно опоздал на обед и не увидел никого, кроме Сириуса, который дождался его. — Прости! — выдохнул Римус, подбежав к столу и едва переводя дыхание. Он опустился на скамью. — Задержался, чтобы поговорить с Кеттлбёрном, потом вспомнил, что забыл свои записи в кабинете профессора Бинса. История тоже была той ещё тратой времени, мы проходили всё то, что я уже читал… О, спасибо! Сириус пододвинул ему тарелку с пюре и сосисками. Римус набросился на еду, жуя и разговаривая так быстро, как мог — у них оставалось только десять минут до окончания обеда, и потом школьный хор потребует зал для своих еженедельных занятий. — В общем, в конце всё равно всё вышло нормально, я использовал это время, чтобы написать письма Фероксу и Гранту, так что хотя бы с этим покончено… Что это? Сириус подвинул ему по столу лист пергамента. Римус осушил стакан тыквенного сока и посмотрел на него. — Арифмантика? — Твоё эссе, — небрежно бросил Сириус. — Закончил своё как прилежный мальчик, так что решил закончить твоё тоже. — Ты — что? — Римус ещё раз пробежал по листу глазами. Сириус до безумия хорошо писал пером и идеально подделал его кривой почерк. — Я тебе не верю! — Сколько раз ты делал это для Хвостика? Или Джеймса, раз уж на то пошло — кстати говоря, он до сих пор ходит как с занозой в заднице после сегодняшнего утра и не хочет говорить со мной об этом — как бы то ни было, теперь с этим тоже покончено, и с письмами, так что ты сейчас свободен! — Спасибо огромное, Бродяга, серьёзно, это потрясающе… Но я обещал встретиться с Кристофером, и… — Не-а, — Сириус улыбался как кот, который наелся сливок. — Только что его видел. Сказал ему, что тебе нехорошо, так что ты не сможешь с ним увидеться. — Сириус! — Но тебе же нехорошо, — невинно ответил Сириус. — Перед сегодняшней ночью тебе нужно отдохнуть. — Со мной всё будет в порядке, когда я поем, — резко ответил Римус, глядя на свою еду и забирая остатками пюре последнюю подливку с тарелки. Если бы он был достаточно бесстыжим, то вылизал бы тарелку: в полнолуния он всегда хотел есть. Когда он закончил, поднял взгляд и увидел, что Сириус смотрит на него большими глазами, в которых плещется сожаление: — Злишься на меня? — Нет, — Римус вытер рот рукавом и оттолкнул от себя тарелку вовремя, чтобы она испарилась вместе с остальной посудой на кухню. — Но ты не можешь вот так перепланировать мою жизнь по своему желанию… — Я сделал это не для себя! — в шоке выпрямил плечи Сириус. — Я просто… У тебя всегда столько дел, это просто с ума сойти. Я хочу сказать, это потрясающе, потому что ты потрясающий, и ты, конечно, можешь с этим справиться, но ты не обязан. — Ладно… — Римус нахмурился и поднялся из-за стола. Он не совсем понимал, что Сириус имеет в виду. Он всегда пытался занять себя по полной. Ему нравилось быть занятым и полезным людям. — И ты сделал столько заметок для этого эссе, что оно практически само себя написало, — продолжил Сириус, когда они вышли из Большого зала и направились в Гриффиндорскую башню. — И мы можем пойти и найти Кристофера, если хочешь, он наверняка в библиотеке… — Сириус… — с нежностью вздохнул Римус. — Иди, я отправлю письма за тебя, увидимся на раннем ужине… — Сириус… — он удостоверился, что горизонт чист — все были на уроках, и Пивз не летал в зоне видимости. Пустой коридор — редкость в Хогвартсе. — О, чёрт! — Сириус хлопнул себя по лбу. — Я не могу поужинать рано, у меня отработка с Филчем. Но только на час, я освобожусь вовремя, чтобы… — Сириус! — Что?! — он наконец перестал говорить, и Римус без предупреждения поцеловал его в губы. — Заткнись, ты, идиот, — улыбнулся он. — Я гораздо больше хочу провести день с тобой, чем учиться с Кристофером. — Оу, — Сириус залился румянцем с довольным выражением лица. *** 14:15 Меньше чем через двадцать минут Римус уже был в нирване, лёжа на спине с проигрывателем в ногах и головой Сириуса на здоровом бедре. Боуи пел и бренчал на своей шестиструнной, и они передавали друг другу косяк, который Сириус выманил у одного когтевранца пару дней назад. — А волк тоже накуривается? — спросил Сириус, протягивая руку в свою очередь. Римус покачал головой, глубоко затянулся и передал косяк. — Разве что становится голоднее, — ответил он высоким голосом. — Хм-м, — пробормотал Сириус. Римус выдохнул и закрыл глаза, устраиваясь поудобней на куче подушек. Ему казалось, что он проваливается в тёплую патоку. Он позволил своим мыслям улететь. — Можно спросить кое-что? — пробормотал он. — Дерзай, Лунатик. — О чём сегодня с утра говорила Мэри? — Про выносливость пуффендуйского защитника? Мне кажется, она просто чесала языком, сказать по правде. — Не это, — засмеялся Римус. — Про кровь… кровь из её… эм-м… Что она имела в виду? Сириус задрал голову на ноге Римуса и посмотрел на него со смехом в глазах. — Она говорила про… ну, знаешь, «эти дни»… — он выгнул бровь, как будто Римуса должно было каким-то образом осенить. — Что это? — нахмурился Римус, искренне недоумевая. — Римус… ты серьёзно?! — Что? — Ну, знаешь! Девочки отличаются от мальчиков… — Ну, это я знаю, — ощетинился Римус, теперь чувствуя необходимость защищаться. — Ладно, в общем, у девчонок каждый месяц бывает такая штука… — начал объяснять Сириус. К концу его рассказа Римус был в чистейшем ужасе. — Это самое отвратительное, что я когда-либо слышал, — бесцветно сказал он. — Это естественно, — пожал плечами Сириус. — Я попрошу Лили объяснить тебе, я наверняка рассказал неправильно. Чёрт возьми, тебе почти восемнадцать, как ты мог не знать?! — Да, давай, смейся над парнем из приюта, — цокнул языком Римус. — Я вырос в общежитии для мальчиков! Откуда мне знать хоть что-нибудь о девчонках?! — Это многое объясняет, — с сарказмом сказал Сириус. Римус резко щёлкнул его по уху. — Ай! — За что ты вообще получил отработку? — спросил Римус, снова устраиваясь на подушках. — Проклял Крауча. — Ну конечно. — Они с моим дорогим братцем мучили каких-то второкурсников — но, естественно, ему ничего не сделали, потому что он староста, — мрачно пробормотал Сириус. Он больше никогда не называл Регулуса по имени, лишь «мой дорогой братец» с этим жёстким, слишком явным акцентом, который, как думал Римус, должен был высмеивать высокомерие Регулуса. Только вот (и Римус никогда не скажет этого вслух) первые несколько лет, что Римус знал Сириуса, у того был точно такой же акцент. — Ты должен игнорировать их, насколько можешь, — посоветовал Римус. — Я знаю, что он бесит тебя, но лучше держаться от него подальше. Школа скоро кончится. — Я знаю, — сказал Сириус и забрал у него косяк. Римус протянул руку и схватил его запястье. Боже, как же он любил запястья Сириуса. Косточки в этом месте были такими аккуратными, вены как голубые ленты под полупрозрачной кожей. Его пальцы с лёгкостью оборачивались вокруг него. Он прижал пальцы Сириуса с зажатым косяком к своим губам, чтобы сделать ещё одну затяжку и после этого отпустить. Сириус лишь ухмыльнулся. Музыка остановилась, и ему пришлось подняться, чтобы перевернуть пластинку. — Наверное, я просто не хочу, чтобы он портил кому-нибудь жизнь, — вздохнул он, устраиваясь обратно. — Это не твоя работа, — нахмурился Римус. — А кажется, что моя, — Сириус потянулся. — Ты не знаешь, каким он был, когда мы были детьми. Он не был… он не… я не знаю. Просто не хочу, чтобы он сделал что-нибудь, о чём потом пожалеет. Римус подумал об этом очень тщательно — что было немалым достижением с полными дыма лёгкими. — Рассказать тебе кое-что? — сказал он. — Секрет? — с готовностью воспрял Сириус и выпрямился рядом с ним. — Эм… типа того. Но это о Регулусе. Возможно, ты не захочешь этого слышать. Сириус затих, застыв, но всё же кивнул: — Давай. — Помнишь боггарта, которого мы встретили с Крисом перед Рождеством? — Как такое забыть? — ответил Сириус с ноткой зависти в голосе. — Хотел бы я быть там, я никогда не видел боггарта. — Оборотни тебе больше не так интересны? — поднял бровь Римус. — В общем… Я проверил Карту сразу после того, как Крис ушёл за помощью, и… ну, я почти уверен, что это Регулус запустил туда боггарта. Они с Барти были неподалёку. Римус слегка склонился, чтобы видеть лицо Сириуса и то, как тот воспримет новости. Его губы сжались в одну полоску. Он выглядел больше усталым, чем злым. Он покачал головой. — Тупой придурок, — пробормотал он. — Это всё она, знаешь. Он, конечно, идиот, что хочет угодить ей, но это всё равно она во всём виновата. — Твоя мать? Сириус кивнул. Римус не знал, что ему сказать. Они уже давно решили, что могут разговаривать обо всём, кроме своих матерей. И так оно и было, по крайней мере, со стороны Сириуса. И Римус тоже не хотел сейчас лезть в эту степь. Всё было так хорошо и тепло, и он хотел побыть в этом состоянии ещё чуть дольше, и потом это будет таким хорошим воспоминанием, чем-то, что он будет хранить внутри всю свою жизнь. Он протянул руку и погладил Сириуса по щеке, по этой идеальной, идеальной линии челюсти. Тот сел прямо и повернулся к нему лицом. — Давай забудем обо всём этом дерьме, — сказал Римус. — Это скучно. Сириус поцеловал его. *** 16:00 На ранний ужин в четыре часа Римус отправился один, потому что Сириус отправился на отработку. Было так рано, что Римус был там совсем один, не считая Марлин, которая тоже должна была идти на занятие по целительству к мадам Помфри. — Я рада, что ты идёшь, — улыбнулась она ему. В последнее время Марлин часто улыбалась. — Я толком не видела тебя с самого Рождества! — Да уж, прости! — ответил Римус, принимаясь за вторую добавку лазаньи, которая была в два раза больше, чем первая. — Я так занят со всеми этими КОТами… — Я очень хотела поговорить с тобой насчёт того, что произошло в поезде… — Оу!.. Эм-м… — Римус уставился на неё, не донеся вилку до рта. С этой шумихой вокруг Кастора и полнолуния Римус мог избегать разговора об их странной встрече с Жасмин и Марлин в поезде. Он снова почувствовал себя виноватым. Марлин очевидно много думала об этом. — Подожди, — сказала Марлин и потянулась за своей палочкой. — Муффлиато! — пробормотала она. Шум в зале вокруг них, казалось, приутих. — Что это было? — спросил он низким голосом. — Так нас не подслушают, — объяснила Марлин. — Лили научила нас. Мэри раньше постоянно сплетничала на чарах. — Вау, — впечатлился Римус. — В общем, — Марлин наклонилась ближе, поставив локти на стол и сверкая глазами, — ты и Сириус! Кто-нибудь знает?! — Оу! — Римус наконец положил вилку и нож на стол, хотя с радостью продолжил бы есть. — Да, вообще-то. Джеймс и Питер, Лили тоже. — Серьёзно?! — Ага, — кивнул он, проверяя, что их действительно никто не слушает. — Правда, узнали они только недавно. Что насчёт вас с Жас? — Никто, — твёрдо сказала она. — И даже Мэри? — Особенно Мэри! — с горечью сказала Марлин. Римус решил не расспрашивать дальше. На один день ему было достаточно открытий, касающихся Мэри. — И как давно это происходит? У вас двоих? — спросил он. — Я понятия не имел… — Прости, — Марлин покраснела и опустила взгляд. — Я знала, что я… другая, наверное, уже давно, и правда хотела сказать что-нибудь тебе, особенно после лета, но… Я не знаю, как вообще о таком заговорить? — Кому ты это говоришь, — с энтузиазмом согласился Римус. — Мы с Жас начали встречаться ещё до Рождества. Она невероятная, — Марлин снова улыбнулась, и Римус практически чувствовал счастье, исходящее от неё. Он ласково прикоснулся к её руке. — Я очень рад за тебя. — Спасибо, — она сжала его руку в ответ. — Но что насчёт тебя?! Или, конкретнее, что насчёт Сириуса?! — Что насчёт него? — Я просто не могу в это поверить, правда. Он, правда, гей или больше AC-DC? — Эм-м… ты знаешь, я не спрашивал. Мы вообще-то не разговариваем о подобных вещах. — Нет? — она как-то странно на него посмотрела. — Разве тебе это не интересно? Как же его история с девчонками? — Нет, — Римус почувствовал, как ему становится жарко под мантией. Именно такие вещи он не хотел обсуждать. Ни с кем. — Это неважно. — Ладно, — пожала плечами Марлин, хотя не выглядела особо убеждённой. — Если вас всё устраивает. Он ничего не ответил на это, и в итоге чары Муффлиато выветрились, и они закончили есть и затем пошли на занятие к 16:30. Марлин сказала, что планировала рассказать Мэри, когда время будет подходящее. Римус прекрасно знал это оправдание, но не считал, что имеет какое-то право давать советы. Было приятно хотя бы знать, что есть кто-то ещё, кто чувствует то же самое, что и ты — пусть даже чуть-чуть. Занятие по целительству тянулось очень медленно. Римус понял, что до сих пор довольно сильно обдолбан да ещё и сыт, так что ему сильно хотелось спать. Он пытался слушать лекцию мадам Помфри про заклинания для диагностики сердечно-сосудистой системы, но его мозг постоянно куда-то утекал, возвращался обратно в кровать, к Сириусу. Добрая медсестра решила, что дело было в полнолунии, и не упрекнула его, как могла бы — он должен был чувствовать себя виноватым из-за этого, но был слишком счастлив, витая в облаках, чтобы слишком сильно переживать. *** 18:30 Римус остался в больничном крыле и тихо сидел в кабинете мадам Помфри, пока та прибиралась после занятия, и потом они вместе пошли в хижину. После этого останется только четыре полнолуния в Хогвартсе, осознал Римус. Он знал, что будет скучать по Поппи Помфри больше, чем мог бы сказать ей. Она всегда будет первым человеком, который попытался сделать его жизнь лучше; первым человеком, который захотел помочь. Она попрощалась с ним и, как всегда, пообещала вернуться на рассвете. Он нацепил такое же храброе выражение лица, как в одиннадцать лет, и оптимистично помахал рукой на прощание, когда она закрывала дверь. Оставшись один, Римус какое-то время смотрел в пол, пытаясь вспомнить весь сегодняшний день и подавить нарастающий в груди ужас. Он поднялся на ноги и начал мерить комнату шагами в поисках какого-нибудь занятия. В условленное время дверь снова скрипнула, и Джеймс сунул голову в проём. Он окинул комнату взглядом, перед тем как войти, и выглядел при этом так же неуклюже, как и сегодня утром. — Здоров, Лунатик, — сказал он, нервно поправляя очки на носу, пока заходил внутрь. — Хвоста ещё нет? — Мне кажется, он пишет предложения с Макгонагалл, — сказал Римус, снова опускаясь на диван. — Понятно, — кивнул Джеймс и прислонился плечом к стене. Они сохраняли полное молчание целых три минуты. Римус пытался не ёрзать на месте, но эта тишина была практически невыносимой — им с Джеймсом никогда раньше не было неловко вместе. Даже после того, как Римус рассказал о своей ориентации, Джеймс был первым, кто поклялся, что это ничего не изменит. Но, естественно, теперь что-то всё же изменилось; что-то, что сдвинулось и испортило динамику. Обычно Джеймс умел держать удар, но, похоже, давал слабину, когда дело касалось Сириуса Блэка. — Лили теперь хочет стать анимагом, — вдруг сказал Джеймс, пытаясь разбить повисшее напряжение. — Ну естественно, — ласково сказал Римус. — Держу пари, она сделает это в два раза быстрее, чем вы. — Не могу сказать, что ты неправ, — благодарно засмеялся Джеймс. Но эта тема тоже зашла в тупик, и тишина снова заполнила пространство между ними. Римус сглотнул и посмотрел на Джеймса, который смотрел себе под ноги. Он только-только решился заговорить — пошутить как-нибудь или спросить про квиддич, — когда Джеймс вдруг поднял взгляд и посмотрел ему в глаза. — Слушай-Лунатик-прости-меня-за-сегодняшнее-утро, — сказал он одним словом, как будто всё это время задерживал дыхание. Римус моргнул: — Ты извиняешься?! — Да, я должен был догадаться… ну, знаешь, вы двое. Эм-м. Вместе. Встречаетесь. В общем, я не должен был так удивляться… — Всё нормально, Сохатый, — сказал Римус. — Это ты меня прости — мы пытались никому ничего не показывать, клянусь, этим утром между нами ничего не было, я просто сплю там иногда. — Видишь, об этом я и говорю: вы не должны прятать это! — выпалил Джеймс. — Серьёзно, это не проблема! Ты должен спать там, где ты хочешь спать! — О… ладно, спасибо, — кивнул Римус. — Не хочу, чтобы всё было неловко, — беспомощно сказал Джеймс. — Я тоже! — настоял Римус. — Это последнее, чего я хочу — и Сириус тоже. Я просто хотел держать всё в секрете, потому что… Ну, он твой лучший друг, и то, что мы встречаемся, не значит, что… — Я никогда так не думал! — поспешно сказал Джеймс. Теперь он пересёк комнату, его врождённое добродушие взяло верх, и он сел на диван рядом с Римусом. — И ты тоже мой лучший друг, Римус. Римус смущённо посмотрел на свои руки. — Господи, Поттер, — ухмыльнулся он. — Тебе обязательно всегда быть таким идеальным? — Я таким родился, — пожал плечами Джеймс, отражая ухмылку Римуса. — Иди сюда, придурок, — он притянул его в объятие. Римус наконец расслабился. Всё было хорошо. В этот момент дверь снова распахнулась, и Сириус заплыл в комнату с Питером за спиной. — Эй! — рявкнул Сириус, указывая пальцем на Джеймса. — Руки прочь от моего мужика.