All the Young Dudes

Вой. Скулёж. Запахи — звери, магия, плесень. Он обязан выбраться. Охотиться. Стая. Стая. Большой зверь пытался остановить его. Чёрный повалил на землю. Но он обязан выбраться. Он такой голодный. Такой голодный… — Римус?! Римус? Очнись! Его глаза распахнулись, когда Сириус грубо потряс его за плечи. — …‘то? — Ты в порядке? Он лежал на спине на пыльном полу хижины. У него шла кровь, но он не знал, откуда. У Сириуса тоже шла кровь. Римус попытался сесть прямо и скривился: голову и спину прострелило болью. — Что произошло? — он хватанул воздух саднящим от воя — или крика — горлом. — Давай, — Сириус помог ему подняться и провёл до дивана. Он достал кубок — Римус не знал, где тот его взял — и прошептал: — Агуаменти. У Сириуса дрожали руки, пока вода выливалась из палочки, и он протянул кубок Римусу, который жадно осушил его, пролив немного себе на грудь. Он знал, что-то было не так; он чуял запах крови, и страха, и восхода солнца, но человеческим мыслям вернуться было сложнее, чем обычно. Как будто он проснулся до сих пор пьяным и ожидал прихода похмелья. — Что случилось? — нахмурился он. — Ты пострадал? — Всё нормально, — покачал головой Сириус. Он был очень бледным — не своей привычной аристократической бледностью, а болезненной, тревожной, потной бледностью. — Ты просто цапнул меня пару раз — ты всё время пытался вырваться наружу. — Я — что…?! — Римус резко схватил его за рубашку и притянул к себе. Тот аккуратно оттолкнул его обратно на диван, прикрыл пледом и покачал головой. — Нет, мы удержали тебя здесь. Ты не выходил отсюда, клянусь. — А где остальные? — Им пришлось уйти — мадам Помфри скоро придёт. Когда ты обернулся человеком, всё было по-другому — сложнее, чем обычно, наверное. Ты никак не приходил в себя, так что Джеймс оставил мне мантию. Я не хотел оставлять тебя здесь. Римус откинулся на спину, и мысли начали проноситься в его голове очень и очень быстро. Он пытался вспомнить, но всё было таким рваным. Он знал точно только одно. — Случилось что-то очень плохое, — прошептал он. Теперь его голос начал дрожать, а в животе застыл холодный ужас, от которого его замутило. Сириус ничего не ответил. Он лишь сжал его руку. Он спрятался под мантию, когда появилась мадам Помфри, она влетела внутрь с кошмарным серым лицом. Римус сел прямо, хотя все мышцы в его теле завопили. — Поппи! — воскликнул он. — Что произошло? Пожалуйста, скажи мне! — Сперва скажи, как ты себя чувствуешь? — спросила она, подошла и потрогала его лоб. — Ты весь горишь. — Я нормально себя чувствую, — соврал он, нетерпеливо уворачиваясь от её руки. — Произошло нападение, да? Она безмолвно кивнула. Его сердце заколотилось в груди. — Кто? Сколько? — Я не знаю, — очень тихо сказала она. Он ещё никогда не слышал у неё такого голоса. Какое-то время она даже не могла посмотреть ему в глаза. Она всегда смотрела ему в глаза. — Пожалуйста, — повторил он. Она резко качнула головой. — Я ничего не могу тебе сказать. Всё напишут в утренних новостях. — Я должен поговорить с Дамблдором! — Он не в школе, — она выпрямилась. — Так, ты можешь идти? Профессор Макгонагалл сказала, что сегодня ты должен пойти на уроки как обычно, если ты нормально себя чувствуешь. Нам не нужно, чтобы кто-нибудь спрашивал, где ты. Я дам тебе что-нибудь обезболивающее. Они молча прошли по тоннелю, и невидимый Сириус последовал за ними. Мадам Помфри разобралась с самыми худшими его ранами — в основном от Бродяги, но, к счастью, решила, что он сделал это сам — и сказала ему идти по своим делам. Он принял зелье, что она дала, но голова до сих пор раскалывалась, а тело ныло. Как только она завернула за угол, Сириус скинул мантию и положил руку на плечо Римуса. — Почему ты притворяешься, что с тобой всё нормально? — шикнул он, помогая ему подняться по лестнице обратно в их комнату. — Ты едва можешь идти! — Всё будет нормально через минуту, — ответил Римус сквозь зубы. — У неё и без этого достаточно проблем. Уф, блядские лестницы. — Джеймс сказал, что он сразу же отправит сову отцу, — сказал Сириус, пока они медленно взбирались по мраморным пролётам. — Если кто-нибудь знает, что произошло, так это Поттеры. — Да, — прохрипел Римус и кивнул. — Хорошо… — но он знал, что в этом не было смысла. То, что случилось, уже случилось, и это было именно так ужасно, как Кастор и обещал. Это был конец надежд на нормальное отношение к оборотням. В их комнате Джеймс всё ещё ждал ответа от родителей. Римус тяжело опустился на кровать, его грудь вздымалась, каждый сантиметр тела болел, кожа пылала. — Вы можете просто прогулять, — неловко сказал Сириус, глядя на них. — Мы постоянно так делаем. Римус покачал головой. Он поднял себя на ноги, опираясь на балку кровати для поддержки. — Не могу рисковать. У нас первым арифмантика, там будет Снейп — если все газеты будут писать о нападении оборотней и меня не будет на уроке, хотите поспорить, какие слухи он начнёт распускать в первую очередь? Я в душ на пару минут. Он слышал громкий шёпот троих мародёров даже из-за двери, но у него не было энергии фокусироваться на чём-то, кроме того, как пережить следующие несколько часов. Он выкрутил кран и позволил шуму воды заглушить их голоса. *** АТАКА ОБОРОТНЕЙ — МАГИЧЕСКОЕ СООБЩЕСТВО ТРЕБУЕТ ДЕЙСТВИЙ! Сотни людей пострадали от череды жестоких атак, совершённых оборотнями в минувшую ночь полнолуния, в результате чего пятнадцать волшебников оказались убиты и по меньшей мере пятеро пропали без вести и считаются похищенными. Ответственные за это существа до сих пор не были идентифицированы, и отдел мракоборцев посоветовал всем находиться в состоянии повышенной боевой готовности и обращаться к указанному ниже руководству Министерства по вопросам идентификации и обращения с оборотнями, которые классифицируются в категории ХХХХХ и считаются крайне опасными. Временно исполняющий обязанности министра магии был раскритикован за неспособность организовать Реестр оборотней, разработанный Ньютом Скамандером в 1947 году. От лица оппозиции сегодня с заявлением рано утром выступил Абраксас Малфой: «Нападения прошедшей ночью являются лишь очередным подтверждением необходимости реформы Министерства, и от лица древних и законопослушных магических семей Великобритании мы требуем более строгих санкций к полулюдям и другим нежелательным и потенциально опасным личностям». Это заявление спровоцировало серьёзные возмущения во «всё более и более разваливающемся», как называют его наши источники, Министерстве… — Никаких имён, — мрачно пробормотал Джеймс. — Это нехорошо. — Защищают семьи жертв? — предположил Сириус. — С каких это пор «Ежедневный пророк» заботится о подобном? — ядовито прошипела Лили. — Да и Министерство?! — Осторожней с тем, что говоришь! — прошептал Питер, распахнув глаза. — Моя двоюродная сестра из «Пророка» говорит, что им отправляют очень строгие требования к тому, что можно писать — про Министерство, про войну, про всё — и повсюду шпионы, которые следят за ними и проверяют, чтобы никто не был слишком критичен. Все замолчали, и Лили нервно оглянулась, кинув взгляд через плечо. Это не имело значения: все в Большом зале, похоже, говорили только об одном, собравшись в группы над газетами и перешёптываясь друг с другом. — Не то чтобы мы не согласны с тем, что пишут в газетах, — прошептала Марлин, наклонившись вперёд. — Я ненавижу политику Малфоев точно так же, как и все полукровки, но он прав насчёт бесполезности Реестра. Оборотней нужно держать взаперти, иначе подобные вещи всегда будут происходить, с Тёмным лордом или без него! — Это полная хуйня! — нахмурился Сириус. — Подобные организованные нападения происходят только в тех случаях, если за ними кто-то стоит. Этого никогда бы не произошло, если бы их не направлял Волдеморт. Все за столом скривились, когда он произнёс его имя. Римус заметил, что это стало происходить всё чаще и чаще по мере увеличения списка пропавших людей, все доверяли друг другу всё меньше и меньше. — Они всё равно опасны, — ответила Марлин. — Я не понимаю, почему мы притворяемся, что это не так — это написано прямо здесь, — она ткнула пальцем в чёрно-белую газету. — Категория ХХХХХ. Я знаю, что они в этом не виноваты, они могли бы быть совершенно нормальными, если бы не это, но факт остаётся фактом. Никто ничего на это не ответил. Римус изо всех сил пытался игнорировать всех. Он был занят тем, что писал письмо профессору Фероксу, который был единственным человеком в кругу Римуса, кто этой ночью находился в потенциальной опасности. Ливия его знала, однажды он напал на неё, и, по мнению Римуса, она казалась одной из тех, кто помнит все обиды. Кроме того, благодаря письму он мог отвлечься от того, насколько ужасно себя чувствовал. Римусу было больно, его трясло. Он знал, что и выглядит ужасно, и решил, что будет лучше держать голову опущенной. — Она не знает, о чём говорит, — прошептала ему Лили по пути из зала. — Марлс просто видит весь мир чёрно-белым. Не принимай это близко к сердцу. — Всё нормально, — устало ответил Римус. — Не переживай за меня. И всё же он ужасно боялся ухода за магическими существами, который стоял в расписании в этот день и где ему придётся сидеть вместе с Марлин. Он нанёс косметические чары, чтобы скрыть свои новые шрамы, и всё же не мог скрыть того, что бесконечно измотан. И это ещё не говоря о разрывающем чувстве вины, которое терзало его из-за этих нападений. Он знал, что это случится. Он сказал Дамблдору, но этого было недостаточно, он обязан был сделать больше. Арифмантика прошла не так уж плохо, здесь у него были Сириус, Джеймс и Лили, они сформировали вокруг него защитный пузырь, когда они заняли свои места в конце класса. Делать упражнения было практически невозможно, Римус понял, что его разум как-то странно надломлен и не в состоянии удержать надолго ни одной мысли. Джеймс и Сириус принялись за свои привычные клоунские придурковатости, создавая необходимую диверсию каждый раз, когда учитель бросал взгляд на Римуса. Он был так им благодарен, особенно учитывая то, что они тоже не спали всю ночь. После этого Сириус проводил его на уход за магическими существами, потому что у него был свободный час, и у Римуса не было энергии отказать. В коридорах шаталось слишком много народу, чтобы он мог прислониться к нему для поддержки, поэтому они просто медленно шли. — Сбеги с урока? — умолял Сириус, глядя, как Римус с трудом спускается по третьему пролёту. — Ты показал своё лицо, Нюниус тебя видел… Римус лишь покачал головой и продолжил свой шаткий путь. Когда они спустились до конца, несколько парней с третьего курса пробежали мимо, крича друг на друга и смеясь. Один из них пихнул Римуса своей сумкой, что было бы полнейшей ерундой в хороший день, но в этот момент было сродни катастрофе. От удара Римус отлетел на перила. Он закусил губу, когда впечатался левым боком в твёрдый камень, но не смог сдержать тихий вздох боли. — Сиртис-корпиус! — закричал Сириус, достав палочку и выстрелив проклятием в пробежавших парней. Те вскрикнули, когда мраморная лестница под ногами превратилась в зыбучие пески и начала засасывать их. Сириус остановил это, только когда они вошли в песок по пояс, и их ноги уже болтались с другой стороны. — Смотрите, куда идёте! — злорадно бросил он и помог Римусу спуститься с последних нескольких ступеней. Никто не вмешался — никто не вмешивался, когда в деле был замешан Сириус — а Римус был слишком занят тем, чтобы успеть на свой урок вовремя. — Обещай мне, что ты вернёшься и освободишь их? — попросил он, когда они почти подошли к кабинету. — Нам не надо, чтобы ты ещё и отработку получил до кучи… — Если кто-нибудь другой не найдёт их до этого, — пожал плечами Сириус. — Я только преподал им урок, любой староста сделал бы то же самое. В обычной ситуации Римус посчитал бы это забавным, но сейчас ему казалось, что он сам проваливается в зыбучий песок, его конечности двигались медленно и тяжело, вокруг всё стало затуманенным и размытым. — Ладно, — сказал Сириус. — Я вернусь через час и заберу тебя. — Меня не надо забирать, я не ребёнок, — пробормотал Римус. — Нет, — Сириус мимолётно сжал его руку. — Ты мой Лунатик. Римус сделал мысленную заметку сохранить эту фразу на будущее, когда он будет один и сможет погреться в мысли о том, что является для Сириуса кем-то особенным. Прямо сейчас он ненавидел себя слишком сильно, чтобы позволить кому-то другому быть добрым к нему. Уход за магическими существами прошёл хуже, чем он мог себе представить. Его температура поднялась ещё выше от перегрузки организма, и он постоянно утирал пот, волосы прилипли ко лбу. Несмотря на то, что завтрак был лишь час назад, его желудок ощущался пустым, бесконечно растущим гротом. Голова раскалывалась, перед глазами всё плыло, но он сидел с прямой спиной и неотрывно смотрел на доску. Они должны были проходить драконов — определять различные виды и их индивидуальные качества. Кеттлбёрн начал урок, как и всегда — с ужасающей и привычно душераздирающей истории о его встрече с тем существом, которое они проходили. Сегодняшний день ничем не отличался, и израненный профессор был в ударе — он потерял две конечности из-за драконов. Несмотря на оживлённую историю, только половина класса уделяла ей внимание (это можно было понять по выражению лёгкого ужаса на лицах, с которым они делали заметки). Остальная половина — Марлин и Мэри в их числе — были заняты тем, что читали главу в учебнике, где говорилось об оборотнях. — Есть что-то сексуальное в идее полузверя-получеловека, — прошептала Мэри через Римуса, у которого начала кружиться голова. — Мэри! — со злостью шикнула Марлин. — Это абсолютно бестактно, люди погибли! — Я же просто сказала! — Всё равно, ты бы так не думала, если бы встретила оборотня в реальной жизни! Летом я говорила с Сиан Болш; в прошлом году она поступила на целителя и проходила практику у одного целителя в отделе ликантропии в Святом Мунго. Они ужасно негигиеничны, большинство из них, потому не могут жить около нормальных волшебников и выживают практически только на подачках и благотворительности… — Ну, в таком случае, мне жаль их! — огрызнулась в ответ Мэри. — Это звучит просто ужасно, волшебники такие бессердечные. — Ты сейчас специально делаешь вид, что не понимаешь! Они опасны… — Прошу прощения, профессор Кеттлбёрн, — весь класс повернулся на голос Макгонагалл, которая стояла в дверях. У Римуса упало сердце — она пришла за ним? Министерство наконец пришло за ним?! Декан факультета Гриффиндора выглядела очень серьёзной, она держала в руке письмо, но не смотрела на Римуса. — Я прошу прощения за то, что прерываю. Марлин Маккиннон, могу я поговорить с вами? Марлин нахмурилась и поднялась, опуская своё перо обратно в чернильницу. Она бросила удивлённый взгляд на Мэри и Римуса и затем вышла за профессором Макгонагалл из кабинета. Дверь закрылась, и все уставились на неё в молчании. — У неё не может быть неприятностей, — прошептала Мэри Римусу. — Она такая пай-девочка. Римус пробормотал что-то в ответ, но его голод превратился в тошноту, и он не хотел открывать рот. Хотел бы он сейчас снять мантию, в комнате было так жарко и душно; он так вспотел под мышками и на спине. — Ты в порядке, дорогой? — обеспокоенно спросила Мэри. — Ты выглядишь так, будто тебя сейчас вырвет, это из-за этих жутких историй Кеттлбёрна? — М-м-м-ф-ф-ф, — слегка кивнул Римус, и боль прострелила его шею от этого движения. Он опустился лбом на руки, надеясь, что выглядит так, будто просто интересуется собственными записями. Но у Мэри больше не осталось времени, чтобы допрашивать его. Из-за дверей кабинета раздался кошмарный взвизг, за которым последовал леденящий кровь крик, полный отчаяния. Мэри мигом вскочила на ноги и вылетела из кабинета к подруге. Римус успел уловить лишь мгновение, как дверь открылась и закрылась, Марлин, рыдающая на коленях, и рядом наклонившаяся Макгонагалл, гладящая её по плечу. Даже Кеттлбёрн затих на несколько секунд, прежде чем вернуть себе самообладание и прочистить горло. — Мы живём в тяжёлые времена, — сказал он, что было на него не похоже. — Я призываю вас всех быть добрыми друг к другу, особенно в преддверии вашего ухода из Хогвартса. После этого урок продолжился, но на гораздо более приглушённых тонах, и у Римуса, оставшегося за партой в одиночестве, уходили все силы на то, чтобы не упасть в обморок. За пятнадцать минут до окончания урока в дверь снова постучали. — Войдите! — рявкнул Кеттлбёрн. Дверь открылась, и вошла Лили. — Доброе утро, профессор, я пришла за вещами Марлин. Кеттлбёрн кивнул и указал на их парту, где до сих пор лежали её вещи, и сумка висела на спинке стула. Лили подошла и начала быстро всё собирать. Она бросила взгляд на Римуса и подняла бровь. — Простите, профессор — можно попросить Римуса дойти со мной? Я не знала, что Мэри тоже оставила свои вещи… — Конечно, конечно, — отвлечённо кивнул учитель, рисуя диаграмму драконьих гнёзд на доске. — Главы с восемнадцатой по двадцатую к следующему уроку, пожалуйста, мистер Люпин. — Да, сэр, — прохрипел Римус и взял сумку Мэри. Спасибо вселенной, что она была нетяжёлой. И спасибо вселенной за Лили Эванс. Как только они вышли в коридор, Римус тяжело прислонился к стене и закрыл глаза. — О, Римус, — тревожно сказала Лили, прижимая прохладную руку к его лбу. — Ты ужасно выглядишь! — Я в порядке, — неубедительно пробормотал он, не открывая глаз. — Просто дай мне секунду… Как Марлин?.. — Она уехала домой, — Лили понизила голос, хотя они были совершенно одни. — На её брата, Дэнни, напали ночью. Святой Мунго начал публиковать имена. У Римуса поплыла голова; он открыл глаза, увидел перед собой чёрные точки и снова закрыл их на случай, если потеряет сознание. — Он…? — Он жив. Но… говорят, всё очень плохо. Чувство вины переполняло Римуса и терзало его внутренности. Как ему теперь смотреть Марлин в глаза? — Пойдём, — Лили взяла его руку и положила себе на плечи. Это было очень удобно, но Римус не решился слишком сильно на неё опираться. — Я отведу тебя в башню, ты не можешь учиться в таком состоянии. Скажу, что ты помогаешь мне собирать вещи Марлин. — Кто-то должен сказать… — он собирался сказать «Жасмин», но осознал, что это до сих пор секрет, — …мадам Помфри, — глупо закончил он. — Марлин не придёт на урок целительства. — Я уверена, что она уже знает, — резко ответила Лили. — Давай, пойдём. Отказать ей было гораздо труднее, чем Сириусу.