All the Young Dudes

Разумеется, все были безумно рады видеть Марлин. Сириус протащил её через портрет Полной Дамы так быстро, как мог, и провозгласил о её прибытии всей общей комнате, как будто сам наколдовал её из ниоткуда. Лили и Джеймс подбежали, обняли её и забрали из рук сумку и мантию, после чего отвели к камину, где Мэри обняла её так сильно, что Марлин практически запищала. — Мы скучали по тебе! — воскликнула Мэри, когда наконец отпустила свою подругу. — Да, я вижу! — выдохнула раскрасневшаяся Марлин. — Неужели вам было настолько скучно без меня? Римус стоял немного поодаль. Они с Марлин всё равно не особо часто обнимались, так что он решил, что это останется незамеченным. С опаской наблюдая за ней, он сел в самое дальнее кресло, пытаясь не привлекать к себе внимания. В какой-то момент Кристофер тоже вошёл и теперь, наверное, направлялся в свою комнату. Краем сознания Римус надеялся, что Крис не злился на него, но отложил эту мысль на потом. С возвращением Марлин он снова начал переживать из-за слишком многих вещей. — Как Дэнни? — спросила Мэри, понизив голос. — Он… поправляется, — кивнула Марлин, её глаза были серьёзными. — Он сейчас дома, мама, как всегда, сводит его с ума. Он не станет… он не станет возвращаться в «Кэннонс», — она сглотнула и опустила взгляд на свои руки. — Это просто невероятно, — Джеймс ударил кулаком по подлокотнику кресла. — Будь я их менеджером, я бы… — У него всё равно слишком серьёзные травмы, — Марлин покачала головой, быстро вытирая слёзы под глазами. — Он в любом случае был снят с игры до конца сезона; пройдёт не один месяц, прежде чем он снова сможет сесть на метлу. Так что. С тем же успехом можно и уйти совсем. — Всё равно дерьмово, — пробормотал Джеймс. — Да, но... — Марлин стоически подняла взгляд, — я не могу их винить. Знаю, что я бы на их месте… в общем, не важно. Теперь нет смысла думать об этом. Римуса тошнило от напряжения. Все, сидящие здесь, знали, чем он был, — все, кроме Марлин. Чувство вины, которого он успешно избегал всю неделю, сейчас обрушилось на него холодным душем. Это была его обязанность — предупредить всех о нападении. Он сказал Дамблдору, но этого было недостаточно: он их подвёл. И теперь доказательство его ошибки сидело прямо перед ним с бледным худым лицом и тёмными от переживаний глазами. Марлин прочистила горло и сверкнула храброй улыбкой: — Я поговорю с мадам Помфри, как только смогу: может, она порекомендует что-нибудь. Целители в Святом Мунго были бесполезны, их больше заботило, как бы запереть его, вместо того, чтобы помочь ему. Практически никто не мог ответить на мои вопросы про трансформации, или про последующий уход, или про облегчение боли… Было похоже, что им вообще не хотелось говорить о нём, как будто хотелось притвориться, что его вообще нет… Её голос становился всё выше и напряжённей, пока она говорила это, её душили слёзы. Она снова прочистила горло. — Я хочу сказать, я знаю, что он такое, не поймите меня неправильно. Знаю, чем он станет. Но он, блядь, всё ещё мой брат! — Конечно брат, — сказала Мэри, сжав плечо Марлин. Она посмотрела на Римуса, и Римус опустил взгляд. Нет. Никак нет. Определённо нет. Никто ничего не сказал, но у всех было одинаковое выражение на лице. Они сейчас думают обо мне, подумал Римус. Они винят меня? Гадают ли они, на что я способен? — Ладно, — Марлин снова покачала головой. — А здесь что происходило? Это твой кот, Лили? — Подарок на День святого Валентина, — улыбнулась Лили, поглаживая мурчащий комочек у себя на коленях. — Его зовут Иероним. — Броско, — фыркнула Марлин с улыбкой. — Молодец, Поттер, ты большой душка. — Ты же всё ещё в команде, да? — спросил Джеймс, наклонившись вперёд. — Мой звёздный загонщик?! — Разумеется, — закатила глаза Марлин. — Могу предположить, время тренировок не изменилось?.. — Завтра с самого утра, — улыбнулся Джеймс. — И ещё мы планируем огромный… — с энтузиазмом начал Питер, но его перебили. — Эй, Маккиннон. Они все повернулись и увидели Жасмин у дивана, которая упиралась руками в бока и широко улыбалась. Она очевидно собиралась ложиться спать, её волосы были в полном беспорядке, и на ней была футболка оверсайз команды «Холихедских Гарпий» и широкие мужские пижамные штаны в полоску. — Привет, Патил, — ответила Марлин. Римус не видел её лица, но знал, что она улыбается. Она обернулась на диване, встала на колени, и девчонки крепко обнялись. Такое можно делать, осознал Римус, если вы девушки. Никто не считает это странным. Интересно, думал ли сейчас Сириус об этом же. Он надеялся, что нет. После этого все разговоры про оборотней закончились, что принесло облегчение. Римус лишь надеялся, что сможет избежать их и позже, когда они с Сириусом останутся наедине. Тот стопроцентно захочет узнать, что Римус чувствует и какие у него мысли… И да, ладно, хорошо, Римус понимал, что общение — это важно и бла-бла-бла, но… им теперь обязательно обсуждать каждую болезненную мелочь в скрупулёзных деталях?! Да бога ради. Он уже начинал психовать из-за того, что ещё даже не произошло. Он размял шею, затем плечи, заставляя себя расслабиться. Он до сих пор был на взводе из-за этого поцелуя в коридоре, осознал он. Он не был уверен, подразумевал ли это Сириус или просто хотел устроить шоу ради Кристофера, но это разбудило что-то в Римусе и теперь ощущалось… каким-то незавершённым делом. Он немного поёрзал на месте и это тоже попытался игнорировать. Мэри тактично пересела на другой конец дивана и теперь безмятежно красила ногти и болтала с Лили, которая играла с Иеронимом своим пером. Жас перелезла через спинку дивана, чтобы занять её место, и они с Марлин, склонив головы, тихо и быстро переговаривались. Римус почувствовал спёртый запах заклинания Муффлиато, которое ощущалось более странным снаружи, чем изнутри — как будто все их слова были размыты. Они сидели так близко друг к другу, что их ноги соприкасались, Жас закинула руку на спинку дивана прямо за головой Марлин, и на их позу многие бы как минимум подняли брови, если бы хотя бы одна из них была парнем. Джеймс с Сириусом эмоционально обсуждали предстоящий матч с Когтевраном, Питер время от времени встревал со своими тактическими замечаниями. Римус достал свою книгу и попытался читать. Бесполезно: он не мог сконцентрироваться, когда столько людей разговаривали вокруг. Последняя открытка от Гранта была спрятана в обложку «Мориса», и он снова её перечитал. На этот раз на лицевой стороне красовалась фотография полураздетой девушки в бикини, плескающейся в море. Даже Сириусу понравилась эта открытка. На обратной стороне написано было немного — Грант был немногословным человеком, когда доходило до письменного общения. Работаю усердно, развлекаюсь хорошо. Надеюсь у тебя всё хорошо. Люблю. И снова это слово. По всей видимости, Грант мог сказать его. Или написать. Он не мог написать фамилию Римуса одинаково два раза, но «люблю» было лёгким словом. Чёрт. Всего полчаса назад Римус был практически полностью беззаботным: окружённый друзьями, Сириусом и идиотским представлением, что всё будет хорошо, если они просто придумают действительно хорошую шалость. Но теперь на него упала тень, и неважно, куда он смотрел, Римус везде видел проблемы и свои собственные неудачи. Он со злостью захлопнул книгу на открытке, чуть сильнее, чем было необходимо. Все подняли на него взгляд. — Всё нормально, Лунатик? — ласково спросила Лили. — Нормально. Простите, — кивнул Римус. Он сунул руку в карман за сигаретой и быстро достал спичечный коробок. — Только не в общей комнате, пожалуйста! — Лили за долю секунды переключилась в режим старосты школы. — Ладно, ладно, прости… — он неуклюже поднялся на ноги, зажав сигарету в зубах. — Я поднимусь наверх. — Мы тоже пойдём в кровать, — сказала Марлин, но запнулась и покраснела. — В смысле, наверх. Спать. Эм-м. Ну, знаете — раз уж у нас тренировка с утра пораньше… Жас едва удерживала нейтральное выражение лица, пока махала всем на прощание и поспешно уходила наверх вслед за своей девушкой. Мэри с Римусом обменялись понимающими взглядами, но Джеймс и Лили сидели в блаженном неведении. — Спокойной ночи, — кивнул Римус всем, забросил на плечо сумку и направился к противоположной лестнице, ведущей к комнатам парней. Это было ошибкой. Когда он остался один, ничто больше не отвлекало его от мыслей — и они были жестоки. И довольно правдивы, по мнению Римуса. Раз семья Маккиннон больше никогда не забудет о последствиях его ошибки, то почему ему должны давать какие-то поблажки? И это были лишь те люди, о которых он точно знал, что подвёл их — но по всей стране, вдоль и поперёк её, сейчас были люди, которым предстоит пережить первое в своей жизни полнолуние. Хорошо, что его отец мёртв, а мать умыла руки. По крайней мере, он не мог причинить им ещё больше боли. Он сел на подоконник, позволив холодному ветру омыть кожу, курил и размышлял, ругая себя, пока не начал думать, что лучше просто выброситься с этого подоконника. Но то была лишь мимолётная слабость. Римус был слишком большим трусом, чтобы сделать то, что необходимо; это уж он знал наверняка. И всё же чувствовал сильную потребность сделать что-то. Что-то радикальное. Жестокое. Волку внутри понравилась бы долгая хорошая пробежка, но уже скоро наступит отбой. В ящике его комода в одном из носков была спрятана травка, но она сделала бы его лишь более угрюмым. Кто-то прятал в комнате бутылку огневиски, Римус чувствовал его запах, но это наверняка хранилось к его предстоящему дню рождения, и он не мог нарушить планы своих друзей. Может, включить проигрыватель и расслабиться немного? Но он никогда особо не любил танцевать, и его, как всегда, мучило бедро. Шаги Сириуса на лестнице прервали его мысли. Римус облизнул губы, вспоминая их поцелуй чуть раньше. Всегда оставался вариант «А». Абсолютное отвлечение. Приняв решение, он потушил сигарету и поднялся на ноги, чтобы решительно пересечь комнату. Он открыл дверь, как раз когда Сириус потянулся к ручке с другой стороны — лучше даже не давать ему шанса. — Как оно, Лунатик, просто пришёл проверить, вдруг ты… Он заткнул его резким поцелуем, столкнув их губы и притянув к себе за бёдра так, что они оказались крепко прижатыми друг к другу. — Оу, ладно… — выдохнул Сириус, когда наконец выкарабкался из его объятий. Он пнул дверь за собой, чтобы закрыть её, и Римус протащил его к кровати. Это было хорошо. Действительно, действительно хорошо. Яростная жажда Римуса встретилась с равной страстью Сириуса, и, сливаясь, они терялись друг в друге в лучшем из возможных смыслов. Терять себя в алкоголе или наркотиках было ничто по сравнению с потерей себя в Сириусе Блэке. К этому времени они занимались этим достаточно долго, чтобы знать, как далеко можно зайти. — Блядь, — простонал Сириус, когда всё было кончено, окна запотели, и в небе поднялась растущая луна. Римус снова потянулся за сигаретами, до сих пор дрожа, его горячая кожа словно вибрировала. — Блядь, — повторил Сириус, лёжа на спине и пялясь вверх. В прекрасном беспорядке. — С чего это вдруг? — Просто из-за тебя, — ответил Римус, выдыхая дым. — Просто хотел этого. — Не могу пожаловаться. Римус устроился обратно на кровати и тихо закурил. Это было хорошо. По крайней мере, лучше всего, что он мог представить. Но он до сих пор не вымотался. Немного устал, но нервозность и беспокойство никуда не делись. Он мог повторить. Он мог бы заниматься этим всю ночь, лишь бы заглушить собственные мысли. Подумав об этом, он взглянул на дверь — они не задёрнули занавески, и каким-то чудом это сошло им с рук. — Где остальные? — М-м? — Сириус уже закрыл глаза, но послушно открыл их, услышав голос Римуса. — О, эм-м… у Пита был третий раунд шахмат с каким-то злым гением со второго курса, когда я уходил, Мэри пошла спать, а Сохатый и его миссис пошли в ванную для старост. Они думают, что они такие незаметные, — он тихо засмеялся себе под нос. — Я пошёл чистить зубы, — сказал Римус и поднялся с кровати. В ванной мысли снова накинулись на него, и он не мог смотреть на себя в зеркало. Когда он вернулся в комнату, Сириус немного проснулся и сидел на кровати. Он улыбнулся Римусу: — Эй, я просто хотел спросить, как ты себя чувствуешь из-за Марлин и всего этого. — Нормально, — небрежно кивнул Римус, залез обратно в кровать и закрыл занавески. — Хорошо, что она вернулась. — М-м, надеюсь, ты не переживаешь из-за… — Нам обязательно об этом разговаривать? — Римус подполз к нему, оседлал его бёдра и начал целовать шею Сириуса, медленно покачиваясь на нём. — Чёрт возьми, снова? — Сириус сказал удивлённо, но не то чтобы недовольно. — М-м-м… — промычал Римус, крепко сжимая его запястья. Такие прекрасные, прекрасные запястья. — М-м-м… ну, ладно, но если ты переживаешь… — Заткнись, Блэк, — прорычал Римус, отстранился и посмотрел ему в глаза. Сириус так и сделал, закусив губу. Римус улыбнулся. — Так гораздо лучше. Никаких больше разговоров сегодня. *** На самом деле, эксплуатировать склонность Сириуса следовать прямым приказам было жестокой затеей. Но это сработало, и Римус получил своё мирное состояние хотя бы на одну ночь. Следующий день был труднее, но уроки и библиотека в очередной раз сыграли роль неплохого барьера между ними, а ещё бессменный пузырь из друзей, который окружал их, куда бы они ни шли. Более мудрый и смелый человек использовал бы это время, чтобы разобраться в себе, проанализировать чувства вины, стыда и отвращения к себе и, возможно, найти способы измениться к лучшему. Римус же предпочитал притворяться, что всё совершенно нормально. И Сириус, казалось, собирался позволить ему делать это, по крайней мере, пока. Они до сих пор проводили вместе практически всё время и не то чтобы ссорились. Даже если Сириус и удивлялся, почему либидо Римуса выстреливает каждый раз, когда он пытается завести серьёзный разговор, то он ничего не говорил. И в итоге предпринял другую тактику. В выходные, за неделю до очередной полной луны, они возвращались в школу из Хогсмида, и Римусу снова пришлось отстать от остальных из-за своего грёбаного бедра. Сириус и Джеймс болтали, идя впереди всех, но Кристофер задержался, чтобы пойти вместе с Римусом. Они вместе, большой группой, были в «Трёх мётлах», а Кристофер всегда смущался говорить в подобных ситуациях. Поэтому он воспользовался шансом сейчас. — Я рад, что тебе понравилась книга, — сказал он, сунув руки в карманы. — У неё такой хороший конец, да? — Да, отличный, — выдохнул Римус, пытаясь растереть своё бедро, чтобы заставить его двигаться. — Морис — персонаж — немного напоминает мне тебя. — Что? Ну нет, — он вспотел от усилий, несмотря на холодный февральский воздух. Он вытер лоб рукой, когда они принялись подниматься по холму. Сириус и Джеймс быстро уходили вперёд, смеясь о чём-то. Кристофер проследил за его взглядом. Он сжал губы в тонкую полоску. — Вы с ним…? — он не мог подобрать слова, и Римус знал это ощущение, поэтому просто дал ему прямой ответ. Не было смысла увиливать. — Да. — Оу, — Кристофер говорил расстроенно, как будто до сих пор думал, что они над ним просто подшутили. — И каково это? — Не знаю. Хорошо. Отлично. — Хотел бы я… — это прозвучало грустно, он так и не закончил предложение. После долгого времени и ещё бо́льших усилий не отставать от остальных Римус ласково прикоснулся к его плечу: — Для каждого есть свой человек, Крис. — Может быть. — Эй, Лунатик! Догоняй! — закричал Сириус. Они уже почти добрались до школы, и Сириус остановился под каменной аркой входных ворот, чтобы подождать его. — Увидимся позже, ладно, Римус? — пробормотал Кристофер и поспешил прочь забавной семенящей трусцой. Римус сделал последний рывок и наконец добрался до ворот замка. Теперь его бедро просто орало на него, суставы горели, боль простреливала всю длину ноги сверху донизу. Он кивнул Сириусу, у него не было дыхания на разговоры. Он опёрся одной рукой о каменную стену, надеясь, что Сириус не против подождать ещё немного, пока он соберёт себя по частям. — Прости, — наконец выдохнул он. — Ненавижу этот блядский холм. — Ты в порядке? — спросил Сириус, как-то странно на него глядя. — Прости, не хотел оставлять тебя вот так. — Ничего, — ответил Римус. — Ты меня знаешь, я просто немного хромой, — он выпрямился, скривился и снова принялся тереть бок. — Твоё бедро? — теперь Сириус упёр руки в бока и оглядывал его с ног до головы взглядом, уж слишком напоминающим мадам Помфри после плохого полнолуния. — Да, — пожал плечами Римус. — Оно всегда немного выёбывается. — Когда ты говоришь «немного выёбывается», ты имеешь в виду, что тебе больно? — Просто ноет, — раздражённо бросил Римус. — Значит, больно, — выгнул бровь Сириус. Римус ненавидел этот снисходительный взгляд. — И как давно оно болит? — О, даже не знаю, — Римус со злостью вскинул руки в воздух — какой в этом допросе смысл?! — С тринадцати лет. — Ты сейчас шутишь?! — Временами болит, временами нет. — Что говорит мадам Помфри? — Да блядь, я не ною ей из-за подобного дерьма! — Римус осознавал, что говорит всё громче, и несколько проходящих мимо третьекурсников уже обернулись и посмотрели на него, а затем убежали, хихикая между собой. — Ты просто невероятен, — Сириус сложил руки на груди и тряхнул волосами. — Она медсестра, она должна лечить тебя. Как бы ты отреагировал, если бы я сказал тебе, что мне больно уже пять лет?! — Это не одно и то же! — О чём ты вообще? — Ты не грёбаный обор… — он вовремя остановил себя. Они оба поспешно оглянулись, проверяя, не услышал ли их кто. Римус отчитал себя. Прошло уже много времени с тех пор, когда он последний раз позволил себе выйти из себя из-за кого-то. Сириус наклонился ближе, напряжённо уставившись на него. — Ты не заслуживаешь страдания, чёрт тебя дери, — пробормотал он. Это было больно. Он не понимал, почему, но эти слова ударили Римуса так резко, что выбили из него дух, так что глаза защипало от слёз. Он расправил плечи, прилагая все усилия, чтобы сохранить невозмутимое лицо. Он высоко поднял подбородок и встретил взгляд Сириуса в упор. — Я больше не собираюсь об этом разговаривать. Пойдём, а то пропустим ужин, — и пошёл вперёд, закусывая губу от боли в половине тела.