All the Young Dudes

Конечно, он мог бы сразу же рассказать обо всём Джеймсу и Сириусу, если бы захотел. Мог сыграть роль героя, насладиться вниманием, стать причиной их радости. Но не стал. Он говорил себе, что не хочет раскрывать секреты Александра Гордона или что он уважает намерения Макгонагалл. Но правда была в том, что он просто не хотел иметь к этому никакого отношения. Естественно, он хотел, чтобы Сириус был счастлив. Естественно, не хотел быть препятствием на его пути к счастью. И естественно, хотел, чтобы Гриффиндор победил Слизерин на финальном матче; хотел, чтобы Джеймс получил свою минуту славы. Он не хотел смотреть, как Сириуса вечно наказывают за ошибку, совершённую в шестнадцать лет. Он не хотел, чтобы предательство висело над ними, не хотел вспоминать об этом снова. И всё же, оно напомнило о себе само. Римус простил Сириуса в ванной комнате у Поттеров два года назад; освободил от этой тяжести искренне раскаявшегося парня с печальными глазами и кровью на руках. Это было до того, как они начали понимать друг друга, до всех этих хороших воспоминаний, хороших моментов, которые изменили их дружбу. Но Римус не забыл, что чувствовал тогда. Сириус мог полностью разрушить его, даже не пытаясь. И если уж на то пошло, то сейчас Римус был ещё более уязвим перед ним, чем в шестнадцать лет. Нет, сказал себе Римус. Между искуплением и местью есть разница. Сириус заслужил это. В понедельник утром Джеймс получил записку от Макгонагалл, чтобы он встретился с ней перед тренировкой по квиддичу. Он поспешил на встречу, даже не закончив свой завтрак — финальный матч был самой важной вещью в мире. Марлин и Жас начали гадать, в чём могло быть дело, и Питер с Сириусом с энтузиазмом склонились над столом, чтобы присоединиться к ним. Римус же просто ждал, с одной стороны чувствуя себя довольным, а с другой каким-то ещё. Ближе к концу завтрака из нагрудного кармана Сириуса раздался приглушённый голос Джеймса. — Бродяга! Бродяга! Поле для квиддича! Сейчас же! — Как думаешь, что ему от меня надо? — почесал затылок Сириус, когда они поднимались из-за стола. — О, мне кажется, тебе это понравится, — загадочно ответил Римус. — Давай, иди, кажется, у Джеймса был радостный голос. — Ты знаешь, в чём дело, да? — с подозрением посмотрел на него Сириус. — Может быть. — Ты, что, не хочешь, чтобы я провожал тебя до ухода за магическими существами? — Сам справлюсь. Давай! Иди уже! В следующий раз Римус увидел Джеймса и Сириуса только за обедом, они сидели, улыбаясь от уха до уха. Джеймс разложил перед собой расписание по квиддичу и отмечал дополнительные дни для тренировок, чтобы Сириус мог быстрее догнать остальных игроков. — Ты был прав, — Сириус улыбался и практически подпрыгивал на месте, когда Римус подошёл к нему. — Мне действительно это понравилось. Римус лишь улыбнулся в ответ. Ему было достаточно видеть его счастливым; и если любовь в самом деле проявлялась в поступках, он надеялся, что этого поступка было достаточно. — Чему ты так радуешься? — спросила Марлин, которая сидела напротив них. — Поздоровайся с вашим новым загонщиком, — выпалил Сириус. Джеймс засмеялся и кивнул. — О! — Марлин счастливо улыбнулась. — Великолепно! Эм-м… а что случилось с Гордоном? — Уехал домой, — ответил Джеймс. — Мы не должны спрашивать. — Оу. Ну, как бы то ни было, — Марлин покачала головой, — новости просто шикарные, я скучала по временам, когда ты прикрывал мне спину на поле. Но как Макгонагалл разрешила? Я думала, тебя вышвырнули за что-то совершенно непростительное…? — О да, — добавила Мэри, посыпая тёртым сыром картофельный суп. — Я тоже помню что-то такое, что ты тогда натворил? Сириус заметно изменился в лице и распахнул глаза. Римус помрачнел. Неужели это впервые пришло ему в голову? Римус, что, мучился из-за воспоминаний о событии, о котором Сириус даже не вспомнил?! Но он всё равно решил спасти его. — Ха, вы не можете ожидать от Сириуса, что он будет запоминать все выходки, из-за которых попадает в неприятности, — со смехом сказал он. Девчонки приняли этот ответ, и обед продолжился, но Римус чувствовал взгляд Сириуса на протяжении всей трапезы. Видимо, до него наконец дошло. Ну, подумал Римус, по крайней мере, сейчас у него уходит на это всего несколько часов. В это же время в прошлом году на это ушли бы месяцы. На всех последующих уроках этого дня инстинкты Римуса твердили ему быть уклончивым; быстро сбежать после последнего урока и спрятаться в библиотеке допоздна, а затем сразу пойти спать без единого слова. Но если честно — пытался он переубедить себя — разве это не было лишь очередным способом наказать Сириуса? Это уж точно не демонстрировало прощение. Он не забыл их последнюю ссору, и как Сириус назвал его «пиздец каким выматывающим». Вообще-то, это довольно сильно задело его тогда, и он знал почему: потому что это было жестокой правдой. Поэтому… на этот раз он попробует поступить по-сириусовски. — Не хочешь прогуляться после ужина? — беззаботно спросил он, постукивая пальцем по спичечному коробку, в котором хранил сигареты и — иногда — что-то более веселящее. — Да, — удивлённо улыбнулся Сириус. — Звучит неплохо. На столе возник десерт. Джеймс делал заметки о принципах работы телепортации и убирал со стола тарелки, как только они пустели, чтобы проверить, появится еда заново на них или же прямо на столе. — Поттер, если ты уронишь хотя бы один кусок пирога, я тебе голову оторву… — пригрозила Лили. *** Этим вечером они легко от всех улизнули и побрели в сторону Астрономической башни, потому что теперь, когда зима пошла на спад, вечера были довольно тёплыми и там точно никто не орал бы на них за курение. Они спугнули парочку пятикурсников, которые обжимались на парапете, и воспользовались своей привилегией старших, чтобы отправить их восвояси. — Серьёзно, когда мы были в их возрасте, мы никогда… — неодобрительно цокнул языком Сириус. — Уверен, что хочешь закончить это предложение? — саркастически выгнул бровь Римус. Они уселись. Римус свернул свою мантию, чтобы использовать её как подушку, и они прислонились спинами к стене и начали крутить сигареты. — Я правда рад за тебя, — начал Римус после первой затяжки. — Насчёт квиддича. Ты это заслужил. — Спасибо, — с облегчением выдохнул Сириус и кивнул. — Я, правда… эм-м. Я спросил Джеймса, и он сказал, что Макгонагалл спрашивала тебя, как ты к этому относишься. — Это так, — согласился Римус ровным голосом. — Естественно, я сказал, что нормально к этому отношусь. Естественно. — И я правда благодарен за это. Ты не обязан был, я бы понял. — Правда? — Римус наконец посмотрел на него. — Конечно, — серьёзно сказал Сириус. — Я заслуживал исключения из команды; я заслуживал исключения из школы за то, что сделал. Заслуживал отправиться в Азкабан. Я легко отделался и знаю это. — Я никогда не хотел, чтобы ты страдал, — сказал Римус. — Я ненавидел тебя за это — не буду врать. Но простил тебя тогда и не держу на тебя зла. Ты загладил свою вину, как и обещал. У него немного кружилась голова от произнесённых им слов. Это было немного, но он знал, что для них обоих эти слова много значили. Сириус всегда пытался понять его сильнее, чем кто-либо другой. — Всё равно, — ответил Сириус, накрыв своей ладонью руку Римуса. — Если ты до сих пор злишься из-за этого, это нормально. Я до сих пор чувствую себя виноватым. Это худшее, что я когда-либо делал. — Нам не обязательно об этом говорить… — Римус поёрзал, чувствуя дискомфорт. Он совсем не хотел об этом разговаривать. — Я просто хочу, чтобы ты знал, что я на самом деле до сих пор чувствую ответственность. Не виню никого, кроме себя — не виню даже Нюниуса. Даже… даже её. — Кого? — Римус растерянно нахмурился. Он почувствовал, как нога Сириуса задеревенела рядом с ним, его рука на секунду дёрнулась. — Мою мать, — тихо сказал он. Его дыхание было поверхностным, и он говорил так тихо, что даже Римусу приходилось напрягать слух, чтобы слышать. — Ты помнишь, что случилось на Рождество? Когда меня выгнали из дома… Римус кивнул. Как он вообще мог забыть? Это была одна из худших ночей в его жизни, а его жизнь была не сказать что сладкой. Сириус продолжил, глядя на свои колени и сжимаясь сильнее на каменном парапете: — До этого она всякое делала — ну, ты знаешь обо всём этом: резала, отнимала голос, испарила мои волосы в тот раз. Но — и я знаю, что это звучит странно — я никогда не думал, что она сделает… это. Она постоянно угрожала выгнать меня из дома, да чем только не угрожала. Но пока они не связались с Волдемортом по-крупному, я никогда не верил ей по-настоящему. Он остановился, чтобы сделать несколько глубоких вдохов, и затем храбро продолжил: — Это всегда было самым важным, когда я рос — семья. Верность семье. Я знаю, что они отказались от Андромеды, но мать знала, что мы всё равно поддерживаем связь, и никогда не пыталась остановить это. Поэтому я думал — ну, наверное, они планируют простить её когда-нибудь. Вернут обратно, потому что она семья. Это было довольно высокомерно с моей стороны, но я серьёзно никогда не думал, что это случится со мной. Он пристыжённо глянул на Римуса, как будто сказал что-то глупое и ожидал, что его высмеют. Римус ничего не сказал, лишь сжал его ладонь. Сириус вздохнул. — Но потом это произошло на самом деле — они наказывали меня столько раз до этого, я думал, что знаю, чего ожидать. Но не ожидал такого. Я никогда… мне никогда не было так страшно, — теперь его глаза были уже на мокром месте, и он со злостью смотрел вперёд. — Я ненавидел это чувство, и когда лежал в кровати у Поттеров, мог думать только о том, что ты или Джеймс повели бы себя лучше, чем я. Вы были бы смелее или смогли бы вырваться и дать отпор. Я даже не пытался, потому что… потому что они были моей семьёй. — Сириус… — Римус пытался говорить ласково, но Сириус покачал головой и быстро вытер глаза. — Нет, не надо, я говорю это тебе не для того, чтобы ты пожалел меня, не пытаюсь оправдаться. Этому не может быть оправданий. Я просто… не знаю, пытаюсь объяснить. В общем, это случилось на Рождество, и после этого я стал жить у Поттеров, так что у меня всё хорошо, да? Хочу сказать… я был в безопасности, мне нечего было бояться. Но мне всё равно казалось, что она доберётся до меня. Мне всё время снились кошмары об этом проклятии. Прости, я знаю, что это глупо. — Это совсем не глупо! — Всё равно. Мне казалось, что я должен сделать что-то, но мои идеи не всегда были самыми лучшими. Ты знаешь, каким я был — меня было слишком много, вёл себя как кретин. Мы с Джеймсом постоянно соревновались, пытались обскакать друг друга, да? А к Снейпу было так легко прикапываться, потому что он отвратительный и такой гадкий. Годрик, такой гадкий. Он пытался напасть на Мэри, а потом они с Регом попытались до тебя тоже докопаться, помнишь? И он не собирался останавливаться, что бы мы ни делали. И я просто… не то чтобы Снейп похож на мою мать или что-то такое — между ними разница, наверное, минимум в шесть оттенков зла — но из-за него я чувствовал себя так, как чувствовал себя из-за неё. Не мог себя контролировать. Я просто хотел напугать его; хотел, чтобы он тоже это почувствовал, может, тогда он бы остановился. Это не оправдание, и мне так жаль, Лунатик. Римус не отпустил руку Сириуса. Внутри него происходило что-то странное. Чувство, которое редко просыпалось, если на небе не было полной луны. Яростное и переполняющее желание защитить парня, сидящего сейчас рядом с ним. Сделать так, чтобы он больше никогда в жизни не боялся. Он притянул Сириуса к себе, забрал его сигарету и сомкнул их губы. — Это прощено, — сказал он. — Серьёзно. Сириус ничего не сказал, лишь посмотрел на него благодарно и счастливо, и Римус подумал, что если он запомнит этот взгляд, то больше никогда в жизни не будет испытывать трудностей с Патронусом. — И ты можешь винить в этом свою мать, если хочешь, — сказал Римус, чуть отстранившись. — Она та ещё сука. Сириус фыркнул и спрятал лицо на плече Римуса. — Придурок, — радостно засмеялся он. — Я так сильно, блядь, тебя л… — Кто здесь?! — на цыпочках вышла Мэри из-за угла. — О, — выдохнула она, увидев их. — Я надеялась, что вы Марлин и Жас, я уже сто лет пытаюсь их поймать и наконец покончить со всей этой хернёй с прятками. Сириус откинулся спиной на стену и быстро вытер глаза. — Привет, Макдональд, — ухмыльнулся он, посмотрев на неё. — О-о-о, это то, что я думаю? — Мэри поймала взглядом косяк в руках Римуса. — А ну делитесь! *** Пятница, 10-е марта, 1978 год — за несколько минут до полуночи. — Лунатик! Куда ты пропал? Они собираются разрезать твой торт, пока Джеймс окончательно не нажрался… — раздался голос Сириуса с лестницы. Римус пьяно улыбнулся самому себе. По его мнению, Джеймса уже всё равно было не спасти. Он скакал по всей мебели в общей комнате под Jean Genie уже полчаса. — Да, спущусь через секунду! — крикнул в ответ Римус. Он искал что-то, что можно было бы использовать вместо вазы, и наконец решил трансфигурировать старый резиновый сапог, который, наверное, Питер носил ещё на первом курсе. — Агуаменти, — пробормотал он, и вода из палочки слегка расплескалась из-за сидра в его организме. Он решил, что сидр будет лучше, чем виски, но, похоже, он сделал его ещё глупее, чем обычно. Он опустил букет тюльпанов в резиновую вазу и улыбнулся себе. — Что ты тут делаешь? — зашёл Сириус. Он тоже был пьян, нашёл где-то лиловую шляпу с широкими полями и напялил набекрень. — Цветы? — недоумённо спросил он. — Эм-м, да. От девчонки с Пуффендуя, из моей учебной группы. — Кто она?! — Миранда О’делл. Четвёртый курс. — Но почему?! — Потому что я её попросил, — ухмыльнулся Римус, наслаждаясь игрой. Сириус вскинул руки в воздух: — Лунатик! Я слишком пьян для твоих загадок! — Это для Хоуп, — Римус показал ему язык. — Я увижусь с ней завтра, помнишь? — О да! — Сириус снова улыбнулся, его глаза были практически фиолетовыми от оттенка его идиотской огромной шляпы. — Ты рад? — Знаешь, даже да. По крайней мере, мне не хочется проблеваться, как в прошлый раз. — Прогресс! — Сириус снова вскинул руки вверх. Музыка внизу стала ещё громче на несколько децибелов, звуки гитары снова разнеслись по комнате, и они услышали голос Джеймса: — A small Jean Genie snuck off to the city, strung out on lasers and slash-back blazers, ate all your razors while pulling the waiters… (Малыш Джин Джини ускользнул в город, растянувшийся линией лазеров, где то и дело мелькают блейзеры, выпил всё вино с марихуаной, пока тянулся к официанткам…) — Джеймс реально любит эту песню, да? — ухмыльнулся Римус, сунув руки в карманы и наслаждаясь мгновением тишины вдали от основной вечеринки. — После долгих лет Боуи наконец достучался до него, — ответил Сириус, делая пару осторожных шагов в сторону Римуса и прислоняясь к балке кровати в этой своей сногшибательно-беззаботной манере. — Нравится вечеринка? — он чуть склонил голову, задавая этот вопрос и флиртуя большими глазами, прямо как девушка. — Очень, — кивнул Римус и улыбнулся в ответ. — Кто-то пригласил Локонса, уроды. — Да? — Да, почему он такой вообще?! Римус лишь пожал плечами, следя за тем, как Сириус неосознанно качает бёдрами туда-сюда под басы, которыми вибрировали доски пола. Когда они окончат школу, Римус купит ему сто пар чёрных джинсов и не разрешит носить ничего другого. — Хочешь получить свой подарок? — вдруг спросил Сириус, поймав его взгляд. — Ты уже подарил мне подарок! — возразил Римус. Годовой запас шоколадных лягушек — хотя Римус был уверен, что он может заточить всё к тому времени, как экзамены закончатся. — Мне позволено дарить тебе больше одного подарка, — дерзко ответил Сириус. Он отошёл от кровати, расставил ноги на ширину плеч и игриво взмахнул руками словно магловский фокусник. Затем с драматичным поклоном одним пафосным движением снял с головы шляпу, запустил в неё руку и достал что-то небольшое металлического цвета. Он передал это Римусу, который по запаху почувствовал чистое золото. Это был прямоугольный контейнер чуть больше его ладони с такой же витиеватой гравировкой, как на его карманных часах, его было приятно держать в руке. Он открыл его и увидел аккуратный ряд из восемнадцати сигарет. На внутренней стороне крышки тоже был рисунок, и тонкие линии блестели, когда на них падал свет. Это было ночное небо с большой луной в углу и созвездием Большого Пса, сверкающим на перламутровой поверхности. — Сириус, — тихо сказал Римус, не отрывая взгляда от подарка. — Чтобы ты наконец избавился от этой мерзкой старой коробки из-под спичек. — Спасибо… это очень красиво. — Эй вы, двое, поторопитесь, а то Хвост начнёт есть торт без вас! — закричал Джеймс снизу, игнорируя попытки Лили заткнуть ему рот. Римус с Сириусом ухмыльнулись друг другу и направились вниз, держась за руки до самой последней ступени. Общая комната находилась в невероятном состоянии, практически неузнаваемом. Цветные гирлянды свисали со всех балок, воздушные шары летали туда-сюда словно странные медузы, рыцарские доспехи время от времени извергали невоспламеняющиеся фейерверки, и каждый сантиметр ковра занимали либо люди, либо пустые бутылки. — Jean Genie! Lives on his back! Jean Genie! Loves chimney stacks! He’s outrageous, he screams and he bawls… (Джин Джини! Он тот ещё гей! Джин Джини! Любит кокаин! Он возмутителен, кричит и рвёт глотку…) Большинство любителей электронной музыки скакали по комнате с грацией и величием на больших прыгающих ходулях, и их возглавляли Джеймс, Питер, Лили и Мэри, которые прыгали активнее всех. Джеймс остановился, увидев Римуса, и вскинул руки в воздух. — Луна-а-а-а-а-а-а-а-ти-и-и-и-и-и-и-к! — Торт! — начал скандировать Питер. — Торт-торт-торт! Все присоединились к нему, и толпа разошлась, открывая их взору Кристофера и Марлин, которые несли огромный прямоугольный торт размером с набитую подушку. Когда его поднесли к Римусу, он со вспышкой удовольствия осознал, что торт украшен шоколадной глазурью в форме гигантской книги в кожаном переплёте. — Две мои любимые вещи, — засмеялся он, игнорируя Сириуса, который пихнул его в бок. Он задул свечи, разрезал торт, оба раза загадав одно и то же желание. После этого Джеймс запустил череду тостов, что поддержали Сириус и Питер, и каждый следующий был более замысловатым и сложным, чем предыдущий. Это означало как минимум ещё две пинты сидра и «Ведьминого варева» от Мэри, когда это закончилось. Последним воспоминанием Римуса о вечеринке в честь своего восемнадцатого дня рождения стало то, как какой-то сумасшедший решил включить Goats Head Soup — который был его самым нелюбимым из альбомов у Rolling Stones, но он был пьян, и ему было плевать. Скачки и крики продолжились, и в комнате было жарко, и громко, и душно, и все раскраснелись и улыбались — и Римусу даже было всё равно, что Лили и Джеймс начали показывать на него пальцами и смеяться, когда заиграл последний трек, и все в комнате завопили изо всех сил: If I ever get back to New York, girl Gonna make you scream all night Yeah! You're a star fucker, star fucker, star fucker, star fucker, star! Yeah, a star fucker, star fucker, star fucker, star fucker, star! A star fucker, star fucker, star fucker, star fucker star! Если я когда-нибудь вернусь в Нью-Йорк, малышка, Я заставлю тебя кричать всю ночь. Да! Ты трахаешь звезду, трахаешь звезду, трахаешь звезду, трахаешь звезду, звезду! Да, ты трахаешь звезду, трахаешь звезду, трахаешь звезду, трахаешь звезду, звезду! Ты трахаешь звезду, трахаешь звезду, трахаешь звезду, трахаешь звезду, звезду!