All the Young Dudes

And as we wind on down the road, Our shadows taller than our souls… И на извилистой дороге Наши тени выше, чем наши души… — Ты можешь стащить его, это по-любому не сложно, — сказал Сириус, стоя за спиной Римуса у витрины с трофеями. — Просто испари стекло на секунду. — Профессор Флитвик заметит, — Римус поднял бровь, отвлёкшись на призрачное отражение Сириуса в стекле. — Или кто-нибудь из Когтеврана. — Не, — тот встретился с ним взглядом и ухмыльнулся, сверкнув жемчужно-белыми зубами. — Никто не будет по нему скучать. — Мне кажется, — ответил Римус, облизнув губы, и снова посмотрел на небольшую золотую статуэтку на вершине трофея, — что Лайелл предпочёл бы, чтобы она осталась на месте. Так в Хогвартсе навсегда останется частичка него. — О-оу, ты что, размяк, потому что это последняя неделя? — поддразнил его Сириус. Римус спокойно улыбнулся: — Да, немного. Сириус засмеялся и доверительно наклонился к нему: — Я тоже. Римус состроил смешную морду: — Давай пойдём, я хочу есть. Обед. Они пошли по коридорам к Большому залу. Если не считать потока отработок Римуса после матча по квиддичу, у них выдалась довольно расслабленная неделя, и им нечего было делать, кроме как строить планы на будущее. Что, естественно, значило, что они не строили никаких планов на будущее. — Мы ничего не оставим после себя, — задумчиво сказал Римус, пока они шли. — А? — спросил Сириус, отвлёкшись на группу девчонок, которые со смехом прошли мимо них. Римус щёлкнул его по уху. — Эй! — Сириус увернулся. — Они смотрели на тебя, Римус «Ебать-Меня-Мы-Победили» Люпин. Так что ты говорил? — Мы ничего не оставим после себя, типа трофея Лайелла. — Мы с Джеймсом на Кубке квиддича. И Сохатый староста школы, разве это где-нибудь не записывается? И Питер победил в шахматном турнире. — А, да. Видимо, тогда только я, — несчастно вздохнул Римус. — Эм-м… что насчёт Гремучей ивы? — предложил Сириус. Римус лишь нахмурился на него. Ну, подумал он, вот что ты получаешь, когда пытаешься оставаться незамеченным. Он оставался в глубоких раздумьях весь обед — который состоял из рыбы, картофеля и выбора между гороховым пюре и цельным горошком (Римус поэкспериментировал с комбинацией того и другого). — Всё нормально, Лунатик? — спросил Джеймс во время еды. — Ты такой тихий. — Он переживает за своё наследие, — объявил Сириус. — Хочет себе трофей. — Заткнись, не нужен мне трофей, — покраснел Римус. — Если тебе интересно моё мнение, твоё комментирование заслуживает медали. За особые заслуги перед школой, — засмеялась Мэри. — Куда ни пойди в этом замке, везде услышишь «сраный боженька, это было близко!». Просто великолепно. Римус ухмыльнулся, почувствовав себя лучше. Он тихо наслаждался своими пятнадцатью минутами славы и получил достаточно сигарет и шоколада в подарок, чтобы хватило на всё лето. Что было очень кстати, решил он, ведь всего через пару месяцев придётся самому себя обеспечивать. — Не переживай, Риму: если сам-знаешь-что пройдёт в пятницу как надо, — прошептал Джеймс, наклонившись ближе, — то никто не забудет нас так быстро. — Я думал, весь смысл в том, чтобы никто не знал, кто это сделал? — поднял бровь Римус. — О, да ладно, — фыркнула Лили. И она была права. И всё же Римус не мог не переживать. Он не хотел, чтобы единственным напоминанием о нём оставалась Гремучая ива или эта богом забытая хижина. — Как появляются призраки? — задумчиво спросил он, глядя на Почти Безголового Ника, который проплывал мимо и болтал с Толстым Монахом. — Мерлин, Лунатик, взбодрись, блядь, уже, — простонал Сириус с полным ртом картофеля. — Тебе нужно умереть, чтобы стать призраком. И, наверное, придётся умереть здесь, прямо на территории школы. Римус пожал плечами. Вряд ли он умрёт в Хогвартсе, только если что-то пойдёт крайне не так в следующие несколько дней. — Тогда портрет, — сказал он. — …Вообще-то, нет. Я не хочу разговаривать сам с собой, это жутко. — И они очень дорогие, — сказал Джеймс. — Наша семья никогда даже не заморачивалась. — Типичные Поттеры, — высокомерно сказал Сириус. Его тарелка уже опустела, он положил вилку и нож ровно посередине, и вскоре они испарились. — Само собой, все члены семьи Блэк сохранены для будущих поколений в семейной галерее. — Даже ты? — посмотрел на него Римус. — Не я, — покачал головой Сириус с лёгкой улыбкой. — Я был не там, когда стал совершеннолетним. Хотя, наверное, портрет Регги уже готов. Этот идиот. — Римус! — Марлин подбежала к их столу. Она раскраснелась и была явно воодушевлена чем-то. — Да? — Римус сел прямо и выжидающе посмотрел на неё. — Можно тебя на минутку? У меня для тебя кое-что есть! — она прыгала с ноги на ногу, очевидно желая рассказать ему что-то. — Эм… ладно… — Римус нервно оглянулся по сторонам. Ему не нравились сюрпризы, но он доверял Марлин, а она казалась такой счастливой. — Пойдём со мной, — она схватила его за руку и потащила за собой. — Мне тоже…? — начал Сириус, но Марлин покачала головой. — Это личное! Пойдём, Римус! — она практически вытащила его из зала, по всей видимости, наплевав на то, что теперь Римус пропустит десерт. — Уф, притормози, а, — запыхался он, чувствуя, как щёлкает его бедро, когда они начали подниматься по первому лестничному пролёту. — Прости, я просто так хочу показать тебе! — Что показать?! — Это личное! Он вздохнул и просто сосредоточился на том, чтобы не отставать от неё. Иногда у Римуса создавалось впечатление, что его всю жизнь таскали по этому замку люди, гораздо спортивнее него. Когда они дошли до общей комнаты Гриффиндора, Римус вопросительно посмотрел на неё, и она вдруг засмущалась и начала кусать ноготь на большом пальце. — Что? — сказал он. — Недостаточно лично?! — он обвёл рукой пустую комнату — все сейчас были на ужине и наверняка наслаждались десертом. Он уже сто лет не ел яблочный пирог, это будет просто типичная удача Римуса, если его подают сегодня, а он это пропустит. — Наверное, лучше подняться к тебе в комнату, — сказала Марлин, снова отправляясь в путь. — На всякий случай. — Господи боже, Марлс, в чём дело? — Римус прошёл за ней вверх по лестнице. — О, я просто резко решила, что мне нравятся парни, так что заманила тебя сюда, чтобы соблазнить, — беззаботно бросила она через плечо. — Ты проводишь слишком много времени с Мэри, — с сарказмом ответил он. Когда они зашли в их комнату, она закрыла дверь, и Римус присел на свою кровать, потому что у него болела нога. Она с опаской огляделась по сторонам. — Почему здесь только три кровати? — Приёмочные испытания для розыгрыша прошли немного не по плану, — пожал плечами Римус. Марлин лишь покачала головой, будто усталая мама вредных детей. Она запустила руку в карман, достала оттуда небольшую банку и протянула её Римусу. — Снимай штаны, — сказала она. — Что, прости?! — Это для твоей ноги! — она, сияя глазами, с энтузиазмом открыла банку. — Я сделала это для тебя, и Дэнни протестировал и всё такое! — Что… что это даст? — он с опаской заглянул внутрь. То, что было внутри, своей полупрозрачной, густой и липкой консистенцией походило на вазелин. — Я думала о твоих словах, что совмещение магловской и волшебной медицины помогает лучше, — объяснила она. — И решила поэкспериментировать. Я попробовала валериану, и окопник, и куркуму… Оказалось, что имбирь сработал лучше всего, кто бы мог подумать. После этого я просто смешала его с необходимым количеством противовоспалительной припарки, а, и ещё немного бадьяна для дополнительной силы. Давай уже! Втирай! — Эм-м. Ладно… — сказал Римус, взял банку и ушёл в ванную, заперев за собой дверь. Какое-то время он подержал банку в руках, принюхиваясь к содержимому. Оно пахло имбирём, довольно приятно и не слишком резко. — Не бери много, — крикнула Марлин через дверь, он вздрогнул и отошёл так далеко от двери ванной, как только мог. — Просто вотри в кожу в том месте, где болит. — Ладно, — хрипло ответил он. Это было странно. Но он был обязан попробовать ради Марлин, если это было предложением мира. Он аккуратно поставил банку на край ванны. Потом расстегнул штаны, приспустил до колен вместе с боксерами и забрал немного смеси — размером с виноградину — чтобы тщательно размазать по голому бедру. Сперва кожу немного защипало, а затем нога начала прогреваться — но приятно. Он чувствовал, как тепло распространяется по поверхности кожи, затем вглубь, до суставов, хрящей и костей, успокаивая все мышцы по пути. Это было чувство, которое он давно уже позабыл. Это было облегчение. — Марлин! — крикнул он. — Что?! Всё нормально?! — тревожно крикнула она в ответ. — Если ты всё ещё хочешь соблазнить меня, — ответил он, — то сейчас я наверняка сделаю всё, что ты захочешь. Он услышал, как она смеётся с другой стороны двери. — Значит, это сработало? — Это просто чудо, чёрт возьми! — Это просто магия, чёрт возьми, идиот, — ответила она. — Ну тогда выходи! Он быстро натянул и застегнул штаны, затем прошагал к двери и распахнул её. Нога даже не дрогнула. Его бедро болело так долго, что он практически не помнил, каково было ходить и не думать о своих ограничениях. Он заулыбался Марлин, схватил её за талию и закружил на руках. — Спасибо! — повторял он снова и снова. Она запищала: — Люпин, ты, придурок, отпусти меня! Он поцеловал её в щёку и поставил на место. — Ты гораздо сильнее, чем выглядишь, — засмеялась она, покраснев, и заправила прядь волос за ухо. — О, я так рада, что это сработало! Я так много раз хотела попросить помощи у мадам Помфри, но решила, что ты бы не хотел, чтобы я об этом распространялась. — Спасибо, — повторил он. — Ты… ты потрясающая! Хотел бы я чем-нибудь отплатить тебе! — Ты уже отплатил, — покачала она головой. — Ты помог Дэнни, хотя даже ни разу не встречал его и знал, как это опасно. И… ты помог мне тоже в конце концов. Теперь я знаю, чем хочу заниматься. Мы собираемся победить в этой войне, и когда она закончится, я начну заниматься настоящими исследованиями ликантропии, знаешь, я хочу открыть настоящие клиники, чтобы люди могли получить необходимую помощь. Если все остальные увидят то, что я вижу в тебе и моём брате, тогда, возможно… я не знаю, возможно, всё будет лучше. Она смущённо смотрела себе под ноги, говоря это, но Римус не мог перестать улыбаться, переминаясь с ноги на ногу, просто чтобы доказать себе, что ему больше не больно. Ничего не болело. Он должен рассказать Сириусу. — Ты будешь невероятным целителем, Марлс, — он снова обнял её. — Можно мне это оставить? — он вернулся в ванную за банкой и показал Марлин. — Конечно, можешь! — кивнула она. — Я не знаю, как долго длится эффект… если тебе не будет трудно, можешь отмечать каждый раз, когда будешь втирать заново? Было бы неплохо знать… — Да, да, что угодно, — ответил он, тщательно закрывая крышку. — Я пойду найду Жас — она понятия не имеет, где я была целый день, сказала ей, что это для розыгрыша, но, кажется, она мне не поверила… — Они все уже в общей комнате, только вернулись с ужина, — отрешённо ответил Римус, до сих пор в восхищении глядя на банку. — Откуда ты это знаешь? — Эм-м… — он неловко поднял взгляд. — У меня хороший нюх… ну, очень хороший. Она распахнула глаза и неверяще покачала головой: — Мне ещё столько нужно узнать… — Пойдём, — засмеялся он, похлопав её по плечу. — Не всё сразу… *** Сириус повёл себя как истинный джентльмен, когда Римус рассказал ему новости о лекарстве Марлин, и даже ни разу не сказал: «А я тебе говорил». Он был слишком счастлив, слушая болтовню Римуса о том, насколько лучше он себя чувствует. — Я даже не знаю, что сделал, — вздохнул Римус, когда они легли спать позже этой ночью. — Что ты имеешь в виду? — зевнул Сириус. — Ну, знаешь. Ты придумал Лектиункула Магна для меня ещё на первом году. И Лили тоже создала для меня лист для чтения, и ты, Питер и Сохатый все стали анимагами, просто чтобы проводить со мной время. — К чему ты ведёшь? — Я не знаю, что сделал я, — ответил Римус, пожав плечами, — чтобы заслужить всё это. — Лунатик, — Сириус странно на него посмотрел, — ты снова этим занимаешься. — М? — Мы твои друзья! Друзья помогают друг другу! Как будто ты никогда ничего не делал для Лили, и Марлин, и Хвоста, и Джеймса, и меня… Мерлин, для меня больше, чем для кого-либо другого. — Я знаю, — ответил Римус, всё ещё улыбаясь. — Я знаю. Наверное, я просто чувствую себя таким везучим. — Ты реально размяк в последнее время, — ухмыльнулся Сириус, сложив руки за головой. — Значит, вот как это будет — жить с тобой? А я-то всегда думал, что ты такой крепкий орешек. — Всё равно крепче, чем ты, — Римус искоса на него посмотрел. У Сириуса были закрыты глаза, но он улыбался. Лучше момента уже не будет. — Ты серьёзно хочешь жить со мной? — спросил Римус. — Конечно, хочу, — ответил Сириус, не открывая глаз. — Я имею в виду… не только с родителями Джеймса. В нашем собственном доме. Сириус открыл глаза. — Естественно. Это и был наш план, разве нет? — Я… — Римус постарался подобрать правильные слова. Теперь ему было достаточно комфортно рядом с Сириусом, и он мог сказать что угодно. Но иногда это по-прежнему было старой доброй борьбой. — Я не был уверен. Ты знаешь, у меня немного денег… — А ты знаешь, что я в них купаюсь, — пожал плечами Сириус, шурша простынями. — Всё, что моё — твоё, и я не хочу, чтобы ты переживал из-за подобной скучной херни. — Это скучно только для тебя, потому что тебе никогда не нужно было думать об этом. — Ну, теперь тебе тоже не нужно об этом думать. Понятно? — Ладно, — кивнул Римус. Может, это что-то, что он сможет вспомнить позже, когда над ними не будет нависать война, и они смогут разговаривать о нормальных, обыденных вещах. А пока, если они не говорили о войне, Сириус предпочитал мечтать. Римус снова устроился на спине. — Тогда где мы будем жить? — В Лондоне, — твёрдо сказал Сириус. — В магловском Лондоне. — В большом доме? — Нет, — покачал головой Сириус, слегка нахмурившись. — Мне не нравятся большие дома: слишком много пустых комнат. Если мы будем жить только вдвоём, нам не нужно столько места. Это было весьма разумное замечание, но Римус ничего не сказал. Он понимал. Но если уж они вели себя разумно… — Я хочу, чтобы ты познакомился с Хоуп, — сказал он. Сириус открыл глаза. — Что? — Она умирает, — спокойно сказал Римус. — Рак лёгких — это магловская болезнь. В общем, это не лечится, и мне кажется, ей осталось не больше года. — Лунатик, мне так жаль… я понятия не имел. — Ничего, — ответил Римус. — Я знал с самой первой нашей встречи. Знал, что у нас немного времени. Она не идеальна, но любит меня. Хочу, чтобы она увидела, что у меня кто-то есть. Что я не один. — Лунатик… — Знаю, знаю, — засмеялся Римус. — Я снова размяк… — Нет, — Сириус протянул руку и положил её Римусу на грудь. — Просто это одна из самых приятных вещей, которые я когда-либо слышал. Римус тоже повернул голову, и они какое-то время смотрели друг на друга, улыбаясь в темноте тихой ночи. Когда его глаза защипало, Римус снова засмеялся и отвёл взгляд. — Боже, — сказал он. — Только послушай нас, мы хуже, чем Поттер и Эванс. — Только никому не говори! — засмеялся Сириус и быстро вытер глаза. — У нас ещё три дня школы, нам надо поддерживать репутацию.