All the Young Dudes

I would say I'm sorry If I thought that it would change your mind But I know that this time I have said too much Been too unkind I try to laugh about it Cover it all up with lies I try and laugh about it Hiding the tears in my eyes Because boys don't cry Boys don't cry Я бы извинился, Если бы считал, что это заставит тебя передумать, Но я знаю, что на этот раз Я сказал слишком много, Был слишком груб. Я пытаюсь смеяться над этим, Скрыть это всё за ложью, Я пытаюсь и смеюсь над этим, Пряча слёзы в своих глазах, Потому что мальчики не плачут, Мальчики не плачут. Они остались в этой комнате над пабом ещё на два дня. Марлин вернулась к ним тем же вечером, как и обещала, и принесла зелье для лёгочной инфекции Римуса. Она прописала ему отдых, но на следующий день Римус уже начал сходить с ума взаперти, так что они с Сириусом доехали на автобусе до пляжа. В апреле было ещё холодно плавать, так что они просто ходили. Вне туристического сезона там было очень тихо, так что они даже подержались за руки, совсем немного. Римус закрыл глаза и с улыбкой вдохнул морской воздух. Небо было серым, предвещая дождь, но свежий ветер очень приятно обдувал лицо, и он чувствовал себя лучше. — Когда вернёмся домой, — радостно сказал Сириус, — пойдём к Олливандеру и купим тебе новую палочку. — Отлично, — кивнул Римус. Он не колдовал после того, как вернулся. Он не доверял себе. — Только если Мэри подождёт с вечеринкой в честь твоего возвращения, — засмеялся Сириус. — Она с ума сходила, переживала за тебя. Мне кажется, ты ей до сих пор немного нравишься. — Ха, — ответил Римус. — И Лили тоже, само собой. Она очень сильно хочет рассказать тебе что-то, но сказала подождать, пока мы не соберёмся все вместе. — М-м. — Не могу дождаться, когда всё снова станет нормальным. Когда мы снова станем мародёрами, да? — Ага. — Ты помнишь, какая у Лайелла была палочка? Может, мы сможем найти такую же. — Не-а. — Лунатик? — М-м? — Всё нормально? — Ага. После этого Сириус затих, и Римусу стало стыдно. После своего короткого доклада Грюму он не чувствовал особого настроения разговаривать. Он слишком переживал, что скажет лишнего — он не знал, что Сириус может подумать о нём. И, вдобавок ко всему, Римус справлялся хуже, чем рассчитывал — вдали от стаи. Естественно, он был безумно рад вернуться к Сириусу. Но в то же время чувствовал, что ему чего-то не хватает. Он не хотел беспокоить Сириуса, поэтому прилагал все усилия, чтобы казаться нормальным. — Приятно выйти на улицу, — прокомментировал он, пока они шли. — Ты уверен, что ты Лунатик?! — поддразнил Сириус, притворяясь удивлённым. — Мой Лунатик ненавидит выходить на улицу… — Ну, проведи неделю взаперти в подвале и скажи мне, как ты начнёшь относиться к свежему воздуху, — пробормотал Римус. Сириус остановился на месте и посмотрел на него с обиженным выражением лица, слегка приоткрыв рот. — Прости, — сконфуженно сказал Римус. Он снова взял Сириуса за руку. — Я не хотел этого говорить. После возвращения он часто так делал. Огрызался. Любая мелочь могла взбесить его, и Сириус принимал весь удар на себя. — Ничего страшного, — неуверенно ответил он. — Не надо было над тобой смеяться. После всего этого. — Нет, я не хочу… не надо обращаться со мной так, будто я могу разбиться или ещё что. Мне нужно забыть это, это я виноват. Сириус долгое время ничего не говорил. Римус боролся с желанием покопаться в его голове, как его научили оборотни. Он не знал, работало ли это с не-оборотнями, но он точно знал, что Сириус очень резко отреагирует, если он попытается нарушить неприкосновенность его личных мыслей. — Тебе не нужно «забывать это», — уверенно сказал Сириус, — но было бы неплохо поговорить. — О чём? — О том, что произошло. В стае. — Я уже рассказывал об этом; я рассказал Грюму всё. Ты тоже там был. — Римус, — Сириус слегка приподнял брови, — да брось. Ты не рассказал ему всё. Я тебя знаю. — Всё, что было важно для военных действий, — решительно сказал Римус. — Значит, ничего больше там не произошло?! — Сириус отпустил Римуса, резко взмахивая своими руками и начиная активно жестикулировать. — Они просто заперли тебя, потом отпустили, и это всё было совершенно нормально? — Конечно, нет, — Римус сложил руки на груди, ему вдруг резко стало холодно. — Но никто не захочет слушать о таких вещах. — Может, я хочу. — Ну приехали, — закатил глаза Римус. — Ну ладно. Что ты хочешь услышать?! — Почему ты вообще туда пошёл? Почему ты не вернулся ко мне? — Так я и знал, — сказал Римус, ещё сильнее сжимая себя руками. — Ты злишься на меня! — Нет, не злюсь, не злюсь… — Это ты имел в виду тогда, да?! Той ночью, когда я вернулся! — О чём ты говоришь вообще?! — Ты знаешь! «Ты вернулся» — вот что ты сказал! Ты думал, что я не собирался возвращаться! Ты думал, что я ушёл навсегда! — Римус вдруг осознал, что уже кричит, и сам не понимал, почему разозлился так сильно, но теперь эта злость просто сжигала его. — Конечно, я так не думал! — закричал в ответ Сириус. — Я просто… просто не знал, что думать! Ты хоть знаешь, каково мне тут было? Ты просто исчез, и никто не разрешал мне искать тебя, и этот блядский Ферокс отказывался мне что-либо рассказывать, и Джеймс начал волноваться как сумасшедший, когда его родители заболели, и эти грёбаные Пруэтты… Сириус нечасто кричал, по крайней мере, не так часто, как Римус, и его голос очень быстро стал таким высоким, внезапно зазвучав невероятно аристократично и высокомерно. Конечно, это выбесило Римуса ещё больше. — О, какой бедняжка! Господи, я думал, ты уже вырос из своих замашек испорченного придурка! Нам больше не двенадцать, Блэк! На это Сириус просто онемел от возмущения. Римус чувствовал себя таким живым, как не чувствовал уже несколько дней, но ни за что бы в этом не признался. Он просто продолжил кричать, разбивая вдребезги покой пустынного пляжа, его голос звенел, рикошетом отлетая от тёмного сырого песка. — Прости уж, пожалуйста, что я не такой, как ты — мне не хочется ныть о каждой неприятной мелочи, которая со мной происходит! — Например?! — закричал Сириус, его щёки раскраснелись, глаза сверкали, и на секунду в голове Римуса пронёсся вопрос, наслаждается ли этим Сириус так же, как Римус. — Давай же, раз я такой эгоист, раз я такой ужасный, пожалуйста, просвети меня, что такое подлинный характер истинных и благородных страданий, Римус, я же знаю, что ты просто специалист в этом! — О, да пошёл ты! — Ну? Почему ты не вернулся?! — Потому что они ебали мне мозг! — Римус практически проорал это, волны, казалось, начали разбиваться о берег громче, и чайки в ответ кричали над их головами. Он просто пылал, наполненный словами, которые начали изливаться из него в ту же секунду, как только появлялись в голове. — Потому что я никогда ещё не чувствовал себя так — они были моей семьёй, и мы были одним целым, мы были там как дома, и это было… это ощущалось единственным местом во всём мире, где я был своим! Всё это, дело было во всём этом, только… — теперь из его глаз потекли обжигающе горячие слёзы, — только там был он, этот блядский… этот монстр. Он был таким злым, таким… и мне было так страшно, я хотел вернуться домой, к тебе, я хотел, но не мог просто оставить их с таким человеком. И они могли… они могли делать вещи, которые я не умел делать, они научили меня… и я просто больше не знал, кто я такой. Он вытер лицо, слёзы уже капали у него с подбородка. Он посмотрел Сириусу в глаза. — Я не знаю, кто я такой. Они уставились друг на друга, пока эхо его слов стихало между ними. Римус тяжело дышал, его щёки были такими горячими, но он чувствовал себя хорошо. Легко. Наконец, Сириус заговорил. Он спрятал руки в карманы и посмотрел вдаль. Улыбнулся. — И почему это всегда этот пляж, а? — Что? — Римус моргнул, сбитый с толку. Сириус снова посмотрел на него, сверкая глазами. — Почему мы с тобой откровенничаем всегда на этом пляже? — Может, мы просто любим драму. — Да как ты смеешь! — ухмыльнулся Сириус, и Римус засмеялся против воли. — Ну? — сказал Сириус. — Лучше себя чувствуешь? — Да. Эй, погоди-ка, ты сейчас намеренно меня выбесил? — Нет… — Сириус отвёл взгляд. — Сначала нет… — Мудак. — Это сработало. Римус не ответил, потому что он правда чувствовал себя лучше и не хотел снова ругаться. Они продолжили идти и в итоге пришли прямо к тому месту, где жили в палатках два года назад. Ветер поднялся сильнее, разгоняя песчаные дюны с клочками травы. Никаких палаток здесь не было. Это место казалось совершенно другим. — Думаешь, мы когда-нибудь сюда вернёмся? — спросил Римус, сунув руки глубоко в карманы, чтобы пальто не развевалось на ветру. — Надеюсь на это, — ответил Сириус. — Это моя мысль для Патронуса, это место. — Правда? — Римус удивлённо посмотрел на него. — Пока что это моё самое лучшее лето. — Справедливо. — Эй, смотри! — Сириус подошёл к куче камней, наклонился и подобрал длинную палку. Он помахал ею и ухмыльнулся. — Хочешь поиграть? Римус засмеялся. — Давай. Сириус быстро огляделся по сторонам, чтобы убедиться, что они одни, и трансформировался в Бродягу. Римус был благодарен ему за это — он уже наговорился к этому времени и сейчас с облегчением принялся играть с собачьей формой Сириуса. Несколько часов большой чёрный пёс носился по пляжу туда-сюда, гонялся за волнами, приносил палку и вообще просто здорово проводил время. В автобусе по дороге обратно к пабу оба уснули. Только гораздо позже этим вечером, после ужина (о, как же Римус скучал по настоящей еде! Пюре! Сосиски! Подливка!), когда они уже собирались ложиться спать, Сириус снова поднял эту тему. Римус уже зевал, залезая под одеяло, и Сириус тихо лёг рядом с ним, выключив лампу на тумбочке. Кровать была такой узкой, что Римусу приходилось прижиматься к стене, положив одну руку на талию Сириуса. Шелковистые чёрные волосы лезли ему в лицо, но он на самом деле не возражал. — Я знаю, кто ты такой, — прошептал Сириус в пустую и тихую темноту их комнаты. — Хм? — в недоумении спросил сонный Римус. Сириус поднёс руку Римуса к своим губам и поцеловал его пальцы. — Ты сказал, что больше не знаешь, кто ты такой. Но я знаю. Ты мой Лунатик. Ты всегда им будешь. Ладно? — Ладно, Бродяга. И сейчас этого было достаточно. *** Грюм передал, что они могут возвращаться в свою квартиру при условии, что Римус на какое-то время заляжет на дно — он не уточнил, как надолго. Это означало никаких встреч с Орденом и никаких миссий — ему даже не разрешили навестить Поттеров. В общем и целом, Римус Люпин просто исчез с лица Земли месяц назад и так и не вернулся. — Могу поспорить, он просто хочет подождать до следующего полнолуния, чтобы наверняка, — предположил Сириус. — Да и вообще, ты заслужил отдых. Римус лишь пожал плечами. — Наверное, я просто отслужил своё. Теперь они не знают, что со мной делать. — Не говори о себе так, — раздражённо огрызнулся Сириус. Они слишком долго сидели в этой крошечной комнате. Они телепортировались обратно, и Римус начал чуть больше чувствовать себя самим собой, когда по-настоящему вернулся домой. Их квартира была безупречно чистой — но не считая этого, всё было так, как и должно быть. Никто не должен был знать, что Римус вернулся, но, разумеется, Джеймс сказал Лили и Питеру, а Марлин сказала Мэри, так что в первый же их вечер дома все сразу же пришли в гости. К счастью, Лили догадалась принести еды, потому что у Сириуса на кухне совершенно ничего не было. — Я ел у Поттеров, — смущённо пробормотал он. Римус и Лили ушли на кухню, чтобы разложить сосиски в тесте, шпажки с сыром и ананасом и сэндвичи на тарелки. Лили поставила свои пакеты на стойку и набросилась на него, крепко обняв руками за пояс и положив голову ему на плечо. Римус ласково похлопал её по спине, когда осознал, что она плачет. — О, Лили, пожалуйста, не надо… — Прости меня! — рыдала она, её голос звучал низко, приглушённый его лучшим шерстяным свитером. — Я просто… думала, больше никогда тебя не увижу! — Боже, ты ещё хуже Бродяги. — Я бы так не сказала, — засмеялась она, отстраняясь от него и вытирая щёки. — Он был сам не свой, когда ты пропал — ты бы даже не узнал его. Мне кажется, он даже перестал расчёсываться. Римус почувствовал невероятный укол вины. Но не хотелось хандрить при Лили, так что он легко ей улыбнулся и сказал: — Так что, ты хотела рассказать мне что-то? — О! Эм… когда все будут здесь… — Лили покраснела и вдруг начала уделять пристальное внимание нарезанию моркови, которую полагалось макать в соус, принесённый ею с собой. Совсем скоро прямо после работы пришли Марлин и Питер. У Питера теперь даже появился собственный кожаный портфель с его инициалами. По всей видимости, он хорошо справлялся в Министерстве, и Римус пытался не чувствовать горечи из-за этого. Марлин настояла на том, чтобы в спальне снова осмотреть Римуса и проверить его лодыжку, которая была как новенькая, и его лёгкие, с которыми дела обстояли куда лучше. — Серьёзно, я поверить не могу, что ты до сих пор куришь, — цокнула языком она, когда он зажёг сигарету, застёгивая рубашку. — Ты знаешь, что это убивает маглов. — Умри молодым и оставь красивый труп, — подмигнул он ей, пытаясь не думать о Хоуп и её раке лёгких. Просто дело в том, что в последнее время ему не хотелось ничего, кроме как пить и курить. Мэри расплакалась, как только зашла в квартиру, и бросилась к Римусу. — Ты такой гондон! — прошептала она ему в шею. — Я готова убить тебя! — Я тоже по тебе скучал, — сказал Римус, сжимая её в ответ. Когда они все собрались вместе, Джеймс и Сириус взяли на себя роль хозяев, что стало для него облегчением. Римус вдруг почувствовал себя очень усталым и сидел на диване как призрак, глядя на своих друзей, которые болтали, смеялись и в кои-то веки вели себя как нормальные девятнадцатилетние подростки. Он лишь улыбался им всем. Улыбался и пил. В конце концов, от еды не осталось ничего, кроме крошек, и алкоголь тоже подходил к концу. Джеймс, Сириус и Питер собирались призвать пиво из соседских квартир через окно, а девчонки пытались убедить их этого не делать, когда Римус вспомнил, что Лили сказала ему на кухне. — Так какие у тебя новости? — О! — Лили резко повернула к нему голову. Она стояла у окна, обняв Джеймса за плечи в попытке остановить его от покушения на воровство. Джеймс тоже обернулся, и они обменялись смущёнными взглядами. — Ребята, — Джеймс прочистил горло, — эм-м. Нам с Лили нужно вам кое-что… — О боже! — вдруг воскликнула Мэри со своего кресла напротив Римуса, где она сидела, закинув ноги на подлокотник. — Лили, я думала, ты пьёшь таблетки! — Мэри! — Лили покраснела ещё гуще. — Не это! — Фух! — засмеялась Мэри, прикрыв глаза. — Потому что нам ещё даже двадцати нет, мы ещё слишком молодые, чтобы думать о… — Мы решили пожениться! — быстро воскликнула Лили, прежде чем Мэри успела закончить свой комментарий. В последующей за этим признанием тишине можно было бы услышать даже падение пера. Римус моргнул пару раз, следя за лицом Джеймса, чтобы проверить, что это не было ещё одной большой шуткой. Но он улыбался Лили с такой любовью и гордостью в растроганных карих глазах, что Римус только улыбнулся мысленно. Да, подумал он. Разумеется. Второй мыслью Римуса был Сириус, который, на минуточку, наполовину высовывался из окна, когда услышал новости. Теперь же он развернулся так быстро, что ударился затылком об оконную раму. — Вы что?! — он уставился на Джеймса со странной смесью удивления и недовольства, явно читающейся на его лице. — Ага, — в неведении ухмыльнулся Джеймс, обнимая Лили за плечи. — Она предложила — и кто я такой, чтобы отказываться? — Ты предложила? — Марлин пихнула Лили. — Ты просто чёртова героиня феминизма, Эванс. — Это было взаимно, вообще-то, — засмеялась Лили. — Мы просто разговаривали и… — Но мы же только закончили школу, — сказал Сириус пустым голосом. — Год назад, — напомнил ему Питер, расправляя отвороты своего зелёного пиджака. — Вы даже не живёте вместе, — Сириус сложил руки на груди. Римус чувствовал себя в ловушке — это были знаки, предвещающие, что Сириус готовится к ссоре — только вот на этот раз он будет ругаться не с Римусом. — Я собираюсь ненадолго переехать к родителям Джеймса, — сказала Лили. Её улыбка чуть потускнела, когда она осознала, что Сириус не разделял её радости. — Да, ты же знаешь, как они любят, когда она приходит в гости, — сказал Джеймс. Его голос стал твёрже, и он обнял Лили чуть крепче, будто намереваясь защитить. — Она так помогла нам, когда они заболели. — Вы действительно хорошо об этом подумали?! — Я уверена, что подумали, Блэк, сбавь обороты, — сказала Мэри, пытаясь разбавить атмосферу. Она встала с кресла. — Может, мне выскочить и посмотреть, можно ли где-нибудь сейчас достать дешёвого шампанского? За это надо выпить! — Да! — Марлин тоже поднялась. Она обняла Лили и потом поцеловала Джеймса в щёку. — Поздравляю вас обоих! — Поздравляю! — Питер с пьяной улыбкой поднял своё пиво. — Вы, что, тут все чокнулись?! — практически прокричал Сириус. Римус поймал раздражённое выражение лица Лили и решил, что с него хватит. Он поднялся. — Бродяга, — твёрдо сказал он. — Нет. Теперь Сириус уставился на него. Его рот резко закрылся, и он дёрнул головой словно капризная девчонка-подросток, прежде чем пройти мимо всех и вылететь из комнаты. Дверь спальни захлопнулась. — Что за идиот, — легко сказала Мэри. — Я побежала в магазин — идёшь, Марлс? — Я лучше… — Римус кивнул головой в сторону их спальни и последовал за Сириусом. Он не стал стучать, просто сразу зашёл внутрь. В конце концов, это была и его квартира. Сириус был готов его встретить и начал сразу же, как только Римус закрыл за собой дверь. — Только не говори, что считаешь это хорошей идеей! — начал возмущаться он, меряя шагами комнату. — Сохатый просто сошёл с ума! Мы слишком молодые, мы посреди грёбаной войны, его мама и папа болеют, а он хочет сыграть блядскую свадьбу?! — Мне кажется, все эти вещи, которые ты перечислил, вообще-то, веские причины, чтобы сыграть свадьбу, — вздохнул Римус, присаживаясь на кровать. — Ты прикалываешься?! Мы же дети! — Они любят друг друга, — попытался вразумить его Римус. Сириус засмеялся — жестоким, грубым смехом: — О, а ты теперь начнёшь петь дифирамбы любви, да, Лунатик?! — Следи за языком, — Римус резко поднялся, используя свой рост против Сириуса. — Я не знаю, почему ты ведёшь себя как полный урод по отношению к Джеймсу и Лили, но не собираюсь сидеть здесь и слушать твои маленькие сучьи комментарии о себе. Сириус собирался возразить что-то, когда дверь снова распахнулась, и на этот раз в комнату влетел Джеймс, и Римус ещё никогда не видел его таким злым. — Ты урод! — закричал он. — Какого хуя ты о себе возомнил?! Лунатик, не защищай его! — Я не собирался! — сказал Римус, отступая в сторону и складывая руки на груди. — Я говорил то же самое! — Ну?! — Джеймс снова накинулся на Сириуса. — Не хочешь объяснить своё поведение?! — Нет, я хочу, чтобы это ты объяснил своё поведение! — огрызнулся Сириус. — Какого хуя?! Ты женишься, вот так просто? Я знаю, что ты свихнулся из-за Эванс ещё в двенадцать лет, но чёрт возьми! Куда так торопиться?! — Я не «свихнулся» из-за неё! — закричал Джеймс. — Я люблю её! Я люблю её уже целую вечность, и ты это прекрасно знаешь! — И поэтому тебе вдруг ни с того ни с сего приспичило жениться?! — Я хочу жениться, и это не ни с того ни с сего! Мы уже давно об этом говорили. — Первый раз об этом слышу! — Да, ну, я не обязан всё тебе рассказывать! Я не хотел ничего говорить, пока Лунатик не вернётся. — А что насчёт твоих родителей?! Что они думают? — Сириус терял запал, но очевидно не собирался пока что терять своё негодование. — Они просто в восторге, между прочим! Они любят Лили! И я думал, что ты тоже её любишь! Ты же мой лучший друг, я думал, ты меня поддержишь! — О, — Сириус сверкнул глазами, — потому что ты всегда так поддерживал мои отношения! Взгляд Джеймса метнулся в сторону Римуса и обратно — это длилось всего долю секунды, но Римус опеределённо это почувствовал. А это ещё что за чертовщина? — Ты знаешь, что это не… — с яростью сказал Джеймс, сжав челюсть. Римус решил, что ему пришло время уйти. Что бы ни происходило между ними двумя, он не хотел никак в этом участвовать. Он прошёл прямо на кухню и заглянул под раковину. Там была бутылка огневиски, которую он поставил туда ради сохранности после последней вечеринки. Он открыл бутылку и сделал длинный глоток. — Римус? Он практически подавился, когда Лили вошла на кухню. Она засмеялась и протянула руку: — Оставь нам тоже, а? Мама всегда говорила не пить одной. Он засмеялся, вытирая рот рукавом, и передал ей бутылку. Она тоже сделала долгий глоток и даже не скривилась — Римус смотрел на неё с восхищением и думал, что если бы ему пришлось жениться на девчонке, то лучше бы ей было оказаться именно такой, как Лили Эванс. — Прости, что испортила вечеринку в честь твоего возвращения, — убито сказала она. — Неправда, — покачал головой Римус. — Прости за Сириуса. — О, не говори глупости — ты ему не нянька. — Он просто идиот. — Он просто ревнует, я знала, что так будет, — она засмеялась, поймав взгляд Римуса. — Не в том смысле, Лунатик, это очевидно, что он любит тебя как сумасшедший. Я хочу сказать, что он просто боится потерять своего лучшего друга. — Ты наверняка права. — Я всегда обычно права, — она выгнула бровь, и он снова засмеялся. — Поздравляю вас, — искренне сказал он. — Мне кажется, это великолепно. — Спасибо, дорогой, — она мягко улыбнулась. — Это всё немного поспешно, я знаю — мои родители развелись; Пет вышла замуж только в прошлом году, а она на три года меня старше. Но… ты знаешь, что Юфимия и Монти не в порядке? — Да, я бы хотел навестить их, но… приказы Грюма, сама знаешь. — Они понимают, — она ласково прикоснулась к его руке. — В общем, они очень… ну, в смысле, они не страдают, ничего такого, но они уже очень пожилые. Я знала, как много это значило для Джеймса — чтобы они увидели его со мной. Они хотят знать, что он будет в порядке, когда их не станет. Может, он выпил слишком много, но слёзы неожиданно защипали его глаза. Он закрыл лицо руками и застонал: — Господи боже, Эванс, можно мне пожить хотя бы пять минут без нервного срыва?! Она засмеялась и снова его обняла. — Милый мой мальчик. — Мы верну-у-у-у-у-лись! — пропели Марлин и Мэри, снова вваливаясь в квартиру и счастливо хохоча. — Прячь это, быстро! — Лили отдала бутылку обратно Римусу, и он снова спрятал её под раковину, за пачкой стирального порошка. К тому времени, как Мэри налила всем по бокалу (по кружке) грушевого сидра («самое близкое к шампанскому, что можно найти в Сохо после полуночи»), Джеймс и Сириус вернулись из спальни в гостиную, оба раскрасневшись, но, очевидно, более-менее наладив отношения. По крайней мере, Сириус присоединился к тосту и даже вежливо поцеловал Лили в щёку. И всё же атмосфера изменилась, и все ушли в течение следующего часа или около того: Марлин ночевала с Мэри в Кройдоне, Питер вернулся домой с Джеймсом и Лили. Когда дверь закрылась в час ночи за последним гостем, Римусу хотелось просто свернуться на диване, закрыть голову руками и остаться в таком положении на неделю. Сириус ничего особо не говорил, просто слегка прибрался в гостиной и пошёл в ванную. Римус услышал, как на двери закрылся замок, и воспользовался этой возможностью, чтобы выпить бокал виски и выкурить сигарету перед сном. Он чувствовал себя грязным; он хотел почистить зубы, горло было опалено, глаза чесались, но это подходило его настроению. Он больше не хотел разговаривать; особенно, если это приведёт к очередной ссоре. Он даже подумал было просто уснуть на диване. Но опять же — это может привести к очередной ссоре с утра, а он уже знал, что в это время у него будет похмелье. Значит, у него только один выход. Сириус открыл дверь, и Римус услышал его шаги в сторону спальни. Может, если Римус долго будет чистить зубы, Сириус просто уснёт, прежде чем он присоединится к нему — они оба много выпили. Он с трудом поднялся с дивана и направил себя в сторону ванной. Римус умыл лицо и шею холодной водой и уставился на себя в зеркало шкафчика над раковиной. Он избегал своего отражения с того момента, как вернулся. Он выглядел дерьмово: до сих пор впалые щёки, глаза каким-то образом темнее, более дикие. Он был бледным от такого количества алкоголя, и его шрамы бросались в глаза, похожие на серебряные провода под его кожей. Неужели теперь у него был такой же загнанный взгляд, как у всех в стае? Перенял ли он этот одичавший блеск в глазах, эту дикую ухмылку? Или просто видел того обозлённого, напуганного до ужаса пацана из приюта, который всегда жил в нём? Он вздохнул, признавая своё поражение, и выключил свет, наконец собравшись идти спать. В спальне до сих пор горел свет, и Сириус лежал под одеялом, только его шелковистые чёрные волосы остались снаружи, разбросанные по подушке. Он всегда спал вот так, спрятавшись. С резким осознанием Римус вдруг вспомнил того ребёнка, которым когда-то был Сириус; одинокого в большом доме, полном членов семьи, которые не могли понять его, с весом чужих ожиданий, давящим со всех сторон. Римус запирал своё одиночество внутри; всегда так делал. Но Сириус — он выпихивал своё одиночество наружу и позволял другим людям забрать его у него. Так что иногда, время от времени, он становился ревнивым, начинал паниковать — ну и что с того? Никто не идеален. Смягчившись, Римус забрался в кровать рядом с ним и очень ласково погладил его по волосам. — Всё хорошо? — прошептал он. Голова Сириуса слегка качнулась под одеялом, что должно было обозначать кивок, и он вытянул руки, чтобы обвить их вокруг Римуса. Римус вздохнул с облегчением. Было так приятно вернуться в свою собственную постель. Они всегда могут просто не ссориться, подумал он. — Люблю тебя, — пробормотал он, целуя Сириуса в макушку. Сириус ещё крепче обнял его, и вскоре они оба заснули.