All the Young Dudes

Ride the blue wind, high and free She'll lead you down through misery Leave you low, come time to go Alone and low, as low can be. Оседлай голубой ветер, высокий и свободный. Она проведёт тебя через страдания, Оставит тебя в печали, когда придёт время уходить, Одного и в печали, в самой большой печали. Свадьбу Лили и Джеймса назначили на конец сентября, предполагая относительно небольшое мероприятие в доме Поттеров — в основном члены Ордена и школьные друзья. Надеялись, что погода будет достаточно хорошей, чтобы провести ужин в саду, но даже если пойдёт дождь, всё равно все поместятся в доме. Сириусу, после поднятого им шума на вечеринке в честь возвращения Римуса, очевидно было очень стыдно за своё поведение, и он решил загладить вину, делая для Джеймса и Лили практически всё, что они просили. Он заказал официальные мантии для парней у мадам Малкин, забрал кольца из ювелирного магазина и предложил всю свою коллекцию пластинок для свадьбы. Римус, который никогда не бывал на свадьбах, пытался держаться подальше от всего этого. Насколько он знал, его обязанности в качестве шафера состояли в том, чтобы появиться на празднике, убедиться, что голова Сириуса не взорвётся и что никто из магловской семьи Лили не увидит ничего слишком травмирующего. Самым ненормальным проявлением раскаяния Сириуса стало его согласие написать от руки все свадебные приглашения. Талант Сириуса к каллиграфии до сих пор оставался одним из самых тёмных его секретов (и любимой темой шуток для Римуса), но он был решительно настроен стать Идеальным Шафером, так что однажды днём просто сел за обеденный стол и работал над приглашениями полных четыре часа. — Пятьдесят восемь! — триумфально сказал Сириус, со взмахом пера закончив последнее. — Молодец, — сказал Римус, выглядывая из-за газеты. — О-о-о, только посмотри на свой красивый почерк! Так изящно! — Уж лучше, чем твои каракули — как курица лапой! — показал ему язык Сириус. — Только не говори никому, что это ты их написал, — сказал Римус. — А то никогда не отделаешься от просьб. — Ты правда думаешь, что они настолько хороши? — спросил Сириус, поднимая приглашение к свету, чтобы лучше рассмотреть изящные завитки чёрных чернил. — Они великолепны. Серьёзно, — ласково ответил Римус. — Ну, это единственный раз, когда я это делаю, — шмыгнул Сириус, поправляя стопку перед собой. — Это единственная свадьба, которую я когда-либо поддержу. — Что, если Мэри выйдет замуж? Или Пит женится? — Я приду туда и нажрусь, но втайне буду ненавидеть каждую секунду. — Очень разумно, — кивнул Римус. — Очередная вещь, в которой можно винить благородный и древний дом Шмэк, — сказал Сириус. — Ты хоть знаешь, на скольких помолвках и свадьбах я был? Бр-р, — он содрогнулся всем телом. — Так что извини, Лунатик, но ты никогда не сделаешь из меня порядочного человека. — Ой, а я только собирался делать предложение, — с сарказмом сказал Римус, поднимаясь на ноги. — Чаю? — Давай, — кивнул Сириус, потирая свои уставшие костяшки. Римус прошёл на кухню и прикоснулся к чайнику своей палочкой — они купили её в тот же день, когда заказывали мантии на свадьбу. Это напомнило Римусу покупку новой обуви к школе: Олливандер измерил его и затем начал мычать, охать, ахать и бормотать что-то себе под нос. Он покопался на своём складе и вынес кучу футляров с палочками, чтобы Римус их испытал. В конце концов, они выбрали гибкий сорт кипариса с волосом единорога в сердцевине. Он пытался привыкнуть к ней. Она была не такой, как палочка Лайелла (которая, как он узнал, была сделана из терновника с волосом келпи — водяного духа — в сердцевине). Его палочка казалась менее твёрдой и более склонной делать то, что от неё хотел Римус. То есть ему приходилось напоминать себе не вкладывать в магию слишком много силы, как давно привык. Он задумчиво наблюдал за паром, поднимающимся из носа чайника. — Но это бы их знатно разозлило, — крикнул Римус через тонкую стену. — Что? Кого? — Твою семью, — сказал Римус, опустив по чайному пакетику в две кружки. — Если бы ты вышел за парня. За полукровного парня-оборотня. — Не забывай про бедного! — засмеялся Сириус. — Мерлин, только представь лицо моей матери, если бы она увидела такое приглашение! — Представь лицо кого угодно после такого приглашения, — фыркнул Римус. — Боже, я уже слышу ужасные шутки Джеймса про медовый месяц, — он вернулся в гостиную с кружками и поставил их на кофейный столик. — Я уже был помолвлен однажды, так что больше не особо хочется проходить через это, — сказал Сириус, поставив точку в разговоре. — О да, можешь не благодарить, — подмигнул Римус. *** Well, if I had a nickel, I'd find a game If I won a dollar, I'd make it rain If it rained an ocean, I'd drink it dry And lay me down dissatisfied. It's legs to walk and thoughts to fly Eyes to laugh and lips to cry A restless tongue to classify All born to grow and grown to die Ну, если бы у меня было пять центов, я бы нашёл игру, Если бы я выиграл доллар, я бы заставил дождь пойти, Если дождь налил бы океан, я бы выпил его без остатка, И всё равно лежал бы недовольный. Ноги, чтобы ходить, мысли, чтобы летать, Глаза, чтобы смеяться, и губы, чтобы рыдать, Неустанный язык, чтобы классифицировать, Все рождены, чтобы вырасти, и выращены, чтобы умереть. Вообще-то, когда наконец наступило лето, планирование свадьбы оказалось довольно приятным способом отвлечься. Сириуса, Джеймса, Питера и Лили часто вызывали на миссии для Ордена, и список пропавших без вести, который зачитывали в начале каждой встречи, становился всё длиннее. Бенджи Фенвик, который много лет работал с Грюмом, был ужасно убит — для его похорон не смогли даже купить гроб, от него осталось слишком мало. Дариус Барабонс — который никогда не нравился Римусу, но который, тем не менее, был самоотверженным агентом — был найден заживо освежёванным в своём собственном офисе в Министерстве. Это было невыносимое время. Римусу наконец разрешили официально вернуться в Орден только после двух месяцев без каких-либо инцидентов. Ферокс считал, что раскол стаи, который инициировал Кастор, означал, что Сивый теперь слишком слаб, чтобы приносить пользу Волдеморту — и все почему-то вообразили, что это заслуга Римуса. Дамблдор даже пожал ему руку со словами: — Вы заставили нас невероятно гордиться вами, мистер Люпин. Дэнни Маккиннон даже извинился перед ним — Римус решил, что это наверняка было с подачи Марлин. К июлю ряды Ордена настолько поредели, что даже Римуса начали отправлять на задания — и его часто ставили в пару с Мэри, благодаря чему всё было хоть как-то сносно. Их обычным заданием было прикрывать мракоборцев — они охраняли местность или следили за самыми известными Пожирателями смерти. Римус и Мэри проводили много времени, сидя вместе в кафешках или прячась в кустах. Одна такая миссия включала в себя слежку за Пожирателем смерти по имени Трэверс, который часто выпивал в пабе для волшебников рядом с деревней Сток-Мандевилл. Они должны были просто посмотреть, куда он пойдёт, как проведёт свой типичный день. Карадока Дирборна, героя Ордена Феникса, в последний раз видели в этом пабе, но с тех пор о нём никто ничего не слышал. — Ты вернулся, — прошептала Мэри, пока они ждали на заднем сидении древней «Форд-Кортины», припаркованной через дорогу, — так что Карадок тоже, может быть, вернётся. — Надеюсь на это, — ответил Римус. — Я просто не могу вынести неизвестности, — колено Мэри нервно дрожало. — Я всё время представляю… и что они сделали с Пруэттами! — Не думай об этом, — он положил руку ей на колено, чтобы успокоить, и постарался отвлечь от этих мыслей. — Эй, так Лили всё-таки решила, что с цветами? — Что угодно, кроме лилий и петуний, — сказала Мэри с благодарной улыбкой. — Мы с Марлс будем в лавандовых платьях, поэтому что угодно, подходящее под этот цвет. — Звучит здорово, — кивнул Римус, хотя и под дулом пистолета не смог бы представить лавандовый цвет — это какой, фиолетовый? Или синий? — Я так рада, что ты со мной, Римус, — сказала Мэри. — У меня получались защитные заклинания только на твоих занятиях. — Мы здесь просто наблюдаем. Всё будет нормально. Они ждали несколько часов, и когда Трэверс наконец вышел из паба, шатаясь и источая запах алкоголя, он был не один. Римусу пришлось слегка пихнуть Мэри, которая задремала, положив голову ему на плечо. — Вот дерьмо! — прошептала она хриплым от ужаса голосом. — Их здесь шестеро, Римус! Римус приложил палец к губам, показывая ей не шуметь. Он следил, как Пожиратели смерти вывалились из паба на тихую деревенскую дорогу. Он узнал нескольких из них по фотографиям, которые Грюм показывал Ордену — Каркаров, Долохов и Алекто Кэрроу. Двоих из них он узнал по запаху. — Блядь, — выдохнул он себе под нос. — Это Мальсибер и Снейп. — Нет! — Мэри схватила его за руку, приглядываясь к фигурам. — О боже! Нам нужно убираться отсюда! Проблема заключалась в том, что машина представляла собой лишь декорацию, да и никто из них всё равно не умел водить. — Сохраняй спокойствие, — сказал Римус. — Мы просто дождёмся, пока они уйдут — готов поспорить, они сейчас просто телепор… — О-о-о-о, маглы! — Алекто Кэрроу, приземистая молодая женщина с лошадиным лицом, радостно указала пальцем на их «форд». — Давайте поиграем! — Блядь, — снова сказал Римус. Шесть волшебников в тёмных мантиях направились к ним, доставая свои палочки. Римус тоже достал свою, Мэри быстро последовала его примеру. — Быстро, — приказал он. — Выходим, может, мы сможем… — АПЕРИО! — Трэверс взмахнул своей палочкой в сторону машины, и вырванные с корнем из петель двери отлетели в стороны с ужасным металлическим скрежетом. Мэри закричала, но не выпустила палочку. Римус оттолкнул её назад, закрывая своим телом и надеясь, что они смогут выйти с другой стороны. Он будет чувствовать себя гораздо лучше, если между ними и шестью опасными убийцами будет стоять машина. — Это не маглы! — радостно сказал один из Пожирателей — это был Мальсибер? — Это грязнокровки! — О-о-о, ещё лучше! — заржала Алекто. — Импедимента! — закричал Римус, когда они с Мэри вывалились из машины. — Полоумный Люпин, это ты?! — теперь это был Снейп. — Какая удача! Сектумс… — ЛЕНГЛОК! — выкрикнула Мэри так эмоционально, что Римус услышал стук, с которым зубы Снейпа ударились друг о друга, когда его челюсть закрылась, и он схватился за лицо обеими руками, не в силах вымолвить ни слова. — Круцио! — закричал Мальсибер, направив палочку на Мэри, но Римус быстро встал перед ней с щитовыми чарами. — Остолбеней! — Мэри попала в Мальсибера, но остальные продолжали надвигаться на них, даже Снейп, хоть он и вышел из строя. — Быстро, Мэри! — Римус схватил её за руку, и они телепортировались в центр Кардиффа, еле-еле устояв на ногах. К счастью, было уже довольно поздно, и никаких маглов вокруг не было — не считая очень пьяного, судя по внешнему виду, бомжа, который удивлённо протёр глаза, увидев их. — Где мы находимся? — спросила Мэри дрожащим голосом, глядя на него огромными глазами. — Какая разница? — Римус тяжело дышал. — Нам нужно сделать это снова — шесть раз для безопасности, помнишь? — Да, ладно, окей, — кивнула она, явно в шоке. Римус понял, что ему снова придётся сделать это самому. Он сжал её руку в своей, и вот они уже очутились в Эссексе, всего где-то в паре километров от приюта Святого Эдмунда. Приземление на этот раз получилось ещё более жёстким, и Римусу пришлось согнуться пополам, чтобы перестала кружиться голова. — Ещё раз, — выдавил он из себя. — Я это сделаю, — Мэри взяла его за руку и протащила через водоворот пространства снова. В следующий раз они приземлились в какой-то промышленной зоне, вокруг больших складов были припаркованы грузовики и большие машины, сиявшие в свете жёлтых уличных фонарей. — Ох, — Мэри скривилась и прижала руку ко лбу. — Ладно, ещё раз. В четвёртый раз им пришлось вцепиться друг в друга, чтобы не свалиться на землю. В пятый раз они упали на спины — к счастью, это было на мягком травяном поле где-то в районе Лейк-Дистрикт. Римус поднялся на ноги, практически превратившиеся в желе, его голова кружилась с неистовой силой. Он поднял на ноги и Мэри, и она пошатнулась рядом с ним. — Меня сейчас вырвет, — сказала она, затем быстро отвернулась и выполнила своё обещание. Римус нежно гладил её по спине, смаргивая пот с глаз. — Ты отлично справляешься, — выдохнул он. — Остался только один раз… Когда они вернулись в Лондон, вымотанные и шатающиеся, уже светало, их головы просто раскалывались от боли. Мэри осталась у них в квартире, сказав, что не может вернуться к маме в таком виде. Сириус призвал Грюма через камин, и тот моментально прибыл и обо всём расспросил их с Мэри, которая тряслась на диване, укутанная в одеяло, с чашкой слабого чая в руках. — Превосходная работа, — кивнул он им перед уходом. — Продолжайте в том же духе, и вы оба выживете. Мэри разрыдалась. *** Всё вокруг было плохо. Едва удавшийся побег Римуса и Мэри в ту ночь не стал последним, да и не только они одни находились в опасном положении. Римусу зачастую приходилось выходить из комнаты, пока Джеймс и Сириус обсуждали свои собственные неудачи, и Питер стал заикаться, когда кто-то упоминал Пожирателей смерти. Как и раньше, свадьба оставалась единственным лучиком радости в их быстро укорачивающемся будущем. Они определённо закрыли свою квоту похорон за эту жизнь. Так что, когда Лили неожиданно пришла к ним в квартиру в конце августа в состоянии паники, они сразу же предположили самое плохое. — О, спасибо господи, что ты здесь! — сказала она, врываясь в их гостиную. Её волосы были убраны в неаккуратный хвостик, и она выглядела уставшей и загнанной. — Что случилось?! — Римус быстро поднялся на ноги. — Не ты, — она пренебрежительно отмахнулась от него и повернулась к Сириусу. — Мне нужен ты! — Что такое? — Сириус выглядел таким же растерянным, как и Римус. Лили никогда не нуждалась в его помощи. — Сохатый? — Да, козлина такой. Беспокойство сразу же испарилось с лица Сириуса, и он ухмыльнулся: — Слушай, если всё дело в мальчишнике… — Ой, да мне плевать, чем вы, парни, занимаетесь, — нетерпеливо цокнула языком она. — Это куда более важно! — Я тогда пойду поставлю чайник… — сказал Римус, исчезая на кухне. Но всё равно слышал их через стену. — Так в чём дело? — спросил Сириус. — Я не умею танцевать. — Что?! — усмехнулся он. — Я видел, как ты танцуешь. — Ну да, я могу вертеть задницей под поп-музыку, но я говорю о настоящем танце. С шагами, где Джеймс ведёт и считает «один-два-три», и со всей этой хренью! Сириус уже смеялся. — Так это будет такая свадьба? Сохатый практически пообещал мне, что там будет современная музыка! — Да будет! — возмущённо ответила Лили. — Но… ну, это традиция — танцевать первый танец, мне кажется, маме это очень понравится. Я согласилась на это сто лет назад; я думала: «Ладно, мы просто поставим что-нибудь сопливое и как бы покачаемся на месте несколько минут», но этот гондон просто невзначай упомянул тот факт, что он танцевал бальные танцы с тех пор, как ходить научился! Сириус фыркнул: — Ага, похоже на правду. Слушай, Эванс, это ты тут свихнулась и решила выйти за чистокровку, сама сделала свой выбор. — Но ты обязан мне помочь! — О-о-о-о-о нет… Римус вернулся в гостиную, балансируя с подносом, заставленным кружками чая. — Давай, — хитро сказал он. — Я хочу на это посмотреть. — Абсолютно нет, — Сириус сложил руки на груди в решительным отказе. — Попроси Пита! Он тоже чистокровка! — Он слишком низенький! — покачала головой Лили. — И… ну, не хочу быть грубой, но очень неуклюжий, и я не хочу, чтобы он истоптал мне все ноги, пока я практикуюсь в своих свадебных туфлях. Они из белого атласа! Пожалуйста, Сириус! Я быстро учусь, клянусь, тебе просто нужно показать мне один танец. — Лунатик! — воскликнул Сириус, когда Римус сел рядом с ним. — Спаси меня! — Думаю, ты должен это сделать, — ответил Римус, отпивая чай. — Ради Джеймса. — Да! — с энтузиазмом кивнула Лили. — Ради Джеймса! — Он меня не заслуживает, — буркнул Сириус. — Ладно. Один урок. Вальс, в принципе, довольно лёгкий. Лунатик, уйди. — Абсолютно нет, — Римус устроился на диване поудобнее, готовясь к шоу. — Я никогда не видел, как ты танцуешь вальс, не собираюсь это пропускать. Сириус показал ему средний палец, затем тряхнул волосами и повернулся к Лили. — Ладно, — высокомерно сказал он. — Давай сюда свои руки… Пусть это сперва и казалось смешным, уже через пятнадцать минут урока Римус был совершенно зачарован. Бо́льшую часть времени Сириус изо всех сил прятал свою чистокровность. С самого детства Римус знал, что Сириус скрывает свой акцент и иногда даже манеры, пытаясь казаться менее аристократичным. Он сутулился, матерился, носил рваные джинсы и кожаные куртки. Но вот сейчас Римус видел доказательство того, что Сириус Орион Блэк, наследник самого влиятельного и безжалостного магического дома Британии, ещё не полностью забыл свои корни. В то время Римус счёл это очаровательным — потому что всё в Сириусе он считал очаровательным. Тот высоко держал подбородок, показывая свою длинную белую шею и королевскую линию челюсти. Он держал руки Лили как истинный джентльмен — как настоящий принц. Когда он двигался, он просто парил; каждый его шаг был уместен. Он был просто воплощением нетленного благородства. Это просто сводило Римуса с ума. — Спасибо тебе огромное! — улыбнулась Лили, раскрасневшись после двух часов танцев. — Мне надо возвращаться, а то он меня потеряет, но я теперь правда твоя должница, Блэк. — О, твой первенец сойдёт, — Сириус галантно махнул рукой с ухмылкой на губах. Он выглядел так, будто тоже хорошо провёл время. Лили схватила свою сумку, поцеловала их обоих в щёки и улетела домой через камин. Сириус повернулся к Римусу, который до сих пор смотрел на него с дивана. Он скривился: — Ну давай, издевайся… — Ни за что, — ухмыльнулся Римус, поднимаясь и подходя к нему ближе. — Я люблю то, какой ты роскошный. Он положил руки Сириусу на плечи и наклонился для поцелуя. Он продолжался долго; Сириус прижимался к нему, сперва нежно, но затем с бо́льшим энтузиазмом, углубляя поцелуй. После возвращения Римуса из стаи по этой части у них наступило затишье — не то чтобы они блюли целибат, конечно, но если наступал редкий случай, когда оба не были измотаны до предела, то секс всё равно уже являлся чем-то обыденным. Сириус улыбнулся в губы Римуса и откинул голову назад. Римус положил руки ему на талию и запустил пальцы под пояс его джинсов, вырисовывая круги на косточках, и Сириус слабо застонал. Римус тоже улыбнулся и отстранился. — Хочешь потанцевать? *** So tell my baby, I said so long. Tell my mother, I did no wrong — Tell my brother to watch his own And tell my friends to mourn me none. Так что скажите моей малышке, что я попрощался. Скажите моей маме, я не сделал ничего плохого — Скажите моему брату быть осторожней, И скажите моим друзьям не оплакивать меня. Три дня спустя после танца Сириус и Римус обнаружили, что у них каким-то чудом выдалось абсолютно свободное воскресенье. Не было никаких заданий, не было никаких встреч; не было никаких свадебных катастроф, которые нужно решать. И, насколько знал Римус, никто из них не находился в смертельной опасности. Так что они проводили время самым лучшим образом, какой только смогли придумать — они спали. Они провалялись самое долгое время со времён Хогвартса, и к тому времени, как Сириус поднялся, чтобы впустить почтовую сову, было уже почти двенадцать — сова со злостью стучала клювом в их спальное окно не менее пятнадцати минут. Она яростно ухнула, сделала круг по комнате и уронила «Ежедневный пророк» Римусу на ноги, пока Сириус копался на прикроватном столике в поисках кната, чтобы заплатить ей. Римус со стоном перевернулся на бок. Он подумывал укрыться одеялом с головой и снова уснуть. — Я пойду сделаю завтрак? — спросил Сириус, поднимая газету. — Завтрак в постель? — Я уже говорил, как сильно тебя люблю? — улыбнулся Римус, с трудом открывая глаза. Он немного потянулся и зевнул. — Хотя мне кажется, что у нас закончились яйца, так что… — Римус! — Сириус с такой силой схватил его за руку, что у него точно завтра появятся синяки. Он ткнул газетой ему в лицо, и Римус — испуганный и полусонный — моргнул, уставившись на заголовок первой страницы. ПОДТВЕРЖДЕНА СМЕРТЬ НАСЛЕДНИКА СЕМЬИ БЛЭК — Чего? — Римус в недоумении почесал затылок. — Что за хрень, ты же не… И вдруг его осенило. Он почувствовал себя таким идиотом. Он посмотрел на Сириуса — тот побелел как лист бумаги, распахнув глаза, в которых плескалась боль. — О, — выдохнул Римус, беспомощно протягивая руки. — О нет, Сириус… I'm chained upon the face of time Feeling full of foolish rhyme There ain't no dark till something shines I'm bound to leave the dark behind Я скован перед лицом времени, Чувствуя себя переполненным глупыми рифмами. Тьмы не существует, пока что-нибудь не засияет, Я обречён оставить тьму позади.