All the Young Dudes

Once I had a love and it was a gas, Soon turned out; had a heart of glass. Seemed like the real thing, only to find, Much of mistrust, love's gone behind. Once I had a love and it was divine, Soon found out I was losin' my mind It seemed like the real thing but I was so blind, Much of mistrust, love's gone behind. Когда-то у меня была любовь, но это был газ, Как вскоре оказалось; моё сердце было из стекла. Казалось всё таким реальным, но в итоге осталось Лишь много недоверия, любовь осталась позади. Когда-то у меня была любовь, и она была божественной, Вскоре я начала терять рассудок. Казалось всё таким реальным, но я была слепа, Лишь много недоверия, а любовь осталась позади. Джеймс восстанавливался — медленно. Его переместили обратно в дом Поттеров на следующий день (он очнулся слабым, не в состоянии особо что-то сказать, и быстро уснул снова), но Дамблдор сказал, что это временное решение. Он велел Лили готовиться уезжать в любой момент. После того, как их долгие месяцы считали младшими членами Ордена, внезапно на мародёров и их друзей были обращены всеобщие взгляды. На следующей встрече Ордена, на которую Джеймс настоял пойти, несмотря на его ослабленное состояние, определённо были слышны перешёптывания. Семеро детей — трое из которых богатые наследники чистокровных домов, две маглорождённые, оборотень, начинающий целитель — что в них такого особенного? Можно ли им доверять? Они выживали всё это время, несмотря ни на что. Им просто везло, или же за этим скрывалось нечто большее? Что это за дети такие, что они ускользнули из-под носа шести Пожирателей смерти и каким-то образом обратили вспять неизвестное проклятие? Они все собрались в маленьком коттедже где-то в Пик-Дистрикт. Гостиная была крошечной, но и Орден теперь тоже был немногочисленным. В конце их стандартной встречи — которая, на самом деле, стала больше поминальной службой по людям, которых они потеряли с последнего собрания — Дамблдор попросил Лили и Джеймса задержаться, пока остальные пошли по домам. Джеймс, в свою очередь, попросил остаться Римуса, Сириуса и Питера. — Ты уверен? — нервно прошептал Сириус. — После всего, что произошло…? — После всего, что произошло, я хочу, чтобы мои лучшие друзья были рядом, — ответил Джеймс. Римус раздулся от гордости от этих слов — за Джеймса, для которого порядочность распространялась на все сферы жизни. Не доверять людям, которых он любит, было бы чрезвычайно бесчестно. Сириус сложил руки на груди, но спорить не стал. Джеймс уселся в мягкое кресло с прямой спиной и решительным лицом. Он выглядел совершенно здоровым, если не знать его очень хорошо. Но те, кто знал, видели, что его щёки были более впалыми, кожа бледнее, и — хоть все притворялись, что не замечали — в его смоляных волосах уже были видны седые нити. Лили принесла с собой плед, чтобы укрыть его колени, но он с раздражением отпихивал его в сторону. — Всё нормально, — пробормотал он себе под нос. — Оставь меня в покое! — Не обязательно так себя вести! — шикнула Лили в ответ. Она тоже выглядела более бледной, усталое лицо казалось старше из-за беспокойства. Римус ещё никогда не видел, чтобы Лили и Джеймс огрызались друг на друга. Это было просто ужасно. Гарри извивался, махал руками и корчил рожицы. Лили теперь не полагалась на удачу — они либо ходили куда-то всей семьёй, либо вообще никуда не шли. — Ш-ш-ш, — она покачала его на коленях. — Тише, тише, мамочка и папочка заняты… — Давай его сюда, — Сириус вытянул руки вперёд. — Мы с ним немного поиграем, ладно, Гарри? — он поднял малыша в воздух, и Гарри запищал и восторженно захихикал. Он пока ещё не особо говорил — «па-па», «ма-ма», «нет!» и по какой-то неизвестной причине «байк!», и на этом его словарный запас кончался. Но он знал своего крёстного отца. Римусу было интересно, узнавал ли он его только из-за запаха старой кожи его куртки. Его собственное общение с Гарри шло с переменным успехом. Они хорошо ладили до тех пор, пока тот не начинал плакать — и Римус не был так хорош в напускных играх, как Сириус. Эта парочка устроилась на полу гостиной, Сириус раскинул ноги и посадил Гарри между ними. Он достал игрушечный поезд из кармана своей куртки, и Гарри начал катать его по неровному ковру, счастливо угукая сам с собой. Сириус с улыбкой наблюдал за ним. Он так хорошо обращался с детьми. Римус чувствовал странное ощущение диссонанса — хотел ли Сириус когда-нибудь завести детей? Они никогда это не обсуждали, и Римус никогда этим даже не интересовался. Он не чувствовал, что подходит на роль родителя, и не был уверен, что это когда-нибудь изменится. Может, дело было в этом. Может, поэтому Сириус так странно себя ведёт? В этот момент личные переживания Римуса были прерваны Дамблдором, который прочистил горло, привлекая к себе всеобщее внимание. — У нас есть причины полагать, — довольно спокойно начал он, — что цель Волдеморта изменилась. Все подняли на него глаза, даже Сириус. — Мы получили некоторую информацию о том, что Тёмный Лорд осведомлён о пророчестве, которое было сделано в этом году и которое напрямую его касается. — Пророчество? — Питер наклонился вперёд. — Какое пророчество? Что в нём говорится? — Будет лучше, если мы будем обсуждать только самые основные детали, — резко ответил Дамблдор. — Особенно в сомнительной компании. Все заоглядывались друг на друга. Римуса слегка затошнило — он не считал собравшихся людей «сомнительной компанией». Это были его друзья, его товарищи, люди, которым он доверял свою жизнь. Он попытался поймать взгляд Сириуса в надежде на какое-то успокоение, но тот быстро отвёл глаза в сторону. — Значит, он изменил свою цель, — сказал Джеймс, разбивая неловкую тишину. — И чего он хочет теперь? — Говоря вкратце, — ответил Дамблдор напрямую ему, — он хочет вас. Точнее, вашего сына. Лили издала вздох ужаса, закрыв рот рукой. Джеймс вцепился руками в подлокотники кресла. По лицу Питера прошла странная нервная судорога. Сириус взял Гарри и сразу же поднялся на ноги. — Что?! — Мне очень жаль, — спокойно сказал Дамблдор. — Но у меня очень надёжный источник… — Какой источник? — спросила Лили полузадушенным голосом. — Этого я сказать не могу. Я никого не подвергну такой опасности. — Значит, там есть шпион, — сказал Питер, тревожно выгибая свои пальцы. — На другой стороне, я имею в виду? — Я не могу сказать, — повторил Дамблдор. — Ну, лучше бы вам сказать хоть что-то полезное! — возмутился Джеймс, практически переходя на крик. — Что вы хотите сказать этим «моего сына»?! Как Волдеморт вообще может знать о Гарри?! — Мы никому не можем доверять, — тихо сказал Сириус. Джеймс повернулся и посмотрел на него с чистейшим неверием на лице. Про себя Римус вздохнул с облегчением. Джеймс доверял своим друзьям — разумеется, доверял. Сириус просто вёл себя как параноик. — Но почему Гарри?! — спросила Лили на грани истерики. — Волдеморт полагает, что однажды Гарри вырастет и сокрушит его. — Об этом говорилось в пророчестве? Дамблдор слегка склонил голову, как будто размышляя об этом. — Это то, что полагает Волдеморт, — в итоге ответил он. — А это одно и то же. — Вам придётся спрятаться, — сказал Сириус, обращаясь напрямую к Джеймсу. — Всем троим. Нужно усилить чары — более сильной магией, какой мы ещё не пробовали — мы отправим вас в грёбаный Тимбукту, если придётся! — Бродяга, — сказал Джеймс, подняв руку, — успокойся. — Не собираюсь я успокаиваться! — закричал Сириус, раскрасневшись. На долю секунды Римус вообще перестал его узнавать. Гарри начал плакать и потянулся к своей маме. Лили забрала его и крепко прижала к груди, целуя тонкие чёрные волосы и шепча что-то успокаивающее ему на ухо. — Сириус прав, — сказал Дамблдор, до сих пор невозможно спокойный. — Вам придётся спрятаться. План уже в действии. — Как скоро нам придётся уехать? — спросил Джеймс. — Сегодня? — Скоро, — сказал Дамблдор. — Я приду за вами. — Ладно, — кивнул Джеймс. — Ладно. Ясно. Хорошо. — Я верю, что вы останетесь бдительны, — продолжил Дамблдор, завершая речь. Он посмотрел на каждого, будто пытаясь донести серьёзность ситуации. Когда он встретился взглядом с Римусом, Римус уверенно уставился в ответ и попытался передать своим взглядом ауру надёжности и силы. Дамблдор слегка кивнул, прежде чем перевести взгляд на Питера. — И никто не должен рассказывать об этом кому-либо за пределами этой комнаты. Они все кивнули. Голова Римуса шла кругом — если Лили и Джеймс начнут скрываться, то что это будет значить? Неужели их тоже запихнут в подвал Грюма? Он очень надеялся, что нет, он бы никому такого не пожелал, что уж говорить о своих самых лучших друзьях и их ребёнке. Когда Дамблдор ушёл, они вышли из коттеджа в красочный янтарный свет вечернего солнца и снова посмотрели друг на друга. Гарри к этому времени уснул, закутанный в мантию Лили, сжимая пухлой ручкой её длинную рыжую косу. — Приходите все к нам на ужин, — сказал Джеймс с натянутой улыбкой. — На тот случай, если нам больше не представится возможности... У Римуса в горле встал ком и остался там на весь оставшийся вечер. И всё же они хорошо провели время. Галли, домашний эльф, быстро приготовила целый праздничный ужин — шикарный ростбиф, золотой запечённый картофель, пышный йоркширский пудинг с двумя видами начинки, густую тёмную подливу, морковь, пастернак, горошек, брокколи… Римус так не ел с самого Хогвартса. Прежде чем они начали, Джеймс поднял свой бокал, чтобы сказать тост. — За наших друзей, — сказал он, бросая красноречивый взгляд на Сириуса, — друзей, которые всегда были рядом и прошли с нами огонь и воду — Лили, Гарри и я так сильно вас всех любим. Римусу пришлось выйти из-за стола после того, как он осушил свой бокал. Он провёл несколько минут, пытаясь взять себя в руки в туалете на первом этаже. Когда он вернулся и сел обратно за стол, Сириус снова смотрел на него прищуренным взглядом, поджав губы в нечитаемую прямую линию. *** Среда, 10-е июня, 1981 год. Два дня спустя Сириус растворился в ночи. Он, должно быть, специально ушёл тихо, потому что Римус даже не понял, что его нет, пока не проснулся утром и не обнаружил рядом с собой холодную пустую подушку. Он с недоумением сел прямо. — Сириус? — крикнул он. Квартира была пуста. Он встал и прошёл в гостиную, затем проверил кухню — иногда они оставляли друг другу записки. Ничего. Но обуви Сириуса не было на месте, как и ключей от байка, так что он хотя бы, наверное, ушёл по своей воле. Римус сидел за кухонным столом и ждал, куря одну сигарету за другой. Он хотел связаться с кем-нибудь, но не знал, кому можно доверять — все эти конспиративные теории Сириуса начали сказываться и на нём тоже. Наконец входная дверь открылась, и он услышал знакомые шаги в гостиной. Римус практически поднялся и побежал встретить Сириуса — но их отношения после инцидента с Джеймсом были очень хрупкими. — Лунатик? — Я здесь. — О, привет, — Сириус встал в дверном проходе на кухню. Щёки раскраснелись — он наверняка летел на байке. — Всё нормально? — Где ты был? Я переживал! — Прости, — Сириус скривился и тоже сел за стол. Римус наблюдал за ним. Он выглядел счастливым. Его волосы пахли деревней, и он немного вспотел в своей чёрной футболке — лето выдалось очень тёплым. Он взял пачку сигарет, достал одну зубами и щёлкнул пальцами, чтобы зажечь. Римус терпеливо ждал. — Всё сделано, — наконец сказал Сириус. Его лицо как-то странно сияло, будто перламутровое в слабом утреннем свете. — Они спрятаны. — Лили и Джеймс? — удивился Римус, почесав затылок. — Как? — Дамблдор всё порешал. Почему ты не взял меня с собой, хотел спросить Римус, но затем отругал себя за такую эгоистичную мысль. Не это сейчас важно. — Там безопасно? Я дал Джеймсу целый свиток с защитными чарами, он… — Это им не понадобится, — махнул Сириус рукой. Его настроение казалось странно победным, как будто он только что победил Римуса в шахматном матче. — Дамблдор придумал кое-что получше. — Что? — Заклятие верности. — Заклятие… — нахмурился Римус. Он смутно припоминал, что читал что-то о нём… что-то, связанное с возложением секрета на другого человека. Это была довольно могущественная магия, это он знал наверняка. Никто не сможет разрушить эти чары кроме самого хранителя тайны. — Ну, наверное, это сойдёт, — сказал он. — Но разве им не нужно будет возложить этот секрет на кого-то…? Это Дамблдор? — Он предлагал, — сказал Сириус. — Но в итоге мы решили, что будет лучше, если это будет один из нас. — Один из нас…? — на Римуса резко снизошло озарение, как будто Сириус вылил ему на голову ведро ледяной воды. — Нет, — сказал Римус, качая головой. Сириус внимательно смотрел на него, его тёмные глаза были более серьёзными, чем когда-либо. Римус хотел ударить его. Потрясти его. Сломать ему шею. Что угодно, лишь бы вбить немного здравого смысла в эту тупоголовую башку. — Нет, — снова сказал он. — Это слишком опасно! — Лунатик… — начал Сириус. — Не надо мне «лунатничать»! — резко перебил Римус, поднимаясь на ноги. Ему нужно было двигаться; пойти куда-то, просто чтобы поспевать за своими мыслями. — Это глупо! Это самая глупая идея, которая когда-либо приходила тебе в голову! — Это не моя идея… — Только не говори, что это не ты предложил! — в ярости рявкнул на него Римус. — Только не говори мне, что ты не бросился в это при первой же возможности! — Предложил помочь моему лучшему другу?! Помочь Гарри?! Конечно, предложил! — теперь Сириус тоже кричал, и это было ужасно. — Найди кого-нибудь ещё! — умолял Римус. — Кого угодно! Я это сделаю! — Ты не можешь, — покачал головой Сириус. — Это должен быть я, ты это знаешь. — Нет! — Ты не можешь просто сказать нет. Всё уже сделано. Конец разговора. Римус действительно думал, что в этот момент ударит Сириуса. Ударит или разревётся как ребёнок. Он не сделал ни того, ни другого. Он резко сел на стул и закрыл лицо руками. — Ты подонок, — пробормотал он. — Всё будет хорошо. Я прослежу, — сказал Сириус, протягивая к нему руку, но Римус отпихнул её в сторону. — Ты просто сделал это?! Даже не сказав мне? — Я говорю тебе сейчас! Римус уставился на него горящим взглядом. Он сейчас скажет что-нибудь, о чём очень пожалеет, в любую секунду. Если он не уйдёт, он скажет что-нибудь, что не сможет забрать назад. Он проглотил свою ярость, снова поднялся и вышел из квартиры. *** Пятница, 24-е июля, 1981 год. Всё было решено. После той ссоры всё произошло очень быстро. Не было никаких прощаний, Лили, Джеймс и Гарри просто растворились без следа. Римус даже не спрашивал, где они — он хотел, чтобы они были в безопасности, в конце концов. И он хотел, чтобы Сириус был в безопасности. Ордену сказали, что Поттеры теперь скрываются; что Волдеморт преследует их из-за статуса крови Лили и её брака с Джеймсом. — Так ужасно никому не доверять, да? — сказал Питер, когда они уходили с этой встречи. — Да, — мрачно согласился Римус. — Это необходимо, — сказал Сириус. — И если бы я знал, кто шпион, я убил бы его своими руками. Мне даже не нужна была бы магия. Питер и Римус в шоке уставились на него. — Сириус, — сказал Римус, положив руку ему на плечо, — мы не можем вести себя как Пожиратели смерти — Джеймс бы не хотел… — Джеймс не хочет, чтобы его ребёнка убил псих в гонке за властью! — возмутился Сириус, дёргаясь в сторону от прикосновения Римуса. — Ты размяк, Лунатик. Если и так, подумал Римус про себя, то только из-за тебя. Никто не может любить с холодным сердцем, он не один раз получал этот урок. И всё же, как бы ужасно ни вёл себя Сириус, Римус был склонен делать ему поблажки. Времена были очень тяжёлыми — самый тёмный момент войны — и все по-разному справлялись с давлением. Питер и Марлин с головой погрузились в работу — их постоянно видели спешащими то в одно, то в другое место. Мэри, казалось, ещё больше ушла в магловский мир — она всегда была рядом, когда в ней нуждались, но её разум зачастую разрывался между двумя мирами. У Римуса был алкоголь и жалость к себе. Так что если Сириус хотел немного позлиться, то пожалуйста. Но это до сих пор была война — война не делала никаких поблажек и никому не давала времени перевести дыхание. Война была безжалостна, неумолима и невообразимо жестока. До дня рождения Гарри оставалось около недели. Сириус только вернулся из Косого переулка — он ходил на поиски чего-то подходящего для годоваса, но вместо этого вернулся с настоящей метлой. — Сириус! — Ой, да ладно, Лунатик, она же маленькая! — Он ещё ребёнок! — Нужно начинать тренировать его как можно раньше, если он собирается играть за Англию! Римус засмеялся и отпил чай, глядя, как Сириус разворачивает игрушку. Он уже давно не видел его таким счастливым, это было так хорошо. И затем это случилось. Сначала Римус почувствовал странный запах, который почуял он один. Знакомый и дружелюбный, магический. Затем появилась вспышка яркого света, и через стену в их квартиру ворвался огромный серебряный Патронус. Это была львица, она впрыгнула в их комнату и зарычала. — Ёб твою мать! — Сириус подскочил на месте и отлетел в сторону. Огромная кошка посмотрела на них глазами, полными горечи, и открыла рот. Крик, раздавшийся из её пасти, заставил застыть кровь в венах, он был слишком знаком им. Это была Мэри. — Помогите! — рыдала она. — Дом Холлихок! И затем она испарилась. — Это адрес Маккиннонов, — сказал Римус, поднимаясь, чтобы надеть обувь. — Куда ты собрался? — спросил Сириус. — Помочь Мэри! — нетерпеливо ответил Римус, пытаясь завязать шнурки непослушными пальцами. — Пойдём! — Лунатик, нет, — сказал Сириус. — Мы не можем, мы должны следовать протоколу, связаться с Грюмом, или с Артуром, или с Фрэнком, или… — На хуй протокол! — закричал Римус. — Это же Мэри! Она позвала на помощь, и я иду к ней. Оставайся здесь, если хочешь. Конечно, Сириус не остался. Они прибыли в Дом Холлихок, может, через десять минут после Патронуса Мэри. Никто из них раньше не был у Марлин, хотя она несколько раз рассказывала о своём доме. Это был красивый коттедж в тюдорском стиле в нескольких милях от деревушки в Сассексе. К дому вела длинная садовая тропинка с бордюром из ярких фиалок и гераней — красных, фиолетовых, жёлтых, розовых. Входная дверь была окрашена в приятный тёмно-зелёный цвет, и, если вытянуть шею, можно было увидеть верхушки трёх обручей ворот для квиддича в саду позади дома. Здесь могло бы быть так красиво в любой другой день. Но не сегодня. Мэри стояла в начале тропинки у дороги, застыв на месте и уставившись пустым взглядом в голубое небо. Тёмная метка повисла над крышей с желтоватой черепицей: огромное чёрное облако в безошибочно узнаваемой форме черепа и змеи. — Нет! — выдохнул Римус. Мэри повернулась к нему со слезами в глазах. — Они все мертвы, — сказала она. — Ты уверена? — спросил Сириус, ступая на тропинку, подняв палочку перед собой. — Да, — сказала она. — Да, они все лежат очень ровно. — Что? — он оглянулся на неё, нахмурившись. — Ровно лежат… в ряд… — повторила она. Она пошатнулась, и Римус обнял её за плечи на случай, если она потеряет сознание. Она прислонилась к нему, молча рыдая. — Останься с ней, — сказал Сириус, продолжая идти к дому. Римуса начало трясти. Это было похоже на ночной кошмар, на фильм ужасов. Он смотрел, как Сириус приближается к двери, открывает её и что-то кричит внутрь. — Мы должны были встретиться сегодня и пообедать вместе, но она так и не пришла, — прошептала Мэри в плечо Римуса, до сих пор держась за него. — Я думала, она просто занята в больнице… попыталась найти её на работе, но там сказали, что она даже не приходила сегодня… так что я пришла сюда и… — Я понял, — сказал Римус, потому что что ещё можно было сказать на это? — Метка висела над домом, дверь была открыта, и… о боже, Римус! Они все! Её мама, отчим, и Жас, и Дэнни… просто лежали там! О боже, их глаза! — она снова начала рыдать, и Римус крепче обнял её, чувствуя, как внутренности превращаются в жидкость. Сириус вышел из дома. Даже на расстоянии Римус видел выражение ужаса на его лице. Он быстро подошёл к ним. — Я пойду за Грюмом, — сказал он. — Вернусь как можно быстрее, хорошо?.. Не заходи туда. И исчез с громким хлопком. — С меня хватит, — в истерике рыдала Мэри. — Всё, всё, я больше так не могу!