All the Young Dudes

When I look back upon my life It's always with a sense of shame I've always been the one to blame For everything I long to do No matter when or where or who Has one thing in common, too; It's a, it's a, it's a, it's a sin It's a sin Когда я оглядываюсь на свою жизнь, Я всегда чувствую стыд, Я всегда был виноватым В том, что я хотел делать, Не важно, когда, или где, или с кем, У всего этого была одна общая вещь; Это, это, это, это грех. Это грех. Весной 1987 года Римусу повезло. Один из друзей бывшего студента Гранта работал на юридическом факультете в Университетском колледже Лондона и устроил Римуса туда же внештатным редактором. Это стало благословением: бо́льшую часть работы он мог выполнять дома, а потом просто относить всё на улицу Холборн по мере готовности. Ему, конечно, пришлось получить полис национального страхования и открыть магловский банковский счёт, чтобы иметь возможность официально устроиться на работу, но сделать это было достаточно просто с помощью парочки тактических заклятий маскировки в банке. Римус обманывал лишь чуть-чуть, используя магию, чтобы помогать себе в чтении и исправлять ошибки, но обнаружил, что на удивление наслаждается этой работой. После он даже открыл своё небольшое дело, проверяя экзаменационные работы для парочки местных магловских школ. — Не понимаю, как ты можешь так долго концентрироваться, — как-то вечером покачал головой Грант, глядя на кипу бумаг, которую накопил Римус. — Я бы уже свихнулся. — Это интересно, — пожал плечами Римус. — У меня никогда не было возможности научиться этим вещам. Ты когда-нибудь слышал про квадратные уравнения? Грант с нежностью засмеялся и взъерошил его волосы. — Ты такой ботаник. Сам Грант достигал всё новых высот на работе. Он любил её и тратил дополнительное время на выходных и по вечерам, когда у него была возможность. Мальчики, с которыми работал Грант, были во всех смыслах такими же трудными, как и парни из приюта Святого Эдмунда, но этот факт, казалось, лишь мотивировал Гранта двигаться дальше. Он постоянно рассказывал Римусу про того или иного ребёнка, который достигал чего-то незначительного — набрал проходной балл в школе, провёл неделю без единой драки, заработал сокращение тюремного срока. Каким-то образом Грант знал всё про каждого, его память не знала границ, его способность гордиться ими и поддерживать была невероятной. — Надо вырезать эту статью из «The Observer», — мог сказать он как-нибудь вечером. — Мне кажется, Алфи она понравится. Или: — Завтра вернусь домой поздно, если повезёт — я пообещал старшим пацанам, что мы погоняем мяч, если никто из них не получит ни одного письменного выговора. Иногда, теряя уверенность в себе, Римус гадал: может, Грант оставался с ним только потому, что он тоже был пацаном из приюта? Может, Грант просто пытался спасти его, прямо как он сам пытался спасти всех вокруг. Он жил ради благой цели. — Заткнись, — ухмылялся Грант в ответ на его опасения. — Я хотел залезть к тебе в штаны с тех пор, как мы были подростками, это не имеет никакого отношения к твоему мученическому прошлому. И тогда Римус вспоминал, что, в конце концов, Грант сам был ребёнком, которого воспитал приют. Об этом было легко забыть, потому что, в отличие от Римуса, он всё сносил легко, небрежно пожимая плечами в своём принятии. Бедность, отсутствие образования, жестокое обращение — ничто из этого не тянуло Гранта на дно так, как Римуса. По крайней мере, не на поверхности. Но Римус уже ошибался в людях в прошлом. В результате самоотверженной преданности Гранта своей работе и относительного отсутствия последствий трудоустройства для Римуса, он обнаружил себя в позиции, в которой ещё никогда не находился прежде — у него одновременно были и свободное время, и немного лишних денег. Ему не нужно было много: квартира находилась в его собственности, мебель была ещё пригодна для жизни, и они в общем и целом могли позволить себе электричество и горячую воду. Время от времени он покупал себе новую одежду, но никогда — в дорогих брендовых торговых центрах типа Harrods. Конечно, оставался алкоголь, но он решил, что, раз больше не курит, может без зазрения совести тратить деньги, которые обычно тратил на табак, на выпивку. А вот чем Римус наслаждался, так это пешими прогулками. Не этой хернёй в деревенской местности — этого ему хватало в полнолуния — а блужданием в одиночку по Лондону, где он мог насладиться улицами и толпой вокруг. Он посетил все бесплатные музеи: Лондонскую национальную галерею, национальную портретную галерею, музей Виктории и Альберта, Британский музей. Вообще-то, он стал довольно культурным человеком. И если бедро болело (что случалось довольно часто теперь, с приближением тридцатилетия), мог легко заскочить в автобус. Однажды летним днём он закончил проверять работы, по телевизору не показывали ничего интересного, и до возвращения Гранта с работы оставалось ещё несколько часов, так что он отправился побродить час-другой по музею науки. Забавно, но это место натолкнуло его на мысль об Артуре Уизли, впервые за много лет. Старому чокнутому чертяке понравились бы все эти механизмы, поршни и лампочки. Он с лёгкостью представил себе лицо Артура, как тот смотрел бы на вечный двигатель, и неожиданно улыбнулся самому себе. Интересно, как поживает Артур? И его жена, сестра Пруэттов, и их рыжеволосый выводок? Сейчас прошло уже слишком много времени, чтобы пытаться с ними связаться, Римус знал это, да и даже если бы попытался, всё равно не знал бы, что сказать. И всё же мысль о семье Уизли отдалась болью в груди, это было главное. И, возможно, мысли о них навеяли иное настроение в этот день — может, он был чуть более восприимчив, или на него нашла ностальгия. Как бы то ни было, ему не показалось совпадением то, что двумя часами позже он столкнулся со старым другом. Он почти вернулся домой, до их квартиры оставалась буквально пара кварталов, и он брёл по суетливым улочкам китайского района. Вообще-то, он вот-вот должен был пройти то место, откуда они забирали телевизор — ту сауну на Олд-Комптон-стрит. Римус всегда немного краснел, когда проходил мимо, и затем всегда ругал себя стыдливой мимозой. Он немного опустил голову, когда приблизился к зданию, и — кошмар всех кошмаров — как раз когда он проходил мимо двери, кто-то вышел из неё ему наперерез. Римусу пришлось резко остановиться, чтобы не врезаться в человека. Тот повернулся и уставился на него нервным взглядом. Римус изумился: — Кристофер! Тот моргнул с очевидным ужасом на лице. Его кожа раскраснелась, тёмные карие глаза были маленькими и водянистыми. Он был немного пухлее, чем в школе, и волосы слегка поредели на висках. Но это определённо был он. — Римус? — Привет! Прошло столько времени… — С самого… — Да уж. Как ты? — Римус скривился, уже когда задавал этот вопрос. Кристоферу было явно некомфортно — и разве этому можно было удивляться? Он не видел Римуса почти десять лет, а теперь он стоял тут, перед гей-сауной, нависая над ним. — Оу… ну, знаешь, — Кристофер опустил взгляд себе под ноги. На нём была магловская одежда — бело-синяя джинсовая рубашка с неровно застёгнутыми пуговицами, обычные брюки и тёмно-оранжевый жилет с зелёной вышивкой. В двух словах, он выглядел так же отвратительно, как любой чистокровный волшебник, пытающийся сойти за магла. И, как всегда, аура безнадёжности, исходящая от Кристофера, смягчила Римуса. — Эм-м… — Римус почесал затылок. — Ты хочешь… эм-м. У тебя есть время выпить кофе? Или что-нибудь покрепче? Поболтать немного? — Да, хорошо… — Кристофер с опаской поднял на него взгляд. С этого момента Римус взял над ним шефство, потому что было очевидно, что по-другому у них ничего не получится. Он провёл Кристофера дальше по улице до Тоттенхэм-Корт-Роуд. Там на Денмарк-стрит находилось дешёвое кафе, в котором можно было оставаться анонимным, по какой-то причине Римусу хотелось уйти подальше от дома. — Мы на месте, — доброжелательно улыбнулся он, придержал дверь для Кристофера и указал рукой на свободный столик. Тот ничего не ответил и, немного поёрзав, опустился на стул. Римус подумал, вдруг это была ужасная идея — может, Крис не хотел с ним разговаривать. Но он согласился и даже предложил расплатиться, когда Римус заказал два кофе. — Ты живёшь где-то недалеко? — наконец спросил Кристофер, стараясь не встречаться с Римусом взглядом. — Да, — кивнул Римус. — Тут рядом. А ты? — О, нет. Я живу в Хэмпшире. Я просто приезжаю в город по работе и… ну. — Где ты сейчас работаешь? — спросил Римус, отчаянно пытаясь спасти его от большей неловкости. — В Гринготтс, — ответил Крис, бросив взгляд на официантку, которая принесла кофе. Он положил в свою чашку три кусочка сахара и добавил столько молока, сколько смог — Римус осознал, что даже не спросил, нравится ли Крису кофе. — Вот это я понимаю, — улыбнулся Римус. — Всегда знал, что ты хорошо устроишься. — Наверное. — Так же много читаешь? — Когда есть время… у меня много работы. Да и другие обязанности, ты сам понимаешь. Я думал, что нас перегружали во время сдачи КОТОВ, но Хогвартс был просто отпуском по сравнению с реальной жизнью. Римус закусил внутреннюю сторону щеки, потому что это была правда, и он не хотел позволять ей омрачить его настроение. — А что насчёт тебя? — спросил Кристофер, очевидно пытаясь не скривиться, отпивая свой кофе. — Где ты сейчас работаешь? — То тут, то там, — пожал плечами Римус. — На самом деле у меня нет карьеры. — О, как жаль. Римус пожал плечами. — Ничего, я справляюсь. За этим последовала неловкая тишина. Римус хотел спросить про сауну, но знал, что не стоит. Грант наверняка спросил бы, но, опять же, у Гранта была способность раскрепощать людей, которой не было у Римуса. Он лишь молча пил свой кофе и жалел, что не предложил пойти в паб. — Я думал, ты умер, — вдруг сказал Кристофер. Римус чуть ли не подавился. Он опустил свою чашку на стол. — Ты… — В то время ходило так много слухов — помнишь, как это было. И было столько имён, и когда я увидел, что случилось с Лили и с твоим другом Джеймсом, я просто подумал… особенно после того, как стало известно, что это всё было дело рук Сириуса Блэка, я просто предположил… Римус сделал резкий вдох и подождал, пока боль уляжется. Когда она немного успокоилась, он медленно выдохнул и очень ровно сказал: — Нет. Меня не было там той ночью. Я понятия не имел, что задумал Блэк. Никто не догадывался. — Он всегда что-то задумывал, — мрачно сказал Кристофер. — И с его-то семьёй… наверное, не так уж это и удивительно на самом деле. — Да, — сказал Римус, не особо понимая, что он вообще говорит, и просто пытаясь игнорировать шум в ушах. — Наверное, нет. — Но я был так расстроен из-за Лили. Она была доброй. Ты знаешь, где сейчас Гарри? Мальчик, который выжил? Римус покачал головой. Он выпил ещё кофе — наверное, добавлять кофеина к его учащающемуся сердцебиению было не самой лучшей идеей, но он пытался вести себя так нормально, как это только было возможно. — Если ты не умер, — продолжил Кристофер, — то я решил, что ты, наверное, просто не хочешь со мной разговаривать. — Почему? — Я знаю, что ты и твои друзья сражались на войне — помогали Дамблдору и всё такое. А я нет… мои родители отправили меня в Швецию после того, как я сдал КОТОВ. Они переживали за меня, хотели, чтобы я был в безопасности. Ты помнишь, как тогда обстояли дела. Да, хотел сказать Римус, да, я, чёрт возьми, помню. Иногда я просыпаюсь, и мне кажется, что это до сих пор происходит. — И мы же всё-таки чистокровные… Я думаю, они переживали, что мне придётся выбирать сторону. Так что отправили меня куда подальше — у нас есть родственники в Гётеборге, и я получил диплом по волшебному финансовому делу. — Понятно, — кивнул Римус. Ему действительно нужно было поговорить о чём-нибудь другом. — Я рад за тебя, Крис. Так, эм-м… ты часто бываешь в Сохо? Кристофер снова густо покраснел и опустил взгляд в свою чашку кофе. — Только… только иногда. Честно, услышал про это место и решил глянуть, я не… не хочу, чтобы ты подумал… — Ты же знаешь, что должен быть осторожен, — сказал Римус, понижая голос на случай, если их кто-то подслушивает. — Есть одна болезнь, которой заражаются маглы — я не знаю, как много известно волшебникам, но она действительно серьёзная. — Как я и сказал, — ответил Кристофер, — я, вообще-то, практически здесь не бываю. Просто глупое любопытство. Римус почувствовал укол вины за то, что поставил Кристофера в неудобное положение. Если Грант его чему-то и научил, так это тому, что никогда не стоит подливать масло в огонь чьего-то стыда. Это всё равно впустую, нет смысла ухудшать положение. — Нет ничего плохого в любопытстве, — ласково сказал Римус. — Многие ходят в такие места. — А ты? — посмотрел на него Кристофер. — Нет, — немного поспешно ответил Римус. — Эм-м… в смысле, ты же знаешь, что я никогда не был особо общительным. — О, конечно. Могу представить, после всего, что случилось… Римус не хотел продолжать эту тему, так что он её сменил. — Ты с кем-нибудь встречаешься? — спросил он. — У тебя есть парень? Кристофер покачал головой: — Нет. Это нелегко, знаешь. С моей работой, семьёй. Всё было довольно… ну, я пережил свою долю проб и ошибок в этом плане. Римус хотел сжать его руку под столом, но это было неуместно. Он с сочувствием склонил голову набок. — Всё наладится, Крис. Кристофер посмотрел на него с покорной улыбкой. — М-м, да, я помню, как ты говорил что-то подобное в школе. Для всех найдётся кто-то. — Ну, это правда, — обнадёживающе кивнул Римус. — И даже больше, чем один человек. — Я не знаю, — вздохнул Крис. — Не знаю, правильно ли это — думать так. Нужно учесть столько факторов, и я не… не думаю, что в реальной жизни всё так, как в книгах. Мне кажется, не у всех есть подобный опыт. Слышать это было тяжело. Римус даже не знал, что сказать, и чувствовал себя странно смущённым и наивным. Естественно, Римус больше не вёл насыщенную романтическую жизнь — если вообще когда-либо вёл. Любовь не единожды выбивала из него всё дерьмо. Но также это было тем единственным, ради чего стоило жить. Она возвышала его, защищала и сохраняла его человеком. Он вдруг очень сильно затосковал по Гранту и подумал, вернулся ли тот уже домой. — Не нужно меня жалеть, — резко сказал Кристофер, бросая взгляд на свои карманные часы. — Я хорошо провожу время. Мне нравится моя работа, я достаточно зарабатываю, и, когда у меня выпадает свободный вечер, я всё ещё… ну, знаешь, могу расслабиться время от времени. Просто смотрю на это как на удовольствие, а не стиль жизни. Вообще-то, — он слегка наклонился вперёд, — у меня есть квартира в Кенсингтоне — на тот случай, когда я допоздна задерживаюсь на работе, и мне не хочется тратить силы на телепортацию домой. Она хорошая, может, хочешь глянуть? — он многозначительно поднял брови. У Римуса пересохло во рту, и он смущённо сглотнул. — Эм-м. Мило с твоей стороны предложить, правда, но... Мне лучше вернуться домой. Меня там кое-кто ждёт. — Оу, — получив отказ, Кристофер выпрямился. Его лицо, казалось, закрылось. — У тебя кто-то есть. — Да, уже несколько лет, — почти шесть, осознал он. Дольше, чем у него был Сириус — если у него вообще когда-либо по-настоящему был Сириус. — Ну. Тогда я рад за тебя. Слушай, мне пора идти, Римус, я был очень рад увидеться с тобой снова, — Кристофер поднялся из-за стола и вежливо протянул руку для рукопожатия. — Нужно будет как-нибудь нормально встретиться и поговорить, дай мне знать, если когда-нибудь будешь в Косом переулке, может быть, я организую обед. — Хорошо, — кивнул Римус, отвечая на рукопожатие. Он знал, что никогда не вернётся в Косой переулок, но Кристофер не дал никакой информации, как с ним связаться, так что Римус решил, что приглашение было полнейшей формальностью. Да уж, он не скучал по этому лицемерию чистокровных. После этого Римус быстро пошёл домой, игнорируя ноющую боль в бедре, и с невероятным облегчением обнаружил, что Грант уже вернулся с работы и сидит на кухне. — Здоров, ботаник, — ухмыльнулся он. — Как сходил в музей? — Хорошо, спасибо. Интересно. — Я думаю, мне нужно сводить туда парней на экскурсию, если это одобрит администрация, — он поднял две жестяные банки. — Тосты с фасолью или тосты с макаронными колечками? — Как ты хочешь, — сказал Римус, глядя на него. Грант радостно посмотрел на обе банки. — Тогда колечки. И добавим кучу вустерского соуса сверху, ага? — Просто идеально, — выдохнул Римус.