Без памяти

Тем временем неумолимо приближалась летняя сессия. Гарри, получивший на предыдущем экзамене «Выше Ожидаемого», собирался закрепить поистине впечатляющий для него самого результат. Однако Снейпа его отметка вовсе не воодушевила. – Я трачу на вас все воскресные вечера не для того, чтобы вы в итоге заработали жалкое «Выше Ожидаемого», – заявил он Гарри примерно за два месяца до летних экзаменов. – Отныне будете являться и по вторникам. Сказано это было таким безапелляционным тоном, что Поттеру захотелось вытянуться по стойке смирно, вскинуть руку к голове и с криком: «Есть, мой генерал!» – отдать Снейпу честь. Однако он посчитал, что это все же слишком, и просто кивнул, радуясь тому, что по вторникам Рон обычно водил Гермиону в кино, а значит, ему ничего не придется врать другу. В начале июля, когда до экзамена по Высшим зельям оставалось каких-нибудь пару недель, с их преподавателем – мистером Коллинзом – произошел несчастный случай. Подробностей, естественно, никто не знал, но, судя по тому, что двоих второкурсников с треском вышвырнули из Академии за месяц до получения вожделенного диплома, без порчи дело не обошлось. К огромному разочарованию всех остальных курсантов, экзамен перенесли на середину августа. Гарри, как и всем прочим студентам, разумеется, не терпелось поскорее разделаться с сессией и хоть на несколько недель почувствовать себя свободным человеком. Правда, был у сложившейся ситуации один неоспоримый плюс: их уроки со Снейпом, которыми Гарри дорожил все сильнее, продлились еще на целый месяц. *** Одиннадцатого августа Поттер вылетел из аудитории, прижимая к груди пергамент с оценкой «Превосходно». Это была безусловная победа. Триумф, которым Гарри должен был немедленно поделиться со Снейпом. – Как прошло? – окликнул его сидевший в коридоре белый как полотно Рон, ждавший своей очереди на экзекуцию. – Сдал! – сияя, ответил Гарри. – «Выше Ожидаемого»? – осведомился Уизли, получивший на предыдущем экзамене твердое «Слабо». – «Превосходно»! – слегка смутился Гарри. С одной стороны, ему было неловко щеголять перед другом высокой оценкой, а с другой – имена отличников, каковым он теперь являлся, вывешивали на Доске почета, так что скрывать высший балл не имело никакого смысла. – Поздравляю, – буркнул Рон, в голосе которого звучала плохо скрытая досада. – И как это тебе удалось? – Ты тоже сможешь, – Гарри ободряюще похлопал Рона по плечу, стараясь не обращать внимания на кислое выражение лица друга. За Роном водилась такая малоприятная особенность: он не умел искренне радоваться успехам своих товарищей, если сам хоть в чем-то уступал им. – Ты, случайно, не забыл, что вечером мы празднуем восемнадцатилетие Джинни? – сварливо поинтересовался Уизли. – Нет, – соврал Гарри, который от счастья позабыл обо всем на свете. – Значит, увидимся в «Норе» в восемь, – кивнул Рон. – Надо же, моя младшая сестренка сегодня станет совсем взрослой... – Я пошел за подарком, – быстро произнес Гарри, опасаясь, что Рон сейчас затянет свою любимую песню про то, как было бы здорово сыграть две свадьбы зараз. *** Остаток утра Гарри провел в поисках подарка для Джинни. Нет, не стоит упрекать Поттера в недогадливости: он отлично представлял, какой именно подарок его подруга хотела бы получить на свой восемнадцатый день рождения. В последние недели она постоянно восхищалась кольцом, преподнесенным Гермионе Роном, и, без сомнения, жаждала увидеть на своем пальце нечто подобное. Гарри, которого эти разговоры уже порядком раздражали, благоразумно отмалчивался, некстати воскрешая в памяти совсем другие руки, точными и уверенными движениями ссыпавшие ингредиенты в кипящий на огне котел. К слову, руки Снейпа стали с некоторых пор для него чем-то вроде фетиша. Иногда, убедившись, что Снейп занят каким-либо зельем, Гарри откровенно любовался ими, воображая, как будет целовать эти чуткие пальцы, надавливая языком на мозолистые подушечки. В мечтах Гарри Снейп прижимал ладонь к его паху, а затем, высвободив член, начинал поглаживать, обнажая сверхчувствительную головку и проводя большим пальцем по набухшей вене. От этих крамольных мыслей кровь принималась стучать в висках, во рту делалось суше, чем в пустыне, а внизу живота разливался нестерпимый жар. – Поттер, вы меня вообще слушаете? Что я только что сказал?! Голос Снейпа, от которого, кстати, тоже можно было кончить, заставлял Гарри кубарем слетать с небес на землю. Приходилось судорожно вспоминать, где он и чем занимается, иначе урокам моментально пришел бы конец. Почти полчаса Гарри провел перед витриной ювелирной лавки, где на бархатных подушечках были выставлены всевозможные кольца, но так и не решился приобрести ничего из богатого ассортимента. Чтобы не разочаровывать лавочника, взиравшего на Гарри с немым укором, он купил красивый браслет – тонкую вязь скрученных из серебряной проволоки цветов с вкрапленными в них изумрудами. – Изумительный выбор! – заливался соловьем довольный продавец. – Искусная гоблинская работа. Ваша девушка будет в восторге, мистер Поттер! Выходя из лавки, Гарри больше всего на свете жалел, что не подстраховался чарами Гламура. «Завтра, чего доброго, в «Ежедневном пророке» напечатают, что я купил подарок невесте. Вот и объясняй потом Снейпу, что пока совершенно не собираюсь жениться, – с досадой подумал Гарри, сворачивая к недавно вновь открывшейся кондитерской Фортескью. – Стоп! – замер он, не дойдя пары шагов до стеклянной двери, украшенной затейливым колокольчиком. – А с чего я вообще возомнил, что Снейпу есть дело до моей личной жизни?! Разве он хоть когда-нибудь интересовался мной? В смысле как человеком, а не как надоедливым и не слишком способным студентом?!» Эта горькая мысль заставила Поттера повернуть прочь от кондитерской. Глупо было заявляться к Снейпу с коробкой пирожных в знак благодарности за уроки. Вот редкая книга по зельям – совсем иное дело. Гарри решительно зашагал к расположенному неподалеку магазинчику «Флориш и Блоттс», откуда вышел четверть часа спустя, зажимая под мышкой увесистый том. – Только сегодня получили, – уверил его продавец, – эксклюзивный экземпляр! *** В шесть вечера, за два часа до назначенного в «Норе» торжества, Гарри аппарировал на крыльцо дома в Коукворте. Несмотря на то, что это было их обычное время, Снейп встретил его не слишком радушно. – Я полагал, в наших уроках наступил перерыв, – желчно произнес он, все же пропуская Гарри в дом. – Разве вам не интересно, какую отметку я получил? – спросил Гарри, расстроенный холодным приемом. – «Превосходно», – спокойно откликнулся Снейп. – Мистер Коллинз сообщил мне совой сразу после окончания экзамена. – Он знал, что вы со мной занимались? – неприятно удивился Гарри, с которого Снейп взял клятву никому не рассказывать об их уроках. – Разумеется, – пожал плечами Снейп. – Я уже полгода консультирую Коллинза по вопросам, связанным с программой вашего обучения, и не видел ничего предосудительного в том, чтобы поставить его в известность о наших занятиях. Я даже попросил его относиться к вам построже. Гарри уже собирался отпустить какую-нибудь колкость, но вовремя вспомнил, что именно благодаря Снейпу он получил столь высокую оценку. Прикусив язык, Гарри выложил на кухонный стол толстенный фолиант по редким ядам. – Надумали кого-то отравить, Поттер? – язвительно поинтересовался Снейп. «Вас», – чуть не вырвалось у Гарри. – Это подарок, – выдавил он вслух. – Вам. – Спасибо! – ничем не обнаружил радости Снейп. – Однако одаривать меня пока преждевременно. Вам предстоит весьма непростой год и еще два сложнейших экзамена, не считая выпускного. – Так мы и дальше продолжим заниматься по прежнему графику? – с робкой надеждой спросил Гарри. – Вообще-то, нет, – не глядя на него, произнес Снейп. – Вы уже довольно хорошо подготовлены, поэтому, полагаю, раз в две недели будет вполне достаточно. – Но почему? – растерялся совершенно не ожидавший такого подвоха Гарри. – А почему, собственно, я должен отчитываться вам о своих планах на ближайший год? – в сильном раздражении поинтересовался Снейп. – Кажется, это вы напросились ко мне в ученики. Позвольте же мне самому решать, как часто мы станем заниматься. Гарри стоял перед ним, опустив голову, сжимая и разжимая кулаки от гнева и отчаяния. «Сказать или не сказать? – билось у него в мозгу. – Если скажу – банка с тараканами покажется мне детской забавой, а если нет – буду жалеть об этом всю оставшуюся жизнь». – Вы не можете так запросто взять и сократить количество наших занятий, – выпалил он наконец, все еще глядя в пол. – Это еще почему? – c бесившей Гарри усмешкой осведомился Снейп. – Потому что... – Гарри зажмурился, – потому что мне необходимо встречаться с вами... Потому что вы мне... вы мне нравитесь. Воцарилось жуткое, звенящее молчание. Похоже, своим признанием Гарри умудрился ввести Снейпа в ступор, и теперь тот не знал, как отреагировать на подобное заявление. Пауза все длилась и длилась, и Гарри уже готов был от стыда провалиться сквозь землю, но тут Снейп наконец пришел в себя. – Это шутка? – спросил он тихим свистящим полушепотом. – Или поспорили со своими безмозглыми дружками? – Нет! – Гарри для верности помотал головой и – умирать, так с музыкой! – повторил: – Вы мне нравитесь, Северус. И я хочу... – А я хочу, чтобы ты немедленно убрался из моего дома! – рявкнул Снейп не своим голосом. В ту же секунду Гарри почувствовал, как его, словно песчинку, подхватил порыв ветра, вынес из кухни в прихожую и выкинул за порог. Не успел Гарри подняться на ноги, как нечто тяжелое больно стукнуло его по затылку. «Банка с тараканами! – обреченно подумал Поттер. – Опять!» Истина, впрочем, оказалась еще более печальной, так как, очевидно, предпочитавший разнообразие Снейп швырнул в Гарри не стеклянной тарой, а принесенной в дар книгой, от удара о геройскую голову потерявшей несколько страниц. «Ну и пусть! – Гарри сморгнул злые слезы, почесал ушибленную голову, вложил листы в пострадавшую книгу и пристроил ее на верхней ступеньке крыльца возле двери. – Значит, я недостаточно хорош для вас, господин зельевар? – Гарри шмыгнул носом и пару раз глубоко вздохнул, чтобы не разреветься от обиды и боли в саднящем затылке. – Отлично! Очень нужна мне ваша симпатия! Счастливо оставаться! Сидите, как сыч, в своей берлоге, а я отправлюсь туда, где меня по-настоящему ждут!» Поттер мстительно усмехнулся, представив, как Снейп, не заметив толстенный фолиант, свалится с лестницы прямо своим выдающимся носом в землю и на собственной шкуре прочувствует всю «прелесть» подобного падения. *** Миг спустя Гарри уже стоял на тропинке, ведущей к немного несуразному дому Уизли. Судя по разноголосому гомону, доносившемуся из сада, почти все гости были в сборе. Гарри поправил мантию, пригладил растрепавшиеся после падения и аппарации волосы, нашарил в кармане упакованный в золотую оберточную бумагу футляр с браслетом и уверенно зашагал на шум голосов. Как он и предполагал, многочисленное семейство Уизли и примкнувшая к ним Гермиона уже восседали за двумя длинными столами, заставленными всевозможными вкусностями. Гарри вдохнул аппетитные запахи, и его рот наполнился слюной, а в животе громко заурчало. Впрочем, это было вполне объяснимо: утром он так нервничал перед экзаменом, что кусок в горло не лез, потом несколько часов метался по Косому переулку в поисках подарков для Джинни и Снейпа (задери его фестрал!), а затем отправился в Коукворт, где его тоже никто не собирался кормить разносолами. – Гарри! – бросилась к нему Джинни. – Какой ты молодец, что пришел пораньше! Она была чудо как хороша! В легком сарафане, обтягивавшем упругую грудь, с распущенными по плечам огненно-рыжими волосами, в которые Гермиона вплела свежие ромашки, и россыпью веснушек на молочно-белой коже – Джинни походила скорее на лесную нимфу, чем на девушку из плоти и крови. Гарри невольно залюбовался ею. – Идем же! – она схватила его за руку и потянула к столу. – Нет, постой! – Гарри вытащил из кармана мантии подарок и вручил его Джинни. – С днем рождения! – Мерлин! – только и смогла вымолвить Джинни, открыв длинный узкий футляр. – Какая красота! Спасибо, Гарри! Миг – и она прижалась губами к его губам. Не ожидавший подобного Гарри ответил на поцелуй. Со стороны сада донеслись аплодисменты. – Застегнешь? – нимало не смущаясь, поинтересовалась Джинни. Гарри защелкнул браслет на ее тонком запястье. На секунду ему почудилось, что он держит за руку Снейпа, но морок тут же развеялся. Гарри тряхнул головой, точно отгоняя последние сомнения, и, улыбнувшись Джинни, теперь уже сам поцеловал ее. Тело нехотя отозвалось на этот порыв, и Гарри решил, что для начала вполне достаточно и этого. Разумеется, к Джинни его тянуло совсем не так, как к Снейпу, от одного присутствия которого у Гарри напрочь срывало крышу, но приходилось довольствоваться тем, что есть. Снейп, выгнавший Гарри взашей, был отныне для него недосягаем, тогда как Джинни... *** Гарри резко подскочил на постели. В глаза ударил яркий солнечный свет, и он на мгновение зажмурился, успев, однако, заметить огромный – во всю стену – плакат «Холихедских Гарпий». Комната Джинни! И, без сомнения, ее постель! У Гарри закружилась голова, а содержимое желудка едва не выплеснулось на пол. Мерлин, и зачем он позволил себе так напиться?! Неужели только из-за того, что Снейпу он и даром не сдался?! Разве это причина так надираться, да еще на дне рождения подруги детства, практически младшей сестры... – Гарри, милый… – послышался из-под одеяла голос Джинни. Гарри похолодел от ужаса. Какие еще безумства он натворил этой ночью? И почему он ничегошеньки не помнит?! – Джинни, – начал он, – я... Мы... – от шока он никак не мог сформулировать мысль. – Ты был потрясающий! – сладко потянулась Джинни. – И мне совсем не было больно. – Мы занимались любовью?! – просипел наконец Гарри. – Еще как! – довольно кивнула Джинни. – Это был лучший подарок на мой день рождения. – А... а твои родители… Они знают, что я остался ночевать? – обреченно спросил он. – Нет, они ушли спать гораздо раньше, чем мы, – успокоила его Джинни, – но мама наверняка скоро встанет, – она взволнованно прислушалась. – Гарри, думаю, тебе стоит аппарировать домой. Родители очень старомодные, и им не понравится, что ты... что мы с тобой занимались сексом до свадьбы. Ты ведь не обижаешься? – она легонько поцеловала его в губы. Гарри не обижался. Он вообще ничего толком не соображал, понимая лишь, что произошло нечто непоправимое. – Ты правда не обижаешься? – повторила Джинни. Ее вопрос вернул Гарри способность действовать. – Нет, конечно! – улыбнулся он через силу. – Нам совершенно не нужны неприятности с Молли и Артуром. – Вот именно! – поддакнула Джинни. – Тем более что ты и сам скоро попросишь у них моей руки. – Да, разумеется! – кивнул Гарри, осознавая, что пропал окончательно и бесповоротно. – Тогда иди! – лицо Джинни прямо-таки светилось от счастья. Гарри призвал разбросанную по комнате одежду, быстро напялил ее на себя и, поцеловав Джинни на прощание, аппарировал в Блэк-хаус. *** Остаток августа Гарри провел точно в каком-то оцепенении. Джинни ждала, что он вот-вот отправится просить у Молли и Артура ее руки, но он все тянул и тянул, под разными предлогами откладывая неизбежное. Первого сентября Гарри вернулся в Академию авторов, а десятого получил от Джинни послание, прочитав которое, у него потемнело перед глазами. «Я беременна!» – было накарябано на залитом слезами куске пергамента.