Её глазами

— И ты отказалась? — недоверчиво переспросила Джинни. — Кингсли сказал мне, чтобы я держалась от Малфоя подальше. — Милая, скажи честно, ты боишься Малфоя или саму себя? Гермиона фыркнула, рассеянно помешивая чаинки в остывшем чае. Она боится? После стольких лет противостояния Волдеморту, когда она не раз была в одном шаге от гибели? Старинные часы пробили десять раз, и Гермиона только сейчас спохватилась, что уже поздно. Джинни и так вымоталась на сегодняшней тренировке, а она превратила встречу двух подруг в какой-то сеанс психоанализа. — Извини, я что-то заболталась. Джеймсу уже пора спать… — Ерунда, — отмахнулась Джинни. — Я уже попросила Гарри погулять с ним подольше. — И когда ты успела? — Пока ты рассказывала про ваши с Малфоем приключения в больнице, — слабо улыбнулась Джинни. — Это звучит совсем странно, да? — Твои попытки ему помочь? Нет, это как раз в твоём стиле. Но вот то, что тебя так сильно это волнует…

***

Её опасения не оправдались. Малфой не находился в Министерстве ежедневно, а приходил лишь изредка, так что было просто избегать с ним встреч. Иногда она ловила отрывки разговоров недовольных такому сотрудничеству коллег, но пары резких слов оказалось достаточно, чтобы никто не упоминал о Малфое в её присутствии. Жизнь снова вернулась в привычное русло. Рождественское утро Гермиона встречала в Министерстве. Её родители отправились отмечать праздник во Францию, миссис Уизли хоть и прислала в этом году традиционное приглашение, но охлаждение их отношений, возникшее из-за расставания с Роном, всё ещё чувствовалось. И кому-то необходимо было остаться на дежурство. Она как раз собиралась закончить дела, до которых никак не доходили руки, но услышала звук шагов по коридору. И она сразу поняла кто это по знакомому стуку трости. Гермиона не стала закрывать дверь, поэтому видела, как Малфой замер напротив её кабинета. И долго медлил перед тем, как поднять руку. — Открыто. Он вздрогнул от неожиданности. — Не думал тебя встретить здесь сегодня. Работаешь даже в Рождество? — усмехнулся Малфой, проходя в кабинет. — Кто-то же должен, — откликнулась Гермиона. — Тебя вызвали в Аврорат? Какое-то новое дело? — Нет-нет. Я просто… — Малфой замялся. Гермиона тут же расслабилась, но затем снова напряглась. Он явно шёл в её кабинет, думая, что она отсутствует, как и все остальные. — Тогда что тебе нужно? — Опять предполагаешь худшее? Думаешь, что я собирался обыскать тут всё? Что я на самом деле злодей, который прикидывается помощником, а сам строит коварные планы? Именно об этом она и подумала, но признаваться в этом не хотелось, потому что Малфой выглядел действительно… расстроенным. И разочарованным. Словно она не оправдала его ожиданий. — Я решила, что тебе нужна помощь, — и пусть это прозвучало насквозь фальшиво, она не хотела подтверждать его подозрения. — На самом деле я хотел оставить это на твоём столе… — Малфой достал маленькую коробочку из кармана брюк. — Небольшой подарок от коллеги. Гермиона прикусила губу, разглядывая золотую обёрточную бумагу. Среди министерских работников давно существовала традиция обмениваться всякими мелочами на Рождество. Она и сама поздравила вчера больше дюжины человек, получив взамен несколько новых перьев, сладости, два ежедневника и кружку с надписью «Самая лучшая начальница». Мелисса наложила на неё заклинание, которое должно было не позволять напиткам остывать, но вместо этого кружка только обжигала пальцы, поэтому Гермиона убрала её в нижний ящик. Но ей и в голову не пришло что-то подготовить для Малфоя. — Не переживай. Я не жду ответного подарка. Достаточно и того, что благодаря тебе моё имя не склоняют на все лады. Она не успела сказать ни слова, а он уже знал, о чём именно она подумала. Это было чертовски странно. Неужели, побывав несколько раз в её голове, он успел так хорошо её изучить? Или она столь предсказуема? — Ну… тогда спасибо, — сказала Гермиона, поднимаясь со стула. Она взяла подарок из его рук, чтобы ему не пришлось искать наощупь её стол. Коробочка была слишком мала для пишущего пера или набора конфет. Развязав красную ленточку, Гермиона с интересом заглянула внутрь и тут же твёрдо сказала: — Я не могу это принять. Изящные серьги никак не подходили на роль милого пустяка от коллеги. Даже Эдди ограничился чернильницей. — Пожалуйста, — мягко попросил Малфой. — Они слишком дорогие. Гермиона плохо разбиралась в украшениях, но она не сомневалась, что не смогла бы позволить себе нечто подобное, даже несмотря на высокую зарплату. — Поверь, для меня это совсем не дорого, — усмехнулся Малфой. — Ты заслуживаешь большего. Её мозг приказывал ей отказаться от подарка. И интуиция тоже умоляла впихнуть коробочку в руки Малфою и выставить того за дверь. А Гермиона привыкла доверять своим ощущениям и доводам разума. Но почему-то в присутствии Малфоя она всё время поступала неправильно. — Хорошо. Но это просто подарок от коллеги, — уточнила Гермиона и направилась к зеркалу. Она вынула обычные гвоздики и аккуратно вдела новые серьги, а потом замерла перед своим отражением. Рон как-то дарил ей серьги с цветочками из кораллов, и тогда она посчитала их очень красивыми. Но эти… Они были действительно великолепны. Золото необычным узором обрамляло тёмно-красные камни, в глубине которых словно плескалось пламя. — Это же… — недоверчиво прошептала она, вглядываясь в своё отражение. — Гранаты, — подсказал Малфой, но в этот раз он не угадал. — Нет, я об узоре. Это первая буква моего имени. — И фамилии тоже, — согласился Малфой. Вряд ли такие серьги можно найти в любом магазине. А значит, он не просто забежал утром к случайному ювелиру, а заранее сделал заказ. Просил об определённом узоре… Выбирал именно эти камни… — Я надеюсь, что тебе нравится. И ещё раз напоминаю, что ты мне ничего не должна. Она могла увидеть в зеркале его улыбку, из-за которой в уголках глаз появились морщинки. И своё растерянное лицо. — Я был бы благодарен, если бы ты сказала хоть что-нибудь, — сказал Малфой, не дождавшись её реакции. — Я не знаю, что сказать, — честно призналась Гермиона. — Боюсь, мне просто некуда их будет носить. — Думаю, они прекрасно подойдут к твоей пижаме, на которой изображён гриффиндорский лев. Вряд ли он мог сказать что-то более смущающее. Эта пижама была её любимой на протяжении многих лет, и она не раз использовала заклинания, чтобы сохранить её подольше, но и они уже не помогали, поэтому ткань выглядела изрядно потрёпанной. — И если ты сейчас покраснела, то могу тебя успокоить — я не видел тех воспоминаний, где ты без пижамы. Вот теперь её щеки действительно вспыхнули. Ни разу ей не приходила мысль, что он мог… Гермиона сглотнула. Традиционный рождественский свитер вдруг показался ей слишком тёплым. — Здорово, — выдавила она из себя, чтобы прервать неудобное молчание. — С Рождеством, Гермиона. Она поняла, что он собирается уйти, но было неправильно отпускать его вот так. Пусть он и сказал, что она ничего ему не должна, подобные подарки просто нельзя принимать без ответного презента. — Я хочу тоже тебя поздравить, но не знаю, что… — Гермиона закусила губу, прикидывая, в чём может нуждаться один из самых богатых волшебников. Чем она может порадовать человека, у которого есть всё, что можно приобрести за деньги? — Я же говорил… — Я хочу, — твёрдо повторила Гермиона. — Тогда позволь мне увидеть, как ты выглядишь в этих серёжках. Гермиона замерла, выслушав его просьбу. Нижняя губа уже начала болеть от постоянных прикусываний. Это шло вразрез со всеми обещаниями, что она себе давала. Она обернулась, надеясь услышать какие-то другие варианты, но Малфой терпеливо ждал её ответа. И если на его губах застыла лукавая полуулыбка, то напряжённая спина ясно указывала — этот ответ для него очень важен. Это ведь такая малость. А в Рождество каждый заслуживает подарок. — Можешь… подойти? Гермиона всегда презрительно отзывалась о прорицаниях и даре предвидения, но сейчас он ей и не требовался. Она не предполагала, а точно знала, что пожалеет о своём решении. Уже жалела. Малфой медленно двинулся в её сторону, словно не был уверен в её словах. — Всё, — выдохнула Гермиона чуть позже, чем требовалось. Он подошёл непозволительно близко, раз она смогла почувствовать запах гвоздики. В прошлый раз она подумала, что Малфой добавлял эту пряность в кофе, но теперь стало понятно, что это часть аромата его парфюма. Гермиона снова повернулась к зеркалу и, глубоко вздохнув, потянулась рукой назад. Она задела бархатистую ткань его брюк и лишь затем наощупь нашла прохладную, по сравнению с её собственной, ладонь. Она смотрела на своё отражение, но девушка по ту сторону зеркальной поверхности была ей совершенно не знакома. У той девушки волосы завивались в красивые кудряшки, а не топорщились во все стороны. У той девушки в глазах сверкали незнакомые искорки. Красный свитер той девушки подчёркивал грудь, а не висел бесформенным мешком. Та девушка была такой красивой, какой она никогда не будет. — Просто восхитительно, — прозвучал где-то рядом внезапно ставший более низким голос Малфоя. Той девушке из зеркала нравилась лёгкая хрипотца в его голосе. Той девушке нравился запах гвоздики, смешанный с нотками дорого алкоголя. Гермионы больше не существовало. Не могли же эти мурашки пробегать по её коже? И не могла же она сама податься назад, чтобы почувствовать, как вздымается грудная клетка Малфоя при каждом его вздохе, точно совпадая с ритмом её лихорадочного дыхания? — Это… это… — прошептал она, пытаясь удержаться в реальности. Та девушка смотрела на неё испуганно, но не предпринимала ни единой попытки высвободиться из плена этой странной иллюзии. Та девушка… — Это ты, — выдохнул Малфой ей в волосы, вызвав новую волну мурашек и заставляя сердце пропустить удар. — Только ты видишь себя моими глазами.