Гулкие шаги эхом разносились по коридору, отскакивая от стен и растворяясь во мраке темных подземелий. Хорошо залатанные Конан раны, все еще неприятно пекли, но девушка не придавала этому особого значения. Пейн кинул ей на ходу плащ, и Ами скользнула по ткани пальцами, подмечая приятную, чуть шероховатую поверхность. Кровавые облака, искусно вышитые на ткани, светились алым светом в пламени факелов, делая одеяние еще более зловещим.
— Ты всегда ходишь в маске? — подал голос Пейн, останавливаясь у какой-то массивной двери и окидывая взглядом девушку, которая натянула на себя плащ.
— Да.
— Здесь ты можешь не стесняться…
— Я уже слышала твои громкие речи. Я останусь в маске.
— Знаешь, остальные жестоко расплачиваются за такое обращение ко мне, — сузил глаза парень.
— Тогда что же ты медлишь?
— Вижу, что твои мысли витают слишком далеко, чтобы обращать внимание на мои угрозы, — недовольно хмыкнул он. — В конце концов, пока меня не бывает, им нужна еще одна твердая рука помимо Какузу.
Он с силой толкнул дверь, пропуская девушку вперед в достаточно большое помещение, что, по-видимому, служило столовой. Шум, наполнявший зал, тут же стих, и все взоры уставились на прибывших, пока девушка безразлично окидывала взглядом каждого из присутствующих.
— Добрый день, лидер. Давно вы не почитали нас своим присутствием, — подал голос Какузу, окинув беглым взглядом спутницу Пейна и признав в девушке бывшего противника.
— Дела, — как всегда кратко ответил тот. — Мы, наконец, нашли подходящую замену Сасори. Дейдара, будешь работать с ней в паре, за тобой еще Треххвостый.
— Да помню я, помню, — недовольно протянул блондин, которому, судя по всему, осточертело гоняться за биджу, и, наконец, поднял глаза, окидывая взглядом девушку, и тут же ошарашено выдыхая. — Это шутка?
— Ты замечал за мной склонность к юмору, Дейдара? — опасно сощурил глаза Пейн.
— Она?! Какого черта?! Это ненормальная сука пыталась меня убить, хрена с два я стану ее напарником.
— Верно, лидер, она чуть не отрубила мне руку на пару с копирующим ниндзя, что за черт? — послышался неприятно знакомый голос, и девушка метнула взгляд в угол комнаты, в котором, вальяжно развалившись, сидел седовласый парень.
— Это не обсуждается.
— Хидан! — рявкнул Какузу, вновь кидая задумчивый взгляд на девушку, которая, казалось, упорно игнорировала присутствующих, и тихо протянул. — Времена меняются.
— Еще вопросы? Все знают свои цели и сроки, не затягивайте. Если возражений нет, спешу откланяться.
Пейн резко развернулся на пятках, выходя из помещения и с тихим стуком прикрывая за собой дверь, оставив после себя звенящую тишину. Ами чуть склонила голову, рассматривая из-под спадающих на лицо волос компанию самых разыскиваемых преступников, что так же с неприкрытым любопытством смотрели на нового члена их команды. Девушка не была уверена, что именно заставило ее остаться здесь, а не уйти на поиски своего места под солнцем сразу после того, как она поправилась. Возможно, ей приглянулся странный лидер Акацуки и его мировоззрение, которое, хоть и не было идеалистичным, но полностью отражало настоящие мысли самой девушки. А может, у нее, наконец, появилось место, в котором она смогла бы доказать, что хоть чего-то стоит, ведь люди, которые совершенно ее не знали, были готовы принять, помочь и поддержать ту, кого в родной деревне считали монстром, даже после всего, что она отдала Конохе и ее жителям.
Не особо освещенный зал не давал возможности подметить все детали, но Ами все же попыталась составить для себя краткий портрет каждого из них. Например, с Какузу она бы не хотела лишний раз связываться, кроме каких-то организационных вопросов: слишком уж мощная сила исходила с его стороны. Истеричный блондин, которого ей поставили в пару, не представлял из себя ничего особо выделяющегося, за исключением достаточно интересных способностей, что могли бы интересно сработать с ее собственными. Видимо, Пейн продумал даже это, решив поставить девушку ему в пару. Парень, что хищно осматривал ее, и которого она запомнила, как Хидан, стал для нее неприятной личностью номер один среди остальных, и Ами мысленно пообещала себе поставить его на место при первом удобном случае, дабы не допускать больше подобных взглядов с его стороны. Еще одним, кого она знала хотя бы понаслышке, был старший брат Саске, который, казалось, даже ни разу не поднял взор в ее сторону. Ами передернула плечами, когда в ее голове проскользнуло мимолетное воспоминание о том, как Цунаде посвящала ее в подробности трагедии клана Учих. Девушка упрямо мотнула головой. Вспомнить каждую крупицу свей прошлой жизни хотелось, и очень сильно, но боль и отчаяние, которое тут же затапливало ее сознание при попытках собрать все кусочки памяти воедино — заставляли сомневаться в том, а нужно ли ей это.
Остальных присутствующих она окинула беглым взором, оставшись стоять у стены. В конце концов, полного состава Акацуки никто достоверно не знал, и, например, странного парня с корнями около головы или глуповатого на вид подростка в маске, крутившегося вокруг ее нового напарника, она не знала.
— Не могу сказать, что жилет Конохи сидел на тебе хорошо, но, все же, он не скрывал то, что скрывает сейчас этот бесформенный плащ, — подал голос Хидан, и девушка даже внутренне усмехнулась, будучи уверенной, что он не пропустит возможности сказать что-то в ее сторону. — Я все еще склоняюсь к тому, что я бы тебя трахнул. Что скажешь, дрянь, не хочешь отработать свой должок за мою поврежденную руку стоя на колен…
Резкий свист рассек воздух, и пару человек дернулись на месте от неожиданности, когда мимо них мгновенно пролетело нечто странное, дернув Хидана из-за стола. Через секунду он оказался припечатан к стене двумя ярко светящимися клинками, крест накрест воткнутых напротив горла, опасно прижигая кожу на его шее.
Все тут же уставились на девушку, не обращая внимания на брыкающегося сокомандника: кто-то смотрел с любопытством, кто-то с тихой усмешкой, а кто-то даже с напряжением. Повисла минутная тишина, которую никто не спешил прерывать, ожидая каких-либо действий со стороны новенькой.
— Если я еще хоть раз услышу нечто подобное из твоего поганого рта… — казалось, все вокруг перестали дышать, и по залу прошелся легкий вздох, когда девушка медленно подняла голову, представив их взору ярко желтые глаза. — Я убью тебя.
Итачи, до этого не проявлявший никакого интереса к происходящему, чуть склонил голову и расширил глаза, удивленно взирая на лицо девушки, которое, наконец, стало четко видно даже в таком неярком свете. Он активировал шаринган, пытаясь понять что-то, известное лишь ему, и привлек этим внимание своего напарника.
— Итачи? Что-то не так?
— Нет, все в порядке, — он откинулся обратно на спинку стула, рассматривая девушку уже совсем иным взглядом и вызывая лишь хмыканье у Кисаме.
— Я тебя слишком хорошо знаю, чтобы понять, что тебя что-то удивило, что же это?
— Это не твое дело, Кисаме, — тихо проговорил Итачи голосом, не терпящим возражений, и его напарник лишь пожал плечами на это, прекрасно зная, что все равно ничего не добьется от Учихи, пока тот сам не соизволит рассказать.
Со стороны Хидана послышалось кряхтение, и Ами, убедившись, что достаточно припугнула его, рассеяла клинки, давая парню возможность соскользнуть на колени, судорожно хватаясь за горло и откашливаясь. Девушка медленно подошла к столу, схватив в руку пару фруктов и рисовых шариков, складывая к себе на тарелку, под полную тишину в зале. В конце концов, она была до ужаса голодной, провалявшись несколько дней без сознания. Ами краем глаза увидела, как седовласый парень тихо поднялся, медленно направляясь к столу и, очертив пальцами ряд столовых приборов, остановил руку на ноже.
— Тебе все еще мало? — спросила она, не глядя, и тут же ощутила, как нож просвистел у нее мимо лица, неприятно царапнув скулу.
— Мне всегда мало, детка, запомни это, — он медленно обошел ее, как хищник перед прыжком, становясь сзади и кладя руки на плечи. — Но ты уже показала, на что способна, а я еще нет. Поверь, тебе понравится.
Он склонился над ее плечом, шепча последние слова на ухо и проводя языком по ее коже, слизывая кровь и оставляя неприятную влажную дорожку. Ами сжала кулаки, думая о том, что сегодня Акацуки все же лишатся одного из своих членов. Она резко выдохнула, намереваясь в красках и наглядно объяснить парню, как ее касаться нельзя, и что за этим будет следовать. Но, обернувшись, она чуть отшатнулась, заметив резкие изменения во внешности парня.
«Вот оно что, значит… Оккультист. Хм, Джашин, если не ошибаюсь?», — пронеслось у нее в голове, и девушка удовлетворенно хмыкнула, вспомнив, что читала об этой странной религии.
— И что ты собираешься этим доказать? — безразлично спросила девушка, будто бы внешний вид Хидана ее не впечатлил.
— Доказать? Лишь поставить тебя на место. Думаешь, ты можешь прийти сюда, делать, что вздумается, и подобные действия сойдут тебе с рук?
— Хидан! — устало рявкнул Какузу. — Прекращай этот цирк.
— Она должна понять, что выскочек, вроде нее, здесь не любят. Так что я просто преподам ей небольшой урок, показав, что такое настоящая боль, — невменяемо высоким голосом захохотал Хидан, и девушка даже слегка передернула плечами от того, насколько ненормальным он ей казался.
Она знала об этой религии. Цунаде, однажды, заставила ее штудировать книги о необычных техниках, которые могут давать странные силы человеку. Там было обо всем: и про улучшенные геномы, и про различные способности, которые приходили извне, как, например, способность Хидана полностью разделять все физические чувства и ощущения с тем, чью кровь он вкушает.
— Настоящую боль? — подала тихий голос девушка, ощущая странное покалывание в теле, видимо, обозначающее, что ритуал уже начался. — Ты всерьез думаешь, что мне о ней неизвестно?
— Хидан! — вновь повысил голос Какузу, медленно направляясь в сторону напарника, чтобы как следует ему врезать.
— Никто не знает истинной боли. Никто, кроме меня! — он занес руку с кунаем над своим плечом, и Ами опустила взгляд, чуть ухмыльнувшись.
— Не думаю, что даже ты можешь знать о том, что такое боль, — тихо прошептала под нос девушка, отпуская все свои внутренние преграды и давая волю тому, что клокочет у нее внутри.
Яркое, светящееся зарево разлилось от тела девушки волной, на мгновение рассеиваясь и тут же возвращаясь обратно к хозяйке, стелясь у ее тела нетерпеливыми потоками. Хидан замер с поднятой рукой, открывая и закрывая рот в немом удивлении, чтобы через секунду согнуться пополам, хватаясь за грудь в попытке разорвать несуществующие жгучие путы, что мгновенно сковали его тело, проходясь через все органы насквозь. Ами сделала несколько шагов к нему, холодно осматривая снизу вверх и со злорадным удовлетворением наблюдая за тем, как его тело содрогается от боли.
Она схватила его рукой за лицо, вцепившись пальцами в щеки и поднимая его голову на себя, заставляя взглянуть в глаза.
— Ты понятия не имеешь о том, что такое настоящая боль, — процедила она, сжимая его челюсть.
— Отпусти его, — негромко сказал Какузу, подходя к девушке на безопасное расстояние и пытаясь понять, неужели чакра незнакомки столь мощная, что причиняет такую сильную боль его напарнику.
— С чего это вдруг?
— Он бывает вспыльчив, прошу прощения, но…
— Тогда держи своего пса на привязи, если он не знает, на кого можно открывать пасть, а на кого нет.
Девушка отпустила его лицо, прикрывая глаза и успокаивая чакру, и с безразличием взглянула на то, как парень падает на землю.
— Что за черт… — прохрипел он, пока узор на его теле стал медленно сползать. — Что за ненормальная у тебя чакра.
— Заткнись, Хидан, иначе в следующий раз получишь от меня, — грубо кинул ему Какузу, чуть пихая его носком. — Твоя больная вера никогда не приводит ни к чему хорошему, как и глупые ритуалы.
Ами подошла к столу, краем глаза подмечая, как ее новый напарник немного боязливо отодвинулся от нее, когда она склонилась, чтобы забрать уже заготовленную порцию. Девушка развернулась на пятках, направляясь к выходу из комнаты, как услышала негромкий оклик со стороны.
— Как тебя зовут?
Она обернулась, встречаясь взглядом с горящим шаринганом изысканной формы, слегка мутного цвета.
— Ами.
Итачи слегка приподнял брови в знак удивления и чуть улыбнулся своим мыслям, наблюдая, как девушка с грохотом закрывает за собой дверь столовой.
Ами шла по темным коридорам странного лабиринтообразного помещения, находившегося под землей. Лидер Акацуки сухо и кратко изложил расположение здесь ключевых объектов, таких, как столовая или ее апартаменты, но предупредил, что это место, хоть и является их основным логовом, но все здесь в основном бывают редко. Он с Конан почти все время проводил в Амегакуре, управляя деревней, а остальные чаще всего занимались небольшими миссиями, которыми обычно и занимаются наемники. Хотя, когда Пейн с небольшой опаской посвятил девушку в основную миссию Акацуки, Ами поняла, что Коноха и все остальные совсем не знали об их истинных целях.
Но идея, которую поведал ей лидер Акацуки, поначалу вызвала в ней небольшое удивление. Пейн стремился к миру и процветанию, устав от бесконечных войн, и девушка не могла его осуждать, внезапно ощутив столь сильную тягу к спокойствию после всей жизни в постоянной спешке. И мысль, показавшаяся сначала абсурдной, сейчас стала все четче наполнять ее сознание, оседая там плотным слоем.
Что, если рыжеволосый парень был прав? Что, если этот мир действительно так сильно погряз в своих грехах, что иного выхода просто нет? Человек, как живое существо, подверженное своим слабостям, не может приобрести что-то, не отдав ничего взамен. Ведь этот мир был скорее замкнутым циклом, и если кто-то жил в достатке, как, например, Коноха, то другая деревня терпела убытки, становясь кровоточащей раной. Многие люди не ценили мира, в котором жили, и Акацуки намеревались это исправить, пусть и таким кардинальным способом.
Но Ами было все равно. Да, погибнут люди, и многие, но зато мир освободится от этого удушающего смрада людских предрассудков, которые только и умели, что осуждать других за рискованные поступки.
Шлюха.
Как же она ненавидела людей, чьи недобрые голоса шептали ей в спину подобные вещи.
Девушка в отчаянии пнула дверь своей комнаты, чуть вздрагивая, когда та на скорости врезалась в стену, разнося гулкое эхо по этим бесконечным коридорам. Люди, погрязшие в своих собственных страхах, не давали ей и шанса на то, чтобы открыть свои светлые чувства.
Чувства?
Ами схватилась за голову, сжимая руками виски и чувствуя неприятное пульсирующее ощущение, будто бы что-то распирает ее изнутри. Она пошатнулась, упершись руками в столешницу стола, и чуть захныкала от боли.
Светлые пряди, спадающие на ее тело, ласкающие своим теплом, как лучи весеннего солнца. Длинные волосы, окутывающие ее тело мягким покрывалом, утягивающие куда-то, обещая покой.
Девушка упрямо мотнула головой, пытаясь сбросить с себя наваждение. Что это за странное чувство? В ее жизни никогда не было места этому теплу, лишь злость, и ненависть, ненависть, ненависть. Что же это: блаженное небытие или ее персональный ад?
На груди стало беспрестанно печь, будто бы ее коснулись раскаленным железом, и девушка резко сбросила с себя плащ, хватаясь за кулон и срывая его с груди, и лишь затем понимая, что он выглядит так же, как обычно. Прохладные грани приятно оглаживали кожу, и девушка замахнулась, чтобы бросить его о стенку.
Смятая простынь, утренняя улыбка, ощущение защищенности и черные омуты.
Ами зашипела, чувствуя, что отчаяние затапливает ее с новой силой, а стены комнаты начинают на нее давить, внезапно, как-то неестественно сужаясь. Она кинула взгляд в зеркало, рассматривая фиолетовые узоры вокруг глаз и пытаясь вспомнить смутно знакомое лицо мужчины, чьи глаза и губы так странно мелькали обрывками воспоминаний в голове, но не чувствовала ничего. Кулон опять обдал пальцы неприятным жаром, и девушка с досадой уперлась лбом в стекло, опуская взгляд на свой протектор, и тут же поднося к нему острие кристалла, на мгновение задумываясь.
Стоило ли ей это делать? Она с сожалением провела пальцами по исцарапанной поверхности протектора, вспоминая день, когда получила его. Столько воды утекло с того момента, что уже и не вспомнишь. Казалось, что прошло уже много лет. А может, и вправду прошло?
Имела ли она право испортить этот символ, если Коноха так и не стала ее домом? Или, все-таки, Лист всегда был ее родиной? Воспоминания неприятно саднили, врываясь под кожу жгучей смесью, и девушка напряженно потерла голову.
«Черт возьми, все смешалось, ничего не могу вспомнить…»
Она одним резким движением перечертила полоску на символе Конохи, чувствуя какое-то внутреннее удовлетворение от этого. У нее не осталось никаких связей с прошлым. Теперь она больше не шиноби Листа, она член кровавых облаков, и в этот раз ее цель будет действительно стоящей. В этот раз, ее цель будет оправдывать все средства, ведь мир, познавший боль и страдания, наконец, сможет очиститься, как и сказал Пейн. И если на пути к этой цели она сможет отомстить тем, кто привел ее на эту тернистую дорогу, то ее существование все еще не бессмысленно.
Ами покрутила на пальце кольцо, чувствуя накопившееся внутри нее напряжение и желание его немедленно сбросить, и прикрыла глаза, внезапно четко осознавая, что она в комнате не одна. Резкий выдох, занимаемый долю секунды, и вот несколько клинков сорвались с ее рук, вбиваясь в стену в опасной близости с незнакомцем. Девушка медленно развернулась, кидая факел в камин комнаты и окидывая взглядом лицо парня, которого тут же осветила вспышка от пламени. Она сузила глаза, пытаясь понять, какого черта этот змееныш делает не только в ее комнате, но и вообще в логове Акацуки.
— Кабуто… — практически по слогам прошипела имя парня девушка.
***
Неуверенный стук прервал звенящую тишину в доме отшельника, и он оторвался от прочтения своих записей, оставляя небольшую пометку на карте и поднимаясь, чтобы открыть дверь внезапному гостю.
— Наруто? — удивленно окинул он взглядом своего ученика, пока тот немного нервно мялся на его пороге. — Ты что-то хотел?
— Я хотел поговорить.
Мужчина чуть сощурил глаза, пытаясь понять, есть ли у него время на неуместные извинения мальчишки, ради которых тот, вероятно, пришел. Но ощутив, как глаза начинает пощипывать от усталости, решил, что небольшой перерыв ему точно не повредит.
— Что ж, проходи, — отшельник пропустил его на кухню, аккуратно сгребая разложенные бумаги со стола и унося их куда-то вглубь квартиры. — Чай?
— Не откажусь, — промямлил Наруто, вызывая легкую дрожь у своего наставника.
Картина была слишком похожей. Слишком, чтобы он, не сдержав порыва, резко обернулся, будто бы ожидая увидеть Ами, прислонившуюся спиной к стене, а не ученика, сидевшего за столом и удивленно рассматривавшего хаори девушки, аккуратно висящее на стуле.
— Это же ее?
— Да.
— А что… Что оно тут делает? — он потянулся рукам к ткани, но тут же одернул руку назад, заметив, как опасно сузились глаза наставника. — П-простите, просто хотел посмотреть.
Чайник тихо грелся за спиной мужчины, когда он прислонился бедром к столешнице, окидывая взглядом Наруто и думая, как ответить на его вопрос.
— Она ночевала у меня перед миссией.
— Ночевала? — удивленно вскинул глаза парень. — А мне вы никогда не разрешали ночевать у вас.
Мальчишка чуть насупился, и Джирайя даже немного улыбнулся, приподнимая уголки губ. Все-таки, Наруто был еще ребенком, в голове которого не могло возникнуть и мысли о том, почему девушка ночевала у мужчины. Джирайя мог бы поспорить, что даже если бы Узумаки застал их без одежды, все равно наивно предположил бы что-то иное. Ведь Наруто не видел в наставнике обычного мужчину, подверженного человеческим эмоциям. Он видел в нем извращенного учителя, который обучал его подругу, только и всего. Потому джинчурики никогда бы сам не пришел к выводу, что между его наставником и Ами может быть что-то, выходящее за привычные рамки. Вода начала закипать, и мужчина развернулся, насыпая заварку в небольшой чайник и заливая его кипятком.
— Так о чем ты хотел поговорить?
— Я… Не знаю, мне просто хотелось с кем-то пообщаться, но Какаши-сенсей даже не открывает мне дверь, Сакура постоянно занята с бабулей Цунаде и…
— И ты решил, что твой наставник, как всегда, ничем не занят, и его можно побеспокоить?
— Дело не в этом, просто мне хотелось поговорить с кем-то, — опустил глаза вниз Наруто, и мужчина немного смягчился, ставя перед ним чашку с крепким чаем.
— Не думаю, что я лучшая кандидатура для этого.
— Но ведь вы знали ее лучше всего.
Мужчина чуть вытянулся в лице, окидывая ученика странным взглядом.
— С чего ты взял?
— Не знаю, просто было понятно, что вы для нее самый близкий человек, значит, именно вам она открывалась больше всего.
— Наруто, не хочу тебя обидеть, но с каких пор ты стал подмечать столь тонкие вещи?
— С тех самых, как решил, что я вам больше не нужен.
Отшельник подавился чаем, вытирая несколько горячих капель, что успели стечь по подбородку и обжечь грудь через футболку.
— Что за глупости ты говоришь? Ты мой ученик.
— Она тоже была вашей ученицей.
— И как это связано?
Наруто вздохнул, покрутив чашку в руках и отпив из нее несколько глотков, кидая какой-то грустный взгляд сначала на кимоно девушки, а затем на окно, за которым восходила молодая луна. Он немного задумался, решая, что ему необходимо выговориться обо всем, что накопилось за последнее время в душе. Ему не хотелось беспокоить этим наставника, который и так ходил сейчас, совершенно не похожим на себя. Наруто видел, что он, по какой-то причине, перестал общаться с Пятой, обмениваясь лишь дежурными фразами, видел, как и сама Хокаге избегает лишней встречи с ним. Видел, как постоянно озорной блеск в его глазах потух, превращая привычного взору наставника лишь в тень прежнего себя. Он глубоко вдохнул, собираясь с мыслями, и прикрыл глаза.
— Однажды, во время одной из первых миссий с Ами, мне не спалось. Я очень долго ворочался, и в итоге решил прогуляться вокруг лагеря. Ночь была достаточно темной, и я брел по лесу, в конечном счете, наткнувшись на Ами, что сидела на берегу ручья, опустив ноги в воду. Она что-то тихо напевала себе под нос, и чуть не пришибла меня своими кастетами, когда я приблизился к ней со спины, — парень усмехнулся, неловко взъерошивая волосы. — Затем я к ней присоединился, и мы просидели так, в тишине, достаточно долго. Знаете, она из тех людей, с кем хорошо даже молчать. Я чувствовал, что она просто живет и наслаждается жизнью, не думая о последствиях, и рядом с ней я тоже начинал чувствовать себя обычным человеком, а не джинчурики Кьюби, от которого все постоянно чего-то ожидают. И я стал расспрашивать ее о ваших с ней тренировках, и тогда она тихо рассмеялась, сказав, что я выбрал, вероятно, самое удачное место для этого вопроса. Она рассказала, как вы помогли ей найти свой путь и объяснили, что, даже несмотря на все трудности этого мира, у каждого есть свое место здесь. Тогда я, конечно, многого о ней не знал, и считал, что ее трудности — лишь небольшие неприятности, не более. Она говорила, что вы стояли с ней у похожего ручья, как мы с ней тогда, и в тот момент вы вселили в нее веру, когда сама она была на грани. А потом кинули ее в ледяную воду.
Джирайя тихо рассмеялся, вспоминая ту ситуацию, и несколько раз покачал головой.
— Эта несносная девчонка утащила меня за собой, и я на следующий день слег с температурой и кашлем, а ей было хоть бы что.
Наруто тоже улыбнулся на это замечание, вспоминая, как девушка так же смеялась со слабого иммунитета наставника, рассказывая эту ситуацию.
— Мне было так интересно узнать о ваших с ней тренировках, но в то же время, я очень сильно ревновал вас к ней.
Отшельник прекратил улыбаться, поднимая удивленный взгляд на Узумаки.
— Ревновал?
— Да. Мне было очень обидно, что у вас, оказывается, есть кто-то, помимо меня. Я был так горд тем, что меня тренирует известный отшельник, а потом пришла она. Куноичи, чьими наставниками являются даже двое из легендарных саннинов, куноичи, спасшая Казекаге. Гаара был моим близким другом, но даже я мог лишь безвольно смотреть, как Ами яростно сражалась с Дейдарой, желая отомстить. И когда она вернулась в Коноху, когда я понял, что у вас, помимо меня, есть еще ученик, я очень разозлился. Ведь вы выглядели так, будто бы она самый дорогой вам человек. Вы защищали ее перед остальными, злились на каждого, кто хоть немного напряженно к ней относился, и я жутко завидовал ей. Ведь вы никогда так не заботились обо мне.
— Но, Наруто, все было намного сложнее. Она… Она была мне не просто ученицей, — мужчина запустил руку в волосы, трепля их и не понимая, как может сказать что-то подобное ученику.
— Нет, я понимаю. Я видел, что она стала вам, скорее, дочерью, чем ученицей, — Наруто кинул слегка удивленный взгляд на наставника, который с досадой выдохнул, будто бы немного разочарованный его словами, и продолжил. — И именно поэтому я злился, ведь мне казалось, что я достоин лучшего. Что я заслужил вашего внимания и такого отношения больше, чем она. Ведь помимо вас, у Ами была бабуля Цунаде, а у меня были только вы. Я чувствовал себя брошенным и думал, что вы предпочли мне кого-то другого, и не понимал, почему. Думал, неужели я настолько слаб и безнадежен, что даже не стою вашего времени.
— Наруто… — ошарашено выдохнул отшельник, понимая, что никогда не задумывался о том, что его ученик может чувствовать нечто подобное.
— И я так сильно погряз в этой злости, что стал постоянно наблюдать за ней. И когда вы покинули деревню, тогда, еще весной, она совсем изменилась. Ами и до этого не была особо общительной, но с того момента совсем замкнулась в себе, став просто тенью какого-то безликого солдата в нашей команде. И, черт возьми, я был рад, Джирайя-сенсей. Я злорадствовал сильнее, чем когда-либо, потому что, наконец, не я один чувствовал себя покинутым. Я радовался, что она стала такой холодной, потому что понимал причину этого. Знаете, я так сильно жалел себя и свою неудачную судьбу, думал, что я, вероятно, самый несчастный человек на этой земле. Я думал, что все вокруг живут каждый день в радости, наслаждаясь окружающим миром, семьей, друзьями, и один я окружен вечными проблемами. Но сейчас у меня в груди такой хаос, потому что мне больно. Больно от того, как сильно я ошибался. Потому что мир наполнен отголосками старых войн, детьми-сиротами и потерянными душами тех, чьи любимые покинули этот мир. Я всегда где-то глубоко в душе жалел себя, а она… Несмотря на все, что ей пришлось пережить, стояла до последнего, и я ни разу не слышал, чтобы она жаловалась хоть на что-то. Но из-за этого дурацкого чувства гордости, я не смог найти в себе силы рассмотреть то, что творится у нее внутри. Наверное, видел, что ей тяжело, но мне казалось, что она достаточно сильный и взрослый человек, чтобы справиться с этим самой. И все же, я восхищался ей. Знаете, она не раз говорила, что считает Гаару своим младшим братом, и я жутко завидовал ему. Ведь у него была Ами. Была старшая сестра, которую мне, может, тоже всегда хотелось. Но из-за своих слепых предрассудков, я даже не заметил, что она пыталась ею стать. Ами постоянно покупала мне продукты, свежие фрукты и овощи, старалась следить за моим питанием. Почти всегда будила меня по утрам, чтобы я не проспал на миссию, и пока я собирал вещи, она каждый раз немного убирала в моей комнате, злясь на бардак. Она постоянно поправляла криво сидящую на мне одежду, давала полезные советы, спасала мою задницу от очередных неприятностей и… Заменяла мне сестру. А я, слепой дурак, этого не видел.
Наруто с силой втянул носом воздух, не желая показаться слабаком перед своим наставником, и сделал несколько глотков уже остывшего чая, пытаясь смочить пересушенное от долгой речи горло.
— Эро-сеннин, я знаю, что мои слова ничего не изменят, — хрипло сказал Узумаки, смотря куда угодно, но только не в глаза своего наставника. — Но мне очень жаль, что все сложилось именно так. Как бы Какаши-сенсей не убеждал меня в обратном, на мне тоже лежит вина, и я… Я хочу извиниться перед вами.
Джирайя внимательно слушал монолог ученика, который, казалось, вот-вот расплачется, и со смертельной усталостью понимал, что не может винить его в случившемся. Да, Наруто действительно совершил множество ошибок, но, в конце концов, он был еще ребенком. Ребенком, не понимающим, как много тьмы и желчи хранит в себе этот мир. Мужчина устало вздохнул, немного потрепав ученика по волосам, и слабо улыбнувшись тому.
— Уже поздно, тебе пора домой, Наруто.
— Но…
— У меня еще много дел.
Узумаки тихо встал со стула и поплелся к двери, чувствуя небольшую досаду от того, что его разговор ни к чему не привел, но наставник окликнул его.
— Наруто, я не виню тебя. И ты не должен винить себя.
— Эро-сеннин… Мы вернем ее? Вернем Ами?
Мужчина нахмурился, окидывая взглядом остановившегося в проеме двери ученика, с надеждой смотрящего на него.
— Я сделаю все возможное для этого, будь уверен.
— Думаю, если кому-то это и под силу, так только вам, — чуть грустно улыбнулся Узумаки, тихо прикрывая за собой дверь и не видя, как мужчина роняет голову на свои локти, тяжело вздыхая. Он хотел верить словам Наруто. Хотел, чтобы он был прав, но чем больше времени проходило, тем в большее отчаяние он впадал.
— Прошу, ты только дождись меня, Ами, — тихо прошептал Джирайя в пустоту своей квартиры, кидая грустный взгляд на хаори девушки, через мгновение хватая его, отчаянно впиваясь пальцами в жесткую ткань. — Только дождись…
***
— Кабуто… — практически по слогам прошипела имя парня девушка.
— Сенсей? — он окинул ее прищуренными глазами, оценивая обстановку, и девушка молниеносно пригвоздила его к стенке, от чего тот хрипло рассмеялся. — Видимо, не совсем.
— Что ты, к черту, несешь? Твоего сенсея больше нет.
— Ты так думаешь? — он насмешливо приподнял брови, поправляя очки привычным жестом, когда Ами отпустила его, с отвращением оттряхивая руки, будто бы ей было неприятно даже просто прикасаться к нему.
— Я это знаю, — огрызнулась она. — Что ты забыл здесь?
— Какая слепая уверенность… Впрочем, абсолютно не аргументированная. Разве, Пейн не посвятил тебя в подробности твоего спасения, и кому ты должна быть благодарна за это?
— У меня нет настроения выслушивать твои речи. Разве ты не должен сейчас нянчиться с Саске? — подала заинтересованный голос девушка, смутно припоминая, что младший Учиха был чем-то неприятен ей в прошлой жизни.
— Этим занимался Кимимаро, но он мертв.
— Мертв? — удивленно выдохнула девушка, с подозрением окидывая взглядом незваного гостя.
— Именно, а неблагодарный отпрыск Учих покинул наше убежище, прихватив с собой несколько бывших подопытных Орочимару, вот я и решил навестить своих старых друзей-наемников.
— В любом случае, это меня не касается, проваливай отсюда.
— Тебе не интересно, почему я здесь? — сузил глаза парень, с любопытством рассматривая то, во что превратилась девушка. — Хм, какой неожиданный, все же, вышел симбиоз…
— Мне плевать на твои дела с Акацуки.
— А если мои дела с ними касаются исключительно тебя?
Девушка тихо зарычала, чувствуя непонятную злость, когда рядом с ней находился Кабуто.
— Вон отсюда. Иначе отправишься на тот свет следом за своим хозяином.
Парень ухмыльнулся и покачал головой, всем видом показывая, что слова девушки про смерть Орочимару его не убеждают, будто бы он знал что-то, чего не знала она.
— Я думал, что у тебя возникнет много вопросов, когда ты попадешь сюда, но твое упрямство поражает.
— Если у меня будут какие-то вопросы, то я в состоянии сама найти на них ответы.
— Даже, если эти вопросы касаются твоего прошлого? — наигранно хлопнул глазами парень, с победным блеском в глазах подмечая, как дернулась на этих словах девушка.
Ами ощутила, как ее руки начинают подрагивать от гнева, а воздух вокруг привычно сгущается, вызывая любопытное хмыканье у Кабуто, который сделал несколько шагов к выходу, кидая последние слова на ходу.
— Теперь я часто буду здесь бывать, так что, если тебе вдруг захочется понять, кто ты на самом деле — я буду тебя ждать. Но знай, что ты сейчас жива только благодаря мне и тому, что я следил за тобой с того самого момента, как ты с командой Конохи пришла в наше логово. Вот уж не ожидал тогда увидеть тебя, да еще и с протектором Листа, однако, ты умеешь удивлять.
Воздух вокруг девушки заискрился, и она сжала кулаки.
— Я сказала, проваливай отсюда, — дрожащим голосом произнесла девушка, понимая, как страх тихо затапливает ее сознание.
Она не знала, кто она. Не знала, кем была и кем стала сейчас. Что-то приходило к ней отрывками, что-то лишь слегка касалось ее сознания, заставляя ломать голову над прошлым, и потому яд сомнений, что вливал ей в душу Кабуто, был совершенно не во время. О чем говорил парень, и что он имел в виду — она не понимала, но страх того, что он прав насчет Орочимару, не давал ей покоя. Ами слышала лишь свои мысли, видела лишь своими глазами, но что, если…. Что, если она просто не осознавала чего-то важного?
Парень тихо ухмыльнулся себе под нос, видя метания девушки и ее страх, и с удовольствием подметил, что добился нужного результата. Он прикрыл за собой дверь, выходя из комнаты и направляясь по коридору, тихо бормоча себе под нос.
— Ты все равно придешь ко мне за ответами, будь уверена, Асэми.
