Call me fighter

Война. Сколько жизней она уже унесла и сколько ей еще предстоит забрать. Какаши чуть заторможено наблюдал, как выстраивается ввысь, к темным облакам, кроваво-красный тоннель. Будто бы пропитанный тонкими жилками, венами и сосудами, и думал о том, сколько ошибок он совершил в своей жизни. Хатаке сидел за спинами учеников, за спинами бывших Хокаге, в том числе и своего сенсея, и не мог понять, как докатился до этого. Как позволяет Наруто защищать его, когда ему самому приходится стоять позади, позволяя прикрывать себя. Но вот огненный, яркий покров медленно спал, исчезая последними искрами в воздухе, и жуткий, неестественно скрежещущий свист рассек воздух, представляя вниманию находящихся здесь огромные, ярко красные шары. Какаши кинул взгляд на Обито, которого обволакивал темный кокон, словно пытаясь защитить. От чего? Видимо, от смерти, которую он им уготовил. Обито. Встретить его здесь, вначале под ликом Мадары, а затем увидеть истинное лицо, покрытое шрамами и горем, которое ему довелось испытать — было самым неожиданным среди остальных событий. Красные шары все увеличивались и увеличивались в размерах, и Какаши прикрыл глаза. Такая странная, скоротечная война. Все было абсолютно не так, как они ожидали. Казалось бы, идеальная тактика дала сбой еще в тот момент, когда отряды белых Зецу совершили диверсию, вырезая медиков, которые работали в тылу самым жестоким образом. Это был грязный ход. Слишком грязный, но война есть война. Несколько фронтов, небольшие победы, и чудовищные жертвы. Встреча со старыми врагами, друзьями, бывшими возлюбленными подкосила всех, даже самых сильных. Парень заторможено повернулся в сторону, видя, как чертыхается Наруто, крича на Кураму со всей силы: чакра была на исходе. Хатаке встретился глазами со своим сенсеем, что как-то грустно глядел на него, словно извиняясь, что снова не спас своего ученика, и Какаши хотел сказать ему что-то. Рассказать о прожитой жизни, о победах и неудачах, о смертельных ошибках и горящих глазах девушки, которая пожертвовала всем ради деревни, даже ради него, не получив ничего взамен. Хатаке, правда, хотел все это высказать, но слова застряли в горле, потому что он понимал: они были в ловушке. Все это время, столько подготовки и усилий, столько мотивации, клятв и обещаний — и все впустую. Что останется от этого мира? Выжженный клок земли? Какаши на мгновение прикрыл глаза, но тут же распахнул обратно в уверенном жесте. Если и погибать, то лишь храбро смотря смерти в лицо — не иначе. Она бы так поступила Черный кокон вокруг Обито замкнулся, оповещая о том, что смерть ближе, чем когда-либо, и Хатаке вскинул взгляд на красные шары, что достигли своих размеров, намереваясь взорваться в любую секунду. Наруто сидел на коленях, так же отчаянно глядя перед собой, и легко вскрикивая, когда его накрыла чья-то тень. — Нет, Гамакичи, уходи отсюда! Уходи, ты не поможешь! Спасайся, черт возьми! — мальчишка в истерике затарабанил руками по телу огромной жабы, но тот лишь шикнул на него, концентрируясь взглядом на тоннеле, чтобы через секунду грузно опустить лапу на землю, используя технику призыва. На мгновение у Какаши промелькнуло любопытство, кого же он может призывать в такой-то момент, но в эту же секунду послышался тихий свист, и шары стали резко увеличиваться в размерах. А затем прогремел взрыв, сметая все остальные мысли в никуда. Какаши ожидал, что будет больно, горячо и обидно. Смерть — есть смерть, но разве так она должна выглядеть? Жаркий воздух обдал лицо, словно от глухой ударной волны, которая дошла до всех лишь мимолетными отголосками. Внезапная светлая полоса блеснула перед ними, накрывая чертов цветок вместе с бомбами полупрозрачным, синим куполом, и тут же взметнулась ввысь, слегка приглушая грохот от взрыва. Хатаке приоткрыл рот в немом удивлении. Синее, яростное пламя столкнулось с алым тоннелем, с красным полыхающим пожаром, и это было, наверное, самое прекрасное и в то же время невероятное зрелище, которое Какаши когда-либо видел. Позади послышались удивленные вздохи, что ж, не один он ожидал, что смерть накроет с головой. Стена из чакры прогибалась под напором взрыва, доходила почти до Наруто с Саске, что стояли ближе всего к эпицентру событий, в страхе наблюдая за непонятным заревом, отделяющем их от неминуемой гибели. Чтобы через мгновение прищуриться, когда свет потух, унося за собой адское пламя бомб, выигрывая окружающим еще несколько минут жизни и глотков спасительного воздуха, победоносно остужая выжженную в центре землю. И лишь тогда, среди пепла, пыли и грязи, Какаши смог разглядеть силуэт. Ками-сама, неужели, так выглядит смерть? Он отдавал чем-то горько-знакомым, отчаянным и невероятным, что копирующего ниндзя резко бросило в холодный пот, не веря тому, что видит. В голове судорожно взметнулись мысли о том, что техника воскрешения была отменена, тогда какого черта тут происходит? Силуэт слегка пошатнулся, припав на одно колено, и глухо закашлялся. Хатаке кинул взгляд на седьмую команду, что в таком же молчаливом вопросе, да каком уж там вопросе, ошарашенном непонимании и непринятии взирали на происходящее вокруг. — Наруто, как ты это сделал? — подала тихий голос Сакура. — Это не я, Гамакичи прыгнул в последний момент и… Я не знаю, не понимаю, что произошло. — Кушина? — послышался голос со стороны, и все обернулись на Минато, что всматривался внимательным взором в пылевую завесу, и дальше — в силуэт девушки. Он не мог поверить своим глазам, нутру, чутью и всему остальному. Но сердце — сердце не обманешь. Оно лучше всего чувствовало эту чакру. Знало, что такая мощь была лишь у его жены, но и эта энергия была иной. Такая же, как и у возлюбленной, но что-то иное, искаженное, нереальное и искусственное. — Ее сестра, — послышался тихий голос, но в звенящей тишине он прозвучал подобно грому, чтобы все вскинули взгляды ровно в тот момент, когда дым рассеялся и перед ними предстала девушка. Короткие волосы, как всегда отливавшие медью, на фоне бушующего позади нее огня казались кровавыми, темное, длинное хаори, накинутое поверх кимоно и выступающее рога делали ее похожей на какого-то демона. И Какаши на мгновение задержал дыхание, не в силах ни оторвать взгляда, ни приблизиться к ней. Девушка встала с колена, тяжело дыша и оглядываясь через плечо, стараясь не останавливать ни на ком взгляд, внезапно понимая, что испытывает чувство стыда. Жгучее, пробирающее до мурашек, словно пропитывая ее кожу и мясо до самых костей. Она отвернулась от них, не в силах выдержать сотни взглядов. О чем думали все эти люди? Ненавидели ее? Презирали? Боялись? Сказать было сложно, и Ами стиснула кулаки, понимая, что эта гробовая тишина — не то, что она ожидала увидеть и услышать первым делом. Ее глаза взметнулись в сторону шиноби, выискивая взглядом Цунаде, с досадой подмечая, что не может ее найти. Ни ее, ни Гаару, ни остальных Каге, и девушка нервно сглотнула, вспоминая последние новости с фронта от Шимы о сражении пятерки с Мадарой. Со стороны седьмой команды началось небольшое шевеление и это стало катализатором того, чтобы на поле боя поднялся шум. Со стороны цветка послышался шуршащий звук, и Ами слегка выступила вперед, готовясь к сражению, но из дыма легко выскользнул парень, окидывая девушку любопытным взглядом. — Какая неожиданная встреча, Ами. А птички мне напели, что ты уже давным-давно сдохла, — оскалился он, делая еще один шаг к ней, заставляя армию шиноби замолчать, прислушиваясь к диалогу. Девушка слегка повертела головой по сторонам, словно пытаясь понять, кто с ней говорит, а затем кинула скучающий взгляд на парня. — Надо же, какое совпадение, ведь эти же птички напели мне тоже самое и про тебя, — она сощурила глаза. — Обито. — Ты… — послышался голос Минато, которому, казалось, в данную секунду было плевать на войну и окружающих их хаос. Его мир сосредоточился на одной девушке, словно она была чем-то ключевым в его жизни и жизни сына. — Я думал, сестру Кушины похитила деревня Тумана, я думал… — Это был Орочимару. Мне жаль вам об том говорить, но он спровоцировал конфликт, из-за которого, деревня Водоворотов была разрушена. Намикадзе окинул девушку взглядом, подмечая едва заметную внешне схожесть с Кушиной и тут же понимая, что она, скорее, напоминает ему кого-то другого. Он скользнул взором по знакомому протектору, чувствуя, как механизмы сознания запускаются, пытаясь сложить для себя понимание происходящего. Вопросов было больше, чем тогда, когда он появился в этом мире, с помощью техники призыва Кабуто. События сменялись столь быстро, что он практически не успевал запомнить вливаемую в него информацию. Мадара, война, младший Учиха, пытающийся понять свое место в жизни. Ученик Орочимару, внезапно поменявший свое решение, решив помогать Саске. Убеждение паренька, и его верный выбор протянуть руку помощи. Отправление на поле битвы и обещание Кабуто постараться вернуть Каге к жизни. Встреча с сыном, учеником, и еще одним учеником, которого ты считал давно мертвым. Затапливающее сознание отчаяние и помощь от внезапного союзника, о котором ты практически ничего не знал. Неужели эта девушка сестра Кушины? Но если это так, где она была все это время? Почему Наруто не упомянул о ней? А никто другой, почему нет? Он продолжил исследовать глазами девушку, тут же понимая: даже фасон одежды, даже кимоно столь сильно ему напоминало наставника, что его это вводило в некий диссонанс. Но стоило незнакомке прикрыть глаза, словно вспоминая о чем-то важном, и решительно к нему повернуться — у него отпали все сомнения. Ее лицо покрывали красные полосы, переплетаясь с Бьякуго, обрамляя веки кроваво-алым цветом, еще сильнее выделяя горящие желтые глаза. Минато уже видел режим отшельника сына, но этот выглядел совсем иначе. Похожий, скорее, на тот, который он видел у Джирайи, много лет назад. Оттого личность девушки на мгновение стала еще запутанней, чем прежде, и стоило ему только открыть рот, намереваясь спросить хоть что-то, как она его опередила. — Четвертый, — хрипло промолвила она, встречаясь с ним взглядом и заставляя того поежиться от того, сколько боли в нем промелькнуло. — Как… Как меня назвали при рождении? Повисла тишина. Где-то на фоне были слышны крики раненных, за спиной застыли воскрешенные Хокаге, а седьмая команда с Какаши прожигали в ней дырку, боясь лишний раз вдохнуть от того, насколько накалившейся выглядела ситуация. У каждого в голове мысли были категорично разные, казалось, даже воздух вокруг резко загустел от того, что сотни вопросов заполонили головы стоящих вблизи. Хатаке смотрел в неверием и надеждой, ощущая легкое покалывание на подушечках пальцев и, почему-то, губах. Словно ее чакра разряжала воздух вокруг, заставляя чувствовать одышку, но он этого даже не замечал, пропускал речи Обито и Минато, не вдумывался в то, что значили слова о Кушине, лишь смотрел на нее и думал, какой же он идиот, раз поверил, что девушка может быть мертва. Какой же он глупец, раз не допустил хотя бы мимолетной попытки найти ту, кто не оставляла его мысли с того самого дня, расползаясь горящим чувством в груди. Наруто же смотрел без надежды, просто с дичайшим страхом и отрицанием. Сестра Кушины? О чем шла речь? Когда Пятая вернулась с собрания Каге, новости о смерти Ами разошлась быстро. О смерти, о долге, который она успела отдать Конохе прежде, и, как бы верхушка не старалась это скрыть — новость о ее клане. Наруто злился, истерил, кричал о том, что отправиться ее искать, но почти сразу был остужен гневом Цунаде, которая поклялась посадить его на цепь, если хоть раз увидит у того попытки к бегству. Узумаки не знал, кто она, из какой ветви семьи, как, впрочем, не знал и никто другой. Но мысль о том, что Ами была для него намного ближе, чем он мог себе представить — расползалась предательской совестью в груди. Мысли метались, словно рой обезумевших пчел: от желания накинуться на нее с кулаками и обидой, что она не подавала ни единого признака жизни, пока он проводил ночи, ненавидя себя за боль, что ей пришлось пережить, до порыва открыть рот в немом восхищении ее режимом отшельника и силой чакры. Он видел ее на миссиях, видел разные способы применения, от парных техник с Какаши до пресловутых клинков, но никогда, ни разу, ни у кого он не видел чакру в чистом виде. Такую, что диким зверем носится вокруг, сметая все на своем пути. Такую, которую стоит лишь выпустить, и она в хищном голоде сожрет тебя с потрохами. Такую, которая не становится слабее, наоборот, как адское пламя, разгорается еще сильнее от любого колыхания воздуха. Среди остальных шиноби прошелся тихий ропот: многие знали Ами, как отступницу, но не имели ни малейшего понятия, с какой целью она здесь появилась. В воздухе повис немой вопрос: у них появился шанс на победу или же Ами пришла сюда вершить свое собственное правосудие? — Ты родилась рано утром, с первыми лучами солнца, — подал тихий голос Минато, разрезая звенящую тишину. — Мы с Кушиной были еще совсем юными, но я помню, как тебя вынесли. Тебя назвали Асэми. — Асэми? — Да. «Утренняя красота». «— Ты прекрасна. Прекрасна, как сама утренняя красота» Девушка резко выдохнула, отворачиваясь от Минато, сжимая глаза с такой силой, что перед взором тут же появились искры. Чертов Джирайя. Почему? Да почему, черт возьми?! Неужели даже после того, как прошел почти год, все это будет отдаваться тупой болью внутри? Такое чувство, что судьба решила сыграть с ней злую шутку, всучив это имя, которое, теперь извечно будет напоминать ей о наставнике. И кто ее дергал за язык? Зубы девушки скрипнули, в попытке заглушить этим внутреннюю боль, но казалось, что здесь не поможет уже абсолютно ничего. Сзади послышались тихие шаги Хатаке, поодинокие, неуверенные, словно он боялся, что она вот-вот исчезнет. — Какаши, — ее тихий голос заставил того мгновенно остановиться. Девушка несколько секунд поколебалась, еле находя в себе силы взглянуть ему в глаза. На устах тут же ощутился вкус его губ, так, словно это было пару минут назад: пыльный, с привкусом соли и пота, и ощущением горячей крови на языке. Ами сглотнула на сухую глотку, чувствуя, как из-за этого расползается ноющее чувство вдоль позвоночника. — Прости. — Ты не… Ты не должна. Не должна извиняться. — В голове крутилось слишком много вопросов, и он молча встретился глазами со своим учениками, чтобы понять — в их головах вопросов куда больше. Поверить было слишком тяжело, не говоря уже о том, чтобы вникнуть в суть, но еще одного короткого взора в глаза Ами хватило, чтобы понять: все потом. — Эй ты, — послышался голос Саске за его спиной, и все синхронно обернулись, не замечая того, как дернулась девушка, словно ее на мгновение зажали в тиски. — Я тебя помню. Что за любовь к пафосным появлениям? Не обязательно было так выпендриваться, распугивая всех вокру… Облако пыли слегка взметнулось на месте, где стояла девушка, которая через мгновение уже держала Учиху на горло, слегка приподняв над землей. Было же хоть что-то приятное здесь, в ее прибытии на войну — безвольно висящий перед ней щенок, раздражающий своей заносчивостью даже тогда, когда ей с ним никак не приходилось пересекаться. Саске дернулся, слегка двинув рукой, но Ами слишком хорошо знала этот жест, чтобы через мгновение сжать его запястье, слегка прижигая потоком чакры. — Твои змеи, спрятанные в рукаве, на меня не подействуют, малыш. — Откуда, — прохрипел он. — Откуда ты знала, что я сделаю? — Тебя обучал Кимимаро, верно? — едко усмехнулась девушка, видя, как тот слегка кивает. — А знаешь, кто обучал меня, в каком-то смысле? Его наставник. Поэтому я буду знать каждый твой прием еще до того, как ты захочешь им воспользоваться, будь уверен. Саске дернулся в стальной хватке, рыча от злости, и Ами усмехнулась, понимая, почему. Она знала, что мальчишка слишком самоуверенный, чтобы смириться с поражением. — Ами, — тихий, знакомый голос, и девушка тут же уступает. Уступает, потому что Наруто — лидер, а она лишь его тень. — Он всегда такой резкий, ты уж прости его. Но он может помочь на войне. — Знаю, и это единственная причина, по которой я не убью его прямо здесь. — Я тебя даже не знаю толком, в чем дело? — начал потирать шею Саске, которого секунду назад поставили на землю, окидывая девушку вызывающим взглядом, всего на секунду. Но тут же нехотя отвернулся, стоило ей кинуть на него взор прищуренных глаз в режиме отшельника. Учиха видит: у Наруто тот выглядит ярким, лаконичным. Так, словно Узумаки вернулся с бала-маскарада. Но девушка выглядела иначе. Глаза светились в темноте, опасно дрожа, а алый узор, казалось, вот-вот потечет, превращаясь в кровь, и на мгновение захотелось нервно провести по своему лицу, словно это была его кровь. — В чем дело? Дейдара был моим напарником, а Итачи — другом, тебе этого мало, заносчивый мальчишка?! Саске уже собирался что-то ответить, судя по выражению лица, что-то очень едкое, и девушка уже практически достала из-за спины кастеты, как земля под ее ногами дрогнула, начав покрываться трещинами. Ами раздосадовано вскинула взгляд на Обито, которому, судя по всему, совершенно надоели бессмысленные разговоры. Ами отпрыгнула назад, ближе к воскрешенным Хокаге, как раз в тот момент, когда гигантские корни вздыбились прямо у ее ног, сбивая близстоящих шиноби. Они вскрикнули, впиваясь пустым взглядом перед собой, чтобы через мгновение рухнуть замертво. Ами дернулась на месте, концентрируясь и призывая клинки, отбиваясь от наступающих на нее корней. Девушка оглянулась: армия косилась десятками, видимо, Обито поставил шах, в попытке активировать Цукуеми. Она изогнулась, пропуская над собой особо юркую ветвь, перерубая ее одним из клинков, и едва увернулась от очередного корня, на секунду ловя себя на мысли, не двоится ли у нее в глазах, когда клинков стало больше. Ами моргнула, удивленно переводя взгляд и встречаясь с таким же недоуменным взором Второго. — Смотри-ка, братец, кажется, эта девчонка превзошла тебя, — хохотнул Хаширама, глядя на то, как дергается мускул на лице Второго. Девушка позволила улыбке скользнуть по ее лицу. В конце концов, не каждый день бывает возможность сражаться бок о бок с живыми легендами этого мира, сильнейшими шиноби. Вспомнились слова Цунаде о том, что Тобирама был последним, кто использовал технику Семи священных клинков, доходя лишь до пяти. — Ты напоминаешь мне мою жену. — Бьякуго, режим отшельника, волосы. Ты как был глупцом, так и остался, Хаширама, — недовольно шикнул Второй. — Она же Узумаки. Ами дернулась от этих слов, старясь пропускать словесную перепалку мимо ушей. Взгляд метался по полю битвы, стараясь выискать седьмую команду, но все безуспешно. На секунду ее взгляд остановился, словно зацепившись за что-то, и чакра в груди нервно всколыхнулась, будто заметив кого-то в толпе. Ами еще раз прошлась взглядом по одному из отрядов, нервно передернув плечами от странного чувства в груди. «Наверное, показалось» Еще пара минут напряженных попыток выжить и Ами, наконец, заметила светлую макушку Наруто, прыгая ему наперерез, в последний момент отрубая тонкий корень, намеревавшийся ухватиться за шею Хатаке. На верхушке показался огромный бутон, вызывающий у Ами нервное покалывание вдоль всего тела. Неужели, началось? — Мир шиноби скоро падет, — прошелестел голос Обито, и корни, как по команде, остановились, представив взору сотни мертвы тел, иссушенных от вылаканной до последней капли чакры. — Сопротивляться нет смысла, ваша судьба уже предрешена. Ами дернулась от этих слов, выписывая у себя на подкорке сознания очередное табу «судьба предрешена». Чертовы Учихи понятия не имеют об этом. Девушка обвела взглядом поникших солдат, внезапно натыкаясь взглядом на знакомые лица, чувствуя, как у горла встает беспросветный ком. Ноги слегка затряслись, и она, непривычно неуклюже оттолкнулась от места, чтобы приземлиться в центре толпы, распугивая ослабленных шиноби и слыша тихий вскрик Ино, держащей на руках Шикамару. — Не подходи! — она храбро вскочила, выставляя перед собой кунай, и Ами тихо ухмыльнулась себе под нос — девчонка то повзрослела. — Не трогай его! У Ами свело скулы от того, каким затравленным взглядом окинула ее блондинка, так, словно перед ней стояло высшее зло в мире. Но так оно, на самом-то деле, и было. — Хватит сражаться, Ами! — взревел Обито на фоне, и все дернулись от того, сколько скрытой угрозы прозвучало в его голосе. — Они ненавидели тебя и продолжают ненавидеть. Ами остановилась, чуть нервно оглядываясь по сторонам: окружающие в страхе пятились, стоило ей лишь взглянуть в их сторону. Оно и понятно — от ее руки полегло много близких им людей. Но девушка опустила голову, откидывая эти мысли. Ей бы только спасти Наруто, лишь бы позволить юному солнцу Конохи светить в этом мире и дальше. Все остальное — такие мелочи. — Да почему ты сражаешься, черт возьми?! Они того не стоят! Эти жалкие люди, твоя команда, даже твой капитан! Он не пошевелил и пальцем для твоего спасения, он хотел твоей смерти и приложил руку к этому больше, чем кто-либо другой. Обито впился взглядом в Ами так, словно ему и самому где-то в глубине души было жизненно важно узнать ответ на этот вопрос. Словно он не понимал, почему та, кто была сломлена, растоптана и использована множество раз, находит в себе силы подавлять ненависть ко всем, продолжая упорно идти вперед. Ино ойкнула, когда Ами одним резким движением отодвинула ее от еле дышащего Шикамару, у которого были силы лишь на то, чтобы послать ей немой вопрос глазами. Древо отобрало у него почти всю чакру. — Прости меня, Нара, — Ами припала на одно колено подле него, отчего-то чувствуя, что перед этим человеком она обязана извиняться больше всего. Ведь он был одним из тех, кто никогда не грубил ей, наоборот, относился более уважительно, чем она того заслуживала, всегда тихо улыбался себе под нос, когда Ами хвалила его умственные способности, и казалось, что он всегда все знал. Знал больше, чем знала она о самой себе. Но сейчас его лицо, при всей бледности, выражало лишь недоумение. — За что ты просишь прощения? — За все, — резко выдохнула Ами, прикасаясь подушечками пальцев к Шикамару, вливая в него немного своей чакры, замечая, как он болезненно дернулся. — Потерпи, будет немного больно. Позади послышалась возня, и резкий свист рассек небо, оповещая о том, что бутон начал раскрываться. В воздухе повисло что-то неизбежное, вселяя во всех дикое желание тут же опуститься на пол и сдаться, проводя последние минуты жизни наедине со своими мыслями. Но Обито не отставал, вцепившись в девушку требовательным взглядом так, словно она обязана была ему всем, что имеет сейчас, словно не отвечать ему — было верхом безрассудства и грубости. — Я задал вопрос, Ами. Зачем ты сражаешься за них? Девушка повернулась, встретившись с ним взглядом. Впервые — не с человеком в маске, не с мнимым Мадарой, а с Обито, с членом команды Какаши, его бывшим другом, сильным Учихой и, на данный момент, джинчурики десятихвостого. Но сейчас в его глазах она видела лишь потерянного мальчишку, который пошел по ложному пути, как однажды пошла и она. Но в отличие от него, у Ами был кто-то, кто жертвуя собой, мог вывести ее из дебрей блуждания. А у Обито все было ровно наоборот. Был Мадара, беспринципный, жестокий человек, который, скорее погиб бы сам, чем позволил преемнику вернуться на сторону света, открыв свою душу теплу. Девушка улыбнулась уголками губ. Голос Хаширамы внутри твердил о поднятии силы духа, солдаты за спиной вставали один за другим, чувствуя уверенность, внезапно оглядывая девушку совсем иным взором, и Ами ощутила рядом тепло, оборачиваясь в сторону Наруто, подошедшего к ней. Шиноби впивались в нее взглядом, словно ожидая ответа на вопрос врага больше, чем он сам. Словно моля ее об ответе, чтобы принять для себя решение следовать за ней, но Ами знала: она не та, за кем нужно следовать. Девушка перевела взгляд на Узумаки, что как-то нервно смотрел на нее, будто бы ответ был ключевым моментом и для него самого. Ами выдохнула, поднимая руку к верху, трепля свои волосы, позволяя еле заметному ветру всколыхнуть их, и очерчивая пальцами рога на протекторе. — Я сражаюсь за них, Обито, потому что у меня был человек, который сражался исключительно за меня.