***
Добраться до первой сирены - словно легкая прогулка. Он крадется от ящика к ящику, низко пригнувшись к земле, и старается двигаться одновременно с патрулирующими эдемщиками. Приторно-сладкий химический запах Блажи в воздухе означает, что и так вечно настороженные культисты стали еще более бдительными: охраняют свежую партию, ждут отмашки отправить туда, куда Фейт сочтет нужным. Одно неверное движение, и снова придется проходить через «в наручники его, салага» дерьмо. И реальность этого заставляет Гарретта до смешного нервничать. Он не хотел бы случайно откатить месяцы прогресса. Хотя, если это действительно произойдет, Гарретт полагает, что они с Джоном теперь сэкономят уйму времени, поскольку оба в курсе происходящего, но эта мысль слабо утешает. Зная удачу Гарретта, они застрянут в самом начале еще неизвестно на сколько. Открыв панель, скрывающую проводку сирены, Гарретт молится любому божеству, которое может услышать и помочь, и как можно быстрее и тише перерезает провода. Крохотный зеленый огонек сверху гаснет, а эдемщики, кажется, не замечают этого, потому Гарретт продолжает красться на корточках и направляется к кухне отеля. Легче всего добраться до следующей сирены отсюда, и… сейчас она полностью окружена культистами и их грузовиками. Блять. Может, стоит бросить динамитную шашку? Но они вроде как тут стараются не поднять много шума, а он и не помнит, была ли впереди третья сирена или нет. Конечно, можно попытаться отправить Джону сообщение, чтобы тот отвлек внимание на себя, и успеть добраться до сирены. Но что, если что-то пойдет не так, что, если те поймают Джона? Сейчас это совсем не на руку, поскольку они все еще делают вид, что Джон мертв. И Гарретт слишком глубоко задумывается. Настолько, что даже не слышит приближающегося патруля, пока не становится слишком поздно. — У нас тут грешник! Гарретт оборачивается как раз вовремя, чтобы увидеть, как дуло автомата смотрит ему в лицо, услышать, как щелкает спусковой крючок, а затем он стоит около отвоеванного Мизери, рядом с ним Джон и Бумер, а солнце высоко в зените. — Какого хрена, — выдыхает Гарретт, потому что он умер и разве они не должны были вернуться к самому началу? Он смотрит на Джона и видит то же замешательство на лице, прежде чем оно смешивается с гневом. — Ты снова умер, — выдыхает Джон, и это только кажется или Гарретт слышит беспокойство у того в голосе? — Да, это вроде как моя вина, — признает Гарретт. — Но посмотри на это с другой стороны - по крайней мере, мы не вернулись в церковь. Это мало помогает стереть хмурое выражение с лица его собеседника, но Гарретт на самом деле полон надежды. Может быть, это означает, что он действительно делает все правильно, раз они не начали с самого начала. Гарретт сейчас просто лопнет от смеха, слезы облегчения текут из его глаз. Боже, больше никакой жуткой церкви, никакого крушения вертолета или бегства ночью через лес, пытаясь спасти свою жизнь. — Черт возьми, больше никакого сраного «в наручники его, салага».***
Они связываются с Грейс. Ладно, хорошо, это Гарретт связывается с Грейс. Когда та приезжает, то лишь бросает взгляд на Джона, а затем говорит, указывая на пистолет: — Надеюсь, ты хорошо умеешь обращаться и с этим стволом тоже, — и уходит вместе с Бумером, чтобы найти выгодную позицию. Гарретт и Джон ждут, притаившись в кустах, со сцепленными мизинцами, пока не пройдет примерно 10 минут. Сняв предохранитель с оружия, они под покровом ночи пробираются в отель.***
В основном они придерживаются того же плана, что был ранее. Первая сирена выключается, и они крадутся к открытой кухне, хотя на этот раз Джон не спускает глаз, пока Гарретт решает, использовать ли динамит или гранату для последней сирены. В конце концов, он делает выбор в пользу гранаты. Вытаскивая штифт и удерживая рычаг, закидывает ее в открытую дверь и смотрит, как та катится к основанию сирены. Он считает в своей голове до момента взрыва, ждет пока не услышит, как эдемщики выскакивают наружу, как Грейс начинает их отстреливать, а лай Бумера становится все ближе и ближе, затем он хлопает Джона по плечу и выходит наружу, дабы позаботиться об оставшихся культистах.***
Втроем они убирают трупы из отеля, перетаскивая те к деревьям. Боеприпасы, автоматы, любое оружие отбирается у мертвецов и складируется в одной из спален на втором этаже. Они перемещают большую часть бочек Блажи ближе к убитым эдемщикам, хотя некоторые из бочек и выглядят так, будто были открыты или просто не запечатывались должным образом. — Я связался с тюрьмой по рации, утром они пришлют несколько человек. Тогда будет проще избавиться от бочек и трупов, — сообщает Гарретт, чувствуя себя уставшим и более чем готовым ко сну. Грейс кивает, берет из-под стойки ключ от комнаты и направляется наверх. Рука Джона уже привычно касается шеи Гарретта, мужчина наклоняется к нему, и только теперь он понимает насколько измотан. В голове туман, как в одном из тех эпизодов, когда Фейт заглядывает на чай. — Ого, да ты действительно не в порядке, — говорит Джон, но голос звучит как бы издалека, будто Гарретт сейчас находится в другой комнате. Он мычит, дергает Джона за рукав и направляется в номер 301. — Знаешь, люди говорят, что здесь обитают призраки, — рассказывает Гарретт, поднимаясь по первому лестничному пролету. — Совсем не удивительно, учитывая, что тут только что погибло около 12 человек. — Значит призраки, да? — весело спрашивает Джон, и Гарретт полупьяно ухмыляется. Но его состояние и не удивительно: тут стояла куча бочек с Блажью, которые не были даже должным образом запечатаны. — Ты веришь в такие вещи? — Может быть, я не знаю, — они поднимаются на третий этаж, и Гарретт вспоминает, что забыл взять ключ от номера. Ну и ладно, он просто вскроет замок. — Есть над чем подумать. Когда начались все эти махинации со временем, я думал, что, возможно, умер и стал призраком, заново переживая свою смерть. Сейчас очевидно, что это не так, но все же... — Заставляет задуматься, — заканчивает за него Джон. Дверь щелкает, распахиваясь, и Гарретт ухмыляется с тихим «та-да». В комнате они оба раздеваются, хотя Гарретт и снимает лишь футболку и обувь. Его конечности ощущают то явное покалывание, которое происходит, стоит лишь надышаться Блажи. Необходимо хорошенько проспаться, плюхнуться на неожиданно чистые простыни и зарыться в одеяло. Матрас прогибается, когда Бумер запрыгивает на него, свернувшись калачиком у изножья кровати, и прогибается снова, стоит Джону лечь рядом. Гарретт поворачивается, пока они с Джоном не оказываются лицом к лицу. — Что насчет тебя? — спрашивает он. — Ты когда-нибудь задумывался, действительно ли стал призраком с тех пор, как все это началось? — На самом деле нет. Честно говоря, я думал, что попал в ад. — Хм. А что бы ты сделал, если бы стал одним из них? Я бы, наверное, начал кого-нибудь преследовать, — бессвязно бормочет Гарретт, и да, Блажь действительно дает о себе знать. У них есть где-то еще пара минут бессвязных разговоров, прежде чем его выключит, словно свет в комнате. — Очень вероятно, что тебя. Нарочно бы давал плохие модные советы и говорил, что ты используешь слишком много геля для волос. Джон фыркает от смеха, прижимается ближе и проводит рукой по спине мужчины. — Ты и так уже это делаешь. — Мхм, — согласно мычит Гарретт. Ко всему, Блажь в бочках, кажется, еще и экспериментальная партия или что-то в этом роде, потому что ее пары уже отключают Гарретта, хотя обычно для этого требуется чуть больше времени. — Я бы тоже преследовал тебя, — последнее, что слышит Гарретт перед тем, как Блажь полностью затягивает его.***
Он просыпается во Блажи, во владениях Фейт, где та единственная сохраняет трезвый рассудок. — Ты не понимаешь, что мы хотим создать? — спрашивает Фейт, и выглядит расстроенной, даже сердитой. Она отталкивает его от себя и ее копия тут же берет за руку сзади. В этом нет никакого смысла, не ясно, как это вообще работает, но это Блажь, тут так и должно все происходить. — Или тебе все равно? И что это за вопрос? Конечно, Гарретту не безразлично, поэтому он и делает то, что делает: помогает людям, пытается найти способ спасти семью Сид. Ему не нужно еще больше крови на руках. Черт, он практически тонет в крови всех тех людей, что убивал раз за разом. — Я наблюдаю за тобой… а ты убиваешь тех, кто не желает тебе зла. «Ладно, а вот это немного неправда», — хочет сказать он ей. Многие эдемщики открывают огонь только потому, что случайно видят его идущим по дороге. На ее лице внезапно появляется улыбка, смывая сердитый и хмурый взгляд. — Они все здесь… по своей воле, — говорит Фейт и тащит за собой, пока сама бежит по высокой траве. «Конечно, они хотят быть здесь», — думает Гарретт, но не получается произнести ни слова. — «Ты накачала их до такой степени, что те не могут ни видеть, ни думать. Ты подсадила на Блажь, и теперь они не представляют жизни без нее. Но все это не реально». — Знаю, у тебя есть сомнения. Но финал может быть только таким. Нет, это не так. Гарретт позаботится о том, чтобы у всего этого был другой конец. — Тебе никак его не изменить. — Я хочу уйти, — умудряется сказать Гарретт, хоть это и выходит невнятно, но достаточно, чтобы Фейт смогла разобрать, судя по удивленному выражению ее лица. И правда, он хочет уйти. От Блажи у него всегда болит голова, будто кто-то пытается проломить его череп ледорубом. Фейт качает головой, скрывая удивление за наигранной серьезностью. — Твоими друзьями движет… страх. Ничего больше. Им не понять, — она отпускает руку Гарретта, и его внимание привлекает яркая синяя бабочка, пролетающая мимо. — А он – понял. Он покажет. Ах, точно, Берк ждет его в лодке с улыбкой на лице. — О, салага. Берк протягивает руку, и Гарретт принимает ее, позволяя усадить себя в лодку. Он знает эту часть. Гарретт только наполовину слушает, что говорит Берк. Слишком занят, рассматривая пейзаж и пытаясь понять, где они находятся. Плывут вдоль какой-то реки, поскольку в лодке, но он не может определить, где именно. Он никогда не общался с Берком близко, да никого тот к себе и не подпускал, но Гарретту знаком этот тип личности, и он почти уверен, что Берк, исходя из того, что он знал об этом человеке, возненавидел бы себя такого, какой сейчас. Гарретт наблюдает, как все больше и больше странных синих бабочек приземляются на маршала. Волна жалости захлестывает, когда он ненадолго проникается пьяными бреднями Берка об успехе и разочаровании в жизни. Это заставляет его задаться вопросом, почему так много людей, которых он встретил, разочарованы тем, что жизнь может предложить им. Конечно, она не идеальна, но и не настолько плоха. Над хорошими вещами в жизни стоит работать, и для них не нужно быть знаменитостью или лучшим в чем-либо. — Мне очень жаль, — говорит Гарретт Берку, глядя тому прямо в глаза. — Мне жаль, что твоя жизнь не сложилась так, как ты бы хотел, но игнорировать мир вокруг, затеряться во Блажи - не выход. Блажь не исправит ничего. Проблемы по-прежнему будут преследовать тебя. На мгновение кажется, что Гарретт достучался до Берка, но затем лицо мужчины снова разглаживается, и неадекватная улыбка человека, словившего приход от наркотика, возвращается. — Понимаешь… если это наша жизнь, тогда в чем же смысл? Гарретт так много хочет сказать, но никак не может обличить свои мысли в слова, а затем маршал снова начинает говорить, и этого всего слишком много, Гарретт не может сосредоточиться. Лодка причаливает к берегу, а Берк выбирается из нее и уходит. Гарретт собирается с последними силами, чтобы последовать за ним. Внезапно его видение становится белым, мир накренился, и он выходит из Блажи в пустое поле, где только полная луна освещает мир вокруг. Посмотрев вниз, он видит, что стоит босиком и одет в одни лишь джинсы, в которых заснул, хотя те насквозь вымокли чуть ниже колена. Как долго он уже бродит по улице в оцепенении Блажи? Слышен лай, и кто-то зовет его по имени, но ясность длится недолго, он снова там. «Не верь Блажи», — приказывает ему голос Уайтхорса. — «Доберись до маршала». Гарретт неуверенно продвигается вперед в высокой траве. Он видит Берка, выхватывает взглядом кованые ворота с облупившейся белой краской. «Поторопись! Не дай маршалу пройти через ворота». Он пытается заставить себя идти быстрее, но грязь мешает. Та словно пытается засосать ноги и остановить его. «Выведи маршала! Его нужно спасти!» Ворота со скрипом распахиваются, и в затылке Гарретта срабатывает сигнал тревоги. Каким-то образом он игнорирует цепляющуюся грязь и идет быстрее, протягивая руку, когда Берк оказывается в пределах досягаемости. — Оставь его, - требует Фейт откуда-то сверху, но это больше похоже на отчаянную просьбу. — Оставь его! Ему неприятно игнорировать страх в ее голосе, но именно это он и делает. Гарретт хватает Берка.***
— Ты молодец. Гарретт просыпается и видит, что Трейси светит ярким светом ему в лицо, чувствует, как кто-то крепко сжимает его руку в своих больших ладонях. Крики Берка набатом отдают в черепе Гарретта. — Боже! Трейси! Тащи сюда шприц! Девушка подрывается, Гарретт поворачивает голову налево, и видит, как шериф удерживает Берка, а Трейси пытается поставить маршалу укол, но тот сопротивляется и набрасывается в ответ. Давление на его собственную руку усиливается, слышно, как стул с силой царапает плитку, а затем Берк подскакивает, и Уайтхорс достает пистолет. — От Блажи так просто не избавиться. Берк умоляет, но Гарретт уже видел все это. «Не верьте ему», — хочет сказать Гарретт. — «Он слишком долго пробыл во Блажи, он убьет Верджила и впустит культистов». Берку не делают укол, а просто дают упасть обратно на койку. — Зря его сюда притащили, — говорит Трейси шерифу. За исключением того, что маршала больше некуда было привести. Гарретт хотел бы, чтобы Блажь не вызывала у него такого сильного отходняка, поскольку многое надо сказать прямо сейчас, но никто не собирается слушать его в таком состоянии или проявить достаточно терпения, чтобы хотя бы попытаться. Игнорируя спор между Трейси и шерифом, Гарретт поворачивает голову направо и видит, что Джон наблюдает за разворачивающейся сценой с абсолютно равнодушным выражением лица. Облегчение переполняет Гарретта. Он аккуратно сжимает свою руку, что не отпускали его все это время, и пытается хоть как-то передать, насколько плохая идея оставлять Берка без присмотра. Если ничего не предпринять, то тот очень скоро станет опасен. Джон приподнимает бровь, хотя, кажется, все же улавливает суть. — Девушка почти права, — говорит Джон Уайтхорсу, но не сводит глаз с лица Гарретта. Трейси смеется, но это мало похоже на смех облегчения. — Не могу поверить, что Сид - единственный, кто согласен со мной. — Я сказал только «почти права», а не «полностью права». Есть разница, — отзывается Джон, наконец, отводя взгляд от Гарретта. А он бы и рад сейчас вставить ремарку в виде старого каламбура про «только «почти мертв»», но, понимая, что его рот никак не хочет слушаться, придется довольствоваться этим лишь в своей голове. — Ваш маршал долгое время провел во Блажи, ему нельзя доверять. Уайтхорс вздыхает. — И что ты предлагаешь нам тогда делать? Запереть его? — Не вижу причин так не делать. Мы в тюрьме. Тут много свободных камер, — когда шериф не отвечает, Джон разочарованно выдыхает. — Я видел, как люди завязывали с Блажью. Даже если вам кажется, что он полностью избавился от токсинов, Фейт все равно будет его контролировать. Не спрашивайте меня, как это работает, я никогда не интересовался. Все, что я знаю - это часть условий, которые она ставит перед определенными… избранными. — Просто это не кажется мне правильным. Гарретт наблюдает, как Джон переводит взгляд с шерифа на Берка, оценивая состояние маршала. — Какое-то время с ним все будет хорошо, но если вы не верите мне, то спросите Гарретта, когда он отойдет. Он скажет то же самое. Обсуждение окончено и все покидают комнату, а Джон снова смотрит на него. — Спасибо, — шепчет Гарретт, когда удается заставить свой рот сотрудничать. Джон отодвигает стул и садится к нему на кровать, все еще сжимая руку, словно если отпустит, то Гарретт может исчезнуть. — В следующий раз, когда ты отправишься бродить по полям Блажи, не забудь предупредить меня заранее. — Договорились. А потом Гарретт отключается.***
Утром, когда его окончательно отпускает, он говорит шерифу Уайтхорсу, что согласен с Трейси и Джоном, и что Берк должен быть помещен в камеру под наблюдение, пока он не разберется с Фейт. Через пару часов маршала запирают. Мужчина настолько не в себе, что даже не замечает, как Гарретту на самом деле жаль. Но он не может рисковать, ведь знает, что Фейт будет манипулировать Берком, а тот убьет Верджила и позволит культистам захватить тюрьму. Если повезет, Берку не придется находиться в таком положении слишком долго.