***
По итогу они оказываются на поляне в лесу, ныряя и пробираясь сквозь деревья и стреляя друг в друга. Стресс усиливается. Гарретт целится в не смертельные места, в то время как Джейкоб не упустит возможность пустить несколько пуль в сердце Гарретта или между глаз. Потому что, в отличие от Джона и Рейчел, этот мужик не боится Джозефа, ему плевать на последствия нарушения приказа не убивать Гарретта. Постепенно они оба замедляются, становятся все более и более безрассудными и небрежными в своих действиях, адреналин утомляет, а раны раскрываются, ограничивая движения. Он пытается придумать лучший способ утихомирить Джейкоба до того, как все выйдет из-под контроля. Это ложь, все вышло из-под контроля в тот самый момент, когда вертолет потерпел крушение в самый первый раз. Мужчина издает странный смех, сопровождаемый булькающим звуком, и, пошатываясь, пробирается сквозь подлесок к валуну, на котором когда-то давно истек кровью. Внезапно сдаваясь, слишком усталый, чтобы продолжать. — Мой брат всегда это предвидел, — Джейкоб хватается за левую сторону ребер и тяжело оседает на валун. Кровь медленно течет из пулевого ранения. Гарретт пока остается на месте, выглядывая из-за дерева, которое использовал в качестве укрытия. Осторожно вытаскивает телефон, отправляет текст, прежде чем снова убрать аппарат в карман и выйти. — Не знаю, говорит ли он с Богом… это неважно. Ведь он прав. Гарретт обращает внимание на то, что мужчина где-то потерял свой пистолет, что делает ситуацию относительно безопасной. Осталось медленно подойти, словно к раненому зверю, вытащить оставшиеся бинты, чтобы перевязать раны. Этого должно хватить, чтобы Джейкоб Сид дожил до оказания более качественной медицинской помощи. — Человечество в очередной раз в опасности. Не важно, чего мы смогли достичь… всегда находим способ разрушить это. Гарретт закатывает глаза, надавливает на кровоточащую рану, а Джейкоб заметно вздрагивает. Черт, тому должно быть хуже, чем думал Гарретт. — Вавилон. Рим… Империи растут, империи гибнут… Америка. Ничем не лучше. Мужчина пытается оттолкнуть, но слаб из-за большой кровопотери, поэтому Гарретт просто отмахивается, сосредотачиваясь на поставленной задаче и пропуская мимо ушей бессвязную речь о том, как все вокруг ужасно. Когда в кармане гудит телефон, он понимает, что пора. Проверяет, плотно ли наложены повязки, прежде чем перекинуть одну из рук Джейкоба себе на плечо и поднять этого вояку на ноги, позволяя тому использовать Гарретта в качестве поддержки. Молчание Джейкоба, вероятно, самая страшная вещь, с которой он столкнулся в горах Уайттейл, пока они бредут к дороге, где должны будут дождаться Джона, Грейс и Джесс. Ну, или молчание было самой страшной вещью, пока тот не начинает смеяться. Этот безумный смех, видимо, связан с потерей большого количества крови и выбросом адреналина. Хочется на это надеяться. — Немного поздно проявлять милосердие, помощник шерифа, — говорит Джейкоб влажным хриплым голосом. Гарретт не может решить, стоит ли увеличить темп ходьбы или нет. - Надо было просто оставить меня умирать. — Не могу я этого сделать. — Что же ты так? — улыбается, как будто бы смерть неизбежна. Эй, он тут, между прочим, старается, пытаясь изменить это. — Было бы легче просто бросить меня здесь. У меня нет причин продолжать идти, как и у тебя нет причин вытаскивать меня отсюда. — У меня буквально масса причин, чтобы ты выбрался отсюда живым, тупица, и у тебя тоже. Кроме того, смерть в лесу может показаться мирной, но поверь, это совсем не так, — Гарретт вспоминает то время, когда получил сотрясение мозга и забрел в библиотеку на ранчо Джона. Вспоминает стихотворение Роберта Фроста. Джейкоб спотыкается и им приходится остановиться, чтобы восстановить равновесие. — Лесная глубь прекрасна и темна. Но много дел скопилось у меня.* — И миль немало впереди до сна, — заканчивает Джейкоб, очевидно предпочитая проигнорировать комментарий Гарретта о смерти в лесу. Глаза у того в расфокусе, будто что-то припоминает, а затем смеется, когда между деревьями показывается дорога. — Не принял тебя за фаната Роберта Фроста. — А я и не фанат, — сообщает Гарретт, осматриваясь в поисках машины Джона. — Но знаю одного. Нашел у него сборник стихов Фроста, хотя тот ни черта его не открывал. Даже корешок книги не помят, но он знает ее наизусть почти полностью. Он вытаскивает их обоих на обочину дороги, кое-как достает телефон, и отправляет еще одно сообщение. — Думаю, вы с ним давно знакомы. — Что за дичь, ты вообще несешь, — даже не вопрос. Плечи Джейкоба напрягаются, когда машина выезжает из-за поворота, и мужчина выглядит так, будто у него вот-вот случится сердечный приступ, когда тонированное стекло опускается. Паника и облегчение борются на покрытом шрамами лице. Смотрится чудаковато. — Выглядите, как жертвы маньяка из фильма ужасов, — насмешливо говорит Джон, хватаясь за их окровавленные и потрепанные тела, когда выходит, чтобы помочь Гарретту с Джейкобом. — Если мы жертвы, то кто же тогда маньяк? — Гарретт смеется, пока Джон открывает дверцу заднего сиденья. А затем они усаживают все еще изумленного старшего Сида в машину. — Вы оба. Это дрянной поворот сюжета, который все заранее предвидели. Он фыркает на это, ударяет плечом плечо Джона, прежде чем залезть в машину и взять ключ от бункера Джейкоба. На лице Джона выражение смиренного раздражения, тот просто тянет Гарретта к себе в объятия и прижимается губами к виску. — Только не умирай. Иначе я надеру тебе задницу. — Тогда мне придется надрать твою. — Эй, голубки! Я сейчас надеру обе ваши задницы, — кричит Джесс с водительского места. — Поторопитесь, иначе этот засранец истечет кровью на заднем сиденье. Не то, что бы я была очень против. — У тебя вообще есть водительские права? — спрашивает Гарретт, но Джесс только закатывает глаза. — Не важно. Нам нужно ехать. Он воспринимает это как «нет», но вождение без водительских прав - не худшее, что может случиться в Округе Хоуп Штат Монтана. С некоторой неохотой Гарретт отступает на шаг от Джона, который что-то вкладывает ему в руку, прежде чем снова вернуться в машину. Гарретт даже не смотрит, что это, пока машина не разворачивается и снова не исчезает за поворотом. Разжав пальцы, он видит серьгу. Когда он ее надевает, на лице появляется кривая улыбка, будто эта маленькая вещь всегда принадлежала ему. А может, так оно и было, кто уже разберется со всеми этими временными петлями. Но он не зацикливается на этой мысли слишком долго - он еще должен сходить за Праттом и вытащить того из бункера Джейкоба. Гарретт идет по дороге, достает позаимствованную рацию и связывается с Темми и Илаем, чтобы сообщить о раненых эдемщиках возле Волчьего Логова.***
Неудивительно, что бункер Джейкоба самый чистый. Этот мужик стремится везде поддерживать порядок, поэтому, конечно, это распространяется на все, что находится под его командованием, в то время как Врата Рейчел были наполнены цветами Блажи повсюду, а убежище Джона украшали изуродованные трупы и кровавые надписи на стенах. О боги, Гарретт надеется, что трупы были там не все время. Кажется, им все же придется серьезно поговорить. С другой стороны, теперь Гарретт вынужден иметь дело с самыми преданными, воинственными и образцово показательными эдемщиками, которые находятся внутри. Проходить через этот бункер кажется странным - он никогда не заходил так далеко с тех пор, как начались сбросы времени. Словно новый опыт, но это не совсем так, потому что бо́льшую часть происходящего он все еще помнит. Ну, или почти. Было много повторов, хорошо? Здесь, между бетонными плитами и слоями металла, царит зловещая тишина. Настолько насколько представляется возможным с гудением всех машин и повторяющимся объявлением о блокировке. Дело в том, что Гарретту это место кажется адом: ничего, кроме больших квадратных комнат, угнетающего серого цвета, переработанного воздуха и флуоресцентного света. Он сможет провести здесь ровно столько времени, сколько потребуется, чтобы вытащить Пратта. Гарретт прочел некоторые учения культа от скуки и для общего развития. Ужасно даже представить, что эдемщики собирались провести целых семь лет в бетонной ловушке. По заверению Джозефа, потребуется время, чтобы поверхность снова стала относительно безопасной. Он воображает, как отсутствие уединения сведет всех с ума еще до окончания семилетнего срока, независимо от того, насколько сильна их преданность Вратам Эдема. Гарретт отвлекается от мыслей, когда рецепторы забивает вонь из лабораторий. Он и забыл об этой части: мертвые собаки и волки валяются повсюду, пахнущие разложением и Блажью. Прикрыв нос, пытаясь подавить ужасный запах, Гарретт как можно быстрее продвигается через лабораторию к камере Пратта. Он не был здесь очень давно, но запах уже почти заставляет проблеваться. Страшно представить, каково Пратту, который пробыл здесь, по крайней мере, пару недель. Запись мучительных криков Стейси и его мольбы не оставлять одного в этой комнате - первое, что приветствует Гарретта, когда он открывает дверь. Груз вины тяжестью оседает в животе. Он должен был прийти за Праттом раньше, нельзя оставлять никого с Джейкобом так долго. Можно попытаться оправдаться своим очень расплывчатым планом, но это лишь усугубит чувство вины. Нет ничего, что могло бы простить или оправдать жестокое обращение и издевательства, через которые прошел Стейси Пратт, и Гарретт был бы бессердечным мудаком, если бы даже начал пытаться. Сам парень без сознания на стуле и, слава богу, все еще дышит, пусть и поверхностно, а лицо покрыто синяками и ссадинами. Гарретт мягко трясет того за плечо, чтобы разбудить, прежде чем разрезать веревки, удерживающие в ловушке. — Ты ведь не сон? — Это и правда я, — отвечает Гарретт, помогая встать, и не отпускает, пока не убедится, что тот устойчиво стоит на ногах. Следит за тем, чтобы тот не упал в воду, по щиколотку в которой они сейчас находятся. Гарретт ненадолго задумывается об этом, но решает, что он не хочет знать. — Он сказал, что я слаб. Что заслужил это. Может, он был прав, — говорит ему Пратт хрипящим голосом из-за долгого молчания и, вероятно, криков. Так и подмывает сказать, что Джейкоб Сид никак не мог быть правым, однако, он видит, как крутятся шестеренки в сознании Пратта, пытаясь найти способ справиться с травмой, которую получил. Гарретт молча наблюдает, как мужчина хватает ближайшую кувалду и разбивает все экраны, транслирующие записи пыток повторе. Его тошнит, стоит только услышать, как Пратт повторяет всю ту чушь, что постоянно вещает Джейкоб. — А слабых должно жертвовать.***
В этот раз не будет похорон Илая и горящего костра, потому что этот человек жив и здоров и встречает их с улыбкой, в то время как остальная часть Волчьего Логова празднует освобождение гор Уайттейл. Уити приглашает присоединиться, но, учитывая то, как глаза Пратта продолжают сканировать помещения на наличие входов и выходов, и тот факт, что тот так и не опустил свой дробовик с тех пор, как поднял, Гарретт решает, что будет лучше, если они уйдут поскорее. Потому он отказывается от предложенного пива и обещает выпить с ними при следующей встрече. Они покидают бункер, и он осторожно выводит Пратта из Волчьего Логова обратно под яркое ночное небо. Его главный приоритет прямо сейчас - увести того из гор, как можно дальше. — Куда мы? — спрашивает Стейси, когда они снова садятся в машину, которую позаимствовали ранее на пустой стоянке. — К шерифу, — звучит расплывчато, но он боится оттолкнуть своего коллегу. Этот парень через многое прошел, и последнее, что тому сейчас нужно, так это показаться слабым, даже если Гарретт вообще так не считает. На данный момент, может быть, тот и находится в шатком душевном состоянии, но никак не в слабом. Стейси Пратту удалось выжить рядом с Джейкобом Сидом, травмированным воякой, помешанном на контроле и с навязчивыми мыслями в голове, это уже о многом говорит. Гарретт почти уверен, что единственная причина, по которой он сам пережил редкие встречи со старшим Сидом, заключается в том, что он не находился постоянно у того под каблуком, как Пратт. Примерно около полуночи, когда они, наконец, подъезжают к окружной тюрьме, Трейси и шериф Уайтхорс ждут прямо у входа. Пратт все еще не выпускает дробовик из рук. Это беспокоит, но Уайтхорс сможет помочь их коллеге лучше всех. Кроме того, Гарретт будет занят тремя Сидами, которые прямо сейчас гостят в его доме на ферме. Прежде чем уйти, он убеждается, что Стейси устроили, и проверяет Ангелов. Те все еще тянутся к нему, самому яркому маяку Блажи теперь, когда Рейчел находится в долине Холланд. Мысль о том, сколько Блажи он впитал в себя, если Ангелы умиротворены одним его присутствием, все еще беспокоит, но уже не так сильно, как раньше. Если он до сих пор не обезумел от Блажи, то вряд ли теперь его перемкнет. Лишь после того, как Гарретт сверился с Доком об успехах, он решает проверить свой телефон. Пропущенных звонков нет, но его ждет довольно длинный список сообщений: пара от Акулы и Херка, те спрашивают, взорвал ли он бункер Джейкоба без них; Ник прислал ему новую фотографию своей дочери; по крайней мере три сообщения от Мери Мей с вопросом, где он находится, раз Джон и Джейкоб вернулись без него; и одно от Джона, который велит поторопиться домой. На лице Гарретта улыбка, пока он отвечает на большинство сообщений, прежде чем вернуться в машину и отправиться обратно в долину Холланд. Свернуть направо около стоянки грузовиков Лорны и затем повернуть еще раз. Назад в долгий путь, держась подальше от Проклятого дома О'Хары, насколько это возможно.