Гвоздики и цианид

– Ай! За что? – У тебя шея сахарная. Скептически поднятая тёмная бровь красноречиво сказала всё, что Уилл думал об этом умозаключении. – Кусать-то зачем? – Сладкий. Фыркнув и потерев место укуса, Грэм захлопнул лежащую на коленях книгу и встал, сразу попадая в крепкие объятия. – Что ещё у меня сахарное? Голос вышел слегка приглушённым, из-за того, что лицо было спрятано где-то в шее старшего мужчины. –Мозг. Игривое настроение улетучилось и Уилл поднял неверящий взгляд на Ганнибала. Тот оставался серьёзным, лишь взгляд искрился весельем. Не выдержав такой наглости, Грэм наклонился обратно к чужой шее и укусил. Достаточно, чтобы оставить след. Коротко лизнул кожу, задумчиво нахмурился. И заржал. – Старый маффин. Бесенята выплясывали в глубине голубых глаз, совершенно не боясь демонов в бордовых глазах напротив. – Очень остроумно. Подчёркнуто-холодный, низкий голос в паре с шипящим акцентом заставил ноги Уилла слегка задрожжать. – Всё для тебя. И, положив ладони на широкие плечи, привстал на носочки, ткнувшись собственной шеей в эти греховные идеальные губы. Рот сразу приоткрылся, показывая острые зубы и на тонкой, молочно-белой, словно чистый холст, коже стали появляться сначала нежно-красные, а затем и пурпурно-малиновые мазки-засосы. Метки яркой россыпью рубинов и граната уходили за край серой футболки, а парочка укусов расположена так, чтобы потом кокетливо выглядывать из-под воротника фланелевой рубашки. Оторвавшись от сладкой шеи, доктор Лектер удовлетворённо разглядывал результат своих трудов. Наклонившись к тяжело дышащему мужчине, Ганнибал оставил нежный поцелуй на кадыке, подбородке, покрасневшей скуле и, наконец, на мягких губах, сейчас насыщенного винного цвета, из-за частых покусываний в попытке сдержать стоны. –!Всё для меня. И отстранился. Грэм, ожидавший продолжения банкета желательно сейчас и желательно на рядом стоящем диване, растеряно хлопнул длинными ресницами. Лектер же, быстро приведя себя в порядок, уже направлялся к входной двери с пальто и дипломатом в одной руке. Уилл машинально последовал за ним, все ещё в лёгкой прострации после такого недо-изнасилования его шеи чужим языком. Ощущение несправедливости ситуации слегка притупилось, когда он осознал почему его доктор так и не надел верхнюю одежду, а держал перед собой. Тихое хихиканье всё же вырвалось, а дразнящая улыбка и томный взгляд украсили и без того очаровательное лицо. Поддавшись вперёд и чмокнув мужа в щёку на прощание, Грэм вытолкнул его за порог и закрыл дверь. – И тебе удачного дня, Уилл. Смиренный голос с литовским акцентом был приглушён входной дверью, а звонкий счастливый смех отразился от тёмных стен.