Что-то из сборника

Стоило только ему услышать обессиленное «ничья», как Эрвин тут же без сил свалился на землю, опираясь рукой на колено. Мышцы горели, ныли от перенапряжения, и неприятно тянуло спину, на которую пришлась вся основная нагрузка. Давно он так себя не чувствовал, в последний раз настолько изнурительные тренировки были в его жизни ещё до того, как он стал командором, после этого большую их часть заменила бумажная волокита, которая по важности не уступала ежедневным тренировкам, и лишь изредка он мог выкроить для себя время, чтобы потягаться в силах с Майком или Леви, или же с Ханджи, как сейчас. Единственным отличием было то, что их спарринг заключался в исследовании, а не в тренировке. Казалось, еще мгновение - и из него просто начнет валить пар, поврежденные мышцы быстро затягивались, и еще секунду назад нывшее от боли плечо теперь неприятно пекло, а позже оно и вовсе возвращало всю свою подвижность, оставляя лишь неприятное остаточное ощущение усталости. Ханджи и вовсе почти без сознания лежала на траве, тяжело дыша, не в силах пошевелиться. Для неё спарринг с Эрвином был еще более выматывающим, чем в принципе какой-либо за её жизнь, в бою она была не так хороша, как в работе мозгами или в исследовании титанов, впрочем, по большому счету ей вовсе не обязательно было испытывать Эрвина самой. Вполне можно было достать ту же Микасу или кого-нибудь из офицерского состава, однако нутро требовало выпустить пар, а вместе с тем и проверить Эрвина с его способностью к регенерации. Пока что, за неимением обширных отдаленных территорий, заниматься кровопусканием для них было опасно, и даже если бы их командор мог сходу все контролировать, нельзя исключать возможность несчастных случаев, связанных с недостаточной подготовкой и потерей контроля, как однажды было с Эреном. Потому, им приходилось быть более осмотрительными: проверить навыки боя, а в процессе еще и скорость заживления травм. Пот с неё лил в три ручья, Ханджи не могла даже рукой нормально пошевелить, не делая при этом глубокий вдох, отчасти, все это действо было даже удивительно, Эрвин очень трепетно относился к здоровью своих подчиненных, и то, как быстро он на это согласился, было неожиданно. - Очкастая, ты че там разлеглась? - Пощади, Леви, я не такая выносливая, как вы! – Аккерман, сидящий в тени под деревьями, на её реплику лишь беззлобно усмехнулся, делая глоток из стеклянной бутылки. – Эрвин, ты как? - Давно себя таким загнанным не ощущал, - и, будто в подтверждение своих слов, мужчина небрежно покачнулся, восстанавливая равновесие. Он оказался рядом с ней в пару шагов, и его протянутая рука была ей как спасительный кран – сама бы она вряд ли поднялась. – А ты? - А я что, я – как всегда, нор- горячо! - меньше всего ей хотелось рваными движениями остужать обожженную руку, прикосновение к Эрвину было похоже на то, как если бы схватить раскаленный чайник обеими руками. – Как же горячо, господи! У тебя руки из металла, что ли?! Командор, блин! - Что? – мужчина непонимающе уставился на капитана, а после осмотрел свои ладони еще раз, они были такими же, как и всегда: широкими, смуглыми, с некоторыми шрамами и мозолями от использования оружия. И, притрагиваясь к своему лбу рукой, он не обнаружил ничего сверхъестественного. В это же время к ним, чуть прихрамывая, подбежал Леви. – Я ничего не понимаю. - От тебя жаром валит как от печки. Не трогай меня! Ханджи, ты как? - Все в порядке, ожогов вроде нет, но… - Эрвин понял, что даже если у Ханджи и есть травмы, сейчас они мигом исчезнут, потому что пара бешеных глаз смотрела на него с неописуемым восторгом. – А-а-а! – она с радостным воплем вскинула руки, будто бы и не дралась на износ несколько минут назад. – Эрви-и-ин! Регенерация! От тебя валит пар! Уа-а! - Боже мой, и зачем я только сюда бежал. - Леви! Ты же тоже это видишь! Не припомню, чтобы такое происходило с Эреном во время подобных тренировок, обычно пар шел при открытых повреждениях, а у тебя будто сама кожа испаряется! - Это… странно. Ханджи, ты… - А что ты чувствуешь? Попытавшись вскочить на ноги, ей все-таки пришлось принять помощь Леви, который наблюдал за всем этим действом, перекрестив руки. Эрвин же не нашел, чем удовлетворить внезапный исследовательский порыв Ханджи. Он озадаченно провел ладонью по короткостриженному затылку, сосредоточенно пытаясь понять свои ощущения, и неопределенно пожал плечами. - Ничего особенного, жарко, мышцы болят, да и только, – тянущаяся к его обнаженному торсу рука была грубо оставлена Леви, на что Эрвин заинтересовано поднял бровь. - Подбери слюни, очкастая. Обожжёшься, и че с тобой потом делать? - Это изумительно! Если все дело в силе колоссального, а я более чем уверена, что дело именно в этом, значит, скорее всего ты можешь контролировать температуру собственного тела! Ну, то есть, это нам еще предстоит узнать, но ты только подумай, Эрвин! В каких бы условиях ты ни находился, ты сможешь выжить! Нам нужно срочно это узнать! - Эй-эй! Успокойся, бешеная, от тебя жаром несет ничуть не хуже, чем от него, – она и в самом деле выглядела чересчур загнанной, её красное, блестящее от пота лицо не перебивал даже неуемный энтузиазм, лезший изо всех щелей. Зое все еще тяжело дышала, изредка кладя ладонь на жалящую грудную клетку, неуклюже покачивалась и без конца смахивала ручьи пота, заливающие её щеки. - Посиди сначала, а потом уже своими бешеными глазами людей пугай, у тебя там еще Эрен для экспериментов есть, не ограничивайся. - Что ты, Леви, ревнуешь, что я забираю у тебя командора? - Ханджи, - ясный тон Эрвина звучал осуждающе, будто бы Зое сказала не нечто очевидное, а наоборот – глупое и несуразное. – Тебе правда надо отдохнуть, ты слишком перенапрягаешься, ты уже сбила меня с ног, все, посиди, отдохни. - Да ладно вам, парни, – она подняла ладони в примирительном жесте и легко улыбнулась. – Я просто прикидываюсь. Леви, стоя под палящим солнцем, только цокнул языком и смахнул со лба пот. С него самого текло так, будто это он тут в спарринге с Эрвином участвовал, а не Ханджи, хотя по факту он просто все это время сидел в тени под деревом, наблюдая, как командор и капитан месят друг друга. Хотя скорее месил Эрвин, а Ханджи просто ловко выворачивалась, периодически схватывая удары то в плечи, то в ноги. Она действительно была не такой выносливой и особыми навыками боя не отличалась, однако, как менее сильный солдат, знала достаточно приемов для боя с таким противником, как их командор. Хотя ей и удалось несколько раз зарядить с разворота по шее, между лопаток и взять на удушающий, правда, скинутой на землю она оказалась так же быстро, как ей пришла в голову эта мысль. И Леви наблюдал за всем этим с некоторой долей восторга и приятным чувством эстетики. Все капитаны в разведке могли похвастаться теми или иными навыками ведения боя, так что сомневаться, что в итоге их бой окончится «ничьёй», было глупо. - Ох, тенёк. Я полежу здесь, никто не против? – так и не дождавшись ответа, женщина обессилено упала на прохладную траву, подтянув к себе под голову свою форменную куртку. Её растрепанные волосы уже не скрепляла резинка, очки она вручила на хранение Леви и осталась лишь в спортивной майке и брюках, что липли к телу. Она раскинула руки в стороны и блаженно выдохнула, прикрывая глаза. – Замечательно, посидим так десять минут и повторим. Отчасти, и Эрвин и Леви отлично понимали, что здесь происходит. Ханджи изначально не занималась исследованиями, а лишь использовала их как предлог, дабы вытащить командора из его кабинета. Она принесла с собой какую-то тетрадь для записей, карандаш и еще какие-то листки бумаги, однако тот напор, с которым она шла. С которым замахивалась и, сжав зубы, била выставленные перед лицом руки – больше это было похоже на попытку справиться с эмоциями, выплеснуть их или и вовсе забыться. Он согласился, потому что увидел эту жажду в её глазах изначально, Ханджи и прежде заявлялась к нему или к Леви в довольно скверном настроении, с опущенными плечами и пустым, разбитым кем-то взглядом. Она редко плакала при них, редко плакала в принципе, но те разы, которые они оба помнят – всегда таили за собой кошмарное грозовое облако, которые следовало разгонять. - Ты точно занимаешься исследовательской работой, а, Ханджи? – произнес Эрвин абсолютно беззлобно, принимая из рук Леви прохладную бутыль с водой. – Кажется, ты не меня угробить хочешь, а себя. - Все в порядке, просто я выбрала слишком радикальные меры для сегодняшнего дня. Дайте воды? - Держи. И все же, хватит с тебя на сегодня, ты слишком перенапрягаешься. - Надо будет измерить твою температуру, когда вернемся, по ощущениям точно выше тридцати семи. Точно! Схожу-ка я за градусником! – то, как резко она изменилась в интонации, было воспринято ими с вопросительными лицами. Эрвин так и остался с протянутой бутылкой, всерьез беспокоясь о том, что Зое с собой вытворяет. От чего она пытается сейчас сбежать – неважно, они поговорят потом, если конкретно сейчас ей это необходимо. Ханджи быстро подобрала свою одежду и бумаги и в скорости скрылась за оградой территории полигона. – Я быстро! Оставшись наедине, мужчины ненадолго оказались в неловком молчании. Ситуация с Ханджи сбивала с толку, что у неё на уме никому из них не было доподлинно известно, Леви лишь вчера ночью посвятил командора в её терзания, с которыми они столкнулись еще на стенах в Шиганшине. - Ладно, разберёмся с этим чуть позже, - глядя в небесный потолок произнес Эрвин, задумчиво болтая в руках бутылку с водой. – На неё много навалилось в последнее время, стоит дать ей отдохнуть. - Определенно. - Иди ко мне? - Что еще за неуместный флирт? - сказал Леви с напускным недовольством, однако улыбка скользнула по его лицу, выдавая настроение с потрохами. – Не смей распускать руки посреди дня! - Ну тише, тише. Мы одни, солдаты от такой жары прячутся в казармах, ну же, - довольно кивнул мужчина, самостоятельно притягивая к себе свой объект обожания. Леви не сильно сопротивлялся, лишь недовольно пыхтя от температуры рук, обнимающих его за бока. Его самым наглым образом усадили между расставленных ног на скамью, и капитан лишь обреченно вздохнул, принимая свое положение. – Меня очень волнует Ханджи. - А собственная репутация, я смотрю, нисколько? Увидят, как командор тискает своего капитана, и что тогда? В ответ на реплику его коротко поцеловали в висок, как бы в подтверждение того, что все будет хорошо, кто бы и как их сейчас ни увидел. - Бестолочь, выключи блондинку, - недовольно буркнул Леви в ответ на такое безобразие. - А может, мне хочется побыть сейчас «блондинкой». Как твоя нога? - Убери эту улыбку со своего лица, - капитан устало оперся о его плечо, и, отчего-то законфузившись, Эрвин вдруг прыснул со смеха. – Хочешь, я тебе по яйцам врежу сейчас? Лучше расскажи, как ты сам, твои руки, спина? Обычно после таких тренировок ты носом в подушку лежал и не шевелился. А тут гляди только, столько активности, что мне тебя аж ударить хочется. - Все то, что мы наблюдали и у Эрена, полагаю. Боли нет, только общая усталость, кое-где тянет спину, печет, но чего-то конкретного я назвать не могу, просто крайне непривычно. - Конечно, на тебе теперь все как на собаке заживать будет. Нас увидят, - попытавшись возмутиться сказал Леви, когда Эрвин положил подбородок ему на макушку. Жара к конфликту не располагала, поэтому он был почти готов закрыть на это глаза. И на попытку махнуть головой его лишь сильнее прижали к полуголому телу. – Эрвин, ты грязный. - Не увидят, – проигнорировав вторую часть, ответил мужчина. – Что ж так жарко-то. Поправив спадающие на глаза пшеничные волосы, командор сделал глубокий вдох, наслаждаясь приятным запахом темной макушки перед собой. Даже здесь, сидя под тенью деревьев и прикладывая ко лбу прохладную бутыль воды, он ощущал собственный жар, слишком часто стирал пот со лба, по какому-то обыкновению, переносить жару ему всегда было гораздо легче, чем лютые морозы, он спокойно мог расхаживать в нескольких слоях одежды и при этом без труда пить кипяточный чай. Каким-то образом его организму легко удавалось с этим справляться, потому для него и самого было полной неожиданностью вдруг оказаться под влиянием опаляющего солнца. Леви обернулся на него, и Эрвин слабо улыбнулся, попав в драгоценную серость глаз напротив, его капитан ощупал мокрые щеки и озадаченно свел свои тонкие брови к переносице. - Пожалуй, хватит на сегодня тренировок. Пойду в душ - и дальше заниматься делами. - Стой ты, - Леви тянет его на себя и приподнимается на носочки, чтобы оставить на губах мягкий, прохладный от воды поцелуй. – А теперь иди, мне еще надо на склад зайти. - Не теряйся. - Ага… Леви смотрит, как их командор также скрывается в тени деревьев, и сконфуженно выдыхает, закрывая нос тыльной стороной ладони. Все лицо вмиг покрывается румянцем, и хочется себя просто грубо поставить на место, пока вся ласка, втиснутая в него Эрвином, блаженно расплывается по желудку, обволакивая стенки дурманящим теплом. Будь Смит проклят за то, что вытворяет, будучи милым. Смотря на него своими голубыми, невинными в такие моменты глазами. Это чертово палящее солнце сводит с ума, решил Леви, оттягивая ворот бесформенной майки с закатанными рукавами. Ни черта ему не было нужно на склад, ему нужен был холодный душ, чай и отчет о сегодняшней тренировке, на которой он присутствовал – обязательное, с некоторых пор, уведомление начальства.

***

- Это отчет о результатах финансирования исследовательского корпуса на территории разведки, также здесь есть бумаги о содержании наших конюшен и отчет капитана Ханджи о проведенной сегодня тренировке, – на его стол один за другим опускались сшитые между собой листы. Эрвин пробежался взглядом по каждому, минуя строки перечислений и описаний происходящего, услышав последний пункт, мужчина вопросительно поднял брови, смотря на новобранца. - Капитана Ханджи? Разве она не должна была занести его самостоятельно? - Она сказала, что у неё много работы, и просила меня передать, сэр. Это было похоже на Ханджи, с внутренней улыбкой подумал Эрвин. Во всем остальном приятного было мало, даже несмотря на то, что они вернули стену и, следовательно, имидж легиону Разведки – их финансирование не выросло настолько, чтобы покрыть все их убытки, над исследовательским корпусом по-прежнему рос пузырь, все меньше и меньше людей грезило желанием попасть в их часть. Если они не погибнут в пасти титанов, то у них есть все шансы пострадать от экономической части их существования. - Понятно, можешь быть свободен. - Так точно, сэр. Сейчас их проблемы сложно описать как-то иначе, если не «плохо, но могло быть еще хуже». Насколько могла быть неизбежна грядущая война трудно было даже представить, но то, в до чего невыгодном положении для себя они находятся, так и намекало на то, что шансы у них дай бог, если просто «малые». Сейчас защита стен для всех встанет на первое место, после того, как они расчистят территорию, прилегающую к Марии – промышлять этим станет еще труднее, учитывая масштабы земель. О враге они знают недостаточно, в курсе лишь того, что Райнер, Энни и Бертольд являлись солдатами враждебной нации, как бы они ни пытались, но добиться раскола вещества, в которое заковала себя Леонхарт, им так и не удалось. Каким бы оружием, инструментами они ни пользовались, все так или иначе просто портилось без шанса на восстановление. Сливки общества и местная элита отнеслись к победе Разведкорпуса с распростертыми объятиями, но не подразумевающими дальнейшее финансирование, многие из них считали, что раз третья стена возвращена, то и нет более смысла тратиться, когда всего уже добились. Людей не волновало, что потребуется еще множество экспедиций для истребления… титанов, черт возьми, шествующих в пределах территории. Все же, после того, что они узнали, в груди был какой-то раздражающий осадок, называть людей, которым вкалывали спинномозговые жидкости для обращения – титанами, было именно, что нечеловечно. Однако, все же они здесь собрались называть вещи своими именами, кем бы ни были эти люди в прошлом, хорошими или плохими – сейчас они представляют угрозу для обычных граждан, соответственно, жалости, как и всегда в их случае, не было места. У них нет оружия, у них нет достаточного количества солдат, у них нет информации (кроме той горсти), но для Эрвина попытки решить подобные проблемы могут оказаться мощнейшим стимулом и мотивацией. И все же, пробежавшись в очередной раз по отчету Ханджи, командор с досадой понял, что подобное не годится, вероятно, он был написан на скорую руку, и именно поэтому в нем отсутствовали основные части делового письма – и он бы мог закрыть на это глаза, закроет, скорее всего, но все же ему необходимо было обсудить с ней множество вопросов касательно их оружейной ситуации. Потому, решив навестить Зое в её корпусе самостоятельно, он запер дверь на ключ, прихватив с собой её двухстраничный отчет. В исследовательском корпусе творилось черти что. Практически все стояло вверх дном, между стеллажей с записями носилась Зое, перетасовывая какие-то свернутые в трубу чертежи и бумаги, что-то пару раз уронила, подхватывая ссыпающиеся с рук листы, то и дело стопорилась и вспоминала, что конкретно она хотела сделать. Во всем этом хаосе она даже не заметила, как командор вошел, продолжая носиться по просторной, заваленной всем подряд комнате, то и дело спотыкаясь о какие-то книги. У него до сих пор тянуло мышцы, а она здесь бегает, калечась об углы и стены. - Ханджи. - О, привет, Эрвин, - она, запыхавшаяся, бросила на него быстрый взгляд, возвращаясь к бумагам. - Прости, у меня тут небольшой бардак. Столько дел, не представляю, как все успеть. Она резко метнулась обратно к столу, чуть не сбивая стойку книг, запуталась в каких-то чертежах и вновь, что-то повторяя себе под нос, вернулась к стеллажам. Об отчете он забыл и вовсе, он хмуро осмотрел комнату еще раз, здесь и раньше не было особенно чисто – специфика работы, все нужное всегда под рукой, но сегодня здесь было как-то «по-особенному» грязно, в том плане, что это не был технический бардак. Он был искусственно созданный, какой люди создают, находясь в панике и начиная перебирать доселе ненужные вещи. - Ханджи, - на его реплику на прозвучало ответа и не последовало реакции, поэтому он повторил громче, делая к мельтешащему капитану шаг. – Ханджи. - Да-да-да, Эрвин, я тебя слышу. Прости, у меня так много дел, мне совсем не хватает рук, я- - Капитан Ханджи, вы нужны во втором корпусе! – крикнул на секунду забежавший в комнату солдат. – Командор! - увидев его, парень наскоро отдал честь и выбежал обратно в дверной проем, так и не дождавшись ответа капитана. - Черт, сейчас... – по комнате вновь развеялся усердный бубнеж, что отражался от десятка вертикальных поверхностей, делая его особенно четким и ясным. – Эрвин, точно, ты не мог бы дать мне кого-нибудь из ребят? Я просто не успеваю, я… а, точно, да, это сюда. - Эй, очкастая- - Да что вам всем от меня вдруг понадобилось?! – её крик погрузил комнату в непробиваемую тишину. Леви недоуменно застыл в дверях, Эрвин, собиравшийся докричаться до Зое, удивленно вскинул брови, так же застывая на месте. Ханджи разъяренно смотрела на стоящих перед ней мужчин, гневно ударив ногой по стопке книг, что разлетелись по полу. Ярость, плескающаяся на дне её глаз, вдруг обратилась таким же удивлением, и позже на её лице не осталось ничего кроме щемящей сердце тоски. Она бессильно опустила руки, позволяя бумагам и важным документам расстелиться ковром перед их ногами. – Простите, ребят, я просто… Я… Командор, это… мне бы не помешали люди, знаете? Я совсем ничего не успеваю, все валится из рук, и, боже… Она закрыла лицо руками, стоило слезам запечь нежную кожу у края глаз, вновь замельтешила, пытаясь отвлечься хоть как-то от накатывающих эмоций, от которых она бежала на протяжении всего дня. Она просто упадет, чувствует и понимает, что если сделает хоть шаг навстречу чувствам, то просто упадет и разобьется. Эрвин, делающий шаг ей навстречу, только приближает её к этому. - Ханджи, ну что же ты. - Я в порядке, правда, в порядке, - она говорит это почти искренно, набрасывая на себя толстое железное одеяло, стараясь скрыться под ним и просто… не упасть. Вместо крика на неё обрушивают аккуратные медвежьи объятия, и она уже не замечает, как начинает плакать, хватаясь за чужую форменную куртку. Вместе с бумагой из её рук так же выскальзывают последние остатки сил, удерживающие её от пропасти. – Я в порядке… Она чувствует, как на её растрепанную макушку ложится широкая ладонь, как её прижимают ближе, крепче, будто Эрвин защищает её ото всех призраков прошлого, витающих над их головами и обрушивающих на них такие тяжелые, рвущие душу чувства. Чувство потери и такой горькой животной тоски, что никогда не перестанут терзать её, медленно и так больно пожирать изнутри. Слезы ручьем бегут по щекам, портят воротник её и чужой рубашки, за которую она хватается как за спасительный трос, сброшенный в её бездну. Сердце у Эрвина бьется ярко и часто, она может услышать, отсчитать, и это так больно, так больно и хорошо, что хотя бы некоторые её друзья все еще живы. И эта мысль вбивает острый клин прямо под сердце, отчего слезы текут ярче и короткие всхлипы становятся похожи на вой умирающего зверя. Леви тактично закрывает дверь на щеколду, входя в помещение. Видит, как Эрвин успокаивающе гладит малую по волосам, чуть покачиваясь с ней, ничего не говоря. Леви и сам помнит, до чего же херово ему было, когда весь его отряд перебили, там не то что выть хочется, манит вздернуться на петле, потому что ты потерял не только бойцов, не только хороших солдат, которые могли справиться с чем бы то ни было. Ты теряешь тех, к кому за долгое время успел прикипеть душой. Всем им хоть иногда надо показывать свои эмоции, так ему сказал Эрвин еще до того, как их товарищи погибли. Поэтому он понимает её, не причитает и молча глотает её боль вместе с командором, пока она безутешно плачет в объятиях своего друга. Для них это не просто важно, это необходимо, если они не будут помогать друг другу в такие моменты, то какие тогда из них друзья, даже не товарищи. Они мало что знали об её отношениях с Моблитом, порою было забавно наблюдать, как она гоняет этого парня, как тот разделяет её бешеный взгляд насчет титанов и оттаскивает несчастную от разинутой пасти, причитая и возмущаясь. На вопросы она смущенно махала руками, играючи оставляя какую-то завесу тайны и загадки, но и никак не отрицая, что их связывает нечто более серьезное, чем обычная дружба и исследовательские работы. И после того, о чем ему рассказала Ханджи еще тогда, в Шиганшине, никаких вопросов уже не оставалось вовсе. То, что испытывала Зое, было не сравнимо с какой-либо еще болью на этом свете. И они оба это отлично понимали. - Простите, я просто… - Ханджи, все хорошо, - Эрвин доверительно заглянул ей в глаза, и Зое, на мгновение застыв, быстро закивала, вновь пряча лицо в чужой груди. – Нельзя все время держаться, все хорошо. - Просто… так больно… - тоскливо всхлипнула она. – Еще никогда не было так больно. - Знаю, родная, я знаю. Эрвину самому стало больно смотреть на Ханджи, на синеватые мешки под её глазами, говорящие о бессонной ночи, на красноватые белки глаз, показывающие частый в последнее время плач. Они носят крылья на своих спинах, чтобы каждый раз с криком выдергивать из них перья, с воем и ревом сжиматься около сожжённых тел товарищей, что отдали тебе свои перья в обмен на жизнь. Та самая боль, которая никогда не станет легче. Он помнит свой первый отряд, как хоронил ребят под телами друг друга, оказавшись в самом пекле сражения, как совершил всевозможные ошибки, и даже минувшие с тех пор восемь лет до сих пор не дают ему спать спокойно. - Когда же наши друзья уже перестанут погибать? Майк, Нанаба, Моблит… Мы должны рассказывать их историю будущим поколениям, но все, что преследует нас сейчас – это только чертовы ошибки наших предков! - Когда-то это обязательно закончится, - Леви говорит это, подбирая с пола листы бумаги и книги, складывая их на стоящий рядом стол. – Когда и в чью пользу – хрен знает, но так или иначе война не может длиться вечно. Но и мы уже не будем такими как прежде, смерти всех нас очень сильно изменили. Утерев мокрый нос и щеки, девушка наконец отпряла из объятий и громко всхлипнула, делая глубокий вдох. Посмотрев на Леви, что стоял перед ней, скрестив руки и как-то больно недовольно осматривал грязное помещение, она вдруг, всплеснув руками, жалко выдала: - Что, будешь сейчас причитать за то, что у меня тут грязь, а? – она вновь заплакала, уже раздражаясь. – Ну извини, что у меня нет чувства чистоплотности. - Ханджи, я ничего не говорил. - Я… Простите, - совершенно раздавлено произнесла она. – Я просто сейчас сама не своя, несу всякую чушь. И Леви мягко улыбнулся, посмотрел внимательным взглядом, протягивая ей руки. - Иди сюда, дурочка. Ханджи сама идет к нему в руки, нелепо и нервно посмеиваясь, их руки ложатся друг другу на плечи, пусть ей и приходится наклоняться для этого, поддержка друзей перекрывала для неё всякие неудобства, она мягко, доверчиво прижалась к нему, чувствуя, как сбоку их с Леви обнимает еще и Эрвин. Они были единственными, кто остались друг у друга, и им нужно было защищать себя, пусть даже через слова и такие мелочные действия, возможно, сейчас это было единственное, что могло им в этом помочь. Помочь Ханджи, в первую очередь. - Спасибо вам, мальчики… Руки Эрвина, будто одеяло, наброшенное на их плечи, как детей скрывали их троих от внешнего мира и его нескончаемого ужаса. - Держи, - протянутый платок она принимает легко, когда вытирать практически стертые щеки становится совсем неудобно, по макушке её треплят так же ласково, как это делают старшие братья, защищая своих сестер. – Не вешать нос, трёхглазая! - Ткточн! Как думаешь, Эрвин, найдешь мне некоторых людей в помощники? Я просто как скотина ношусь со всеми этими бумагами. - Что-нибудь придумаем, не переживай. - Спасибо, - еще раз повторила Зое, пролистывая первую попавшуюся книгу с полки. Ей оказался сборник легенд, который сюда еще в прошлом году притащил кто-то из её ребят. Она вдруг легко вздохнула, не отрывая от пожелтевших страниц взгляда. – Знаете, а я бы хотела заниматься исследованиями и дальше, после того, как все это закончится. Камешки да цветочки перебирать… - Я бы чайный магазин открыл, приколи. - Да-а, а я бы стал учителем истории. Леви весело фыркнул, представляя себе это зрелище. - С твоей-то рожей ты всех детей перепугаешь. - По тебе тоже не скажешь, Леви, что ты с улыбкой будешь встречать посетителей. - «Добро пожаловать, кусок дерьма» будет моим коронным выражением, – заверил Зое мужчина. - Я только ради этого и буду к тебе заходить, чтоб видеть, как от тебя посетители шарахаются. А! Я, вроде, должна была сходить за градусником, да? Секунду. - Сейчас это не главное, - в один голос проговорили командор с капитаном, и девушка, на мгновение опешив, весело засмеялась. И, будучи заверенной, она, решительно улыбнувшись, громко ударила ногой по паркету, оглядываясь на дверь. - А где Эрен? Кто-нибудь его видел? Я не нашла его в части, когда собиралась попользовать его в своих целях. - Он слезно выпрашивал у меня отгул.

***

Смех вспыхнул ярким огнем, когда Эрен в очередной раз услышал какой-то грубый, но уморительно веселый подкол в чью-то сторону. Сигарета полетела вслед за колкой фразой, и парень не удержался, громко хохоча и пытаясь закрыть морду руками – это было слишком. - Хватит уже, ты похож на какого-то прожжённого солдата, который считает, что ему все должны. - Я похож на самоубийцу? - Нет, но точно не на того, кто прибыл из столицы, - задыхаясь, сообщил Йегер. – В тебе нет лоска, какой идиот вообще верит в твою историю? Зик помолчал секунду, доставая новую сигарету и обхватывая фильтр губами, всем своим видом он изображал неподдельные размышления. - Ты, - произнес он наконец, получив неслабый толчок в плечо. - Ну спасибо! – вскричал Эрен, беззубо и абсолютно доверчиво закидывая руку за чужое плечо. – Нет, серьезно, ты не похож на тех самых аристократов, что спонсируют армию. - Ты же знаешь, что на войне можно хорошенько заработать? И чем больше ты вкладываешь в разработку и сбор различной военной… - Зик запнулся, понимая, что говорить лишнее будет явно не самым умным решением. – Продукции - тем больше получаешь. Все же, есть огромный риск провалиться и потерять все, что ты вкладывал. - Да… - ответил Эрен. - Я не боюсь рисков, а люди, которые их не боятся, редко отличаются особой вежливостью, слишком много дерьма порою выливается на их бошки. - Ну, знаешь, в этом есть логика, но все же я мало что смыслю в этом. У меня есть друг, и вот он, - Эрен, осознав, что именно он говорит, в момент прикусил язык, тушуясь и опуская глаза. Весь его веселый настрой будто рукой смахнуло. – То есть, у меня был друг, он бы больше понял, чем я. Вот, что я хотел сказать. - А что случилось с другом? Титаны? - Можно сказать и так. Эрен уже не был похож на того задорного солдата, чьи глаза горят и желанием жить, и бороться, и верить в справедливость – перекрывают какие-либо негативные чувства. От него всегда несло отвагой, хотелось кривиться и харкать вслед. Мотивация и задор — это отлично, но лично ему не удавалось сохранять его чуть дольше нескольких смертей, что превратили его в какого-то лицемерного и циничного урода за то время, что прошло. Поникший и внезапно растерявшийся Эрен совершенно замыливал глаз своей навалившейся тоской. - А каким был твой отец, Эрен? - С чего это ты вдруг? - Просто интересно, – пожал он плечами. - Про Гришу Йегера писали достаточно, я читал. Но каким он был именно отцом? – и, увидев в глазах Эрена разжигающийся огонь интереса, добавил: - Не верится, что человек с континента мог вот так просто любить свою семью. - Нет, знаешь, чем бы это ни казалось, но нас с мамой он действительно любил, и Микасу тоже. У меня лично никогда не возникало в этом сомнений, вряд ли потому что я был ребенком, я… просто чувствовал и чувствую это, как-то так? - «Любил», говоришь? - Да. - Понятно, - едва не выплюнув эти слова, произнес Зик, делая особенно глубокую затяжку. Эрен своими глазами видел, как языки дыма пробиваются через ноздри мужчины. – Знаешь, а я даже рад, что у тебя все сложилось именно так. - Это странные вопросы, тебе не кажется? И это, давай уже, - Эрен беспардонно выхватил сигарету из чужих пальцев и бросил в сторону стоящей неподалеку урны. – Завязывай, уже не помню, сколько ты за сегодня скурил. Зик только округлил глаза, лукаво вскинув брови. - А ты считал? - Я не считал, Зик, но от меня твоим табаком уже воняет, а мне еще в часть возвращаться, капитан Леви так точно не будет в восторге, если от меня за километр будет разить куревом. - Так Леви твой капитан? – спросили его, при этом на автоматизме вытягивая еще одну сигарету из пачки. Эрен нагло ударил его по руке, забирая пачку себе в карман, и на возмущенный тон Зика Эрен неуклонно вздёрнул подбородок, этак смотря с высока, но не выдержал и минуты под пристальным взглядом Грайса, вновь расплываясь в веселой улыбке. На душе было неважно, хотелось отвлечься хоть как-то, даже через подобные приставания к Зику. - Да, и не то чтобы он меня сильно любил. Так что, верну, когда будем прощаться. И вообще, - Эрен весело придвинулся еще ближе, вновь закидывая руку на чужое плечо. Странно, но он чувствовал какую-то непонятную связь с этим человеком, не сказать в положительном или негативном смысле, но что-то в Грайсе было такое, что заставляло его вести себя несколько иначе, чем обычно. – Раз у тебя день вопросов, я тоже спрошу: каким был твой отец? Зик недовольно фыркнул. - Не в бровь, а в глаз. Почему именно этот вопрос? - Первое, что пришло на ум, - неопределенно махнул рукой Йегер. Повисло недолгое молчание. Зик, будто собираясь с какими-то гложущими его мыслями, то и дело проводил пальцами по подбородку, как если бы у него была борода, он задумчиво смотрел куда-то в точку перед собой, и Эрен боком чувствовал, насколько быстро забилось чужое сердце. - Ну, он точно не был похож на твоего отца. Мой отец, ну, не скажу, что он меня не любил, конечно, этого я знать не могу. Но так или иначе, то, через что он заставлял меня пройти, получить хотя бы каплю его внимания – уже было достижением. Поначалу мать еще пыталась его как-то вразумить, напомнить, что у него есть маленький сын, но, - мужчина грузно вздохнул, зарываясь рукой в зачёсанные волосы. – Позже она и сама забыла об этом. Впрочем, расстраивало меня это не долго – все же родителей можно заменить. - В каком смысле? - Я был сыном своего отца, но воспитал меня совершенно другой человек, и его я с полной уверенностью мог бы назвать «отцом». Зик не знает, чего именно он ожидал, рассказывая все это Эрену. Тот смотрел на него нахмурившись, поджав губы и периодически блуждая взглядом по вытоптанной земле. Жара, раскинувшееся над ними небо и то самое палящее солнце делали картину из двух сидящих на скамье людей какой-то иллюзорной, и ощущалось это ничуть не менее похоже. Вот так просто раскрыться, по факту, своему врагу – это не было риском, даже краем на него не походило. Заставить Эрена проникнуться симпатией к нему это одно, и оно было не здесь. Именно поэтому он удивляется, когда его ободряюще хлопают по плечу и неуклюже треплют по голове. Зик от такого обращения даже опешил. - Ты че, малой? - У тебя рожа хуже, чем у одного моего товарища, Зик. Знаешь, не понимаю, почему, но у меня ощущение будто мы с тобой уже сто лет знакомы. Как будто, - Эрен таинственно улыбнулся, неотрывно смотря в глаза напротив. Растрепавшиеся светлые волосы упали Грайсу на глаза, отчего он казался ему еще более смутно знакомым. Вместе с тем, он чувствовал сильное напряжение мужчины рядом и тактично отвернулся, не решаясь заходить дальше дозволенного. – Будто мы с тобой чем-то похожи. Я не знаю, как это правильно объяснить, чтобы не выглядеть полным идиотом, но мне просто комфортно с тобой. И твой отец… мне жаль, что с ним так вышло. Оказывается, иногда родители скидывают на нас так много, что не знаешь, как и быть. - Именно, - сразу же согласился он, понимая, о чем Эрен говорит. – И вроде бы ты готов, но все равно чего-то не хватает. - Да! И я об этом! - И что будешь делать ты? Я со своим дерьмом уже давно разобрался, поэтому, что теперь будешь делать с наследием своего отца? - Вообще-то у меня в запасе есть еще один вопрос. - Ах, ну точно, - с напускным удивлением ответил Зик. – Ну давай, сражай.

***

- Итак, - раскатав ватман по широкому столу, начала Ханджи. На нем было несколько чертежей того ПУПМ, которым когда-то пользовались наемники Военной Полиции. – Не думаю, что мне стоит пояснять, что у нас есть серьезные проблемы с амуницией и её возможным использованием при нападении. Пока что, разумеется, мы можем только предполагать, насколько сильно развито производство марлийцев. Не имея четких данных, я толком не могу даже набросать хоть что-то, похожее и приближенное к той технике. Еще больше я боюсь, что наш с ними разброс, учитывая их мобилизованность и, вероятно, милитаризацию – по годам может быть настолько масштабным, что даже и думать страшно. Пока что мы можем только совершенствовать то, что у нас имеется. Все уже видели данный ПУПМ и прежде. Сидящие за столом заглянули в чертеж, Леви хмуро выпрямился, бесшумно катая ложку в пальцах, другие командиры и офицеры шумно вдохнули. Ханджи прервалась на глоток воды, чувствуя, как жара даже в проветриваемом помещении облизывает их лица. - Противопехотное УПМ военной полиции менее эффективен, чем тот, что используется в армии по дефолту. Траектория выброса захвата в их случае совпадает с траекторией направления прицела, - склонившись над столом, она наглядно водила пальцем по чертежу, посвящая присутствующих в детали. - Помимо прочего, он совершенно бесполезен в бою против титанов. Но, однако, это весьма эффективное оружие против тех же людей. Капитан Леви и я, капитан Ханджи, предоставляли массу отчетов по данному устройству, также более подробный отчет был составлен командором Военной Полиции - Найлом Доком. Я считаю, что… пока мы не имеем точных данных о вооружении Марлии, нам следует развивать конкретно эти устройства. Совершить техническое перевооружение в самый последний момент нам вряд ли удастся – слишком много вопросов, даже если мы получим точные данные за два-три года до нападения, мы не успеем подготовить всех солдат, слишком большие риски. Наша армия хороша в этом, - с этими словами она ткнула пальцем в раскатанный лист бумаги, будто пригвождая своими словами. – И нам надо ориентироваться на то, в чем мы хороши, в данном случае – использовании устройства пространственного маневрирования. Так или иначе, у нас помимо всего выше причисленного есть люди, способные использовать силу гигантов, ими являются Эрен Йегер – солдат легиона разведки, и Эрвин Смит – командор легиона разведки. Мой исследовательский отчет прилагается в бумагах. На этом моё выступление окончено. - Благодарю вас, капитан Ханджи. Выдохнув последние слова и отдавая честь, Зое приземлилась обратно на свое место, протягивая руки к стоящей рядом бутылке воды, что к её удивлению оказалось пустой. Леви тактично предложил свой стакан, продолжая помешивать чай. Верховный главнокомандующий, выслушав её речь, чему-то внутренне кивнул, складывая руки перед собой. В этом залитом золотом помещении собралась практически вся верхушка офицерского состава: капитаны, главнокомандующие и прочие уполномоченные лица. В том числе и королева, присутствующая в большом зале поодаль от верховного главнокомандующего. - Командор Легиона Разведки. Эрвин поднялся со своего места, вставая по стойке. - Есть, сэр, - предлагая сердце, произнес мужчина. - Какие у вас есть соображения? - Я считаю, что капитан Ханджи права, сейчас заниматься перевооружением войск очень рискованно, за неимением проверенной информации. Если предполагать, что наш противник в курсе нашего технического развития, нам необходимо сделать все, чтобы не оправдать его ожидания. Полагаю, за несколько лет нам необходимо будет совершить серьезный образовательный и индустриальный скачок. Если воины с Марлии будут полагаться только на свою самоуверенность, предполагая, что здесь живут необразованные и неспособные к серьезным, по их представлению, сражениям люди – мы выиграем себе не только время, но и шанс на победу. Прибегнуть к тактике врага – разведке на вражеской территории, это могло бы стать для нас отличной возможностью оценить и собственные силы, и силы врага. Нам не стоит полагаться только на силу гиганта, но использовать их как козырь – вполне. Капитан Ханджи верно сказала – нам нужно полагаться не на силу и количество, а на мастерство и скорость, на военное искусство и эффект неожиданности. Наконец, закончив свою речь, Эрвин, получив удовлетворительный ответ от главнокомандующего, опустился обратно на свой стул. Весь стол разведки смотрел на их командора с огромным недоверием. Эрвин улыбался, улыбался как дьявол, коими их прозвали марлийцы.