Этой ночью все звезды будут нашими

Резко схватив Саске за плечо, Фугаку поднял мальчика с пола и поволок в сад. Оттолкнув от себя ребенка, мужчина скривился, глядя, как сын хватается за плечо. Видимо, на что-то напоролся, потому что по руке из-под футболки потекла струйка крови. Пальцы мгновенно окрасились в алый. Саске поднял испуганные глаза на отца. - Вставай, - прорычал Фугаку. Итачи лишь на мгновение впал в ступор, совершенно не соображая, что происходит, но как только Фугаку вытащил Саске из комнаты, парень тут же вскочил с места. Твердая рука матери сжала запястье сына, не отпуская от себя. - Не надо. - Что... что происходит? – Итачи был растерян и даже несколько напуган. - Я тоже это заметила. Он сам виноват… - Что "это"? - Ему не следовало. Все в порядке, - обреченно вздохнула Микото, - это не могло закончится как-то иначе. Пусть поговорят. - Поговорят? Он же его... - Тебе не стоит влезать в это, Итачи. Какое странное ощущение. Сперва он увидел кровь, ее было как-то слишком много, и выглядело это жутко. Он зажал ладонью плечо и только после начал ощущать, как постепенно нарастает боль. Острая, сильная и до ужаса ноющая. Саске закусил губу, уже понимая, что еще пара секунд и станет совсем невыносимо. Обо что? На что он напоролся? Это не так важно, тут творится что-то куда более серьезное. Что происходит? - Папа? - Я даю тебе десять секунд, чтобы объясниться, - грозно сказал Фугаку. - Что? – Саске сделал глубокий вдох, терпя боль, ведь если он заплачет, ему достанется еще больше. Он Учиха. Учихи не плачут из-за такой ерунды, отец не выносил вида чьих-либо слез, но слезы Учихи - это просто позор. Итачи непонимающе глянул на мать, а после грубо вырвал руку и помчался в сад. - Вернись, я сказала! – весьма грозно потребовала Микото, но Итачи на ее слова было совершенно плевать. Выскочив из дому, Учиха скорее почувствовал, нежели увидел гнев отца. Метнувшись под его рукой, аники вмиг оказался возле младшего брата. Да он же сейчас заплачет. Повернувшись к отцу, Итачи спрятал Саске за своей спиной. - Итачи, иди в дом, - предупредил Фугаку. - Пока ты не объяснишь мне, в чем дело, я и с места не сдвинусь. - Я сказал, иди в дом. - Я не уйду. Итачи просто не понимал, что можно сделать такого, чтобы настолько разозлить отца. Саске подавил очередной приступ боли, тихонько всхлипнув и сильнее сжав плечико. Ему ничего не было видно, но выглядывать из-за спины брата он не горел желанием. Фугаку сделал шаг вперед, что выглядело весьма внушающее и пугающе, но Итачи и мускулом не повел. - Пошел вон. - Не нарывайся на грубость, отец. - Я не потерплю такого отношения в моем доме! – рявкнул Фугаку. - Я проявляю к тебе уважение. Будь добр, не начинай скандал. В чем виновен Саске? - И ты еще спрашиваешь? Скажи ему, Саске! Скажи, в чем ты виноват! Мальчик и вправду хотел сказать что-то в роде: «Я не знаю». Однако он понимал, что стоит ему разжать зубы, он заревет, что было непростительно. А выглядело так, словно ему стыдно за что-то, и он не осмеливается признаться. - Грязная потаскушка, - выплюнул мужчина. В глазах Итачи полыхнул огонь. Вот что-что, а эти слова были лишними. - Отойди! – рявкнул отец, используя последние капли терпения. Итачи так же искал в себе силы не убить любимого папочку прямо на месте. Мышца скулы дрогнула. Фугаку замахнулся на Итачи, и звонкая пощечина прилетела на белоснежную щеку, оставляя алый отпечаток. Итачи повернул голову обратно, но взгляд не изменился. - Все? – спросил он, вызывая еще большее негодование отца, – Ты немного успокоился? А теперь объяснись. - Твой брат самое грязное существо, что мне доводилось видеть. Это ничтожество не в состоянии сохранять свое тело даже в обычные дни. Ты можешь представить, что он будет творить, когда течь начнет? Мелкое отродье. Я его воспитаю и плевать мне на его чувства. - Я не… - Саске глубоко вздохнул, ощущая, как неприятно обжигают слезы. – Я ничего не сделал… - Итачи, отойди, ты тут не причем! – снова громыхнул Фугаку. - Вот как? Омега значит? – переспросил Итачи скорее у самого себя. - Я не… отец… - Ты сам себе шею изгрыз, так?! - Это сделал я, - спокойно произнес Итачи. – Еще вопросы? - Прикрываешь это ничтожество? – пораженно спросил Фугаку. - И не подумаю, - покачал головой Итачи. – Но эти следы, моя работа. Я не знал, о… о сложившейся ситуации и о том, что в его случае это что-то может значить. Моя ошибка. Ударишь? – Итачи усмехнулся, видя замешательство отца. Ох, как Фугаку не понравился этот тон. – Попробуй. А вот это уже угроза. Оценив параметры отца, Итачи не увидел в нем соперника. - Не смей давать волю чувствам, не разобравшись в ситуации. Не ты ли учил? Ты избил сына по собственной прихоти, не имея даже повода. Тебе должно быть стыдно, отец. Не смей поднимать на него руку. Это его жизнь, его право делать то, что он хочет. А если для проявления своей власти повод не требуется, то тогда я тоже имею право побиться за главенство в этой семье. Ты желаешь этого, отец? – ни разу голос не дрогнул, ни разу в нем не проскользнули даже нотки гнева. Чистейшее спокойствие, и, пожалуй, самая прямая угроза, которую когда-либо получал Фугаку. - Да как ты смеешь… - Один человек учил меня всегда быть сильным и отстаивать свои права и свое мнение. Этот человек говорил мне, что только так можно добиться чего-либо. Нельзя бояться и склоняться. Это говорил ты, и я запомнил твои слова. Так вот, я не боюсь тебя и не собираюсь пред тобой прогибаться. Повторяю, я уважаю тебя, но у всего есть предел. Не переходи черту, и мы не потеряем то, что нам дорого. Мы не потеряем уважение. Фугаку стиснул зубы, реально понимая, что старший из сыновей на взводе, и если его поведение уже вышло за рамки, то сорваться ему будет не сложно. Итачи не лгал, это было очевидно, и конфликтовать с ним у отца не было не малейшего желания. Естественно Фугаку не поверил в тот бред о том, что Итачи покусал Саске, слишком притянута за уши эта отмазка. Но раз уж Итачи взял младшего брата под свое покровительство, то пусть будет так. Глянув на руку Саске, которая виднелась за спиной Итачи, Фугаку отметил, насколько мелко она дрожала. Плачет. «Молодец», - пусть и издевкой, но совершенно серьезно подумал мужчина. Саске смог в глазах отца остаться сильным, но сути это не меняет. Всечь бы ему кнутом за такую провинность. Но, как было сказано ранее, отец, несмотря на собственное оскорбление, не решился и дальше гнуть свое. Глаза Итачи пылали, когда внешний вид оставался совершенно невозмутимым. Развернувшись, Фугаку неспешным шагом направился в дом. Итачи глубоко вздохнул, не веря, что все эти слова были им сказаны. - Саске? Мальчик не поднимал взгляда от земли. Ладонь, что зажимала плечо, была полностью в крови. Слезы скатывались по щекам и сразу исчезали с лица. Саске же продолжал стискивать зубы и дышать ровно. Итачи долго думать не пришлось, и потому он взял Саске на руки, направившись в дом с другого входа. Усадив парня в кресло, Учиха - старший разорвал рукав футболки. На плече был разрез приличной ширины, но не глубокий. Во всяком случае, можно обойтись без иглы. Саске поднял взгляд, больше всего боясь увидеть в глазах брата сожаление за то, что помог ему. - Итачи… - Ты обязан был мне сказать. Ты был обязан! Ты понимаешь, что это все из-за того, что ты молчал? - Я… - Ты не должен был позволять мне это сделать. Это совершенно не смешно. - Но… - Твоя беззаботность поражает! Ты что себе выдумал? Ты хоть понимаешь, что бы могло с тобой быть, если бы меня там не оказалось? Что было бы, если бы меня удержала мать? – Саске уткнулся взглядом в коленки, но Итачи немного грубо вздернул голову младшего брата, заставляя глядеть в глаза. – Он бы не остановился. Саске вскочил с места, кидаясь на шею аники, совершенно больше не желая сдерживать слезы. - Прости, нии-сан. Футболка Итачи сразу же намокла от слез, но запах родного брата успокаивал едва ли не лучше, чем валерьянка, но на это старший брат ничего не ответил. Выбравшись из объятий Саске, Итачи принялся за перевязку. Вот тогда-то Саске и понял… хоть Итачи и заступился за него, их отношения уже не будут прежними… Итачи просто злился. На отца, на Саске, на себя. Все вышло из под контроля, и то, что бушевало внутри, следовало выплеснуть. Ему едва хватило сил не сорваться на Саске. Как только перевязка была закончена, Итачи, не сказав ни слова, вышел из дому. Больше всего его бесила собственная глупость. Все, что сегодня случилось, целиком и полностью его вина, но Саске просто права не имел утаивать от него такую информацию. Каждая слезинка младшего брата является черным пятном на совести аники. Так нельзя. Эмоции бились через край и спрятать их было уже невозможно. Итачи сел под деревом, пытаясь успокоиться и найти хоть что-то хорошее. Большего скандала с отцом никогда не было и не будет. Теперь Саске будет еще больше доставаться и то, лишь потому, что Фугаку бешено зол на старшего из своих сыновей. Уехать не вариант, иначе отец просто прибьет Саске, плюс ко всему Итачи умудрился сорваться на отото, вместо того, чтобы пожалеть. Такое насилие ни за что от лица родителя весьма негативно скажется на любом человеке, тем более ребенке. А старший брат вместо того, чтобы пожалеть, сделал еще хуже. Итачи уткнулся лбом в колени, проклиная сегодняшний день и себя самого. Как можно было не заметить, что Саске омега?! За это Учиха так же хотел убить себя самого. Хотя в нем нет ничего от этого слабого вида. Характер стальной, гордость тоже не в ногах валяется. Четырнадцать… ему вспороли плечо, но он не смел плакать при отце. А дальше скорее обида взяла верх, нежели боль. Саске - совершенный альфа, просто не дорос еще. Это везде: в характере, в инстинктах. Его жажда приключений, силы, власти была почти осязаема. Как он может быть омегой? Но если это действительно так, тогда такую омегу свет еще не видел. Саске не раздвинет ноги от того, что природа просит. Он пошлет ее куда подальше, гордо задрав нос. Саске не станет слушать альфу, потому что свои принципы ему важнее моральных норм. Эта норма для него будет чем-то низким, до чего падать нельзя. Итачи был уверен, что ему останется лишь гордиться своим Саске, и если он действительно сможет это сделать, значит, заслужит уважения намного больше, чем любой альфа. Потому что ломать себя труднее, чем других. Саске все так и сидел в кресле, бездумно цепляя взглядом предметы комнаты Итачи. Его мысли были далеко. Впервые так искренне хотелось умереть. Все предыдущие его слова были лишь глупостью, сейчас же он думал об этом совершенно серьезно. Зачем ему жить, если нет ни одного человека, кто бы его не презирал? Если те родные, что всегда были рядом, те, кто поддерживал в трудную минуту, те, кто любили, во что бы то ни стало, отвернулись. Жить для самого себя? Да, Саске сам себя ненавидел за то, что вообще родился на этот свет! К черту всех со своими правилами и стереотипами. А как же болит в груди… словно в тисках зажали и давят, давят, пока не лопнет что-нибудь. Словно проверить на прочность… Что болит-то? Душа? Ну почему Итачи так важно, кто он? Почему ему так важна эта порода? Почему он так искренне говорил, что любит его, если такая ерунда его отталкивает? Саске же остался собой, те же чувства, те же мысли, то же тело! Какая разница?! Больно… чертовски больно… плечо в сравнении с этим вообще ерунда. Саске был готов на все, лишь бы прожить этот день заново, лишь бы не дать Итачи узнать страшную правду. «Ты обязан был сказать мне». Неужели ему настолько неприятно от того, что утром он был со мной так дружелюбен? Все поэтому? «Так ты же все равно себе омегу найдешь и даже спать с ней будешь, о какой неприязни может идти речь?». Слезы снова покатились по щекам. Клан, да? Да как эти, в большинстве своем, незнакомые люди, могут быть важнее своего брата? Как те, кого он видит лишь несколько раз за свою жизнь, могут быть важнее? Как фамилия, всего лишь слово, может быть важнее, чем тот, кто любит тебя больше жизни?! Слезы душили… Разве можно так жить? - Эй, ну ты чего? Так болит? – Саске вздрогнул и поднял глаза. Итачи вошел в комнату, присаживаясь рядом. Сколько прошло времени? Минута? Час? Ночь? Итачи наклонился к отото, убрав прядь волос с глаз. – Голодный? Саске кивнул, хотя это было и не так, он просто не понял, что у него спросили. Почему Итачи улыбается? Случилось что-то хорошее? - Так, иди в свою комнату, я принесу с кухни твой ужин. Все. Аники также тихо вышел из комнаты, оставив брата в недоумении и одиночестве. Утерев здоровой рукой слезы, Саске послушно встал с места и проскользнул в соседнюю комнату через общий балкон. Собственная спальня показалась холодной и неуютной. И ведь действительно нужно прибраться. Саске одной рукой заправил кровать и собрал все скомканные листья, его творческие мучения, в небольшую урну под письменным столом. Сам же стол выглядел ужасно и, махнув на все, Саске одной кучей высыпал все в выдвижной ящик, а вот книги следовало поставить на место. Скажем так, это даже до уровня «прибрал» не дотягивает, а до уборки тем более, но все же лучше, чем ничего. Дверь отворилась, и вошел Итачи с небольшим подносом. Саске разочарованно отметил, что порция на одного, а значит, брат не составит ему компанию. Есть левой рукой у Саске получалось неуклюже, а напрягать правую он не хотел. Пара ложек теплого супа, и мальчик понял, что совершенно не голоден. В горле только ком образовывался. - Прости, - выдохнул Саске, забираясь с ногами на кровать. – Я должен был сказать. - Твоя вина, твое плечо. Не к чему оправдываться. - Итачи, но я не мог...! Знаю, - отото уткнулся лбом в согнутые колени. – Лучше бы ты и не знал. - На ошибках нужно учиться, Саске. Ты на своей ничему не научился. - И в чем мораль? Не надо врать? Все врут, есть такая штука, как ложь во благо. - Да, много блага принесла тебе эта ложь, - скептически хмыкнул Итачи. – Саске, ты же должен был понимать, что такой вопрос от меня не уйдет. Я… я альфа, я не смогу не заметить, когда… - Неджи говорил, что есть вещества, которые… - POU-747. Витамин, блокирующий чувствительность и снижающий восприятие организма. В таблетках имеется радиоактивное вещество, которое даже после первого приема дает результаты: выпадение волос, бледность. На длительное время ты теряешь обоняние, а зрение падает на 50% более, чем на неделю. А еще… омега, которая этим баловалась, никогда не сможет продолжить свой род, совершенное бесплодие. Эта тайна так страшна, что ты готов был на это? - Я не знал. - Тут идиоту понятно, что для того чтобы нарушить столь сложный процесс, требуется сумасшедшая химическая реакция в организме. Тебе четырнадцать, а рискуешь всем ради сохранения какого-то имени. Почему альфа? Ты думаешь, что это настолько хорошо? Я могу тебе сказать, что это престижно, но лично я бы лучше пренебрег этим званием. - Чушь! - Да? А что ты знаешь о физиологии альфы? Саске осекся, прокручивая в голове аргументы. - А что плохого? – растерянно спросил отото. - Ну, например… дорастешь, обязательно расскажу, - с улыбкой обломал братика Итачи. Саске обиженно почесал за ухом и снова опустил взгляд. Как же мальчик был очарователен в эту секунду. - Если тебе все равно, кто я, тогда и мне все равно, я думал… - Что я буду на стороне отца? – Саске кивнул, ощущая, как кровь приливает к вискам. Итачи же это высказывание просто насмешило. – Когда я принимал его сторону, если дело касалось тебя? - Ну, вы же столько сделали, вы так гордитесь собой. А я что, все же знают, что со мной будет. - И что же будет? – действительно заинтересованно спросил старший брат. – Теперь ты убеждаешь меня в том, что я сделал неверный выбор? Саске, забудь. Честно, забудь. Природа естественна, и твоя, и моя. - Если она, как ты говоришь, естественна, то ты и … - вот теперь Саске серьезно прикусил язык. Вот это он чуть не ляпнул. - Я понимаю, о чем ты говоришь. Нет. Этой проблемы не будет, можешь не сомневаться. Несмотря на принадлежность к виду, меня ты хотеть не будешь, также, как и я тебя. - Почему? - Потому что, черт его знает. К себе не тянет, а у нас одна кровь. Так? – тоном, словно спрашивая, будет ли 2+2 равняться 4, спросил Итачи. - Так, - согласно кивнул мальчик. - Это проверено, не беспокойся. - Значит, все хорошо? Ты не обманываешь? Итачи нахмурился: - О чем ты? О, Ками-сама, я же сказал, забудь! Мне все равно. Просто живи своей жизнью и отстаивай то, что тебе дорого. Помни, что каждому всегда приходится отвечать за любой поступок. И тебе, и мне. - Мы не обязаны смириться с этой ролью, но каплю гордости должны мы сохранять, - вспомнил Саске строчку из стихотворения, которое аники написал в его возрасте. - Верно. - Я люблю тебя, нии-сан, - вот теперь Итачи принял объятия братика, целуя его в макушку, пока тот утыкался ему в шею. – Обещай, что независимо от того, кто я по виду, ты не изменишь ко мне своего отношения… - Саске… - Обещай! - Обещаю. Малыш, давай спать, уже поздно. Пожелав брату сладких снов, Итачи выключил свет и прикрыл за собой дверь. Действительно, непростой сегодня выдался денек.